Голова тоже конечность, и тот, кто был на связи, понял все, как надо. Живыми не брать, иначе стрельба в центре города приведет к непредсказуемым последствиям. В первую очередь для него и для шефа, затеявшего весь этот кровавый фарс.
Оказавшись в темноте, Сергей на секунду прикрыл глаза, как того требовала перемена освещения. Когда освоился, чердак перестал казаться непроглядным, тусклый белесый свет проникал через слуховые окна и ориентироваться можно было достаточно уверенно. Тем более, общее представление о чердачной географии Сэт имел, хотя не наведывался сюда лет двадцать с хвостиком.
По крыше грохотали шаги Стаса, и дожидаться, пока тот сунется следом, Сергей не стал. Судя по всему, дом обложили конкретно, кончать будут обоих, и жаль, что москвич этого не допонимает. За Сашку волноваться теперь не стоило. Не слепой, разберется, что к чему, и к тигру в пасть не полезет. Оставалось позаботиться о себе.
Выход подсказала память о годах бесшабашного детства. В дальнем углу чердака таилась маленькая железная дверь, ведущая в вентиляционный подъезд, не подъезд даже — узкую шахту со стальной лестницей: по которой можно было спуститься в подвал. О ней и из жильцов-то мало кто знал, поэтому засады там не будет, в этом Сэт был уверен. Только бы с замком справиться, жэковский слесарь вечно жаловался на одолевшую малолетнюю шпану и понатыкал везде и всюду запоров собственной конструкции. Правда, благодаря этому, и преследователям попасть на чердак не удастся, разве что гранатами люки посрывают.
Сергей прибежал уже половину чердака, когда позади раздался грохот и матюги. Внедрившийся в окно Стас на местности ориентировался слабо, сражался теперь с наваленной повсюду старой мебелью. В унисон его ударам по остовам древних комодов раздались глухие удары по стальной обшивке люка, ведущего на лестничную площадку. Затевать в такой обстановке войну под крышами не стоило, Сэт перешел на шаг и, неслышно ступая, добрался до заветной дверцы.
Слесарюга постарался на славу — таким запором мог гордиться любой банк мира. Стальные пластины особой закалки соединялись дужкой — какой там дужкой, дужищей! — почти дюймовой толщины. Сам замок, увесистая болванка невероятных размеров, даже скважины не имел. Как его открыть, знал только слесарь, да и то, вряд ли. Дверцей не пользовались лет десять, и конструктор вполне мог забыть о своей уникальной разработке.
Однако иного выхода не имелось, и Сэт вытащил из-за пояса трофейную «беретту». Свинтил глушитель, снижающий скорость пули на выходе из канала ствола, нащупал зазор в месте соприкосновения дуги с замком и, плюнув на возможный рикошет, трижды даванул на курок. Девятимиллиметровые пули со стальным сердечником, прошибающие с пяти метров армейский бронежилет, никакого вреда творению жэковского умельца не принесли. Сэт изменил тактику, попытался отстрелить болванку от дужки, целясь в середину замка под прямым углом. Каждый выстрел отдавался в напряженной руке болью, но толку не было. Упрямый замок наглухо перекрыл путь к спасению, последний патрон перепрыгнул из обоймы в казенник, «беретта» выплюнула латунную гильзу и сухим щелчком ударного механизма оповестила о превосходстве русских слесарей-самоучек над хвалеными итальянскими оружейниками.
— Дурак ты, Серега, — Стас вырос из темноты, поигрывая никелированным кастетом. — Куда бежал? Говорил я тебе…
Устраивать полемику Сэт не стал. Смысла не было. Поэтому вложил в удар ногой всю злость, накопившуюся в битве с запором, к тому же, помноженную на зародившуюся в душе ненависть к бывшему другу. Но ненависть не лучший помощник в поединке, и Стас сумел уйти, слегка мазнув острыми шипами кастета по Серегиной лодыжке.
— Давай без фокусов, — снова перешел он к уговорам, отступая вглубь чердака, — гарантирую жизнь.
Какие гарантии! Сэт чуть не задохнулся от возмущений, но вдруг в противоположном конце чердака раздался взрыв и стало ясно, что все кончено. Хотя… Шестой этаж, не так уж высоко, если использовать Стаса, как амортизатор.
Обернувшийся на грохот взрыва, Стас среагировать не успел. Сэт взметнулся в воздух, рукояткой «беретты» поразил того в висок и, подхватив обмякшее разом тело, подтащил его к чердачному окну. По потолку засверкали отблески фонарей группы захвата, в запасе оставались секунды. Сергей вытолкнул полуживого Стаса на крышу, выбрался следом и, подтащив противника к ограждению, в обнимку с ним кувыркнулся вниз. Мелькнуло в сознании что-то давно забытое, прыжок с парашютом со сверхмалой на лес, что ли, но реакция стала уже не та. Только и успел выбросить ноги вверх, аж позвоночник ойкнул, изо всех сил отжимая от себя и удерживая неповоротливую тушу внизу. Серый бетон козырька над крайним подъездом первым таранил Стас, Сергей разжал пальцы и, описав в воздухе невероятную дугу, врезался спиной в толстый дворовый тополь.
* * *
Сашка с Леной возвращались на площадь Победы в прекрасном настроении. С билетами все уладилось великолепно, сработанный гравером паспорт не подгулял, и два голубоватых длинных листка гарантировали, что завтра в это время они уже будут в Германии.
Возле цирка снова перекрыли движение, регулировщик разгонял транспортный поток с проспекта в оба конце улицы Янки Купалы, и Сашка, чертыхнувшись, свернул направо. К Серегиному дому пришлось подъезжать со стороны парка Горького, изрядно покрутив по Войсковым-Броневым и прочим переулкам с милитаристскими названиями.
Обогнув угол дома, «шестерка» сунулась во двор, Сашка переключил скорость и тут что-то непонятное мелькнуло прямо перед лобовым стеклом, а слева, у крайнего подъезда, послышался глухой тяжелый удар. Неопознанный летающий объект врезался в нависший над проездом тополь, и Лена охнула:
— Саша, смотри… Ой, это же, — но Сашка и сам узнал Сэта, судорожно дергавшего конечностями под деревом. И ничего не понял.
— Что это?! — Лена смотрела в противоположную сторону, на колотившееся на ступеньках подъезда в агонии тело здоровенного парня в кожаной куртке. — Откуда они свалились?
Гадать Сашка не стал, выскочил из машины и подбежал к Сергею. Тот был в сознании, хотя расшибся основательно. Одна нога уже точно сломана, неестественно вывернута правая рука, а что копчик и хребет затронуты, так тут и сомневаться нечего. Но в глазах горела не боль, скорее тревога.
— Уходите, — Сэт скривился и, с трудом ворочая шеей, зачем-то попытался повернуть голову в сторону своего подъезда. — Обложили, вон их сколько.
Сашка быстро глянул вглубь двора и оторопел. В их направлении бежало человек восемь, все с оружием в руках. Кто в цивильном, кто в спецкомбинезоне и закрывающей часть лица полусфере.
— Не двигаться! — усиленный матюгальником голос раздавался из серой «Волги», чуть дальше зеленел «москвичевский» пикап, на капот которого облокотился детина со снайперской винтовкой Драгунова.
— Еще что, — пробурчал Сашка и подхватил Сэта под мышки, — Ленка, пересядь на заднее сиденье!
Лена выскочила из машины вслед за Зубом, но все происходящее настолько оглушило, что, как замерла столбиком, так и не могла сдвинуться с места. Сашка подтащил Сергея к задней дверце, мгновенно сориентировался и выдал любимой две увесистые пощечины:
— Очнись, уходить надо!
Подействовало. Лена метнулась в салон и помогла втащить Сэта на заднее сиденье. Сашка перемахнул на водительское место и врубил обратку. «Шестерка» с ревом понеслась назад, матюгальник выплюнул короткую команду, преследователи вскинули оружие и обрушили на ускользавшие «жигули» свинцовый ливень. Лобовуху вынесло напрочь, от заднего стекла остались лишь воспоминания, повспарывало спинки сидений, но из пассажиров пуля отыскала одного Зуба, ощутимо толкнув того в левое плечо. Однако машина продолжала пятиться, набирая скорость. Слева мелькнула арка, Сашка затормозил и, переключив скорость, вжал педаль газа в пол. Уже на повороте несколько пуль прошили заднюю дверцу, Сэт застонал, но «шестерка» успела вырваться со двора и, наводя ужас на прохожих, понеслась прямо по тротуару к колоннаде парка Горького.
Чудом разминувшись с осветительной мачтой на углу Фрунзе, Зуб погнал машину вдоль чугунной ограды парка, на одно лишь надеясь — успеть оторваться, пока те, во дворе, не опомнились. Встречный ветер пронизывал салон насквозь, вокруг скрежетали осколки стекол, но скорости не снижал, наоборот, выжимал из движка все соки. К счастью, движения в этом респектабельном районе города почти не было, тихие переулки только удивленно хлопали глазницами окон и челюстями парадных, но на перехват никого не выставляли.
Вырвавшись к началу улицы Карла Маркса, Сашка притормозил. В деловой части города появляться на изувеченной пулями тачке никак не светило, и надо было что-то решать.
— Он ранен, — Лена прикоснулась к Серегиной груди и показала Сашке окровавленную кисть. — Ой, Сашенька! Он же умирает!
Но Сэт пока держался.
— Уходите, — скрипнув зубами, он полез под рубашку. — Вот ключ от сейфа, код «гросфатер», банк и номер ячейки ты знаешь… — никелированный ключик на серебряной цепочке упал на пол салона, звякнув об осколки заднего стекла, и Сэт потерял сознание. Сашка решился. Проклиная всех и вся, выжал сцепление до отказа и погнал «шестерку» под «кирпич», вверх по брусчатой мостовой. Плевать, что там здание парламента, омон, толпы тиха рей в штатском, гаишник на каждом шагу — главное вытащить друга.
Наглость — второе счастье, и бросок удался. Спустя две минуты «шестерка» свернула на улицу Ленина и понеслась вниз, к «клумовской» клинике. Никто из сновавших вокруг парламента сексотов так и не понял, что за машина промелькнула у них под носом. А кто и повелся, не успел среагировать — меньше ста двадцати Зуб не выжимал.
Во дворе больницы царили тишина и покой. Редкие врачи и медсестры, пробегавшие по своим делам, никакого внимания на осторожно въехавшую в ворота машину без лобового стекла не обращали — мало ли, кто и зачем сюда приезжает. Четвертый год шла реконструкция и персонал привык, что территория клиники превратилась в проходной двор.
Сашка загнал «шестерку» в щель между какими-то сараями и обернулся к Лене:
— Ну как он?
— Ой, Сашенька, я не знаю, — Лена крутила в руках автомобильную аптечку, но действительно не знала, что делать. — Кровь прямо ручьем.
Сэт вдруг открыл глаза и, как-то очень спокойно и уверенно, заявил:
— Все, ребята. Я приехал… Саня, бумажник возьми, там деньги. Пригодятся тебе… Попробуйте связаться с Шабукевичем, в записной визитка с его реквизитами. Поможет вам уйти.
— Вместе уйдем, — Сашка перегнулся через спинку и пощупал пульс.
— Ленка, делай перевязку. Будь что будет, но пусть его здесь штопают. Или я этих врачей передавлю.
— Не суетись, старина. Береги Лену, — Сэт сглотнул и улыбнулся, — она отличная девчонка. Родит тебе па… — судорожная волна пробежала по его лицу, ресницы чуть дернулись, замерли.
— Сергей? — Сашка приподнял веко вверх и понял, что Сэт кончился. И еще понял, что главное теперь спасти Лену.
* * *
Сообщение о том, что «шестерка» растворилась в неизвестном направлении, Черепцова взбесило. Все рухнуло, ситуация вышла из-под контроля, а отвечать придется только ему. И за стрельбу в центре города, и за привлечение к операции наемников, оказавшихся не такими уж «профи», шефам вряд ли понравится его закулисная игра в казаки-разбойники с уголовниками, тут уже погонами не отделаешься. Но не напрасно Валентин Петрович полжизни просидел в окопах невидимого фронта — чего-чего, а прятать концы в воду умел. Главное — никаких свидетелей, все можно вывернуть наизнанку и представить, как не совсем удачную операцию против террористической группировки. Похвалить не похвалят, но и не казнят, а там видно будет, как быть.
Действовать Черепцов начал по всем направлениям. Руководство комитета получило официальный рапорт. Дескать, из агентурных источников поступила информация о приезде в Минск трех киллеров-профессионалов, нанятых одной крайне правой организацией. Решили — ни много, ни мало — расстрелять Президента Беларуси в момент возложения венков к памятнику Победы 9 мая, подготовку начали загодя. При попытке задержания все трое убиты на базовой квартире организации. Там же обнаружен труп их минского контактера, бывшего инженера-электронщика, убитого почему-то самими террористами.
Спустя два часа во дворе третьей клиники в автомашине «Жигули» шестой модели обнаружен труп бывшего офицера спецвойск — хозяина вышеупомянутой квартиры. Идет активный розыск оставившего в машине и квартире отпечатки пальцев последнего из террористов, некоего Александра Зубенко, особо опасного рецидивиста, два месяца назад освободившегося из мест лишения свободы и каким-то образом ввязавшегося в политику. С ним может находиться неизвестная пока молодая женщина, явно не посторонняя в этой преступной компании.
Настоящим своим шефам, тайным руководителям республики, подполковник сообщил, то же самое, но с некоторыми дополнениями. Москвичи, мол, прислали убийц не только по президентову душу, кой-кому из них тоже предназначалось по пуле. Поэтому он и задействовал свою спецгруппу, хотел сперва выпотрошить наемников, узнать кто конкретно на прицеле, но не получилось. Но он обязуется отыскать последнего из террористов, Зубенко, в двадцать четыре часа и впредь не ошибаться.
Сообщение Черепцова дошло до администрации президента и вызвало соответствующую реакцию. Город взорвался телефонными звонками, на ноги подняли все силовые структуры. Такого розыска в Минске еще не проводилось. К вечеру Сашкины фотографии имели тысячи высыпавших на улицы гебешников и милиционеров, снабдили ими и вооруженные армейские патрули, привлеченные к невиданной охоте на человека. Оперативники тормошили свою внештатную агентуру, сотни стукачей, кое-кто из которых совсем недавно делил с Зубом место на нарах, забегали-зашустрили по блатхатам и прочим злачным местам, отыскивая срочно понадобившегося «папам» рецидивиста. Сашкину фотографию периодически показывали по республиканскому и коммерческим каналам ТВ, его и Ленины приметы сообщили по радиотрансляционной городской сети — в общем, шансов, по мнению Черепцова, у Зуба не оставалось. Единственное, что теперь волновало подполковника — не допустить, чтобы рецидивиста с подругой взяли живыми. Черт с ними, с ценностями покойного еврея, своя шкура дороже. Всем участникам розыска категорически было объявлено — преступник вооружен и особо опасен при задержании, поэтому оружие следует применять едва ли не в обязательном порядке.
Здесь таился тонкий расчет. Если фигурант нарвется на обычный милицейский, а еще лучше армейский патруль, те откроют огонь сразу, на силовое задержание не пойдут. А достанут того специально обученные оперативники — тоже не беда. Всем отдан приказ — террориста доставить в управление КГБ к подполковнику Черепцову. Попытка сопротивления и пуля в затылок — помощников Валентин Петрович проинструктировал лично и за последствия теперь почти не переживал. Одно оставалось загадкой — Зуб, как в воде растворился. Время подошло к восьми вечера, с момента перестрелки в районе площади Победы минуло почти девять часов, а на след никто из розыскников так и не вышел.
* * *
Пропахший кошками, кухонным чадом, почти не освещенный, подъезд был не самым лучшим местом, чтобы укрыться от преследователей, но приведя сюда Лену, Сашка знал, что делал. Закрывая глаза погибшего друга, он твердо понял — ни его, ни Лену живыми не оставят, следовательно, ошибок допускать нельзя.
Шальная пуля зацепила-таки левое плечо, но рука сохранила способность двигаться, а кровотечение остановила наложенная Леной повязка. Сэт так и остался в искореженной машине, ничего не поделаешь, мертвому не поможешь. Не сидеть же рядом с убитым другом, ожидая, пока убийцы нагрянут и по твою душу.
С территории больницы они уходили окольными путями. Пришлось перемахнуть пару заборов и с трудом протискиваться в грязную щель между гаражами, но Лена держалась молодцом. Не стонала, не охала, только лицо ее сделалось каким-то задумчивым. Но вопросов не задавала, доверившись Сашке полностью.