Ужин оставил двойственное впечатление.
Вроде бы Измирский и Бастиан постоянно конфликтовали и пререкались, но в то же время оба как-то неуловимо находили компромиссы, не позволяя скандалу достичь невиданных высот. То мой муженек приправлял очередное ехидное замечание внезапной вежливостью, то Николас закрывал глаза на неуважение и молчал в тех местах, когда можно было бы и ответить. В общем, творилось что-то невообразимое и далекое от моего понимания. Такое ощущение, что мужчины берегли чувства хозяев, оставляя разборки на завтра.
А потом наступила ночь.
— Вот, — гордо сказала я, указывая на чудо-мебель овальной формы с пятью ножками.
— Это что за люлька? — изумился Бастиан.
— Это кровать. Мы же договорились, что поставим тебе отдельную кровать.
Мужчина осмотрел койку со всех сторон.
— Нет, я на этом спать не буду.
— Почему? Она, между прочим, сделана по последней моде.
— Оно и видно.
— Ты не понимаешь, здесь учтены все рекомендации целителей! Смотри, видишь, матрас какой необычный? Это чтобы спина не болела. А подголовник? Заметил? Говорят, что при таком положении головы сны будут ярче. А вот эти приподнятые края как бы переносят тебя в детство и успокаивают. Здорово?
— Вот и спи в ней сама, раз такая хорошая, — отрезал Бастиан, скептически осматривая пятую кроватную ножку. Почему-то прозрачную.
— Вот еще! — возмутилась я. — Ее специально для тебя поставили. Хорошая кровать, хватит выпендриваться.
— Я туда не лягу.
— Ляжешь.
— Нет.
— Ляжешь! Так как я собираюсь спать в собственной постели, а диван тебе пришелся не по душе. Остается либо эта прелесть, либо коврик у стола, но он занят Пакостью.
— У дракона подстилка и то лучше. — Бастиан рассерженно нахмурил брови. — Другой кровати не было?
— Не было. Не могла же я во всеуслышание заявить, что мы не спим вместе! Пришлось выкручиваться.
— Как-то ты неумело выкрутилась.
— Уж как получилось, — буркнула я. — Все равно другой не будет.
Мужчина приподнял брови и пристально глянул на меня, словно намекая, кому именно придется ночевать в объятиях произведения современного столярного искусства.
— Ну уж нет! — злобно выдала я.
— Что — нет?
— Я сплю у себя, а ты… сам решай!
И, гордо задрав подбородок, отправилась в ванную.
Женская логика настаивала, что самое удобное место в комнате должно быть мое, но здравый разум подсказывал, что плевал Бастиан на логику, особенно женскую.
Когда я вышла, супруг стоял посреди комнаты, с интересом изучая подголовник чудо-койки.
— Жалкое человеческое тщеславие, — вдруг сказал он. — Люди хотят комфорта, но только гоблины получают удовольствие.
— Почему?
— Они продают нам отвратительно неудобные вещи, выдавая их за великие изобретения, а мы безропотно платим деньги, полностью доверяя чужой расе. Это глупо.
Я пожала плечами.
— Гоблины не всегда создают чушь, иногда из их мастерских выходят гениальные творения.
— Естественно, иначе покупать никто не будет. Ванная свободна?
— Да.
— Тогда я — купаться, — кивнул он и принялся снимать брюки.
— Опять?! — в ужасе спросила я, наблюдая, как они падают на пол. — Ты что, эксгибиционист?
— Нет, я женатый человек, — спокойно ответил Бастиан и, скинув почти всю одежду (белье все же оставил, слава Вайду!), отправился в ванную комнату.
— Ненормальный!
— Я все слышу.
Бастиан поражал меня. Я никогда еще не встречала людей настолько свободных от предрассудков. Казалось, он был создан из чистого нахальства, самоуверенности и бесстыдства, что, впрочем, не могло не восхищать. Мне, воспитанной в жестких рамках условностей, иногда хотелось и самой сотворить нечто подобное, противоречащее законам морали, но вбитые с детства убеждения останавливали.
— Ненормальный, — повторила я, сама не замечая, как губы растягиваются в улыбке.
Нет, конечно, супруг не вызывал во мне приятных чувств. Нет, нет! Бастиан был вором, оборванцем, наглецом каких свет не видывал. Но все же он был забавным.
Я посмотрела на чудо-кровать, горько вздохнула и, вызвав слуг, приказала убрать гоблинский шедевр. Затем кинула на диван подушку с одеялом, а сама быстрее залезла в собственную постель и, смежив глаза, приготовилась с боем отвоевывать удобное спальное место.
И не заметила, как заснула.
А ночью проснулась оттого, что крепкая мужская рука обнимала меня за талию.
Ночевать на диване Бастиан не захотел.
— Как ты посмел!
— Да что я такого сделал?
— Ты улегся в мою постель! — насупилась я.
— Между прочим, было удобно. — Бастиан потянулся.
— Ты не имел права в ней спать.
— Я вчера тоже здесь спал, но ты на меня не орала.
— Орала, но не так сильно. Ты не должен спать рядом со мной!
— С какой стати? Ты моя жена.
— Фиктивная!
— Да мне плевать. Ты — жена! — Бастиан особенно подчеркнул последнее слово.
— Ах, тебе плевать? — воскликнула я. — Тогда и мне плевать! Ничего не получишь! Ни единой монеты!
— А ты тогда не получишь развод!
Вот уже два часа мы вели милый и душевный разговор и искали виновного. Опоздали на завтрак, попросили принести перекусить в комнату, но продолжали воевать.
— Все, хватит, — внезапно сказал Бастиан и уселся за стол. — Я есть хочу.
Я набрала в грудь побольше воздуха, чтоб выдать очередную возмущенную тираду, но, увидев, с каким аппетитом он уплетает утренние булочки, грустно вздохнула.
— Подвинься, я тоже проголодалась. И налей чаю.
— Ты забыла сказать «пожалуйста».
— Пожалуйста, — послушно повторила я.
Бастиан протянул чашку.
— Сахар надо?
— Давай. Спасибо.
Еще пять минут тишины и спокойствия, а потом мужчина вдруг поднялся.
— Ты куда? — удивилась я, видя, как он вновь улегся на кровать.
— Спать дальше, — безмятежно сказал он. — Ты ночью пыталась сбросить меня с кровати, и я не выспался.
В общем, утро у нас выдалось презабавным. День тоже прошел сумбурно, мы старались поменьше выходить из комнаты, дабы не встречаться с герцогом.
За обедом, правда, пришлось появиться, стиснув зубы выдержать трапезу, и вновь спрятаться в четырех стенах уютной спальни.
И даже ужин прошел впопыхах, но чем ближе наступала ночь, тем реальнее становилась проблема: как будем размещаться?
— Бастиан… — Я помедлила, призывая на помощь все свое красноречие. — Мы же договорились, что ты будешь учиться, как бы сказать…
— Быть аристократом? — спокойно подсказал он и вальяжно откинулся на спинку кресла.
— В нормальном обществе мужчина никогда не поставит женщину в неловкое положение.
— А я тебя разве ставлю? — чистосердечно удивился Бастиан.
— Конечно.
— Когда?
— Когда делишь со мной постель. Это нехорошо.
Он удивленно фыркнул.
— С чего вдруг? Мы женаты.
— Но не по-настоящему.
— Хочешь исправить это упущение? — широко улыбнулся он.
Я скривилась. Утренний спор пошел по новому кругу. Можно злиться, можно ругаться, но деваться все равно некуда.
— Вайдово проклятье! — в конце концов воскликнула я. — Ну и спи, где хочешь! А мне и дивана хватит.
Бастиан фыркнул, довольно кивнул и принялся готовиться ко сну.
Следующие дни походили один на другой.
Я мучилась на узком диванчике, Бастиан нежился на широкой кровати. Каждое утро он интересовался, хорошо ли мне спалось, и с улыбкой выслушивал ответ.
Я не понимала, чего он хочет добиться. В объятия к нему прыгать не собираюсь, а больше предложить нечего. Если только увеличить сумму и выкупить собственную постель?
Но, несмотря на это, мы прекрасно уживались.
Бастиан все чаще и чаще что-то писал на маленьких листочках, которые распихивал по всем карманам, а я играла с Пакостью. Родители молчали, скорбно поджимая губы всякий раз, когда любезный супруг особенно вдохновенно разыгрывал любовь, а Измирский странно косился на нас, но тоже помалкивал.
И, надо признать, я этого не понимала совершенно. Герцог вел себя загадочно, словно чего-то выжидал. Он не устраивал скандалов, не пытался расстроить наш брак. Просто тихо и мирно наблюдал за происходящим со стороны, расточая комплименты и уверяя меня в искренних чувствах. Это настораживало.
— Камелия! — От размышлений оторвал голос супруга. — Что это такое?
Бастиан недоуменно смотрел на раскрытую страницу книги. Да, он и правда умел читать, а посему я решила не тратить собственное время на обучение, а просто снабдила мужчину необходимой литературой. Пусть просвещается.
— Где? — вздохнула я. Вопросы «почему, что, где и зачем» звучали постоянно. Иногда мне казалось, что Бастиан издевался, ну невозможно не знать столь элементарных вещей.
— Вот. Что это? — Он указал на картинку.
«Этим» оказался магический шар, облегчающий жизнь женщин в определенные дни месяца. Я покраснела.
— Откуда книга? Я не могла тебе ее дать.
— Я сам взял, благо библиотека хорошая.
— Тебе не стоит такое читать, отдай, — протянула я руку.
— Почему? — Он схватил книгу покрепче. Как маленький, честное слово.
— Бастиан, просто отдай. Лучше возьми «Жизнь и величие консорта».
— Зачем? Мы все равно разведемся, — флегматично пожал плечами мужчина.
— Но пока-то мы женаты, — возразила я. — А эту книгу отдай.
— Не отдам, пока не скажешь, для чего сей волшебный камешек.
— Это шар. Целительский. Отдай!
— Не-а, — совсем не по благородному протянул он и усмехнулся. — Хочешь, отбери.
Я нахмурилась.
— Бастиан…
— Отбери. Ну, давай же!
Мужчина встал и отошел на два шага.
— Не веди себя как ребенок, — возмутилась я, поднимаясь следом.
— А ты перестань строить из себя замшелую старушку.
Он подошел к шкафу и положил книгу на самый верх. Его рост позволял такое сотворить, а мой — нет. Снять фолиант не получится.
— Бастиан! — Я сердито топнула ногой.
А он стоял и смотрел на меня с таким интересом, словно видел перед собой диковинного зверька. Вообще, последние дни Бастиан все чаще и чаще останавливал на мне взгляд. И не просто так, а с каким-то непонятным, неожиданным любопытством. Словно рассматривал, приценивался… Это жутко смущало.
Вот и сейчас мужчина хмыкнул, полюбовался на мое обиженное лицо и, сняв книгу со шкафа, бросил на стол.
— Я просто хотел немного тебя расшевелить, — признался он. — А то сидишь в комнате безвылазно, даже в сад не выходишь. Сейчас хоть какие-то чувства проявила. Может, прогуляемся?
— Не хочу. Там Измирский.
— А если пойти в город? — Он проказливо пошевелил бровями. — Я могу показать тебе такие места, где точно не заскучаешь.
— О нет, — отвернулась я. — Наслышана.
— Вообще-то я имел в виду вполне приличные места. — Бастиан усмехнулся, скрещивая на груди руки. — Но если ты думаешь только…
— Нет!
— Да ладно, признайся, ты мечтаешь увидеть какое-нибудь злачное место изнутри.
— Глупости.
Я потерла лоб. В одном Бастиан прав: мы слишком долго никуда не выходили. И правда, что ли, прогуляться?
— Хорошо, — кивнула я. — Но только пойдем туда, где точно не будет Измирского.
— Уж это я тебе обещаю, — воодушевился Бастиан.
— И никто не должен заподозрить во мне княжну.
— Без проблем. Но тогда и ты пообещай, что никто не узнает о нашем договоре. В глазах знакомых я по-прежнему не женат.
— Договорились, — рассеянно согласилась я, даже не представляя, чем обернется такое обещание.
Столица княжества АрМонт представляла собой скопление домов высокородных семейств, испокон веков живущих на этой земле. Строения стояли вплотную друг к другу, образуя некую стену, отделявшую замок от большого мира. Поэтому районы среднего класса и тем более бедняцкие жилища представляли для меня научный, так сказать, интерес. А уж с таким провожатым, как Бастиан, и вовсе — увлекательное путешествие.
Мы с Настишей иногда позволяли себе легкую прогулку до площади и обратно, но никогда не заходили дальше городской стены. Тогда как, по словам Бастиана, истинная жизнь начиналась именно за ее пределами.
Карету Бастиан нанял ближе к площади, чтоб уж точно никто не смог заподозрить в нас представителей правящей династии. Договорился о цене и…
— Ты уверен? — спросила я, когда городские ворота остались позади.
— Абсолютно, — спокойно кивнул супруг.
Время было уже вечернее, но Бастиан сказал, мы успеем вернуться обратно до того, как они закроются.
Минут через десять я выглянула в окошко и заметила на обочине странные домики. Было ощущение, что они развалятся от малейшего дуновения ветерка.
— Что это? Их ведь раньше не было?
— Не было, — улыбнулся Бастиан. — Это кочевники с Мертвых скал. Приехали подзаработать денег. Среди них много музыкантов и циркачей, за мелкую монетку организуют выступление.
— У меня нет мелких, — с сожалением сказала я.
Бастиан рассмеялся.
— Не переживай, ради золотых они перед тобой голыми танцевать будут. Эй, останови! — крикнул он вознице. — Ну что? Готова к веселью?
— Готова.
Одноэтажные домишки, собранные на скорую руку, выглядели тусклыми и грязными. Тут и там сновали ребятишки с длинными прутьями. Они гоняли гусей, пытавшихся подобраться к вкусной сочной траве, которую явно берегли для чего-то другого.
Кочевники казались странными. Одетые в серые полупрозрачные одежды, они были словно поток горной реки, вольный и неподвластный законам общества. Жизнь в поселении била ключом.
— Они не имеют своего угла, — шептал на ухо Бастиан, пока я рассматривала все вокруг. — Их дом — наспех сбитая коробка с соломенной крышей, которая продержится от силы пару недель.
— А как же потом?
— Они верят, что, если дом разваливается, значит, пришла пора перебираться в новое место. Складывают скарб на обшарпанные телеги, сворачивают в тугой кокон рваные ковры и переезжают.
— Какие ковры? — не поняла я.
— Глянь туда.
Я проследила за его взглядом: вход в дом и впрямь закрывался подвешенным на крючках ковриком.
— Дикость какая…
— Или свобода. — Бастиан потянул меня в сторону. — Но развлекаться мы будем не здесь, а чуть дальше. Идем.
Мы прошли мимо пасущихся лошадей, полюбовались на ручного дракончика (явно помесь с кем-то, так как, в отличие от Пакости, этот экземпляр был с шестью стрекозиными крыльями).
За поселком расстилалось огромное поле, сейчас заставленное палатками с товарами. Всюду горели небольшие костры, на которых жарились огромные куски мяса.
— Праздник для души и тела, — облизнулся Бастиан. — Не то что тощий кролик на княжеском обеде.
— У нас отличный повар! — возмутилась я.
— Но разве сравнится его стряпня с настоящим костром и свежим воздухом? Поверь, не человек делает еду вкусной.
С каждой минутой солнце садилось все ниже, а небо становилось темнее. От этого костры казались ярче. Сейчас они походили на диковинные цветы, распустившиеся на сером покрывале.
— Откуда ты узнал про кочевников? — поинтересовалась я, следуя за мужем.
Бастиан пожал плечами, но ничего не ответил.
Вдалеке зазвучала музыка, стали громче разговоры, то тут, то там слышался громкий заливистый смех. К кострам стекалось все больше людей. Я заметила нищих из бедняцких кварталов, нескольких купцов из столицы и даже одного толстого ремесленника из соседнего княжества. Изредка в толпе мелькали белоснежные макушки северян из свиты герцога, которые, видимо, тоже решили провести вечер с пользой.
— Да начнется праздник! — послышался чей-то басовитый голос.
И тут же со всех сторон разнеслось протяжное эхо:
— Праздник! Праздник!
Я во все глаза смотрела вокруг и не могла поверить, что прожила двадцать лет в княжестве и ни разу не слышала о кочевниках.
— О них не принято говорить, — пояснил Бастиан.
— Но почему? Они великолепны! — Я притопывала ногой в такт музыке.