«Что, и от пацана бабке, годящейся в бабки, тоже?! #_cмайлик_изумление Включая судью на судебном заседании?!»
«А чем судья — не баба?! #_cмайлик_изумление Настоящий мачо не делит женщин на возраста, по крайней мере, в общении, когда соблюдает вежливость. Всё, не мешай, я её ответ слушаю».
«Ну вы даёте…»
Тем временем сама судья, чуть удивлённо посмотрев на Алекса, степенно кивнула:
— Благодарю за оценку, хотя у вас и не получится таким образом повлиять на объективность разбирательства.
— И в мыслях не имел, — отмахнулся пацан. — И уж извините, у меня есть опыт общения с вашей профессией. Совсем не положительный опыт. Юридический департамент Корпуса как раз продвигает в верхнем суде апелляцию…
— Да, вижу в вашем файле, — рассеянно кивнула бабка, но тут же взяла себя в руки. — Итак, отвечая на ваш вопрос.
Теперь она почему-то смотрела только на Алекса.
— Ввиду интересов округа, и конфликтующих с ними интересов федерального центра, я склонна игнорировать стандартную прецедентную базу. Просто потому, что в нашем случае нет прецедента, чтоб на него можно было опереться.
— И что тогда? — чуть встревоженно спросил один из Штавдакеров; тот, который старше.
Брат Виктора тем временем успокаивал Саяру, прижимая её к себе. А её руки в ответ… впрочем, офицерам Корпуса было слишком плохо видно детали со своих мест. Оставалось только догадываться.
— Я склонна рассмотреть конфликт соискателя Алекса с Виктором Штавдакером по стандартам законодательства для одарённых.
Брат Виктора резко вскинулся, мягко придерживая руку Саяры.
Штавдакер-старший вопросительно уставился на судью.
— Иное порождает ненужные всему институту окружного суда противоречия с судом высшей инстанции, — пояснила бабка присутствующим. — Дело в этом случае в течение пяти минут уйдёт федералам. Отгадайте, Штавдакеры. Вы в таком варианте что-то получите с убийцы вашего родственника?
— Понятно, — угрюмо кивнул тот мужчина, что старше.
— С другой стороны, права Алекса на защиту тоже не вызывают сомнения, — твёрдо продолжила немолодая уже женщина. — И лично мне не нужен затаивший на меня зло военный пока подполковник, который рано или поздно может оказаться в Столице. Совсем в другой роли, совсем в другой должности. — Она пронзительно смотрела на клановых, которые только рассеянно и молча кивали. — Особенно если и меня изберут в высший суд на следующей ротации. — Клановые ещё два раза понимающе кивнули. — Постановляю: соискатель Алекс должен выплатить материальный ущерб семье Штавдакер, в соответствии с параграфами… статьи… уложения о конфликтах среди одарённых… в размере пятидесяти тысяч, в сроки, определённые уложением.
— СОГЛАСЕН! — неожиданно для Бака, его подопечный взвился в воздух раньше, чем он сам успел начать торговаться о снижении суммы. — Только подскажите, что это за сроки?!
— Это официальное ходатайство о предоставлении информации? — уже совсем другим тоном уточнила судья. — Или для личного ориентира? Если первое, сейчас буду грузить из базы ваши данные полчаса.
— Второе! — уже значительно бодрее ответил мальчишка.
— Какое у вас имущество на регистрации в едином реестре?
— На текущий момент — полный ноль. В перспективе, рассчитываю на возврат незаконно отторгнутой квартиры, поскольку…
— НЕВАЖНО. Имеет значение только положение на текущий момент вынесения решения. Если никаким имуществом не владеете, то три месяца с момента окончания срока подачи апелляции, — почти дружелюбно сообщила судья.
— А каков срок подачи апелляции? — соискатель всё не унимался, под ошеломлённым взглядом Бака.
Явно не ожидавшего подобного формата коммуникации в данных обстоятельствах.
Матеуш только тихонько хихикал и, судя по мельком брошенному взгляду подполковника на его планшет, общался с несколькими женщинами сразу, в нескольких чатах параллельно.
— Две недели с момента вынесения решения, — судья, ответив, выжидающе смотрела на парня.
— Итого три месяца и две недели?
— Точно.
— Благодарю за разбирательство и решение, — подопечный Бака привстал и поклонился.
После чего охнул, мгновенно покраснел и завалился обратно в кресло.
— Прошу прощения, — добавил он, массируя большими пальцами закрытые веки.
— Заседание закрыто. — Лучезарно улыбнулась судья и тут же направилась к своему служебному выходу из зала.
«Ты что-нибудь понимаешь?» — по инерции, спросил Бак Матеуша в корпусном преподавательском чате.
«Ровно половину. Вернее даже, всё — но до того места, где наш с тобой вундеркинд собирается доставать такие деньги».
Глава 12
— Дядя Ли, сводка за сутки будет через полчаса! — запыхавшаяся и взмыленная ЮньВэнь, взмахнув наспех заплетёнными косами в распахнутой двери, дождалась подтверждающего кивка босса и тихонько прикрыла за собой двери.
Рени с утра общался в видеоконференции; и половиной его сегодняшних абонентов были федеральными заказчиками.
К своему стыду, хань не имела никаких уважительных причин для текущего опоздания. Хорошо ещё, вчера вечером она откровенно предупредила босса: всю ночь будет в одном из этнических клубов (встреча с земляками). Соответственно, отсрочку до обеда родственник предложил сам (видимо, не забыв ещё за своими делами, что у некоторых сотрудников актуальна и молодость).
Несмотря на остаточные последствия вчерашней интоксикации, ЮньВэнь привела себя в норму достаточно быстро: из готовых, захваченных ещё с родины, пакетов она, не стесняясь стеклянных стен офиса, смешала себе пару настоев. Которые тут же залила кипятком из настольного электрочайника и, взболтав, выпила один за другим.
Теперь можно было и работать.
Стандартная сводка много времени не заняла, поскольку за последние сутки не было ничего, заслуживающего внимания самого шефа.
Покончив с обязательной процессной рутиной, хань какое-то время уделила уже не процессам, а проектам. Затем, не глядя на часы, покачалась вперёд-назад на стуле, заварила ещё один отвар (на сей раз в большой литровой кружке).
После чего, хлопнув себя по лбу, вернулась за монитор и принялась просматривать, что нового приключилось за это время у молодого лаовая.
Открыв файл и пробежав по изменениям в нём глазами, ЮньВэнь чуть не поперхнулась содержимым большой литровой кружки, облила половину стола и залила часть второстепенных бумаг.
Рени, узнав, что местной искры у парня нет, не особо огорчился: зато у парня есть ханьская искра, заметил он. Та же ЮньВэнь в этом городе не навечно (опыта ведь она рано или поздно наберётся). Соответственно, когда-то менеджеру Ли понадобится новый человек (со старым ханьским медицинским функционалом).
Пусть парень себе растёт, как растёт — будем иметь ввиду, как запасной вариант. На будущее. Он так и сказал девушке. А Чоу в ответ вежливо заметила, что попытается сделать из варвара хоть что-то похожее на нормального специалиста соответствующего профиля.
Дядя только неопределённо хмыкнул в ответ.
Сегодняшние новости из Корпуса удивляли, да. Во-первых, единичка уже успел с утра кого-то укокошить. Во-вторых, этим кем-то оказался, ни много ни мало, прямой ребёнок одной из главных Семей города. В-третьих, в суде малолетке впаяли полтинник штрафа за причинённый ущерб. Тысячами. Вместо того, что должно было бы произойти, с учётом радикальной социальной разницы сторон.
ЮньВэнь оперлась на подлокотник кресла и ненадолго задумалась. С одной стороны, у парня прорезались все задатки будущего секретаря дяди: суметь выкрутиться в местном муниципальном суде, да против главной семьи города, да ещё так, чтобы отделаться только деньгами… Не имея за спиной ровным счётом ничего, кроме энтузиазма, и укокошив, опять же, не уличного дворника, а одного из прямых наследников клана Штавдакеров.
Подёргав себя за кончик одной из косичек, она далее зашла на страницу суда и посмотрела материалы дела. К сожалению, подробные детали оказались скрытыми ото всех. Но зато в материалах фигурировало использование пострадавшим кланом кредита социального доверия в ходе судебного заседания.
А малолетка всё равно как-то от них отбоярился, ухитрившись свести всё к штрафу.
Молодец единичка, если сказать коротко, отбросив эмоции. Как минимум, хватка и удача были с ним.
Но была и другая сторона, выходцу из обеспеченных слоёв общества не самоочевидная. ЮньВэнь уже пообтёрлась здесь и не упустила важного нюанса: полсотни тысяч штрафа для социального уровня пацана были суммой, сказать мягко, неподъёмной.
Даже интересно, как он будет выкручиваться в этом месте.
ЮньВэнь хлопнула себя по лбу ещё раз. И снова развернулась к монитору.
Через четверть часа, отсмотрев ролик происшедшего на полигоне в разных проекциях, она в глубине души даже посочувствовала маленькому лаоваю: как ни крути, по справедливости, он был прав.
К сожалению, справедливость имеет очень мало общего с реальностью, поскольку на его локальную справедливость сегодняшнего дня наложились многолетние клановые льготы, добросовестно отрабатывавшиеся Штавдакерами на этой территории десятилетиями. Если бы наследника семьи Гансов единичка укокошил в любом другом муниципалитете, о штрафе даже речь бы не шла. Наоборот — приплатили бы ему. А эта тупая курва с волосатым носом и отсутствием манер вообще отвечала бы по закону за лжесвидетельство.
С другой стороны, из каждой плохой ситуации надо уметь делать хорошие выводы и использовать весь потенциал положения, напомнила себе ЮньВэнь.
Первым пунктом учтём тот момент, что единичка однозначно станет лучше присматриваться к людям: после «приключения» с этой… м-м-м… феминой, уж он-то правильные выводы сделать должен. Не будет таким тупым и легковерным в будущем, для дядиного секретаря в самый раз.
Вторым пунктом поставим на контроль момент оплаты им штрафа: полсотни тысяч за пятнадцать недель парень точно нигде не достанет. А когда именно это и произойдёт, лично для него всё станет совсем грустно.
Вот это и будет самым подходящим моментом ответа на вопрос дяди Ли, на который она в прошлый раз промолчала: «А как ты его собираешься привязать к нам? Пацан-то строптив».
Вот так и привяжем. Его долг на сейчас — уже полтинник. Не ахти какая сумма за хорошего «секретаря», но явно неподъёмная для самого мальчишки.
Учитывая эту самую его строптивость, приключения он будет себе находить и дальше. Стало быть, за пятнадцать недель пятьдесят тысяч вполне могут и подрасти до более солидных значений. Похоже, на него и ключей влияния искать не надо — просто подождать даты уплаты долга по судебному решению.
_________
— Алекс, я рад, что вы так быстро пришли в себя. Потому, не сочтите за труд, уделите мне минутку. — Куратор, придержав меня за рукав на выходе из зала суда, с демонстративно спокойным выражением лица указывает взглядом на группу кресел в конце ответвления коридора.
— Я внизу! — бросает ему Матеуш и исчезает за углом.
— Я впечатлён вашим не просто неожиданным приходом в себя, а ещё и таким эффектным проходом на короткую дистанцию с судьёй, — ехидно продолжает Бак уже за низеньким столиком. — Но вы можете объяснить мне, — тут его лицо чуть меняется. — Какого чёрта вы влезли впереди меня?! Я опускаю моменты субординации. Я не упоминаю, что из-за отдельного соискателя сегодня пошёл коту под хвост мой полновесный рабочий день. Я даже не буду говорить, что лично мне на этой территории ещё какое-то время дослуживать; соответственно, те же Штавдакеры теоретически и ко мне могут иметь претензии… я спрошу вас только об одном: какого чёрта вы влезли туда, куда было очевидно, что лезть не нужно?! И лишили меня самой возможности снизить сумму оплаты минимум вполовину?
— По дурости. — Отвечаю, чуть подумав. — Тренирую эвристический блок в мозгу. Видимо, его практическая эффективность далеко не сто процентов. Действовал, словно по наитию. Видимо, просто поторопился.
— Что за новая функция? Что за эвристический блок? — моментально оживляется куратор, забывая обо всех претензиях.
— У меня же чип А-СЕМЬ, — напоминаю. — Вот с его помощью алгоритмизирую мыслительные процессы, включая достаточно сложные цепочки нейронных связей. М-м-м, вы знаете, я вот в мозгах это вижу как диаграмму. Нарисовать могу, а словами — извините… у меня много времени ушло, чтоб научиться оперировать кое-какими функциями протеза невербально.
— Протеза? — поднимает бровь Бак.
— Ну, врач в клинике говорил, что этот чип — мой протез на время. Для ряда витальных функций. А я его научился использовать и для других дел.
— А-а-а… Ч-чёрт, обязательно надо внести в ваше расписание тренировки с Карвальо: слияние должно повысить эффективность, — напоминает он сам себе и лезет за планшетом. — А как часто этот ваш эвристический блок даёт вам такие, кхм, интересные советы? — последнее слово он выплёвывает со смешком.
— Бывает. Ай, ладно… — Решаю не скрывать от него деталей в разумных пределах (уж он-то мне точно не враг). — Пока я валялся овощем, у Штавдакеров скрытая враждебность в мой адрес была на уровне девятки-восьмёрки, по десятибалльной шкале.
— Что за шкала? Как меряете? — Бак не устаёт демонстрировать непроходящие приступы любопытства.
— Виртуальная диаграмма из чипа. Могу считывать базовые физические и биологические показатели присутствующих людей, если сконцентрируюсь; типа их пульса, состава выделяемых жидкостей организмом, и так далее. Соответственно, чип строит диаграммы на основании этих данных.
Бак внимательно слушает меня, глядя в стол.
— Вот базовые эмоции, и их производные, мы с чипом уже распознавать научились, — продолжаю. — Так эти друзья Саяры поначалу чувствовали себя так, что готовы были прибить меня на месте. А после моего общения с судьёй, у них агрессивность из красной зоны ушла в самый низ жёлтой, почти к нейтралитету. Я и сам не понял, почему так; но вам сейчас говорю, что видел.
— Занятная возможность. — Куратор задумчиво барабанит пальцами по столу. — Поменьше о ней говорите незнакомым людям, кстати… Уж больно кое-что напоминает, о чём лучше на каждом перекрёстке не орать…
— Понял. Спасибо.
— Мне нечего сказать на ваш ответ. — Признаётся он. — Если бы речь шла об обычной логике принятия решения, или о вашей дурости по неопытности, я бы искренне попытался выработать механизмы совместного с вами принятия решений на будущее. С учётом того, что нам ещё какое-то время предстоит работать вместе. Чтоб вы вот так впереди меня не лезли, где не надо. Но если оно из вас прёт самоходом, и вы этот эвристический блок только отлаживаете…
— Скорее, учусь оперировать им точнее.
— Это оно и есть. В общем, на этапе отладки, лихорадить вас будет не раз и не два, — задумчиво тянет куратор. — Подобным образом. Пятьдесят тысяч, кстати, где брать будете? — без какого-либо перехода он упирается взглядом мне в переносицу. — При всём моём содействии, пусть даже мы лихорадочно позакрываем пять или э шесть тем… пусть премиальные за срочность, хотя для этого мне придётся заносить сроки в договора с вами задним числом… Максимум тысяч семнадцать-двадцать. — Уверенно завершает подполковник. — При этом, повторюсь, придётся очень напрягаться обоим. Платить за воздух не смогу. На полигоне будете почти что ночевать.
— Мне и так неудобно перед вами, — сконфуженно бормочу. — Мы ведь пересчитывали план с учётом участия Саяры. А теперь получается, я зря встряхнул серьёзных людей; я сейчас о вас и о кафедре в вашем лице.
— Накладки в работе случаются. — Серьёзно отвечает Бак. — Учащаяся Исфахани — это форсмажор. Причём, с высоты вашего гормонально активного возраста, очень плохо прогнозируемый форсмажор, — кажется, это сейчас была ирония. — Но я жду ответа на конкретный вопрос: где планируете брать деньги?