— Пара заведений мне приходит в голову прямо сейчас, — сообщаю ему через полминуты. — Хотя неясно, откуда взять деньги на обучения там.
— С деньгами что-нибудь решится, на обучение как-нибудь попадём. А вот потом, если поставишь себя определённым образом там, о тебе узнают за время учёбы все, представляющие из себя что-то на уровне кланов в этом вашем муниципалитете.
— Даже если я, по причине происхождения, вынужден буду непрерывно со всеми конфликтовать?
— Без разницы, будешь ты делать им хорошо или плохо. Важно — о тебе будут говорить, что ты свободолюбивый и целеустремлённый. А большего и не требуется.
_________
А потом, через некоторое время после этого разговора, на дороге в город была встреча с китаянкой. Дальше был Корпус.
_________
В машине, по пути в Корпус из здания суда.
— Подполковник говорит, что обучение стоит полтинник, — отвечаю доктору на его вопрос.
— Так и есть. — Отзывается Бак, не отрываясь от комма.
Интересно, да как же он всё это делает одновременно.
— Когда я получаю сертификат, это всё равно, что получить этот самый полтинник на руки, — продолжаю. — В Квадрате говорят, ценности конвертируются в любых форматах.
— Какие мудрые люди обитают в таких недостойных местах! — веселится Матеуш, но тут же осекается.
— Вот я вначале оценю эти доставшиеся мне ценности. Привыкну к ним. Посмотрю, к чему они применяются. А уже потом буду строить планы и мечтать. — Завершаю объяснение. — Пусть этот полтинник для начала перестанет жечь мне руки и давайте я к его ощущению в своих руках привыкну. Чтоб не быть, как те, из рассказов в Квадрате.
_________
— Давай, топай к Камиле. Она на месте, — на территории Корпуса Матеуш заруливает прямо в медсектор и тормозит у нужного здания.
— Зачем? Вы же всё сделали? — отрываюсь от своей работы с чипом.
— Я тебя наскоро залатал. Там есть, к сожалению, ещё что поправить. — Нехотя поясняет он. — Кое-какую блокаду надо поставить, на всякий случай. Это только там, в стационаре. И плюс сама процедура на два часа. Теперь очередь Камилы тобой заниматься.
_________
— Камила, а ты б согласилась быть второй женой у любимого тобой мужчины? Допустим, по правилам Ислама? — я снова валяюсь в капсуле, к которой, кажется, уже начинаю привыкать.
Алекс говорит, что сейчас последствия инфры удаляются из меня гораздо быстрее и эффективнее, чем он «сам бы делал вручную».
Чтоб не терять времени, листаю в чипе брошюры по той из культур, которую прикидываю готовить на экзамен. Я уже выяснил: чем хуже знаком широкому кругу твой массив информации, тем проще проходится итоговое тестирование (и тем выше обычно итоговый балл).
— Он бы у меня свой сaralho вместе с руками проглотил, — нейтрально отвечает Камила.
С Матеушем, из уважения к Баку, мы в машине говорили на Всеобщем. С Камилой в медблоке я по инерции тоже заговорил на Всеобщем, но конкретное матерное слово она употребляет на Português.
— Если б ему Ислам пришёл в голову. — Продолжает она. — И это, коротышка… Я к тебе нормально отношусь, но те мысли, которые тебе лезут в голову, в отношении меня крайне неуместны. Я ж говорила, — она не испытывает, кажется, никаких эмоций, кроме доброжелательности. — Лучше думай о своей текущей пассии! Потому что, если она у тебя такая же, как я… в общем, тебе лучше обуздать свою гормональную развитость самостоятельно.
— Как узнала? — спрашиваю обескураженно. — О пассии?
Видимо, моё лицо весьма красноречиво, потому что Камила в ответ невежливо смеётся в стиле своего начальника.
— Доживёшь до моих лет, тоже будешь пубертатных малолеток видеть насквозь. — Поясняет она, веселясь. — Особенно если решишь развиваться, как врач. Если вдруг какая-то толика ума у тебя всё же есть…
— Почему именно врач? — пожимаю плечами. — Ты так говоришь, как будто это для нас единственный социальный лифт!
— Он и есть. — Не спорит она. — Ну, или лично я буду очень рада, если ты мне докажешь обратное. И вообще, рассказывай, что у вас на полигоне стряслось. — Она меняет язык. — Твой куратор настолько технично почистил всё по процедуре перед поездкой в суд, что я даже не успела посмотреть запись.
_________
— Пожалуйста, подскажите, где находится мой павильон? — Самый обычный пацан в стандартной форме Корпуса протянул казённый комм на входе в нужный съёмочный сектор. — Я на кастинг, по предварительному приглашению.
— Тема съёмок? — не поднимая глаз, уточнил охранник, мазнув сканнером по штрих-коду на экране протянутого комма.
— Фильм о рассказах самой молодой из жён багдадского халифа. Могу сказать название точно на их языке, тема фильма в приглашении называлась не на Всеобщем.
— Не надо. Я понял. Вон та аллея до упора. Цифра семнадцать на входе. — Охранник был немногословен, потому что соискателей сегодня ожидалось более двух десятков.
_________
Внутри семнадцатого павильона. Через полтора часа.
— Одиннадцатый. — Один из трёх людей, отвечавших за выбор нужного человека для дубляжа, смотрел издалека на самого последнего кандидата.
— Почему? — переспросила темнокожая женщина, формально обязанная согласовать кандидатуру. — Он же пришёл последним?! Самое худшее время на трассе?! Ты не подумай, что я спорю… Работать-то с человеком в любом случае тебе. Но я же должна что-то написать в протоколе оценки успешного кандидата? Чем он лучше прочих?
— А Сэм специально объявил не те условия на старте, — фыркнул третий, являющийся консультантом по культуре и, заодно, носителем языка снимаемого фильма.
— Да. Извини. Не было времени тебе объяснять, — весело развёл руками первый мужчина.
— И какие были настоящие условия? — удивилась невысокая и полноватая негритянка в очках. — Потому что я прямо сейчас буду делать протокол оценки.
— Понимаешь, скорость прохождения трассы на самом деле не так важна. Ну кто из зрителей будет с секундомером засекать время в фильме? — охотно пояснил первый. — Главное — это артистизм. Если дублёр будет двигаться к р а с и в о, скорость не будет иметь значения.
— И наоборот, если он пролетит трассу, как снаряд… — до женщины начало доходить. — И будет при этом быстрым, но угловатым и корявым…
— Точно. — Первый кивнул, затем взял в руки микрофон и объявил на добрую половину квадратной мили через динамик. — Всем спасибо! Вы свободны! Мы свяжемся с вами позже. Соискатель номер одиннадцать, ко мне!
— Получается, одиннадцатый заранее знал условия кастинга? — негритянка недовольна нахмурилась. — Настоящие, а не декларировавшиеся остальным?
— А он выиграл кастинг ещё до его начала. — Серьёзно ответил тот мужчина, что щеголял яркой южной внешностью. — Сэм просто хотел убедиться, что бумаги парня чего-то стоят. Но я сразу сказал, что он не врёт.
— Что за бумаги? — морщина на лбу женщины моментально разгладилась. — Какие могут быть вообще бумаги в этой ситуации?
— Сертификат на право быть инструктором от федерации паркура, — принялся загибать пальцы Сэм. — Выписка из реестра Корпуса о том, что он там действительно является соискателем. Выдержки видеозаписей его регулярных тренировок там, на их ландшафте.
— Откуда такой персонаж тут?! — негритянка снова удивилась. — Если он из Корпуса, зачем ему мы?
— Он неодарённый, — засмеялся араб. — Учится на гранте. Нужны деньги.
— А ты откуда это всё знаешь?! — кажется, женщина уже устала изумляться, оттого выглядела усталой.
— А он единственный из всего вашего сброда поздоровался правильно, на языке Пророка. — Хмыкнул третий. — И в лоб спросил меня, почему такой дурацкий критерий отбора: на видео будет важна не скорость, а техника прохождения.
— А ты? — негритянка уже развернула переносной терминал и теперь явно спрашивала по инерции.
— А я ему честно ответил на все вопросы, — пожал плечами южанин. — Вы же не думаете, что я буду врать человеку, который здоровается, как надо? И говорит со мной на одном языке?
— Стоп! — женщина резко подняла взгляд на мужчин. — Так он ещё и на языке говорит?!
— Ну да, — мужчины синхронно кивнули, затем озадаченно переглянулись между собой.
В их глазах заиграло зарождающееся понимание.
— М-да. Не сообразили по запаре, — кивнул товарищу Сэм. — Ну ладно. Хорошо, что три головы лучше одной.
_________
Примечание.
Вот какой эпизод демонстрировал ГГ, соревнуясь в числе прочих кандидатов за место в съёмках:
https://www.youtube.com/watch?v=JPQNm2d3QIQ
Глава 15
— Питер, ты уверен, что чрезмерно не торопишься с серьёзными решениями? — Хайке Штавдакер, со свойственной ей прямотой, решила не откладывать проблему и обсудить всё по горячим следам. — При всём уважении к твоему выбору, я не уверена, что эта девочка — то, что стоит тащить в нашу семью. Уже не говоря о более серьёзных планах…
— СТОП! Остановись на этом месте, — сын, воровато оглянувшись по сторонам в просторном гостевом зале, указал глазами на большой диван у стены и продолжил уже на нём. — Мам, ты думаешь, что я действую слишком импульсивно и не думаю головой?
Хайке молча кивнула, обнимая сына и утыкаясь носом в его макушку.
Виктора больше нет… и сын остался только один…
— Мам, это как раз было полностью продуманное решение, — огорошил её старший отпрыск, не делая попыток высвободить свою голову (хотя лишних нежностей Питер не любил, это она знала). — Если ты думаешь, что пылающие чувства мне застили глаза настолько, что я потерял разум, то это далеко не так. Саяра рядом со мной — это исключительно решение мозга, а не других частей организма.
— Удивил, — призналась Хайке через десять секунд, не отпуская голову сына. — Видимо, я после Виктора стала хуже соображать… В чём смысл этого решения?
— Какая у вас с отцом основная проблема в отношениях? — Питер, подобно ей, тоже ответил прямо, не ходя вокруг да около.
— Я бы сказала, что у нас их сразу несколько, — сдержанно пробормотала Хайке.
— Одна из них ключевая. — Возразил сын. — Прочие лишь производные. Со стороны, ваша основная проблема — это то, что вы, как супруги, не уважаете друг друга настолько сильно, чтоб жертвовать личными интересами ради вашего союза. Каждый из вас живёт в своё удовольствие. Отец вон вообще живёт не дома, отговариваясь бизнесом. Видим его раз в неделю, и то не всегда. Ещё он наверняка пялит мать Саяры, о чём знают все… Иначе с чего бы ему оплачивать такую недешёвую учёбу Сае… И заметь, ты ещё не в курсе всего, что знаю я.
— Если бы он только её мать пялил, — в сердцах бухнула Хайке, окончательно решив не сдерживаться.
Разговаривать откровенно — значит, разговаривать откровенно. Тем более, сын у неё остался только один. С кем ещё, если не с ним.
— Во-о-от, — Питер похлопал мать по руке и наконец высвободил голову. — Мам, а я ведь заказал Шульцам сводку обо всех его текущих связях за последние три месяца.
— Ничего себе! — Штавдакер-старшая была более чем удивлена. — И они согласились?! Уверен, что не деза?
— Регулярные маршруты. Фотоотчёты. Допуск к их сотрудникам в любое время, в электронном виде; а картинку в режиме реального времени с Площади Федерации, например, не подделаешь, — пожал плечами Питер. — Причём, я всё оплатил им по контракту. Если там была бы неправда, это так бахнет по их делам репутацией, что…
— Ясно. Что в отчёте? — Хайке перебила сына, не считая возможным так мучить своё любопытство.
— Разовых шлюх не считаем? Тех, которые больше двух раз за три месяца не повторились? — по-деловому уточнил Питер.
— Такого добра считать, только время тратить, — устало выдохнула женщина.
— Из постоянных — только мать Саяры. — Не стал затягивать мучительную паузу сын. — Но зато с ней, помимо аквапарков и прочих аналогичных ресторанов, он зачем-то регулярно ходит к федеральному нотариусу, угол Пятой Нижней улицы и проспекта.
— Во как. — Хайке откинулась на спинку дивана, лихорадочно перебирая варианты.
— Мам, я уже всё выяснил, — сын довольно прикрыл глаза. — Не ломай мозги. Его концерн ещё квартал тому объявил о дополнительной эмиссии акций. Растянули они это дело почему-то на полгода.
— Помню, но не придала значения, — кивнула Штавдакер-старшая.
— По мере эмиссии, он оформляет небольшие пакеты на неё. Копии документов нотариуса у меня есть, — Питер похлопал себя по комму в нагрудном кармане. — Общая сумма планирующегося к передаче матери Саяры — пять и три десятых процента.
— Зачем же так-то?! — растерялась женщина. — Пакет, конечно, далеко не контрольный; но ведь уже и не мелочь! — Хайке быстро взяла себя в руки и принялась рассуждать вслух. — Во-первых, у неё есть официальный муж. Как бы там ни было между ними… но это же потенциальная опасность утечки пакета! Реши эта старая блядь разводиться с мужем, он же может претендовать на долю акций, как законный супруг?!
— Она не старая блядь, — хихикнул Питер, доставая комм. — Вот её фотографии. Выложены на её страницу вчера.
— Х… себе… в сраку… ё… — выругалась, не сдержавшись, Штавдакер-старшая, несмотря на сидящего рядом сына. — Это же сколько ей лет?! Она что, моложе своей дочери?! Бл…, я, конечно, понимала, что она моложе меня…
— Тридцать пять, мам. И да, никаких оперативных вмешательств, все формы — чистая генетика. — Покивал сын.
— Но это всё равно неправильно, — Хайке никак не могла успокоиться. — Ну пусть бы он поехал в любой из этих долбаных султанатов. Или в любой эмират! Сказал бы мне, я бы, конечно, никуда не делась и согласилась… Зарегистрировал бы там брак и с ней, как с младшей женой, по их законам. Но зачем отдавать пять процентов чужой бабе, у которой официальный муж есть?!
_________
Примечание.
Глобализация.
В Нидерландах уже сейчас официально признаются законными все браки, заключённые в других странах, в соответствии с тамошними законами.
В частности, мужчина с двумя жёнами (например, свидетельства о браке выданы Саудовской Аравией или Эмиратом Аджман) в Нидерландах тоже будет рассматриваться как мужчина, законно имеющих двух жён. Хотя по голландскому законодательству две жены не вариант.
_________
— Мам, вот и я не знаю. — Спокойно ответил Питер. — Именно потому мы с Виктором и решили ещё квартал тому держать Саяру поближе к нам. Это — первая и главная причина. На всякий случай: она — единственная наследница за своей матерью, случись вдруг что. — Он многозначительно посмотрел на мать.
— Даже и не думай. — Отрезала та. — Личное личным, обиды обидами, но никакой крови. И никакого шантажа.
— С ума сошла?! — подпрыгнул из положения «сидя» Питер. — Мне с Саярой вполне хорошо! Кстати, я только сейчас понял Виктора… Мам, я потому и говорю, что это был чистый расчёт. Нам она всегда будет смотреть в рот — потому что не клановая. Мужа, то есть меня, поддерживать будет всегда и во всём, по тем же причинам. На иерархию она согласна по определению, поскольку кто ей ещё предложит такую перспективу? А в силу личного опыта, многие спорные моменты ей не интересны, — Питер указал взглядом на фото матери Саяры в бикини, выложенное на её личной странице. — Детей она тоже родит мне столько, сколько надо. А экстерьер у них такой, что не стыдно.
— Вот здоровые дети — это плюс, — Хайке умела отделять чувства от анализа. — Если мыслить с этой стороны, то звучит логично. И да, в рот тебе она действительно будет смотреть всегда. Про пять процентов я просто не знала, это в корне меняет дело… Она сама в курсе?
— Насколько я знаю, знает только её мать. Ни муж, ни сама Саяра не в теме, — покачал головой сын. — Вот тебе и весь расчёт. Мне с ней хорошо, раз, — Питер принялся загибать пальцы. — Споров, как у вас с отцом, не будет, потому что я в семье главный по определению, два. Гарантированно здоровые дети, три. Она будет дорожить браком, в отличие от клановых баб, которые себе цены не сложат, четыре. И акции концерна отца, по факту, из семьи не выходят, пять. — Штавдакер-младший спокойно посмотрел на мать. — Ну и где я ошибся?