Все намекало на то, что мальчик — брат близнец Оскара, вот только не сходилась фамилия и отчество: Карпенко Олег Васильевич. Я до сих пор находилась в смешанных чувствах и боялась задать вопрос, у меня в голове просто не укладывалось все то, что показал мне только что Артёмов.
Ни смотря на теплую, почти летнюю погоду, на лбу выступил холодный пот, руки заледенили, а колени подогнулись. Сразу перед глазами возникла другая могилка, без каких либо надписей и фотографии… Она выглядела куда страшнее и печальнее, ведь то был уже мой личный скелет в шкафу!
— Идем в будку охранника, там поговорим.
Я не сопротивлялась, с радостью приняла приглашение Оскара, вцепилась в его руку мертвой хваткой и плелась на ватных ногах. Никак не ожидала такой развязки, для меня это стало огромным откровением со стороны мужчины, даже еще не зная всей истории, хватило просто увидеть того бедного мальчика!
— Оставь нас, — фактически приказал охраннику.
Дедуля указал на чайник, кружки, печенье, улыбнулся мне и вышел. Я не брезговала, чашки с виду оказались чистыми, а горячее было как нельзя кстати. Пальцы подрагивали, но кое-как взяла в руки кружку с дымящимся напитком и сделала глоток, чувствуя, как потихоньку согреваюсь изнутри. Оскар проигнорировал широкий жест охранника, сразу перешел к делу, как если бы скорее спешил покинуть кладбище и забыть все, как страшный сон.
— Как понимаешь, Олег мой брат-близнец, хоть у него другая фамилия и отчество. Мачеха постаралась, — гневно выплюнул он и стиснул пальцы в кулаки. — Ей никогда не нравилось, что один из нас… дефектный.
Артёмов резко замолчал, я не перебивала его, мучая наводящими вопросами, сейчас они ни к чему. Дефектный… Это слово неприятно резануло слух, но зато я четко уловила правильную волну предстоящего разговора.
— Как рассказывал дед, у нашей матери были сложные роды, я родился нормальный, но брат оказался слепоглухонемым. С этим ничего нельзя было поделать, увы. Мама вскоре умерла, я ее даже не помню, есть много фотографий, историй деда про нее, у меня остались о ней только самые хорошие воспоминания.
Ну, так вот, никогда проблемы брата не волновали ни меня, ни отца или деда, все шло своим чередом, а потом в нашу жизнь ворвалась мачеха — Регина. Вот тут-то и начались проблемы. Какая-то там потомственная леди, чтоб ее… Чистокровная графиня. И, конечно же, если ей и выходить второй раз замуж, то только за сына самого Артёмова! Это ж статус, ё-мое.
Оскар кривился, вспоминая о ней, а я уже начинала понимать, к чему ведется рассказ. Бедный мальчик… Наверно, в его положении хочется больше любви к себе, внимания, а получал он, по всей видимости, упреки и издевки. Стерла упавшую слезинку и сосредоточилась на мужчине. Он не смотрел на меня, уперся взглядом в одну точку на стене и пытался держать себя в руках.
— Нам было тогда по тринадцать лет, мы ей только мешали, у Регины имелся свой, идеальный ребенок, которому она все время целовала задницу, ограждала от всего, а мы как беспризорники, предоставлены сами себе. Я заботился об Олеге, он прекрасно ориентировался по дому, знал, где что лежит и так далее, но иногда нуждался в поддержке и небольшой помощи. Мы нашли способ общаться с ним жестами через касания по ладони или плечу, в общем-то, он вел практически нормальную жизнь, хоть и в вакууме.
Я не знаю, как Регина воздействовала на него, но Олег чувствовал ее ненависть к нему, это его сильно волновало. Отцу она постоянно намекала на всяческие интернаты, школы, лишь бы избавиться от дефектника, а то негоже ей жить бок о бок с таким ущербным. Она не стеснялась говорить это при мне, лишь если дед находился рядом, тогда умолкала. На меня она тоже пыталась давить, твердила, что как только расправится с одним никчемным ребенком, сразу возьмется за меня. Что мое место в каком-то отдаленно-закрытом пансионате и все в подобном духе. Отец не верил мне, он слепо любил и продолжает любить Регину, а вот дед с ней не церемонился.
К сожалению, Олег был слишком чувствителен, он не мог постоять за себя или пожаловаться, дать отпор. Думаю, Регина нашла какой-то способ достучаться до него и постепенно подвела к суициду. Ну, мне так кажется, конечно, не пойман, не вор… Сначала он выпал из окна второго этажа, к счастью, выжил. Списали это на несчастный случай, но я-то чувствовал, понимал — все не так просто. Мы же близнецы, в конце концов, братья! Так постепенно прошло еще пару лет, с Олегом было трудно, он… как бы это сказать… психовал, что ли, метался постоянно, ему было не комфортно. Я снова вынудил деда определить Олега в клинику, чтобы с братом опять работали психологи, все оказалось до лампочки, он повесился прямо в палате. А уже спустя некоторое время я случайно узнал, что Регина приходила к нему в тот день. Думал, убью суку и плевать на все, я хотел порезать ее ножом, подпортить личико навсегда, чтобы не выпендривалась больше! А она выкрутилась, заорала как резанная и на ее крик сбежалась вся прислуга, меня оттащили. Перевела стрелки, будто мне по наследству передались дурные гены и пора бы тоже в психушку. Это было в двадцать лет и, представь себе, меня туда запроторили на полгода. Дед не мог ничего поделать с этим, Регина закатила грандиозный скандал и желала предать этому делу огласку, если меня не вылечат.
Как же хотелось верить, что Оскар смеется надо мной, специально придумывая настолько ужасные вещи, но разве с таким шутят? Отправить здорового человека в психушку, это… просто не укладывается в голове.
Даже звучит абсурдно: дурные гены! Не спорю, мужчина поступил не красиво со своей мачехой, но он же находился в состоянии аффекта, в конце концов! С другой стороны, если парни мешали Регине, не удивительно, что она схватилась за эту возможность, как за соломинку. Вот точно что сука!
Мне сложно было подобрать сейчас слова, в голове творилась неразбериха, а Оскар так и не решился посмотреть мне в глаза, прятал эмоции даже теперь. Надо же, я и подумать не могла, что у него была не жизнь, а ад в самом прямом смысле этого слове. Да моя мать по сравнению даже с его отцом душка и любит меня.
— Почему твой отец допустил, чтобы ребенка похоронили под чужим именем? — прохрипела я и прочистила горло.
Вот теперь Артёмов глянул на меня с издевкой, ухмыльнулся, а в глазах ни единого намека на грусть, лишь прежняя отрешенность и капелька ярости.
— На тот момент отец руководил компанией, и лишняя шумиха в прессе могла нанести его репутации колоссальный урон. Я так понимаю, ты даже не гуглила информацию о моей семье?
Отрицательно качнула головой и задумалась. А, ведь, правда, я не знаю о нем ничего! Раньше как-то не интересно было, но сейчас-то могла и почитать, что к чему. Взять того же Артура, брат или кто он Оскару? Почему между ними натянутые отношения? Или Артур и есть тот идеальный сыночек Регины?
— Отец не отказывался от сына, просто он всегда считал, что излишнее внимание к Олегу будет для него губительно. Сначала я не понимал этого и не стеснялся всегда высказывать отцу свое мнение, но сейчас многое видится совсем под другим углом. Эти журналюги, лезущие в каждую щель, как в жопу без мыла, бесили даже меня, а представь, какого могло быть брату. Он же ни сказать, ни услышать, ни увидеть не мог! Он был идеальной жертвой. Поэтому я всегда считался единственным ребенком в семье, ну, пока не появилась Регина со своим отпрыском. В конечном итоге, после долгого нытья Регины и еще некоторых факторов, Олега похоронили под фамилией и отчеством нашей матери. Дед настоял даже на фотографии на памятнике, — Артёмов усмехнулся. — Видела бы ты ее лицо в этот момент. Она же хотела, чтобы брата похоронили чуть ли не в безымянной могиле, чтобы журналисты уж точно ничего не раскопали. А так при всем желании у них есть, с чем поработать. Как видишь, до сих пор могила брата интересует, к счастью, только меня. Не хочу копания в грязном белье, хватит и того, что уже произошло, некоторые вещи так и должны оставаться тайной.
Я снова прочистила горло, но не спешила что-либо говорить. Если Оскар думает, что его рассказ тянет на оправдание отца, то у меня для него плохие новости. Это же его сын, родная кровь! Благими намерениями устелена дорога в ад, поэтому не верю ни единому слову. Сказать об этом мужчине у меня не повернулся язык, я просто осталась при своем мнении. Да, у меня самой не идеальная семья, но не думаю, что мать похоронила бы меня под другой фамилией и отчеством. Ну не укладывается в голове. Да и, если так подумать, прятать всю жизнь второго мальчика ну как-то совсем варварски.
— Веришь, впервые в жизни я не знаю, что сказать. Утешать глупо, жалеть и вовсе кощунство. Единственный во всей этой истории, кто заслуживает сочувствие — это Олег. По сути, мальчик был отрезан от общества, семьи, не знал, что такое любовь матери и отца, а лишь твоей поддержки маловато. Сложно представить, что творилось у него в голове, может, план суицида вынашивался им уже очень долго, а Регина просто стала спусковым механизмом.
— Я уже размышлял об этом много раз, уж поверь, за полгода в психушке было время подумать. В любом случае, Регина сильно тормозила все, что касалось Олега: обучение, воспитание, внимание отца. Даже мне порой всего этого не хватало, что уже говорить про брата. Дед хотя бы занимался нами, но, опять же, со мной было проще, а к Олегу нужен был особый подход. Ладно, все, не хочу больше об этом.
Я заметила, что Оскар стер слезинку со щеки и вдруг осознала, как на самом деле ему хреново в данную минуту вспоминать брата-близнеца и все, что с ним связано. У самой сердце рвалось на части, но подойти и прикоснуться, приласкать и утешить не решилась. Сейчас лучше все оставить, как есть, эмоции потом пройдут, и он снова станет тем угрюмым злым боссом, как и раньше.
Мне казалось, у такого напыщенного индюка было безмятежное детство, много игрушек и прислуга, выполняющая любой каприз по первому зову. Конечно, не исключено, что так все и было, но слишком много дегтя в одной бочке.
После его признания рассказывать о себе стало вдвойне сложно. Мои проблемы на его фоне казались такими мелочными и ничтожными, что даже стыдно. А еще не понятно, что за малышка в том доме, откуда она взялась и где ее мама. Очередная история с плохим концом… Иначе зачем прятать ребенка ото всех, да и поведение Яны было слишком красноречивым. Если малышка — его дочь, Оскар, видимо, даже не понимает, что поступает точно так же, как когда-то его отец!
— Так, ладно, — он поднялся, бросил на меня мимолетный взгляд. — Поскольку ты рассказывать ничего не собираешься, смысла здесь оставаться больше не вижу. К тому же, кто-то дерзко покинул рабочее место, даже не отпросившись у начальства! Так что возвращаемся в офис.
Я поперхнулась от резкой смены темы, задумалась. Может быть, есть смысл рассказать ему про тот договор, что обнаружила недавно? Решилась ли уже проблема? Ведь понимаю, что если сейчас же не занять Артёмова разговором, он все равно неминуемо подведет меня к признанию. А мне… стыдно и страшно одновременно. Не понятно, чью сторону в конечном итоге займет Оскар, ведь все, кто в курсе событий, автоматически начинают сочувствовать сестре, а на меня волком смотрят! Будто это я села за руль в состоянии аффекта и вылетела с дороги. Мимолетом взглянула на наручные часы и обрадовалась.
— Рабочий день-то почти подошел к концу, а это значит…
— Это значит, — Артёмов поднялся и уставился на меня колючим взглядом, — что придется отработать за прогул. Или ты что думала, сойдет с рук побег? И это я уже молчу про проникновение на частную территорию. Скажи спасибо, что не сдал тебя в полицию.
Вот теперь он говорил, как раньше: сухо и расчетливо, намекая на свое превосходство и власть. В жилах закипела кровь от подобного отношения, но пришлось подавить гнев и согласиться с условиями. Если сейчас стану пререкаться и качать права, ничем хорошим мое неповиновение не закончится. Учитывая, что и так провинилась.
Возвращаясь обратно, Артёмов поехал прямиком в город, минуя дом Яны. Или чей он там, уже запуталась. Мысли о девочке и Олеге не давали мне покоя. Вот как Оскару тактично намекнуть, что пример его отца перешел теперь на него? Понимает ли он всю степень проблемы? Все же, малышка не игрушка, стоит ей лишь выйти за ворота золой клетки, как начнутся первые проблемы.
Я мучилась ровно половину пути, негодование и злоба достигли критической точки, пришлось ее срочно выплескивать, пока она не сожрала меня заживо:
— Возможно, вы не осознаете, но сейчас поступаете точно так же, как и ваш отец, — проговорила на эмоциях, меня трясло.
Артёмов обернулся ко мне, хмыкнул, а затем снова сосредоточился на дороге. Некоторое время он молчал, может, придумывал себе отмазку или просто не понял, к чему я веду. Понять что-либо по его пустым глазам нереально.
— Лишь в малой степени, — лениво ответил, ведь его не задела моя речь, абсолютно. — Но я же не прячу социально опасную девушку от принудительной помощи, подвергая при этом опасности себя и ее.
А вот меня слова задели прямо за живое. Чувствуя, как закипает внутри вулкан эмоций, глубоко вдохнула, но это не помогло. Ухмылка Оскара окончательно добила, он глумился, молчаливо говоря тем самым, какие мы с матерью идиотки. Конечно, не далеко от истины, но… Слышать именно с его уст — унизительно.
— Ну, конечно, — начала орать как потерпевшая, совершенно ни о чем не беспокоясь: — куда уж нам, до вас, таких умных и сообразительных! Хорошо когда есть деньги и связи, когда знаете точно, что, отдавая родного человека в клинику, из него там не сделают овощ! А что нам еще оставалось делать? С одной стороны этот Петров нарасказывал ужасов, с другой — интернет. Естественно, первой нашей мыслью было уберечь Лину и помочь ей своими силами.
— Куда же делись ваши деньги, а, Власова? На что просадили папочкин капитал, на шмотки, клубы и жратву? — едко подколол Артёмов, а у меня после его слов перед глазами встала красная пелена. — Папочка, наверно, в гробу перевернулся, когда его бизнес продали левому мужику.
Это был не просто удар под дых — нокаут. Я уже не соображала, что творю, никто не имеет права говорить, что мы транжирки, не зная толком всей ситуации!
— Никогда не смей говорить плохо про моего отца! — я толкнула Оскара в плечо и дернула руль на себя. Слишком поздно осознала, что наделала.
На некоторое время Артёмов потерял управление, машину занесло на встречку, и как раз в этот момент на нас, громко сигналя, неслась машина. Это конец! Я инстинктивно закричала и прикрыла лицо руками, вжала голову в плечи. Надо было, наверно, что-то делать, как-то действовать, но из-за страха и паники тело будто парализовало.
Слышала, как ругался Артёмов на заднем плане, я не хотела ни видеть, ни слышать момента столкновения, сейчас в голове билась одна единственная мысль: «Наверно, так и было суждено»
По ощущениям, машина повернула резко в сторону, я все еще боялась открывать глаза, но когда затормозили, пришлось взглянуть.
— Мы живы… — тихо прохрипела, чувствуя свое учащенное сердцебиение.
Оскар сумел взять ситуацию под контроль и свернул на обочину. Я слышала, как тяжело и глубоко он дышал, мне было страшно смотреть сейчас ему в глаза, ведь только что аварию создала я!
— Да ты совсем умом тронулась? — гаркнул он так, что мне пришлось стыдливо вжать голову в плечи.
От гремучей смеси паники, вины и адреналина в крови я заплакала, отчасти это были слезы радости — мы спасены! Это оказалось странное ощущение, грудь сжало в тисках, а сердце едва не выпрыгивало от быстрого ритма. Перед глазами все еще немного плыла картинка, нереально сосредоточится.
— Если ждешь от меня утешения, ты его не получишь! — продолжал злиться Арёмов, он ударил по рулю и зарычал, как дикий волк. — А если бы я вовремя не среагировал? На тот свет торопишься?
Мне нечего ему ответить — виновата по всем пунктам и даже отрицать не буду. Но все же обидно, ведь спровоцировал меня именно он! Вот зачем заговорил про сестру и отца? Знал, на какие давить точки, чтобы я вспыхнула, как спичка. Я все плакала и плакала, эмоции лились рекой, неожиданно даже для себя прорыдала:
— Мы не продавали… Он… он… вынудил нас… не было другого выхода! Пришлось продать все, лишь бы отстал.
— Успокойся и объясни нормально, — Оскар вздохнул и достал для меня из бардачка салфетки.
Трудно объясняться, да еще и в таком состоянии. Я мысленно обругала себя, что случайно брякнула, желала оправдаться и не поняла, в какую кабалу себя только что загнала. Придется начать рассказ с самого начала и затронуть тему аварии. А она самая сложная…