Теперь уже Рэм наклонился к Агафангелу и прошептал:
— А давай наоборот? Я дам тебе честное слово перед богом, что принесу книгу, а напарника ты отдашь мне сейчас? И прятать никого не нужно, — следовательно, риск, что игумен откроет твою хитрую сделку, снижается.
Агафангел рассмеялся сиплым, лающим смехом.
— Хочешь, чтобы я поверил твоему слову перед богом, в которого ты не веруешь?
Губы Рэма тронула недобрая улыбка.
— Но ты же собирался поверить моему обещанию вернуться за напарником? Так почему бы не пойти чуть дальше?
— Брат, может, я в твоих глазах и выгляжу простаком, но не настолько же. Одно дело — вернуться, чтобы вызволить друга. И совсем другое — вернуться, чтобы просто исполнить данное обещание.
Рэм еще ниже наклонился к Агафангелу.
— Брат Агафангел, я готов подкрепить силу данного тебе слова добровольным пожертвованием в фонд развития традиционной церкви...
Луч фонарика в руке Агафангела дрогнул, а Рэм продолжал:
— ... Намекни только, какую сумму ты бы желал увидеть перечисленной на нужный счет — в рамках разумного, конечно. И мы с твоими братьями поднимемся к поверхности, где ловится сеть, и я осуществлю безвозмездный перевод. Это будет материальным подтверждением чистоты моих намерений. И клянусь, что сдержу данное тебе слово и передам книгу в тот день и то время, которые назначим сейчас.
Дыхание Агафангела стало возбужденным и шумным.
Рэм выдерживал паузу, давая возможность собеседнику принять правильное решение.
— А ты хитрый, брат Роман, — проговорил наконец Агафангел, подсвечивая Рэму лицо.
— Так ведь и ты непрост, брат, — усмехнулся Рэм. — Простаки идут, куда ведут, а непростые люди видят перспективы.
— Хорошо, — выдохнул наконец Агафангел. — Будь по-твоему. Во славу божию.
До поверхности Рэм с Павлом шли почти молча, лишь изредка обмениваясь рубленными фразами по делу.
И только когда над головой остались несколько метров последней лестницы, Рэм вдруг понял, что мышь в кармане уже давно не шевелится. Вытащив коробочку из кармана, он слегка встряхнул ее, но ощутил лишь безвольное перемещение маленького тельца вдоль донышка.
— Она сдохла, — констатировал Рэм, протянув Павлу коробочку.
Павел тяжело вздохнул.
— Моя захлебнулась еще в кишке, когда меня на веревке тащили...
Рэм медленно принялся избавляться от диггерской амуниции, и Павел, опустив голову, наконец смог сказать то, что мучило его последние часы.
— Ромыч, сколько ты за меня заплатил?
— Ты столько не зарабатываешь, — резко ответил Рэм, растягивая шнуровку на сапоге-чулке. Она нехотя поскрипывала под перчатками.
— Так сколько я тебе должен?.. — переспросил упавшим голосом Павел.
Рэм вздохнул и выпрямился, чтобы взглянуть приятелю в лицо.
— Мы считаемся уже на поверхности, или еще под землей?
— Да в общем уже на поверхности, а какая...
— Тогда иди на хуй с такими вопросами! Ничего ты мне не должен, Паша!
И продолжил возиться со шнурками, но уже с каким-то остервенением.
— Нет, Ромыч, я так не могу...
Рэм вдруг резко развернулся, и с разворота ударив Павла в грудь, навалился на него всем телом и прижал к железной лестнице, приставив локоть к горлу.
— Значит, так ты не можешь, да?! Должником оставаться не хочешь? Самолюбие взыграло? — прошипел он в изумленно-растерянное лицо напарника. — А то, что ты подставил меня по полной — это ничего?! Лезть в руки наглухо перепрограммированным фанатикам, у которых раньше девку пытался выкрасть — это надо быть клиническим имбицилом! Ты меня подставил, Паша, подставил, как...
Скрипнув зубами, Рэм осекся. наконец ослабил хватку и отошел в сторону, оставив Павла потирать шею.
— Они же запросто могли нас утопить ко всем святым отцам! А потом помочились бы сверху крест накрест и ушли бы петь свое «аллилуйя!» Только, Паш, у меня были свои планы на сегодняшний вечер. И плавать кверху брюхом в говнище в них не входило!
Рэм с досадой сорвал перчатки одну за другой.
— Что, решил рискнуть, да? Зачем отказываться от заработка, зачем предлагать найти другого проводника — вдруг пронесет, верно? Спасибо, мужик, очень по-приятельски!
— Ромыч, прости... Я правда не знал, что мы их встретим. Они раньше никогда так далеко не заходили, — бормотал в свое оправдание Павел.
— Зато как трогательно рассказывал про Риту с напарником возле «Розы ветров»! Я аж чуть не прослезился!
У Павла заблестели глаза, а кулаки сжались.
— Ромыч, меня можешь как угодно расфасовывать — но Риту не трогай. Это моя боль, понял?! И ковыряться в ней я тебе не позволю!
Рэм остановился, обернулся на Павла — и понял, что тот ничего не знает. Он и правда считает девушку мертвой.
— Ты кретин, Паша, — сказал он уже почти спокойно. — Она не умерла.
Павел сначала застыл, как вкопанный. Потом попятился.
— Откуда ты знаешь? — проговорил он, и голос сломался на середине фразы, превратившись в сипение.
— Да все от того же братца Агафангела. Жива она. И если бы ты тогда ее не бросил в системе, сейчас она могла бы быть с тобой.
Павел медленно стянул перчатку с правой руки, вытер ладонью покрывшийся испариной лоб и присел на жердочку одной из перекладин железной лестницы.
— Вот это поворот... Я должен был догадаться!..
Он низко опустил голову, ритмично покачиваясь из стороны в сторону.
Рэм равнодушно смотрел на Павла, сунув руки в карманы черных брюк.
— Что же мне теперь делать? — простонал наконец тот. — Что же мне делать?..
— Лучше спроси себя, как ты умудрился ее просрать. Она же сама сбежала к тебе от всей этой бодрой компашки дарковых гномов в чепчиках? Да? Но тогда как? Как ты мог не довести ее до поверхности, я не понимаю?
Павел шмыгнул носом, царапнул по бороде отросшими скобами ногтей с черным ободком грязи.
— Она передумала, Ромыч... В самый последний момент... А я пытался ее остановить...
Он вдруг сорвался со своей жердочки к Рэму, и, заглядывая ему в лицо и нервно пощипывая свою поросль на подбородке, зачастил:
— Ромыч, помоги мне, а? Помоги вытащить ее оттуда? Ты же видел — они все чокнутые! Рита погибнет там! А, Ромыч? У тебя же наверняка есть какие-то связи, знакомые, идеи, в конце концов?
Рэм криво усмехнулся, в глазах вспыхнул злой огонек.
— Мужик, у тебя крышняк совсем протек?
— Ее жизни угрожает опасность, каждый час, каждый день! Я что угодно для тебя сделаю, только помоги мне! — с надрывом почти крикнул Павел.
— Настоящая опасность, похоже, угрожала ей только однажды — когда она связалась с тобой! — безжалостно бросил ему в лицо Рэм. — Риту что, насильно в канализацию пригнали? Или она сюда она по доброй пришла?
— Ромыч, ну они же профессионалы, задурят голову кому угодно! Здесь же все очевидно! Секта шизофреников, похоронивших себя заживо...
— Ты меня не слышишь, Паш, — перебил его Рэм. — Ты хочешь насильно вытащить ее оттуда!
— Я хочу ее спасти! — проорал Павел, забыв обо всех правилах и об осторожности.
— А кто ты, блять, такой, чтобы решать за другого человека, как он должен жить?! — гаркнул ему в ответ Рэм, бешено сверкнув глазами.
Павел сначала словно застыл, а потом его плечи опустились, спина жалко ссутулилась. Он отвернулся и принялся медленно натягивать перчатку обратно на руку.
— Знаешь, не используй слово «мужик» в качестве обращения к людям, — вдруг сказал он, с усилием выговаривая слова, будто язык плохо его слушался. — Оно выдает, что ты из деревни, — с подчеркнутым пренебрежением закончил он.
Рэм хмыкнул и, вспомнив вдруг рекламу продуктов Павловской общины, широко улыбнулся недоброй улыбкой.
— Зато мои яйца — крепкие и здоровые!
И, пока растерявшийся Павел пытался придумать, что сказать в ответ, легко взбежал по перекладинам лестницы наверх, уперся головой и ладонями в канализационный люк, сдвинул его в сторону и выбрался на поверхность.
Его ждала дуэль с Гориллой.
Глава 9
Места здесь были красивые.
Каменный мешок города остался позади, и обилие зелени радовало глаз.. Высокие могучие тополя, избежавшие тотальной московской вырубки, шелестели одичалыми кронами. Здания вокруг в основной массе вытягивались вверх не выше двенадцатого этажа, кое-где в объятиях зеленых массивов прятались старые кварталы одинаковых серых пятиэтажек. Многополосная автострада немного портила общую картину, но миновав ее по высокому пешеходному мосту, Рэм вновь окунулся в провинциальное обаяние района, который все больше напоминал ему родную общину.
Он поставил линзы и вошел в сеть под аккаунтом Коша, только когда переоделся в трейсерский комбинезон, а невдалеке показался завод.
Первое сообщение — от Unо:
«Поздравляю с прибытием.»
«Спасибо», — ответил Рэм.
«Маршрут прошел нормально, без сложностей?»
Рэм хмыкнул и, поколебавшись, ответил:
«Маршрут получился незабываемым. Признаться, он возбудил желание в следующий раз воспользоваться твоим предложением».
«Это правильно. И безопасно», — ответил Unо.
«Горилла на месте?»
«Прибыл десять минут назад».
«Изучает маршрут?»
«Нет. Я не допустил его на трассу. Изучать будете одновременно. Никакой трансляции в процессе, только сам забег. Условия одинаковы для обоих»
«Понял, спасибо».
Через пару минут Рэм увидел сидящего в нише проломленной стены из красного осыпающегося кирпича — синий безликий комбинезон с зеркальными стеклами очков.
Рэм приветственно поднял руку.
— Я уж думал, ты обосрался! — выдал Горилла, нарушая правило немоты. Поскольку трансляция запущена ещё не была, выдать себя голосом он не рисковал.
Шумно шмыгнув носом под тончайшей тканевой маской, Горилла вдруг издевательски прыснул:
— Ха! Да я, похоже, угадал! От тебя говном разит!
Голос у Гориллы был молодой, резкий.
Рэм усмехнулся.
— Если и так, то я-то снаружи испачкался, а вот ты скоро испачкаешься изнутри!
В перепалку вмешался Unо.
«Обозначаю маркерами маршрут. Времени на осмотр даю полчаса. Таймер запущен» — отписался он.
«Ок» — ответил Горилла.
«+1» — отписался Рэм.
«Успеешь жопу подтереть?» — написал Горилла в чате.
Рэм выходку Гориллы проигнорировал — после недавно пережитого заниматься словесной эквилибристикой его не зажигало.
«Хорошо» — ответил Uno.
И Рэм последовал за Гориллой на крышу.
Завод был построен давно, и стоял заброшенным уже лет тридцать, а может, и того больше. Это чувствовалось и по особенностям конфигурации, и по материалам, и по степени разрушений. Крыша местами просела, хотя казалась еще вполне крепкой, кое-где поросла травой и молодыми березовыми побегами. Первый участок маршрута представлял собой огромный, похожий на площадь, квадрат с довольно высокими ровными бороздами ребер вытяжки, дальше шел ровный перешеек и корпус с двускатной крышей. Присев на корточки, Рэм ковырнул черепицу. Она нехотя сползла с положенного места вниз.
«Черепица гуляет» — отписался Рэм.
«То срешься, то ссышь — один восторг с тобой!» — ответил Горилла со смеющимся смайлом.
Рэм прошел по скату до конца, взглянул вниз. Маршрут вел туда, через засыпанный стеклом и мелким строительным мусором внутренний двор на гладкую ровную крышу стоящего отдельно небольшого прямоугольного здания, видимо, когда-то выполнявшего функцию проходной или административного центра. Неподалеку от завершения двускатного корпуса росла пара тонких молодых деревьев. Рэм внимательно осмотрел стену, по которой предстояло спускаться: щербин и выбоин на ней виднелось предостаточно, но вот насколько они надежны, оставалось только догадываться. Рэм осторожно начал спуск. Почувствовав, как под пальцами плывет кирпич, спрыгнул вниз, пробежался до квадратного корпуса. Пощупав ногой трубы, ловко вскарабкался по ним наверх. Здесь крыша казалась самой надежной. Взглянув на таймер, Рэм спустился и потрусил к стартовой точке.
Маршрут оказался бесхитростным, но опасным. Рэм не любил, когда львиная доля успеха в игре зависела не от скорости, силы, ловкости и умений, а от расчетливой осторожности и простого везения. Но профессионал должен уметь двигаться даже по зыбким пескам.
Не обратив внимания на очередную ядовитую шуточку Гориллы, он спросил Uno:
«Запускаю кино?»
«Ок» — ответил тот.
Рэм включил свой плейлист и начал трансляцию.
В окошко чата посыпались приветствия.
«До старта — одна минута» — отписался Uno.
Рэм переключил закладку в плейлисте, и музыка стала стремительной и ритмичной, с глубокими басами — как он любил. Глубоко вздохнул, настраиваясь на предстоящий рывок.
Секунда. Еще одна. Еще...
Индикатор загорелся зеленым, и Рэм ринулся вперед. Он бежал так, будто у него выросли крылья. Рывок, второй, сильный толчок. Упор ногой в ребро вентиляции, и вниз. И снова по кругу.
Краем глаза он видел, что Горилла сбивается с ритма — у него ноги были немного короче, и в беге он отталкивался слабей, чем Рэм, поэтому иногда перед преодолением препятствия ему приходилось делать третий, короткий шаг. Он перепрыгивал преграды боком, упираясь руками. Рэм выпустил его из поля зрения, ускоряясь на максимум.
«Молодец, Кош!!! Люблю тебя!!!»
«Не боишься провалиться?»
«Горилла тормоз».
«Кош, ты бешеный!»
Прыжок. Еще один и он вышел на прямой участок. Быстрей. Еще быстрей! Мышцы заныли от напряжения, в крови бушевал адреналин. Вскочив на двускатную крышу, Рэм притормозил, чтобы вернуть равновесие. Вскочил на самый конек.
«Кош, нет!!!»
«Он что, канатоходец?!»
«Очуметь экстрим!»
«Да Горилла его тут влегкую сделает!»
Нестись по осыпающейся черепице Рэм не хотел. Пульс гулко стучал в ушах, перекрывая музыку, отсчитывая мгновения улетающего времени. Но у Рэма был небольшой запас. И он собирался им воспользоваться.
Стараясь совладать с дыханием, он осторожно сделал шаг. Еще один. А потом, слегка раскинув руки в стороны, быстро перебирая ногами, заскользил по коньку.
Горилла побежал по скату. Разбрызгивая черепицу, скользя и спотыкаясь, он догнал Рэма и вырвался вперед. Когда Рэм подошел к краю крыши, тот уже вовсю карабкался по стене, спустившись больше чем наполовину.
Рэм улыбнулся во все лицо — казалось, даже маска не в силах скрыть такую улыбку.
Повернувшись лицом к спуску, Кош слегка присел. И прыгнул на одно из молодых деревьев, росших рядом. Ветки и листья застили обзор. Дерево упруго наклонилось к своему собрату, растущему рядом, захрустело, собираясь сломаться под неожиданным весом. Но Рэм, крепко обхватив тонкую опору ногами, с кошачьим проворством ухватился руками за ствол второго дерева, более крепкого. Отпустил ноги, скользнул по стволу вниз и спрыгнул.
Взглянув на замершего в негодовании Гориллу, Рэм побежал через внутренний двор, не отвлекаясь на мелькающие внизу полупрозрачные восторженные сообщения.
«АААААА! Кош — великий читер! :)»
«Я думал, щас глаза себе повыкалываю!»
«Истинный Кошак!»
Ноги скользили по стеклу. Быстрей, еще быстрей! И Рэм оказался уже совсем близко к финальной точке маршрута.
И вдруг в чате замелькал красный шрифт:
«Горилла сорвался!»
«Пиздец парню».
«Он живой?»
Рэм обернулся.
Горилла лежал на спине под стеной, раскинув руки.
Вырубив музыку и скрипнув стеклом под ботинками, Рэм кинулся к нему.
«Игра не окончена. Ты должен подняться на крышу, иначе по правилам дуэли ты будешь считаться проигравшим!» — сообщил Uno.
«К черту правила!» — голосовым способом набрал ему Рэм, подбегая к Горилле. Присев рядом с ним, он задрал Горилле низ маски с шеи и прижал пальцы к артерии.
«Живой,» — констатировал он, облегченно вздыхая.
«Слава Богам!»
«Да так ему и надо!»
«Браво, Кош! Мужик!»