— Доброе утро — говорю я, открывая кабинет с табличкой «Психотерапевт». Настя стоит у окна, поливая цветы. Не теряя момента, обнимаю её со спины, прижимая к себе — Как от тебя вкусно пахнет — шепчу я, вдыхая аромат её тела.
— Доброе. Как ночь? Пациент выжил?
— Выжил, сейчас в реанимации. Пока не знаю, что будет с ним дальше. Прогнозов никаких дать не могу, пять пуль в него всадили. Не хочу о работе говорить — сжимаю её талию — Как ты спала…. без меня?
— Как ты и велел, выспалась за двоих — улыбаясь, отвечает она, накрывая своими ладонями мои пальцы на её талии — Проспала, даже на работу опоздала немного.
— Завидую. А пошли домой — предлагаю я, целуя длинную шейку.
— Олег, прекрати. Нас могут увидеть. Дверь не заперта — Настя пытается отстраниться от меня, но я не позволяю ей это сделать. Прижимаю её к себе сильнее.
— А мы от кого — то прячемся?
— Нет. Но мы, же на работе.
— И?
— Что и? — она убирает мои руки со своей талии и поворачивается ко мне лицом.
— Только не говори, что мы должны при коллегах вести себя, как пионеры.
— Олег, при чем здесь пионеры? Я не предлагаю нам скрывать ото всех наши отношения, просто быть немного сдержаннее на людях.
— Может, ты и права — отхожу от Насти и присаживаюсь в кресло — Коршунов меня домой отпустил.
— Хорошо. Иди, поспи, пока ещё, что — нибудь не случилось.
— Я бы с удовольствием, да только мне некуда идти.
— Не куда?
— Ключей от твоей квартиры у меня нет.
— Точно, извини — Настя быстро идет к шкафу, достает из сумочки комплект ключей — Вот, бери.
— Спасибо. — держу в руках связку новых ключей — Я могу сделать дубликат?
— Не нужно — невольно напрягаюсь всем телом — Это запасные. Теперь они твои.
— Отлично. Ну, я спать… домой.
— Увидимся вечером.
— Ой, простите, я не хотела помешать.
— Проходи, Светик, я уже ухожу — улыбаясь коллеге, стоящей в дверном проеме, подхожу к Насте и демонстративно смачно целую её в губы на прощание. И удаляюсь, под пристальным и гневным взглядом моей женщины. Я согласен быть сдержаннее при посторонних, но не перед друзьями. И Насте придется это принять.
Дома я заметил, что моя сумка разобрана. Вещи аккуратной стопочкой лежат в шкафу в спальне. А предметы личной гигиены расставлены на полочке в ванной комнате. Достав из шкафа свежее полотенце, я направился в душ. Стянул с себя пропахшие потом вещи, и бросил в корзину для белья. На стиральной машинке лежит Настин халат, в котором она была со мной у Юльки. Беру его, чтобы тоже забросить в корзину, и замечаю, как из кармана падает на пол белая палочка. Заинтересованно поднимаю её и переворачиваю.
Две полоски…..
Глава 21
— Ничего себе! — восхищается нашим прощальным поцелуем подруга, как только за Олегом закрывается дверь — Ты ему сказала о ребенке? — Светлана присаживается на кресло, в котором только что сидел мой мужчина.
— Не успела — сажусь напротив подруги, достаю из верхнего ящика стола шоколадку. Открываю ее и кладу посредине стола, разламываю на дольки и закидываю одну за другой в рот. Сладкое спасает меня от появившейся несколько дней назад тошноты.
— Тогда, что это было? — Светлана не унимается, на лице улыбка, а в глазах любопытство.
Олег, зараза, ведь просила же не демонстрировать. А он это сделал специально.
— Мы решили попробовать ещё раз — коротко отвечаю я, без подробностей о его переезде ко мне на квартиру.
— Ничего себе?! — Света тоже закидывает в рот пластик шоколада — Я очень за вас рада.
— Свет, а ты, что так рано пришла? — у нее сегодня выходной, и я не ждала ее с утра. Мы договорились, что она придет после обеда, взять у меня анализы.
— А я по делу. Личному. — теперь выражение её лица резко меняется с улыбчивого на серьезное, я невольно напрягаюсь — Я получила скан твоей медицинской карты, почему ты мне не рассказала, что у тебя была замершая беременность?
— Не успела — знаю, что это очень важная информация, и я хотела рассказать об этом при первом осмотре, но он не состоялся из — за случившегося с Юлией. Сначала мы откачивали её, потом бессонная ночь у ее кровати, которая напрочь отключила мозги и в довершение переезд Олега ко мне. Я забыла.
— Не успела она — возмущается подруга. И я принимаю этот негатив. Она права — Теперь слушай меня внимательно, подруга — шоколад встал поперек моего горла и я, молча, пытаюсь его проглотить — Ребенка сохранить хочешь?
— Конечно — естественно, я об этом ребенке столько лет мечтала.
— Правильный ответ — Светлана встает со стула — Тогда собирайся.
— Куда? — непонимающе смотрю на нее.
— В стационар. В отделение патологии беременных не отправлю, в моём отделении полежишь в отдельной палате. Буду лично за тобой наблюдать.
— Я не могу, Света.
— Почему? — она с вызовом смотрит на меня, скрестив руки под грудью.
— Работа — робко отвечаю я.
— Коршунов уже подписал все необходимые документы, у тебя больничный с сегодняшнего дня — вот же предусмотрительная подруга. Немного злюсь, я не люблю, когда действуют за моей спиной, но понимая, причину, усмиряю свою раздражительность.
— Олег — еще одна причина. Основная. — Я еще не успела ему сказать.
— Скажи. Позови его сейчас.
— Не могу. Он уехал домой. Спать.
— Вечером приедет за тобой?
— Наверно, я не знаю — я и, правда, не знаю, мы не договаривались об этом. К тому, же до моего дома пешком десять минут, зачем ему меня встречать.
— Вот в палате и поговорите. Не стреляй в меня своими глазками, ночевать домой не отпущу. Сначала полное обследование, а потом поговорим.
— Света!
— Светлана Викторовна — ну, точно профессионал: акушер — гениколог, на страже будущего поколения. Хрен свернешь. — Чего стоишь, закрывай кабинет и за мной.
****
Я набираю ее номер, но она не отвечает. Ситуация повторяется? Я дрожащими руками еще набираю несколько раз, но не дозваниваюсь. Отчаянно смотрю на эти две полоски упорно давлю на кнопку вызова. Абонент не доступен. Бл**ь, бью кулаком по стене. Но легче не становится. Что — то липкое и ноющее поднимается внутри. А если она сейчас на очередном аборте? Даже, думать об этом не хочу. Пытаюсь думать рационально. Она хотела поговорить. Ночью. После секса. Но я ушел на работу, возможно, про ребенка хотела сказать? Только что? Будет рожать или опять аборт? Да, что со мной не так? Почему от меня рожать нельзя? Быстро натягиваю на себя брюки и рубашку и обратно на работу. До клиники я добираюсь за рекордное время — семь минут, так как наученный прошлым опытом, я не сажусь за руль, я бегу, пару кварталов, всего лишь пару кварталов.
Под пристальным взглядом охранника вбегаю в здание. Целенаправленно иду в её кабинет.
— Олег, а нам сказали, что тебя сегодня не будет — рядом со мной появляется Крымов.
— Меня нет — резко отвечаю я, не останавливаясь.
— Но…
— Позже.
Глеб останавливается и провожает меня взглядом. Подхожу к двери её кабинета, дергаю за ручку. Закрыто. Несдержанно бью ладонью по двери. Так, думай, Олег, думай. Может, у Коршунова или с пациентами общается или просто с девчонками болтает за чашечкой чая. Открываю дверь в ординаторскую — пусто. Как — будто вымерли все. Ищу Ольгу, она все знает.
— Оля, Настя на обходе? — забываю поздороваться с коллегой, но она не обижается.
— Настя не на обходе — монотонно отвечает Ольга, даже не поднимая на меня глаз, она сосредоточенно раскладывает медикаменты по полкам — Настя на больничном.
- Что? — хватаю её за плечи и разворачиваю. — Где она?
— В гинекологии, у Светы — хлопая ресницами, быстро отвечает она.
Гинекология….. Гинекология……. Девочка моя, только не делай этого снова… Не уничтожай нас… я больше не прощу…. Я не выживу в этот раз.
По лестнице наверх. Таблички с номерами этажей меняются одна за другой. Вот, нужный мне.
Не стучась, я врываюсь в кабинет заведующей отделения. Светлана сидит за своим столом и сосредоточенно печатает на компьютере.
— Где она? — в три широких шага я уже у стола.
— Настя? — спокойно уточняет Светлана.
— Настя! Где?
— Отдыхает в палате после обследования. Можешь, пройти к ней, она в восьмой.
Присаживаюсь на стул и обхватываю руками голову. Руки дрожат. И я не могу контролировать этот тремор. Несколько глубоких вдохов, чтобы привести в норму работу сердца, которое готово выпрыгнуть из груди. Тру ладони рук о свои щеки. Резко и громко выдыхаю. Света не мешая, наблюдает за мной.
— Она хочет сделать аборт? — обреченно шепотом, задаю мучащий меня вопрос. Я должен знать заранее на него ответ, до того, как увижу её. Понимаю, что не правильно и Света здесь, вообще, не причем. Но я боюсь сорваться на Насте. Я боюсь услышать положительный ответ именно из её уст, поэтому выбираю Светлану.
— Какой аборт? — возмущенно отвечает Света. — Она на сохранении.
— На сохранении? — уточняю я, и Света кивает мне в ответ — Что с ней? Кровь? Отслойка?
— Успокойся. Ничего такого нет. Всё у неё нормально. Но учитывая последствия её прошлой беременности, я перестраховываюсь, чтобы не допустить повторной смерти плода.
— Смерти плода?! — ошарашено повторяю я — В прошлый раз.
Я не двигаясь, смотрю в одну точку и пытаюсь переварить эту информацию. Светлана смотрит на меня внимательно и понимает, что я ничего не знал, о прошлом разе. Спрашивать ни о чем не стала. И говорить тоже. Вытаскивает из папки, лежащей на столе, распечатки каких — то документов и протягивает мне. После этого она выходит из кабинета. Я один на один с её приговором пятилетней давности.
Первая бумажка: Мартынова Анастасия Николаевна. Направление на УЗИ.
Переворачиваю страницу. Результат обследования:
Срок беременности по месячным: двенадцать — тринадцать недель.
Размеры матки соответствуют беременности девять — десять недель.
Сердцебиение эмбриона не определяется.
Заключение: Эхопризнаки неразвивающейся беременности.
Рекомендовано: консультация гинеколога в экстренном порядке.
Следующая бумага: направление врача гинеколога — выскабливание полости матки.
Карточка падает из моих рук на пол. Я снова обхватываю руками голову и с силой тяну за волосы. Мне больно. Не физически. Мне больно внутри. Я плачу, не стыдясь своих слез. Да, я мужчина, но я человек. Человек, который понял, что сам уничтожил свою жизнь. САМ.
Глава 22
— Олег, у тебя всё в порядке? — Светлана несмело стучит и слегка приоткрывает дверь в собственный кабинет.
— Не уверен, а что? — рассеянно смотрю на неё. Последнее время я лицезрел белую стену напротив и сейчас с трудом концентрирую зрение на чем — то другом. Перед глазами темные круги.
— Ты здесь сидишь уже полтора часа? — с волнением в голосе произносит она, закрывая за собой дверь.
— Сколько? — мне кажется, что я сижу здесь минут десять или пятнадцать.
— Полтора — она проходит в кабинет и садится в своё кресло — Мы можем поговорить?
— Наверно — поднимаю с пола медицинскую карту Насти и кладу на стол — Что ты хотела, Свет?
— С тобой точно всё хорошо, может воды?
— Нет, Светик, не надо воды. Говори, я слушаю.
— Настя сейчас спит, я дала ей немного успокоительного со снотворным — я бросаю на неё непонимающий взгляд, Настя беременна и ей нельзя подобные медикаменты — Не хмурься, ребенку это не повредит, точнее, нанесет меньший вред, чем её нервозность и накрученность. Она перенервничала пока проходила обследование. В ней сидит страх, она боится, что ситуация повторится. С этим надо то — то делать. Может, её направить к специалисту?
— Какому? Света, она сама психотерапевт, что другой врач может ей сказать, чего она не знает? Это тоже самое, что тебе советовать, как принимать роды.
— Но у неё паника. Она категорически отказалась делать УЗИ — несколько секунд молчания — Я сдалась, на этом сроке эта процедура не принципиальна, хотя в её ситуации она бы, не повредила. Но в двенадцать недель Настя должна будет пройти первый скрининг.
— Я тебя услышал. Я попробую с ней поговорить. Я могу пойти к ней?
— Конечно. Восьмая.
Я выхожу из кабинета и направляюсь в сторону палат. Светлана сказала, что выделила для Насти отдельную палату и это хорошо, нам необходимо уединение для долгого и откровенного разговора.
Приоткрываю дверь и сразу замечаю, как свернувшись калачиком, она спит на кровати. Одеяло упало с кровати и она, замерзнув, обнимает себя за плечи. Мне очень хочется, прилечь рядом и согреть теплом своего тела, но кровать слишком маленькая для двоих, да и будить её не стоит. Сон ей сейчас необходим. Подхватываю одеяло и укрываю свою девочку, слегка касаясь пальцами, глажу её плечо, щеку, ресницы во сне чуть подрагивают. Я любуюсь.
Я не спал больше суток, и вторая кровать манит меня. Я ложусь напротив Насти и продолжаю наблюдать за её сном.
Как я жил без неё столько лет? А я и не жил, пытался выжить назло. Назло мечтал стать успешнее, счастливее, чтобы однажды увидев меня, в компании очаровательной красотки, волосы на себе рвала и жалела о том, что предала такого парня. А ещё бессонными ночами мечтал вот о чем: мы встречаемся случайно на улице — она одиноко идет мне на встречу, вытирая слезы, а я иду счастливый с женой и ребенком, а лучше с двумя. Дочурка бегает по дорожке за воздушным шариком, а маленький сынишка спит в коляске, и я, обнимая свою женщину, качу коляску вперед. Мы проходим мимо Насти, даже не заметив. Вот такую месть я придумал для неё.
Выходит зря я столько лет ненавидел самого дорогого и любимого человека.
Я осёл. Как я мог не заметить, что она беременна, а ещё медик? Когда всё это началось? Может, за месяц до того проклятого дня? По утрам она стала убегать из нашей постели в ванную комнату, едва проснувшись, не давая мне даже поцеловать себя, а ведь раньше любила понежиться с утра, обниматься со мной и шептать всякие глупости на ушко. Поэтому у неё будильник всегда был заведен на пятнадцать минут раньше, нужного времени. А сейчас это лишнее время она проводила в ванной. Но я не предавал этому значение, мало ли чем она там занималась: маски, пиллинги, крема, скрабы, всё, чтобы нравится мне больше. Наивный идиот!!! А ещё она отказалась от кофе, заменив его некрепким чаем, и кушать стала значительно меньше. А на вечеринке по случаю успешно сданных экзаменов отказалась от своего любимого вина. Почему я тогда не придавал этому значения?
Я помню тот день, я был у мамы, помогал с новым кухонным гарнитуром. Звонок телефона раздался в тот момент, когда я заколачивал гвоздь в стену. Естественно, молотком я угодил по пальцу. Матерясь и раздражаясь, я резко ответил на звонок. Но через пару секунд разговора физическая боль перестала ощущаться, она уступала место другой, раздирающей мою душу в клочья. Я не мог поверить в то, что мне сказали по телефону. Какой на хрен аборт? Я убежал, к ней, в больницу.
На проходной меня встретила сестра моего друга Марьяна. Она работала в регистратуре и это она звонила мне, так сказать, открыть мне глаза. Было уже поздно, время не приемное, и охрана не пропустила меня в отделение. Я умолял Марьяну сходить к Насте и попросить позвонить мне, так как на мои звонки она не отвечала. Девушка сдалась. Ушла. Те минуты, что я ждал, показались мне вечностью. Я тогда еще не курил, но в попытке успокоить свои нервы попросил у прохожего сигаретку. Нервно выкурил сигарету в три большие затяжки и выбросил, затушив её ногой. И, вот Марьяна вышла ко мне, подсела на скамейку и протянула записку. Я недоуменно посмотрел на свернутый лист в клеточку, и несмело взял его. Марьяна ушла, а я дрожащими пальцами развернул лист. А там всего одно слово, но оно заменило тысячу: «Прости».
Ей нечего мне сказать, кроме этого гребаного одного слова «Прости»? — я разорвал записку в клочья.
Она ребенка убила, а я должен её простить?