Этот слон, пытаясь развернуть, настойчиво тянул меня к себе, больно защемив кожу. А вот это уже было лишнее. Плевать, что может случиться скандал. Плевать, что мы привлечем ненужное мне внимание. Сколько можно трястись от всего? Иначе и до паранойи нетрудно дойти, и тогда — листья начнут резать воздух.
Зафиксировав его ладонь на своем плече ладонью правой руки, я сделал маховое движение левой. Все, теперь его рука в надежном замке, откуда не так просто выбраться. Особенно после того, как немного согнуть колени. Воздействие создается и на лучезапястный сустав, и на плечевой. Локоть тоже в стороне не останется, недаром же на нем моя рука.
«Полезет за ножом или пистолетом — добавлю усилий, — твердо решил я. — Для этого только и необходимо, что резко присесть».
Чтобы хрустнула у него конечность и пришла такая боль, после которой моментально забудешь, где у тебя находятся ножны или кобура. Ну а дальше по ситуации. Коленом в физиономию, например. Она у него такая, что при всем желании промахнуться сложно. К тому времени она как раз окажется на уровне колена.
— Отпусти!
— Согласись, листья режут воздух — поэтично ведь сказано? — неожиданно для самого себя произнес я. — Жаль только, не мной. Я другое скажу. В следующий раз обязательно откручу тебе руку. Или ногу. Или даже голову. Все понятно?
— Понятно! — торопливо сказал он.
Ну да, тут тебе не тренировка или даже не соревнования, когда достаточно разок хлопнуть ладонью по ковру или соперника, чтобы он освободил от болевого захвата. Сейчас все серьезно. Так сказать, мужские игры на свежем воздухе. В мире, где царит право сильного и законами даже не пахнет. И я на этот раз оказался сильнее. Что будет дальше? Будет — тогда и поглядим.
— Ну все, покедова! Смотри, не простудись!
Отпустив его, пошел прочь самой независимой походкой, которая должна была ему показать: плевать я на него хотел!
На всякий случай сунул руку в карман, ухватившись за рубчатую рукоять револьвера. Вот чем они хороши, револьверы, тем, что даже из кармана можно пальнуть, не извлекая его на свет божий, и никакой задержки не случится. Пошел так, чтобы держать его краем глаза и успеть среагировать на любое резкое движение. Иван говорил, в Станице нет таких жестких порядков, как на Вокзале, и потому пальну не раздумывая.
Листья режут воздух. Нет, до чего же поэтично! Этот тип принял меня за идиота? Его право. Главное, что не признал во мне того самого эмоционала, который пришел вместе с Греком к Отшельнику и которого Федор определил с полувзгляда.
Все улицы в Станице вели к зданию бывшей школы, которая являлась здесь центром. Возле нее располагалась небольшая, плотно утоптанная площадка с висевшим на столбе корабельным колоколом и многочисленными скамейками. В школе и находилось все то, что мне было необходимо. Не ошибешься — вывески ясно давали понять впервые попавшему в Станицу человеку: лавка, ночлежка и харчевня находятся именно здесь. Еще они свидетельствовали о том, что в наличии мастерская, ремонт обуви и одежды, а также парикмахерская. Словом, полный набор.
К пункту общественного питания, который располагался в помещении бывшего спортзала, я и направился. Завалялось у меня несколько пикселей, перекусить точно хватит. Дело к вечеру, завтрак в лодке оказался не слишком обильным, ну а затем мы торопились попасть сюда. Шел, жалея о том, что куда-то исчезла так понравившаяся мне девушка, которая имеет обыкновение разгуливать по улицам в домашнем халатике и тапочках. С едой можно было бы и повременить: случалось, и по двое суток крошки во рту не было, но такие девушки попадаются далеко не на каждом шагу.
Стоило мне только завернуть за угол школы, как увидел ее. Она разговаривала с каким-то мужчиной у входа в харчевню. Тот стоял ко мне спиной, и выражение его лица мне не было видно. А девушка то и дело прикусывала нижнюю губу, и глаза у нее подозрительно блестели.
— Ты пойми, милашка, тут никому нет дела до твоих маминых подарков! — услышал я, приблизившись. — И золото здесь не в цене. Его столько, что грузила для удочек вместо свинца из него делают. Единственное, что ты можешь мне предложить, так это раздвинуть ножки. Комнатку снимем, покувыркаемся часок-другой, а уже затем накормлю. Сколько в тебя влезет. Хорошо будешь стараться, еще и пикселей отсыплю. Ну так что, убедил?
— Маринка, привет! — оттесняя плечом любителя кувыркаться, тоном давнего знакомого обратился я к девушке. — Битый час тебя ищу. Договорились же на причале встретиться. Пойдем. — И, не спрашивая разрешения, потянул ее за руку, через плечо бросив: — Дядя, ты свободен.
Если дело пойдет так и дальше, до наступления темноты успею рассориться со всем населением Станицы. И тихо, на ухо девушке сказал:
— Давай присядем на лавочку и поговорим. Обещаю, не обижу, ничего подобного предлагать не буду, просто поговорим. Ладушки?
И потянул уже настойчивее. Лавочек на площади хватало с избытком, на одну из них я и плюхнулся. Девушка присела вслед за мной, прикрыв оголившиеся коленки подолом вышитого драконами шикарного халата. Драконами восточными — их сразу можно определить. Они похожи на змей с крыльями. На Западе другая традиция — тамошние драконы в теле. Змей Горыныч у нас тоже такой. Что и говорить — шикарный халат, определенно из натурального шелка. Только не принято здесь разгуливать в домашней одежде. Она должна быть практичной, чтобы в любой момент быть готовым в ней продираться сквозь джунгли, лазить по горам, плыть по реке и так далее.
— Как тебя звать?
— Валерия.
— Лера, значит?
— Для близких друзей — да.
Лера, я обязательно стану тебе близким другом, клянусь! Причем настолько, что ближе некуда. Наверное, я и выжил именно для того, чтобы повстречать тебя. Ты просто ресницами взмахнешь, а у меня почему-то сердце екает.
— Давно здесь?
— Нет. Этой ночью появилась. Или очутилась, не знаю, как правильно. А вы? И как вас, кстати, зовут?
— Меня И-и-и… Димой, — едва не проговорился я. И улыбнулся: знакомство, которое начинается с лжи, обычно ни к чему хорошему не приводит. — Я тоже не так давно, месяца три от силы. Прямо здесь и оказалась? В Станице, имею в виду?
— Почти. Пришла в себя и не пойму, где я, что со мной. Дома была — и вдруг уже на берегу реки. Тошнит, голова кружится, а совсем рядом кто-то рычит. Огни увидела и на них побежала. Люди какие-то неприветливые, — пожаловалась она. — Никто ничего толком не объяснит, не поможет.
— Тебе просто не повезло, здесь далеко не все такие. Что продать-то хотела?
Лера разжала кулачок, чтобы показать цепочку с кулоном. Из золота, и еще с какими-то камешками. Но, как правильно заметил этот усатый хмырь, золото здесь совсем не ценится.
— Купите? — с надеждой спросила она.
— Есть хочешь?
Лера кивнула.
— И я хочу. И денег тоже нет. Зато есть одна штука, которая ценится куда дороже.
Продемонстрировал жадр. Только сейчас держал его осторожно, чтобы не повторилась ситуация, на которую обратила внимание Жанна. Увидит кто-нибудь такой же глазастый, как она, и могут начаться проблемы. Незаполненный жадр определить легко. Впрочем, как и тот, который пора выбросить. Не говоря уже о полном.
— Что это? — Лере хватало впечатлений первого проведенного в новом мире дня, поскольку любопытства в ее голосе было всего лишь чуточку.
— Средство от многих вещей сразу. От ностальгии, депрессии, обезболивающее и так далее.
— А-а-а, понятно. — И неожиданно расплакалась. — Дима, почему я здесь? Как тут очутилась? За что?!
Я обнимал ее вздрагивающие от рыданий плечи и думал: «Каждый за свое, девочка. За что-то действительное или просто надуманное. Но жизнь продолжается. И еще остается надежда вернуться назад. Крохотная такая надежда, но без нее будет совсем уж плохо».
— Знаешь, сколько их уже ко мне подходило таких, как тот, которого ты отогнал? Несколько! И каждый: тебе нужен защитник, покровитель, человек, который о тебе позаботится, — жаловалась она, не переставая плакать. — Без него тебе здесь не выжить. И у всех одно на уме! Ты же не такой?!
Я промолчал. Такой, Лера, точно такой же. Солгу, если скажу, что не мечтаю оказаться с тобой в постели. И разница между нами лишь в одном: я хочу, чтобы ты была со мной не по принуждению и не из чувства благодарности.
— Все, Валерия, хватит плакать. Иначе продавец в лавке подумает, что я жадр у тебя отобрал и теперь хочу пропить. И сразу цену скинет, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Да и сама лавка закрыться может, если не поторопимся. Сейчас продадим жадр и купим тебе что-нибудь более подходящее. Халатик, безусловно, красивый и очень тебе идет, но даже в таком больном на голову мире, как этот, по улицам в них не ходят. Затем поужинаем и будем думать, что нам делать дальше. Договорились?
И, не дожидаясь ответа, потянул ее за руку. Умыться бы ей не помешало, но время действительно дорого.
Человек за прилавком меньше всего походил на продавца. Наголо выбрит, косая сажень в плечах, взгляд атамана шайки разбойников. В противовес — дорогой костюм. Поначалу я даже засомневался, пока он сам не спросил:
— Что-то конкретное нужно? Если да, то успеваем — через пару минут закрою. Нет — приходите завтра.
— У меня вопрос и предложение.
— Слушаю.
Существует в поселке Фартовый одно благотворительное заведение. В нем вновь прибывшему, если можно так выразиться, выдают кое-какие вещи. Причем без всякой платы и обязательств, что тоже важно. Не бог весть что и даже не все самое необходимое, но выдают. Как бы то ни было, полученный в нем наган до сих пор с собой ношу. Возможно, нечто подобное есть и в Станице.
— Здесь такого не имеется, — выслушав меня, покрутил головой он. И посмотрел на Леру.
«Если он сейчас озвучит нечто подобное тому, что девушка уже целый день выслушивает, боюсь, дальнейшего разговора у нас не получится», — заранее закипая, подумал я. Но нет.
— Это вам на Вокзал нужно. — И пояснил: — В наши края редко кто переносится, так что и смысла нет.
— Тогда предложение. — Я без лишних слов положил перед ним на затертые до блеска локтями покупателей, струганые, но некрашеные доски прилавка жадр. Осторожно положил, чтобы у него ни малейшего подозрения не возникло.
Было видно, что товар торговца заинтересовал.
— Сколько за него просишь? — спросил он, едва убедившись, что тот неиспользованный.
Относительно цены — сложный вопрос. Понятия не имею, сколько за него нужно просить. Знаю лишь то, что они дорогие. Но насколько? Так что попробуем методом тыка.
— Этой девушке необходима подходящая одежда.
— Что именно?
— Прежде всего джинсы.
Как мне удалось заметить, имеется тут неплохой выбор и других брюк. С многочисленными карманами, удобного кроя и всевозможных расцветок — от хаки до растительного или цифрового камуфляжа. Но джинсы тоже неплохой вариант. В отличие от мешковатых брюк они ей будут в обтяжку, а ножки у Леры!.. Впрочем, и грудь тоже не подкачала.
— И куртку. Вон ту, — указал я пальцем.
Он, соглашаясь, кивнул. Климат теплый, даже жаркий. Но без хорошей куртки, желательно с капюшоном, и в нем не всегда будет комфортно. Особенно когда ливень с ураганным ветром, причем неделями. Не говоря уже о горах.
— Ну и парочка футболок не помешает.
Одежда в лавке была в основном из разряда секонд-хенд, но попадались и новые вещи. На них я и указывал, несмотря на то что такие здесь могут позволить себе только состоятельные по местным меркам люди. Себе ни за что бы не выбрал, но коль уж взялся — не покупать же ей старье?
Снова кивок.
— Остальное — тугриками.
Тугриков-пикселей оказалось на удивление много. Чтобы продавец не подумал, что развел меня как лоха, я смел с прилавка металлические шестиугольники как можно небрежнее, всем своим видом показывая, что сорить деньгами мне не привыкать, дескать, только этим и занимаюсь. В отличие от жадров цены на товары в пикселях знаю неплохо, и потому за ближайшее время можно не беспокоиться: денег достаточно, и даже более чем.
— Парень, — услышал я уже в спину.
Обернувшись, увидел еще одну кучку пикселей. Немного меньше, чем та, которая брякала у меня в кармане. Надеюсь, не плата за то, на что я категорически не соглашусь.
— Согласись, что цен на жадры ты не знаешь даже приблизительно.
Отрицать очевидное не было ни малейшего смысла, и я кивнул.
— Может, обувь еще подберете? — глядя на домашние тапочки Валерии, спросил он.
И я едва не хлопнул ладонью по лбу. Сам себя не узнаю! Неужели на меня так повлияла Лера?
Мы укрылись в узком проходе, образованном стеной школы и еще одного строения, но уже бревенчатого. Вернее, практически насильно Леру туда затащил.
— Переодевайся. Я отвернусь.
За спиной послышалось шуршание одежды.
— Валерия, как нам лучше поступить? Поесть или все же будет лучше сначала с ночлегом определиться?
Второй вариант более предпочтителен. Ужин пройдет куда спокойнее, когда точно знаешь: проблема с жильем решена.
— Как скажешь, Дима, — безучастно ответила она. — Надеюсь только, ты не потребуешь с меня платы за все?
— Давай я сразу тебе объясню. Ты мне нравишься, причем очень. И я совсем не прочь оказаться с тобой в постели. Сказать честно, даже мечтаю об этом. Но я не могу вот так сразу: мы же практически с тобой незнакомы. Вначале нам необходимо узнать друг друга поближе. Да, и не пытайся за ужином меня подпоить.
Я практически слово в слово повторил то, что услышал когда-то от одной девушки. Разве что про мечту добавил от себя. Послышался ее смешок. И это был, наверное, ее первый смех за сегодняшний день.
— Можешь поворачиваться.
Лера все еще улыбалась.
— Договорились, Дима. Знаешь, ты ведь почти мои мысли озвучил. Не то чтобы совсем похоже, но довольно близко. За одним исключением: мечтаю я только о том, чтобы поскорей вернуться домой.
Вот с этим будут проблемы. И они у всех.
— Вернешься, — пришлось твердо пообещать то, во что сам не верил. — А пока пошли обеспечим себе ночлег.
На удивление в небольшом холле по вывеске — гостиницы, а по сути — ночлежки оказались и стойка, и портье. Симпатичная ухоженная женщина, даже с макияжем. На ней и нечто вроде униформы имелось — белая блузка и черная юбка.
— Что угодно господам? — с улыбкой поинтересовалась она.
— Отдельную комнату. Есть свободные?
— Полно. — И улыбнулась снова. — Целых две. Вам какую из них? Ту, что побольше и с двуспальной кроватью, или поменьше, но с двумя обычными?
Жаль, что не свободна единственная. Та, что с двуспальной.
— С двумя обычными.
Тогда мне и пришла мысль: вместо того чтобы тащиться в местную харчевню во всех отношениях будет благоразумней принести еду в комнату. И для Леры, и для себя.
— На какой срок?
— На трое суток.
Не много и не мало. И отдохнуть хватит, и определиться сразу со всем.
— Да хоть на всю оставшуюся жизнь, лишь бы пикселей хватило.
— Кстати, что там по оплате?
— Пиксель — день. Исходя из арифметики, с вас — три.
Получив деньги, она все с той же улыбкой протянула ключ. Судя по его величине, замок должен внушать уважение. И добавила уже в спину:
— Желаете помыться — у нас тут и баня есть.
Баня потерпит до утра. Ужин и сон — вот и все, что сегодня нужно. Остальное может подождать.
Звук шагов нескольких человек, а потом и голос одного из них догнал нас с Лерой, когда мы подходили к ведущей на второй этаж лестнице.
— Я же говорил, что здесь они оба. Эй, а ну-ка стоять!
Глава восьмая
Еще оборачиваясь, я уже срывал с плеча ружье. Миг, и его ствол смотрел в ту сторону, откуда раздался приказ. Я не ошибся: там стоял тот самый усатый любитель кувыркаться в постели. С ним еще парочка, непременно его приятелей: в таких делах прохожих с улицы не зовут. Все трое застыли как изваяния. Оно и понятно: любое движение может быть принято мной за агрессию. Причем совершенно не важно, какое именно: шаг в сторону, назад, вперед, резкое движение руками. В узком коридоре картечь из ружья двенадцатого калибра найдет всех троих, пусть им и достанется в разной степени. Поправить затем недолго: ружье — полуавтомат, не потребуется делать им лишних движений, знай себе работай указательным пальцем.