Нет, лучше о том, что создам успешный бизнес. Такой, чтобы и не нервничать, и практически ничего не делать, но чтобы доходов хватало на любую мою прихоть. Но красавицей-секретаршей обзаведусь в любом случае. И никогда, вообще никогда не буду вспоминать, куда меня угораздило попасть и что мне пришлось там пережить.
— Пойдешь ко мне в секретарши? — поинтересовался я у Леры, поддерживая ее под локоть и помогая перебраться через очередное препятствие.
Она сначала головой тряхнула в недоумении, настолько неожиданным оказался для нее вопрос. Затем, верно решив, что я шучу, заявила: «Ни за что на свете!» Демьян, случайно подслушавший наш разговор, начал переводить взгляд с меня на девушку и обратно. Так ничего и не поняв, переключился на Пашу, посоветовав ему выкинуть пулемет с самой высокой горы, предварительно намотав его ремень на шею.
— Немного осталось. — Слова Трофима прозвучали чуть ли не волшебной музыкой, настолько всех успел утомить этот путь.
— Откуда известно? — тут же поинтересовался Малыш. — Ты же утверждал, что пешком здесь не ходил.
— Вон ту гору наблюдаешь? Она и с моря хорошо видна. Так вот, перевалим ее, вниз спустимся, и все, Радужное. Привал? — Трофим посмотрел на меня.
— Привал, — кивнул я. — Семь минут.
— Почему семь? — удивился Паша.
— Ладно, пусть будет двадцать.
Не говорить же ему, что в чем-то похожей ситуации Грек объявил именно семиминутный привал. Объяснив тем, что пяти минут будет мало, а десяти у нас нет. Нужно хорошо знать Грека, чтобы понять — такой у него юмор.
Трофим оказался прав: еще полчаса карабканья на гору — и перед нами открылся отличный вид на Радужный. Больше всего он походил на рыбацкий поселок, расположенный на узкой полоске земли между берегом моря и тянущейся до самого горизонта высоченной отвесной скальной стеной. Улиц я насчитал три, на удивление ровных: кто-то явно занимался их планировкой. В центре средней улицы виднелся разрыв в несколько домов, очевидно задуманный как площадь. На берегу виднелось множество суденышек, практически все до единого с мачтами. И никаких следов нападения.
Узкая полоска воды у берега, и начинались острова. Множество островов, которые простирались так далеко, насколько хватало взора.
— Поле нашей деятельности, — сказал Демьян, который смотрел туда же.
— Нет, — не согласился с ним Трофим. — Те, которые нужны, не разглядишь и с этой горы: до них день пути.
— А где термальная электростанция? — Сколько я ни всматривался, ничего подходящего так и не обнаружил.
— Отсюда не увидишь — она в ущелье.
Ну да, он уже объяснял. Но почему-то мне казалось, что пар из долины гейзеров будет виден издалека.
— По ходу у них какое-то собрание. — Единственная оптика — монокуляр — была у только Паши. — Видите на площади народ? По-моему, там все население собралось.
И верно, людей там хватало.
— Может, их всех туда согнали? Те самые, кто напал?
— Сомнительно. — Оптика у Павла оказалась весьма неплоха. Электронная, с великолепным зумом.
Не сказать, чтобы с ее помощью отсюда можно было разглядеть и цвет глаз, и мимику, но увидеть получилось многое. Стоят разговаривают и, вероятно, о чем-то спорят. Судя по жестикуляции, накал страстей на пике. И никаких признаков того, что нападение действительно было. Ни следов пожарищ, ни чего-либо другого. Пусть трупы успели убрать, но ранить кого-нибудь были должны? Так почему ни на ком не белеют повязки?
— А откуда тогда зарево и дым, который мы наблюдали не далее как этой ночью? — резонно поинтересовался Малыш.
— У них и узнаем. Трофим, прогуляемся? Остальные пусть здесь подождут.
У меня сложилось стойкое впечатление, что, как боец, он стоит всех остальных. Да и не только как боец. Еще я слегка опасался, что Трофим сейчас заявит что-то вроде: «Оно мне надо?» Прекрасно обойдусь и без него, но в человеке разочаруюсь, а это всегда неприятно. Но нет, ни слова не говоря, он с готовностью поднялся на ноги.
За спиной я услышал голос Демьяна:
— Паха, ты почему стрелковую ячейку не оборудуешь? Пулеметчик, черт бы тебя побрал!
Вероятно, настолько его утомило таскать «Дегтярев» по горам, пусть и в очередь.
Глава двенадцатая
Противоположный склон горы был куда более пологим. И полностью зарос густым кустарником, который надежно прикрывал нас с Трофимом до самой окраины Радужного. У подножия мы перешли через весело журчащий ручеек, глубина которого едва скрывала лодыжки. Затем перемахнули через плетень, чтобы оказаться в ухоженном огороде с ровными, тщательно прополотыми грядками.
Ни дать ни взять дачный участок, разница лишь в том, что растения не земные. Частью мне уже знакомые, а часть их я видел впервые. Осторожно миновав его, чтобы ничего не затоптать, мы прошли мимо сложенного из плит песчаника домика, покрытого сверху пучками стеблей, чем-то похожими на камыш. Открыли плетеную калитку и оказались на улице. По ней и направились в сторону площади, откуда доносились оживленные голоса. Гомон стоял тот еще, и кто-то, пытаясь всех перекричать, тщетно призывал к порядку. Наверное, на площади собралось все население Радужного, настолько их оказалось много.
Мы подошли к толпе незамеченными — все были увлечены то ли спором, то ли выяснением отношений, то ли чем-то еще. Некоторое время постояли, безуспешно пытаясь понять суть. Ясно было только одно: им предстояло принять какое-то важное решение. Решение непростое и всем им невыгодное.
— Дядя, что тут у вас происходит? — Не выдержав, Трофим дернул за рукав бородатого мужика в новехоньком армейском камуфляже, но тот лишь отмахнулся. На голове у него сидела замызганная бейсболка с потрепанным козырьком, выгоревшая на солнце настолько, что при всем желании определить ее первоначальный цвет было невозможно.
Остальные выглядели примерно так же. Нет, они не были все как один худыми небритыми мужчинами с острыми, выпирающими кадыками — среди них хватало и женщин, и даже детей. Сходны они были в одном — в одежде, у всех абсолютно новые вещи соседствовали с чрезвычайно заношенными.
«Странная у них какая-то мода», — размышлял я, внимательно разглядывая людей и пытаясь обнаружить среди них знакомых, которые могли бы признать во мне Теоретика.
— Да успокойтесь же вы наконец! — в очередной раз призвал все тот же голос. — Если все будем орать, так ничего и не решим.
— А чего тут решать?! Хрен им в грызло — вот и весь наш ответ! — выкрикнул кто-то из толпы.
— А ты о детях подумал?! — тут же возразил ему пронзительный женский голос. — Тебе-то легко говорить, у тебя их нет! Они же обещали всех перерезать, если не согласимся. Тебе Аммонита мало?!
— Давай присядем, ноги гудят, — предложил Трофим, взглядом указывая на лавку неподалеку. Добротную такую лавку, с широким сиденьем и наклонной спинкой. — Сдается мне, им еще долго до нас дела не будет.
Даже не догадываюсь, что же за ним такое, отчего путь на Землю ему заказан, но он мне нравился. Спокойствием, немногословностью и еще чувством юмора. Когда на борту «Контуса» вспыхнула ссора между Малышом и Пашей, грозившая дойти до рукоприкладства, Трофим сумел разрядить обстановку единственной шуткой, мне даже вмешиваться не пришлось. Поначалу, когда мы только вышли из Станицы, я опасался того, что он на правах доверенного человека Таланкина начнет советовать, рекомендовать, а то и вовсе приказывать. Ничуть не бывало. Когда его спрашивали — он отвечал, но не более того. Единственное, на его лице постоянно ходили желваки. Нервный тик или привычка — объяснить было затруднительно.
Мы присели, вольготно откинувшись на спинку. Я посмотрел на вершину горы, где прятались все остальные. Конечно же не увидел никого. Позвать всех сюда? Как будто бы опасности нет. Но зачем? Успеется еще. Меж тем сходка, смысл которой по-прежнему оставался непонятным, несмотря на то что обсуждение происходило в нескольких шагах от нас, закончилась ничем. Никакого решения принято не было, и люди начали расходиться. Недовольные и зло бурчащие себе под нос.
Наступила пора познакомиться с человеком, который, судя по всему, и являлся в Радужном главным. Именно он призывал всех к спокойствию и все это время пытался настоять на своем мнении. Оно заключалось в том, что лучше все-таки договориться. Неизвестно с кем и неизвестно по какому поводу. Поднявшись на ноги, я неторопливо пошел к нему, слыша за спиной шаги Трофима.
— Привет. Минутка свободного времени найдется? Хотелось бы пообщаться.
— А вы кто такие?! — удивился он.
Я посмотрел на своего спутника. По словам Трофима, ему приходилось бывать здесь дважды. И тем более удивительно, что его не признали. Разве так бывает? Не такой уж он и большой, Радужный, в котором можно примелькаться задень. Трофим глядел куда-то в сторону, как будто разговор не касался его вообще. Пришлось ответить сразу за обоих:
— Мы здесь впервые. Ну так что, пообщаемся?
— Как сюда попали?
Не люблю, когда на любой мой вопрос отвечают встречным своим, но пришлось объясняться:
— Сначала по реке, затем пешком. Ты здесь главный?
И снова вопрос:
— Откуда?
— Из Станицы.
— Очередные искатели сокровищ?
Можно сказать и так. Только наше сокровище стоит всех остальных, вместе взятых. Шанс возвратиться туда, куда ты и сам, нисколько не сомневаюсь, мечтаешь вернуться.
— Что-то вроде того. Кстати, меня зовут Дмитрием. Можно просто Димон.
Если Трофим пожелает, представится сам. Он не стал.
— Кирилл Петрович.
Ты действительно считаешь, что я буду величать тебя по имени-отчеству? Так это еще заслужить нужно. Только что наблюдал за тем, как народ тебя слушается: толком даже слова сказать не дали, как ты ни надрывался. Случись нечто подобное в Станице, нисколько не сомневаюсь, Таланкина слушали бы внимательно, не перебивая. Потому его и не зазорно полным именем называть.
— Кирюха, значит? — И немного смягчил: — Знаешь, Кирилл, мы еще не определились, где будем базироваться. Возможно, у вас, возможно, в этом, как его?.. — Название второго известного мне поселения выветрилось из головы. Что-то с ракушками связано.
— Аммонит? От него мало что осталось, потому и собрались.
— Так это там ночью на полнеба полыхало?
— Именно. Но, судя по всему, скоро и у нас здесь заполыхает, — сказал он с тяжелым вздохом человека, которому под силу Радужный от подобной участи уберечь. Но окружающие его тупые людишки никак не могут взять этого в толк.
— Так что же все-таки там произошло?
— Ничего хорошего, — скривился Кирилл Петрович.
— Ты ситуацию хотя бы в двух словах обрисуй, — продолжал настаивать я.
Мне тут решение принимать, а он все загадками.
— Двух слов будет мало.
— Ну тогда присядем и поговорим не в двух, — указал я на лавку, с которой мы с Трофимом только что поднялись.
А когда он засомневался, настойчиво взял его под руку и даже сопроводил.
Выслушав Кирилла, мы с Трофимом переглянулись: ничего хорошего действительно нет. Из его рассказа стало понятно следующее: объявились в этих местах люди, их много, все с оружием, которые пытаются подмять бизнес под себя. Не весь, правда, а самую доходную его часть.
— На островах ближе к берегу в основном всякий мусор попадается, — рассказывал Кирилл. — Безусловно, он тоже свою цену имеет, но все стоящее — дальше. Бытовая электроника, одежда, оружие, патроны и многое другое. Не всегда годное к употреблению и не всегда исправное, но тут уж как повезет. Так вот, они заявили: не вздумайте соваться дальше установленной нами границы. — Кирилл указал ее пальцем на местности. — Вон от той вершины горы вон до той.
Если честно, рассмотреть вторую вершину у меня не получилось. Что в общем-то ничегошеньки не меняло. Те острова, которые были нам нужны и на одном из которых исчез Токарь, подпадали под запрет.
— И что было дальше?
— Дальше было то, что зарево вы сами ночью видели.
— Их в Аммоните не послушались и туда полезли?
— Именно! Дело даже до стрельбы дошло. Ну а затем они ночью туда и нагрянули. Ждали их там, но толку-то!
— Много сгорело?
— Сгорело-то ладно! Они там десятка полтора людей убили. И сказали: сунетесь туда еще раз, снова придем, и тогда жертв будет куда больше!
— Так из-за этого вы собирались?
— Из-за этого. — Он тяжело вздохнул.
— И что решили? — Как будто я сам не видел.
— Да ничего! Поорали-поорали и разбрелись кто куда. Как будто проблема сама собой рассосется. Если бы!
— А сам ты как ситуацию видишь?
— Понятия не имею, как ее разрулить! Одна надежда, Таланкин людей пришлет, чтобы те порядок здесь навели. Только когда это будет? Да и будет ли вообще?!
Я посмотрел на Трофима: может, у него вопросы возникли? Но тот лишь дернул плечом.
— Кирилл, а где у вас тут можно остановиться? — «Контус» — кораблик замечательный, но тесноватый, если все время на нем обитать. — Гостиница, например. Или еще лучше, какой-нибудь дом пустует.
— Получается, вы надолго сюда?
— Это уж как получится. — Самому бы знать точно.
— Двоим?
— Двоим, — ответил за меня Трофим. И я уж было подумал, что он не желает раскрывать наличие остальных, когда он добавил: — Мы и на корабле поживем.
Подразумевалось, что жилье нужно только для нас с Лерой. Это вполне меня устраивало.
— У вас и корабль есть? — Взгляд Кирилла скользнул вдоль побережья, пытаясь обнаружить что-то новенькое.
— Есть, — снова вступил в разговор я. — Недалеко отсюда. Сначала решили узнать, что здесь и как, ну а затем уже гнать его сюда.
— Логично. А что за корабль?
— «Контус». — Не было смысла скрывать то, что вскоре обнаружится само собой. И, опережая его следующий вопрос, поскольку по реакции можно было смело судить — он о нем знает, добавил: — Таланкин на время дал. Так сказать, попользоваться.
— Ясно. Что до жилья, пустует тут один домишко. Не большой и не маленький, и почти у берега. Стекол нет, мебели тоже, но крыша не протекает. Хоть сейчас занимайте. — И мрачно добавил: — Сдается мне, скоро их сколько угодно, пустых, появится.
— Твои мысли? — поинтересовался Трофим, когда Кирилл ушел, а мы остались сидеть на лавке.
— Мало вводных. Понятно только, что ничего хорошего. Дай подумать.
Я уже во второй раз пожалел, что не оставил Леру в Станице. Первый — этой ночью, когда все и происходило. И сейчас. Навестившие Аммонит люди в любой момент могут нагрянуть сюда. Совсем необязательно они устроят здесь то же, что и по соседству. Но Лера — девушка яркая, приглянется кому-нибудь из них, я в стороне не останусь, и начнется.
Самым простым решением будет вернуться в Станицу. Доложить Таланкину, так, мол, и так, и вообще плюнуть на эту затею. Убедить себя в мысли, что порталов не существует, найти местечко, где меня точно не признают, и построить жизнь на этой планете. Конечно же с Лерой. Проблема в том, что Таланкин рвется на Землю. И не станет ли он меня шантажировать? Наверняка. Значит, возвращаться в Станицу особого смысла нет. Разве что минуя ее. Но куда именно возвращаться? Некуда.
— Трофим, как ты думаешь, слова Кирилла, будто Таланкин сможет навести здесь порядок, смысла не лишены?
Возможно, стоит немного подождать, и все образуется.
— Затрудняюсь ответить, — ни на миг не задумываясь отозвался он. — Яков, конечно, крутой мужик, с немалыми возможностями, но не будет у него столько людей под рукой.
— А его партнеры по бизнесу? На том же Вокзале или где-то еще? Как они отреагируют? Товар ведь через его руки к ним идет?
— Какая им разница, через чьи именно? Их куда больше цена интересует. Если эти… — Трофим неопределенно махнул рукой, — предложат вкусную цену, все они на другой же день о существовании Таланкина позабудут. Где бизнес бывает другим?
Наверное, нигде. Тут слова Карла Маркса сразу на ум приходят.
— А еще поселения поблизости есть? Или не совсем поблизости?
Необязательно оставаться здесь, необязательно возвращаться в Станицу, можно попытаться отыскать и новое прибежище.