— Дана Борисовна? Здравствуйте!
Женщина не ответила, только смерила меня взглядом, не скрывая неприязни, и лишь потом поинтересовалась, не утруждаясь приветствиями:
— А где Данилов?
Голос был под стать ее образу. Низкий и томный. Говорила мадам слегка врастяжку.
— Я пожала плечами, из вредности не пожелав выдавать начальника.
— Понятно. Курьера прислал, да? — она криво усмехнулась одной стороной рта.
Я шагнула вперед и положила на стол бумаги.
— Вот. Распишитесь пожалуйста, да я поеду, — попросила невозмутимо, хотя воображаемая шерсть вставала на загривке.
Недовольно дернувшись, женщина сделала, что нужно и поморщилась, когда я взялась тщательно проверять, все ли верно.
— Спасибо, до свидания, — сухо прощавшись, я и направилась к выходу.
— Постойте! Передайте ему… — начала было Дана Борисовна, но замолчала, сделав неопределенный жест рукой. — А, впрочем…
Потеряв ко мне интерес, она уставилась в окно. Я, как и было велено, не стала задерживаться и с чувством облегчения покинула неприветливое место. Вышла на лестницу спустилась, кивнула на прощание чоповцу и с удовольствием набрала в грудь прохладный свежий воздух, выгоняя пропитавшие организм миазмы.
Не успела я пройти и половины дороги до припаркованной машины Данилова, как из-за угла здания выскочила огромная псина и с грозным лаем бросилась ко мне.
Лохматый кобель с теленка размером приближался гигантскими скачками. Лаял он таким низким басом, что под каждое «Гав!» что-то обрывалось внутри. Я узнала породу и ужаснулась. Кавказец! Мне капец!
— Нельзя! Фу! — я постаралась, чтобы голос не дрожал, но это было просто невозможно.
Собака едва не вдвое тяжелее меня — килограммов восемьдесят навскидку. Снесет и даже не заметит. Стараясь не поворачиваться спиной, прижала к груди папку с документами и принялась увещевать доброжелательным голосом.
— Хороший, хороший…
Кобель не набросился сразу, но попытался обойти меня сзади, вынуждая вертеться вокруг собственной оси.
— Эй! — с вызовом в голосе крикнул, выскочивший из машины Данилов. Нет. Скорее рыкнул. Таким низким стал его голос. — А ну фу, паскуда!
«Паскуда» среагировала на новую угрозу и рванула к нему.
— Елочки! — пискнула я, неловко взмахнув папкой, когда пес задел меня боком.
Мне-то устоять удалось, а вот Данилов…
Ярослав Алексеевич зачем-то побежал навстречу псу, вместо того чтобы спрятаться от ее клыков в машине. Он бы еще успел, я видела…
Собака распласталась в воздухе в атакующем прыжке. Я представила, как длинные лапы ударяют мужчину в грудь, начальник заваливается навзничь, и мощные челюсти смыкаются на его горле. Мамочки…
Все вышло неожиданно иначе.
Глава холдинга «Данилов и партнеры» неожиданно ловко для рафинированного городского жителя, перехватил пса за густую шерсть по бокам от морды, как-то ловко шагнул в бок и провел настоящий прием дзюдо, не иначе! В дзюдо я совершенно не разбираюсь, но такая у меня возникла ассоциация.
Псина с размаху брякнулась набок, а Данилов навалился на нее сверху. Прижал коленом основание шеи и наклонился к самому уху, что-то выговаривая грозным голосом и периодически потряхивая пытавшегося вырваться пса. Со стороны казалось, что они оба рычат друг на друга.
Внезапно кавказец заскулил и принялся смиренно мести землю пушистым хвостом. Ярослав Алексеевич еще немного его придержал. Затем подул в нос, что-то сказал ласково и отпустил, потрепав по холке на прощание.
Не обращая больше на нас никакого внимания, пес потрусил обратно, опустив хвост.
— Ого! — уважительно протянула я, проводив его взглядом.
— Данилов! Ты что собаку обижаешь? — раздался голос, на который мы оба повернулись.
Из дверей «Промлесмаша»… «Мослеспрома»… Тьфу! В общем явила свой неподражаемо размалеванный лик, знакомая мне уже Дана Борисовна в зебровом платье, поверх которого была наброшена длиннополая норковая шуба темного цвета. Полы шубы эффектно развевались, когда она зашагала к нам. Она так и не сменила красные туфли на что-то потеплее, и я подивилась такому нелогичному контрасту. Ничего не понимаю. Для туфель уже холодно, а для мехов вроде рановато, нет?
— Кобеля привязывай, когда людей ждешь! — огрызнулся Ярослав Алексеевич.
Отряхнув брюки, он поспешил ко мне. Не обращая больше внимания на эпатажную хозяйку кавказца, взял за плечи, поправил выбившуюся прядку и заглянул в глаза:
— Машенька, ты как?
— Н-нормально, — я едва не икнула от удивления.
Как оказалось, удивляться следовало чуть позже, когда он вдруг притянул меня к себе и обнял.
— Ты вся дрожишь, сильно испугалась? Он тебя не поранил?
Руки, которые так ловко успокоили огромного разъяренного пса, с неожиданной нежностью гладили мою спину! И от такого внимания ком подступил к горлу. Я вдруг ощутила, как внутри расслабляется туго сжатая пружина. Невероятное чувство защищенности ощутила я в мужских объятиях и инстинктивно тоже его обняла. Прижалась и закивала, боясь вымолвить хоть слово, чтобы не расплакаться.
Нет, я всякое дома видела. Сорвавшиеся с цепи собаки мне не в новинку, я хорошо знала, что они из себя представляют и насколько могут быть опасны. И раны видела, и даже перевязывать приходилось. Но я совершенно не ожидала подобной отваги от собственного начальника. Кавказец легко мог его порвать! А он понимал это и все равно бросился мне на помощь! Рисковал здоровьем и жизнью!
— Какая идиллия!
Кривя алый рот, мадам Зебра размеренно хлопала в ладоши. Когда мы обратили на нее внимание, она спросила, насмешливо приподняв брови:
— Данилов, неужели сломался?
Разглядывая меня, она подошла на расстояние вытянутой руки. Затем снисходительно улыбнулась.
— Значит, предпочитаешь тех, кто попроще?
— Попорядочнее, Дана. Попорядочнее, — ответил Ярослав Алексеевич.
Невежливо повернувшись к женщине спиной, он увлек меня к машине, приобняв за плечи. Я чувствовала теплый бок и крепкую руку мужчины, и от этого было невероятно хорошо. Внутри все сладко замирало от нахлынувших разом ощущений и чувств, а сердце стучало едва не сильнее, чем когда на меня нападала собака. Удивительное и неожиданное открытие никак не укладывалось в моей голове — оказывается, я так нуждаюсь в этом!
Тем временем мы подошли к «Лексусу». Данилов помог мне усесться на пассажирское сидение и снова пристегнув ремнём. Я снова ощутила его дыхание на своей шее, на этот раз слегка учащенное, но это и понятно. Он ведь только что с собакой сражался. Голова приятно кружилась. Ненавязчивый аромат его туалетной воды будоражил рецепторы. Я инстинктивно потянулась носом следом. И совсем не ожидала того, что он вдруг остановится и повернется. Наши губы почти коснулись. Получилось, словно я поцеловала его в уголок рта.
Испугавшись, я замерла, уставившись на начальника. А он не спешил отстранятся, тоже смотрел мне в глаза. На мгновение мне почудилось, что и он меня сейчас поцелует. Но через долгое тягучее как патока мгновение Ярослав Алексеевич отстранился и, аккуратно прикрыв дверцу машины, направился к водительскому месту. Я ощутила легкое разочарование. Хотела, чтобы он это сделал? О, ужас!
Щеки вспыхнули, я и отвернулась к окну, чтобы не выдать своих эмоций. За окном Зебра Дана курила, с интересом наблюдая за нами. Щелчком она отправила окурок на землю и шутливо помахала мне рукой. Длинные полы норковой шубы взметнулись, когда она повернулась и размашистой походкой направилась к офису.
— Чтобы я еще раз заключил с ней контракт… — бормотал Данилов, лихо разворачивая машину на раскатанной газелями и грузовиками грунтовой площадке.
Машина безбожно раскачивалась на буграх и неровностях, вынуждая ухватиться за поручень.
— Ваша бывшая? — не удержалась я от вопроса.
— Упаси бог! — вытаращился на меня Ярослав. — Но не отказалась бы стать настоящей. Навязчивая до жути. Четырех курьеров спровадила ни с чем, добиваясь чтобы я лично приехал. Еще и в выходной.
— Вы для этого меня с собой взяли? Чтобы она отстала?
— Отчасти. Правда, я надеялся, что дело обойдется только документами, но вышло еще удачнее. Ты очень выручила, Маш. Я твой должник.
— Что вы имеете ввиду, Ярослав Алексеевич? — сощурилась я.
Получилось до ужаса игриво, но кажется Данилов не заметил.
— Надеюсь, Дана поняла, что совершенно не в моем вкусе, — окончательно развеселился он.
И улыбнулся мне чисто и ясно. Так что захватило дух.
— А я? — вырвалось у меня.
И тут же пожалела о сказанном. Кошмар! Выглядит, как будто флиртую с начальством. Чем я тогда лучше той же Зебры?
Не дожидаясь ответа, поспешила сменить скользкую тему:
— Ярослав Алексеевич, спасибо, что меня спасли от собаки. Но не стоило так рисковать. Я ужасно за вас испугалась. Но как же ловко с ним справилась! Просто невероятно! Никогда такого не видела! И как вам только удалось? Совершенно от вас не ожидала, — затараторила я, выплескивая в многословной похвале все накопившиеся эмоции.
— Если тебе будет легче, я и сам не ожидал. Увидел его и тебя. Действовал на рефлексах. Пес не глупый понял, что сражаюсь за свое, и отступил.
От такой оговорочки я покраснела до корней волос, и мы оба неловко замолчали. Я потупилась, разглядывая носы своих сапог, Данилов сосредоточенно рулил, глядя на дорогу.
— У тебя есть какие-то планы? — первым нарушил молчание Ярослав Алексеевич.
— Да, так. Хотела немного по Москве погулять, погода сегодня хорошая. Солнышко. Думала в парк какой-нибудь съездить… Может, в Царицыно? Там, должно быть, красиво.
— В Царицыно так в Царицыно, — согласился Данилов, выруливая на шоссе.
— Ну что вы! Не надо! Я сама доеду! — смутилась я окончательно и попросила: — Ярослав Алексеевич, у вас, наверное, дел еще много. Высадите меня где-нибудь возле метро, а?
— Не паникуй, Боец! Доставим тебя в Царицыно в лучшем виде. Ты, кстати, есть хочешь? А то я жутко голодный, еще не завтракал.
Есть я хотела. Очень. От нервных потрясений у меня завсегда жор начинается. Но стойко соврала:
— Нет, не хочу.
— Маш, и почему я тебе не верю? — Данилов на миг отвлекся от дороги, чтобы подарить мне хитрую улыбку. — Решено. Сначала заскочим в какой-нибудь ресторанчик, а потом — гулять в парк. Я тоже там давненько не был.
И тут я окончательно запаниковала. Ну какой сейчас мне ресторанчик? Я же одета как капуста! Перед глазами сразу встало зебровое платье и туфли. Вот кто всегда к ресторанам готов. Осознав, что мне не переубедить упрямого мужчину, который привык, чтобы ему подчинялись, скромно попросила:
— Может, лучше в кафе? — с надеждой протянула я, и Данилов рассмеялся.
— Сколько надежды в твоем голосе. Маша, ты это так меня стесняешься?
— С чего вы взяли, Ярослав Алексеевич? — нахохлилась я. — Просто не привыкла расхаживать по ресторанам. Да и вряд ли мне по карману места, где вы привыкли обедать.
— Маш, ну я же приглашаю. Ты не переживай. Это я тебя в выходной день на работу выдернул, подверг жизнь опасности, так что вкусно накормить просто обязан.
Я усмехнулась и совершенно наглым образом, откуда что взялось, поинтересовалась:
— Ярослав Алексеевич, а вы умеете печь блины? А то блинов домашних страсть как охота…
Он несколько секунд недоуменно смотрел на меня, затем его глаза сузились, а на губах вдруг появилась хищная улыбка. Что-то внутри екнуло. Я сглотнула, осознав, что Данилов не тот человек, над которым можно невозбранно глумиться.
— Пока не решил, — наконец, ответил он. — Но как только выясню, ты первая узнаешь об этом.
Прозвучало многообещающе.
— Ярослав Алексеевич, я же пошутила! — прошипела я в ужасе.
Данилов наклонился ко мне близко-близко и так это серьезно выдал:
— А я нет, Боец. Блины не то, о чем можно шутить.
Глава 13. Дело о неожиданных поворотах
Мы заехали в какой-то ресторанчик суши, где я впервые попробовала заморскую кухню, о которой много раз слышала, да как-то все не доводилось попробовать. Оно и понятно, лишних денег на рестораны в нашей семье отродясь не водилось. Да и баловство это все.
Неожиданно мне понравилось, и я подумала, что обязательно научусь такое готовить, это ведь настоящий полет фантазии! Данилов смеялся и учил меня есть палочками. Продемонстрировав мне, как ловко ими орудует, отнял принесенные официантом «европейские приборы» и первую порцию самолично положил мне в рот. И если сначала я напрягалась, то к концу обеда мы как-то неожиданно перешли на ты, уговорившись, что это будет наша маленькая тайна, и ни-ни на работе!
Я весело смеялась над его шутками и с интересом слушала рассказы о проведенной в деревне у деда юности, совершенно позабыв, кто именно сидит за столиком напротив. С ним было удивительно комфортно общаться, не то что с Батрухиным. Ярослав не допускал пошлостей и двусмысленных намеков, но при этом умудрялся ненавязчиво ухаживать, так что я впервые чувствовала себя настоящей дамой. Не знаю, как лучше описать это ощущение.
Блины тоже были, но не такие, как я ожидала. К чаю принесли еще порцию роллов с сладким кремом и лесными ягодами, политые сиропом и завернутыми в блинчик вместо морской капусты. Не совсем то, что я ожидала, зато оригинально. И вкусно, что уж там.
После сытного и неожиданно веселого обеда мы пошли гулять. Вместе.
Ярослав Алексеевич напросился со мной, уверив, что уже лет десять не был ни в одном парке и с моей стороны преступление запрещать ему такую малость. Мы неспешно гуляли по пустынным тропинкам изредка встречая прохожих. Рассматривали местные достопримечательности вроде закрытого на зиму фонтана и фундамента старых зданий, и обо все Данилов что-нибудь рассказывал. Затем кормили бесстрашных серо-рыжих белок, которые сами выскакивали на тропинку, стоило поцокали языком. Было морозно, но все еще солнечно, хотя капризное осеннее светило уже клонилось к закату, напоминая, что пора бы и честь знать. Вот-вот совсем скроется за горизонтом.
На крутом спуске я неожиданно поскользнулась. Нога поехала, я неловко извернулась и взмахнула руками. Данилов успел поймать меня за талию, помогая удержаться. Поехал сам по обледеневшей к вечеру брусчатке, но удержался. Я инстинктивно вцепилась в него и осознав, что теперь уже точно не упадем, подняла глаза. Наши взгляды встретились и все слова разом пропали.
Надо было поблагодарить и отпустить его. Отодвинуться, чтобы не находиться так неприлично близко в который уже раз за сегодня, но я не шевелилась. Замерла, точно бабочка, пойманная в сети его очарования, осознавая, насколько попала. Рацио лихорадочно пыталось придумать объяснение тягучему томлению, которое разливалось по телу от одного лишь ощущения крепких, надежных руки на моей талии. Полной грудью вдыхала пикантную горчинку его парфюма, и голова кружилась. Снизу открывался великолепный вид на изгиб мужских губ. Не капризных как бывает или безвольных, а таких как надо. Таких, какие до ужаса хочется поцеловать.
Перевела взгляд на подбородок, покрытый темной щетиной — сегодня выходной и он не стал бриться? А внутри поднималась волна томительного жара, грозящая захлестнуть меня с головой. Кровь застучала в висках, вторя сердцу. Я облизнула пересохшие разом губы, и его лицо медленно приблизилось. Когда оно оказалось слишком близко, так близко, что объяснений больше не требовалось, я закрыла глаза в ожидании неминуемого поцелуя. Поцелуя, которого я отчаянно желала, как никогда в жизни…
Звонок мобильного развеял наваждение. Звонили Данилову.
— А… Кхм, извините… — я отодвинулась первой и даже перешла на вы от растерянности.
Отошла на несколько шагов, чтобы не мешать разговаривать. Отвернулась. Лицо полыхало. Порыв ледяного ветра обжег щеки. В голове царил полный сумбур. Что это сейчас было? Что я тут еще вытворяю? Мне кажется, или я только что совершила одно из важнейших открытий в жизни? Никто коварный не пытается совращать молоденьких дурочек, хотя бы потому что они и сами рады совратиться, стоит только немножечко пойти навстречу…