Этот шепот звучал у него в голове, всю дорогу, пока несся по указанному адресу….
С Ромой Ангелом, он с тех пор, не общался больше, если не считать короткого сообщения:
“Все в порядке, девушка со мной, везу в клинику”
И прилетевшего ответа:
“Спасибо Вась. Спасли и хорошо, дальнейшая ее судьба, мне не интересна”
Интересна, неинтересна, а позвонить и спросить, слышал ли Ромка что-нибудь о бывшей соседке его девушки, после исчезновения Татьяны, подмывало сильно. Сколько раз порывался… Но, ни разу не позвонил. Останавливало опасение: вдруг передадут, что интересовался, испугается, что он пропавшие деньги требовать собирается, будет нервничать. Меньше всего ему хотелось, чтоб она нервничала, переживала, чтоб ей было плохо. Поэтому не звонил.
А теперь, решился. Спросит Ромку в лоб: знает он что-то о ней или нет.
Нажал на вызов, поднес смартфон к уху. Последовал длинный гудок и…
“Здравствуйте! Семейство Ангелов, всем составом улетело к теплому морю! Вернемся восемнадцатого, просим понять и простить”
Бодрым Ромкиным голосом, сообщил автоответчик.
До восемнадцатого две недели, удрученно подумал Василий, бросил трубку на соседнее сиденье, повернул ключ, тяжелый автомобиль тронулся с места
Внедорожник неспешно подкатил к шлагбауму на въезде в окруженный неприступным забором из желтого, огнеупорного кирпича, поселок закрытого типа.
Поселок по привычке называли Обкомовскими дачами, хотя, проживающих здесь бывших работников номенклатуры, можно по пальцам пересчитать. По пальцам одной руки.
Коротко стриженный, крепкий мужчина средних лет, одетый в черную форменную одежду, щелкнул пультом: шлагбаум вздрогнул, взметнулся словно в салюте и замер.
Джип накатом поплыл мимо охранника, на закрытую для посторонних глаз поросшую вековыми соснами территорию, и дальше, по узкой улочке, к дому недавно обложенному все тем же, огнеупорным кирпичом. К дому, где его дожидаются родные: отец, брат Евгений, жена его Ирина, племянник Никитка и Ольга Петровна, удивительная женщина, когда-то заменившая маленькому Васе, родную мать.
Сколько бы было радости, если б он к ним не один приехал. С ней. С Татьяной. И двумя забавными детишками…
Сбрендил. Право слово сбрендил. Никак мозги не хотят принять, что случайные маленькие попутчики, никакого отношения ни к Тане, ни ко мне не имеют. Не хотят принимать, вопреки здравому смыслу…..
3
К вечеру небо снова заволокло, дождь правда не хлынул как из ведра, лишь заморосил мелкими каплями.
— Я к соседке, договорюсь насчет молока и творога на следующий месяц. Тань, ты бы поужинала, если плотно наедаться не хочешь: в сковороде кабачки тушеные. — мама накинула дождевик, сунула ноги в цветастые резиновые калоши и вышла за дверь.
Степа с Алисой, носились по дому, в салки играли с дедом. Благо дом позволяет — хороший у них дом. Четыре комнаты, кухня, прихожая, кладовка, ванная совмещённая с туалетом, зато просторная.
Сунула в машинку кучку детских вещичек, перебрала клубнику, засыпала ягоды сахаром. К завтрашнему дню даст сок, сварим варенье.
Дальше, грузила себя еще какими-то домашними хлопотами, нужными и не очень. Лишь бы не думать о нем. О Васе. Сейчас не думать. Вот уснут дети, уйду в сад, на качели. Можно будет думать сколько угодно, и плакать зажав ладонью рот, чтоб не слышно было, и выть на луну, но очень тихо. Когда дети уснут….
— Все! Я сдаюсь! Включить вам мультики? — долетает из комнаты голос запыхавшегося папы.
— Степ, ты мультики хочешь? Я не хочу, пойду порисую. Кота Маркиза нарисую! — щебечет Алискин голосок.
— Я тоже с тобой порисую, — соглашается Степа.
Слышно, как с грохотом отодвигаются стулья от игрового стола в Алисиной комнате.
Ладно, пока дети заняты, проверю отчеты за прошедшую неделю.
Сходила за ноутбуком, вернулась на кухню. Присела к обеденному столу. Что ж такое. Не получается сосредоточиться, мысли сумбурные ворочаются в мозгах, тянут если не к Василию, так в прошлое…..
Иметь бы способность: стирать из памяти всё, что досаждает. Оставить там только хорошее, и нужное. К сожалению, такого рода способностями, она не обладает….
А память, растревоженная вытягивает наружу все подряд, и то, о чем хочется вспоминать, и то, о чем не хочется….
Диплом областного Универа, оказался пригоден, разве что, для подходящей по размеру рамки, чтоб засунуть в нее и на стену повесить. Впрочем, она предполагала что-то подобное. Когда на пятом по счету собеседовании, женщина со стянутыми в пучок волосами, саркастически ухмыльнувшись произнесла:
— Нет, мы не можем рассматривать вашу кандидатуру на данную вакансию. Предпочтения соискателям с опытом, а у вас его нет. И вообще, на рынке переизбыток экономистов, зачем вы все лезли на этот факультет?
— Чтоб претендовать на копеечную зарплату в вашей конторе. Престижное место — центр. Райцентра. — ухмыльнувшись в ответ, ответила разозленная Татьяна.
За каким чертом вызывали на интервью? В резюме указано, что она без опыта. Да. Покидая контору, она твердо решила. Больше не каких поисков работы по окрестностям. Нужно ехать в Москву. По дороге проторенной Жаннкой и Лариской, ее бывшими одноклассницами.
Мама пыталась отговорить, бабушка и вовсе — хваталась за сердце.
— Куда ты поедешь? Что ты там не видела, в этой Москве? Посмотри какие страсти по телевизору показывают!
— Ну какие бабуль, например? — смеялась она.
— Всякие. Я не переживу, если с тобой, что случится. — бабушка поджимала губы….
— Отстаньте от нее, пусть едет. В нашей глуши, ей ловить нечего. А случится, где угодно может. Если мозгов нет. — осадил маму и бабушку папа.
Она бы в любом случае уехала, даже если бы папа не поддержал. У нее была сильная потребность, куда-то двигаться. Выбираться из сонного провинциального городка….
Искать в столице работу по специальности, она не пыталась. Прекрасно отдавала себе отчет, что шансы равны нолю. Устроилась продавцом — консультантом в Салон связи. Освоилась быстро, спустя пару месяцев, вышла на первое место по продажам, бесцеремонно уводя клиентов из-под носа у менее расторопных коллег. Через полгода ее повысили до менеджера. А еще через полгода, расталкивая конкурентов локтями, она сумела прорваться на должность управляющей одним из салонов сети. Небольшим. В самый раз, чтоб поднабраться опыта и двигаться к следующей цели. Следующей ее целью, стал большой салон в крупном торговом центре. Не ради амбиция, исключительно ради приземленного желания — получать больше денег. Как можно больше. Чтобы избавиться от чувства неудовлетворенности и закрыть вопрос назойливо сверлящий мозг: стоило уезжать из дома, ради того, чтоб жить в комнате с тремя соседками? Делить полки в холодильнике, ждать очереди в душ, или в туалет? Не стоило. Нужно снимать, а лучше — приобретать отдельное жилье. Все упиралось в чертовы финансы, да.
Решение жилищной проблемы, предложил Вадим. Предложил купить на двоих квартиру. В ипотеку. Не в Москве, в Калининграде. Татьяна к тому моменту, полгода как с ним встречалась. Любви не испытывала, она тогда вообще в любовь не верила, симпатия да, симпатия к небу была.
Ухаживал красиво, приятный на вид…
— Танюш, у меня там хорошие связи, с работой проблем не возникнет. Гарантирую. — говорил, ласково глядя голубыми глазами, нежно поглаживая кисть ее руки.
Знать бы заранее, что за монстр скрывается внутри ласкового Вадика….
Психопатом и зверем оказался внешне приятный и ласковый Вадик.
А она? Она кем оказалась? Просто сволочью. Деньги чужие присвоила. Деньги подруги и соседки по комнате — Леры. Беременной Леры. Доверчивой и наивной Леры.
Первую сумму присвоила, когда Лерка в больнице лежала, с серьезной патологией беременности. Вторую сумму, после того, как она родила. Двойню. И не важно, что сделала это с подачи Вадика, ничего это не меняет.
Знала, что Лерка эти деньги собирала, во всем себе отказывая. Знала, что помочь ей совсем некому. Знала, что забираю у нее и ее девчонок последнее. Знала. И всё равно, взяла. Чужое взяла. У беззащитных забрать не побрезговала…..
— Мам! Мам, посмотри, я Маркиза нарисовала! — в кухню влетела Алиса, размахивая альбомным листом, следом за дочкой, вбежал сынок. Листом не размахивает — к груди прижимает.
— Похоже, мам? — Алиса кладет рисунок на стол, тычет пальчиком в изображение….. Невиданной зверушка отдаленно напоминающей кота. Чеширского, с улыбкой во всю пасть.
— Вылитый Маркиз, — заверяет малышку Татьяна.
— Степ, ну а ты кого нарисовал.
Сын кладет перед ней, свой листочек с рисунком….
Некто, высокий, похожий на человека мужского пола, стоит рядом с агрегатом черного цвета, похожим на внедорожник.
— Я нарисовал папу. — тихонько говорит Степа…..
***
— Папу нарисовал. — повторил малыш.
Татьяна растерянно замерла склонившись над рисунком сынишки.
— Мам, похож?
— Очень, — смогла растянуть губы в улыбке и слово из себя выдавить.
Обняла и прижала к себе Алиску, Степку потрепала по волосам.
— Художникам пора мыть ноги, чистить зубы и расходиться по спальным местам.
— Можно только зубы, остальное мы сегодня два раза мыли! Один раз под дождем, и еще в ванне с пузырьками! — тараторит Алиса, уткнувшись в мамину грудь носиком.
— Разве трудно ноги помыть? — мягко спрашивает Таня.
— Нет не трудно, я просто так спросила.
— Мы помоем и почистим. — обещает Степа и как бы невзначай интересуется: — Мам, я можно утром пойду на рыбалку с дедом?
— Степ. На большую воду, дед тебя не возьмет. Я не разрешу. Если завтра вечером дождя не будет, сходим с вами на пруд, половим карасей.
— И Маркиза возьмем? — дочка задирает мордаху.
— Конечно возьмем, куда же без него.
Глухо хлопнула входная дверь, раздались шаги по ступенькам крыльца.
— Бабуля вернулась. — сказала насторожившимся малышам.
Как воробушки с ветки, порхнули к прихожей.
Татьяна перевела дыхание, потерла виски пальцами. Неужели Степа догадался? Да нет, не мог, не нужно надумывать глупости. Господи. Не думала, что это настолько больно. Понимать, как твой мальчик мечтает о папе…..
— Ой, бабуль, ты какая промоклая! Тебе теперь ноги мыть не нужно? Если промокла? — звенит из прихожей Алисин голосок.
— Не промоклая, а промокшая Еще как нужно! И деду нужно и маме вашей, Маркиз нагуляется и его заставим лапы мыть. Степа, возьми корзинку с малиной, неси маме. Алиса — держи пакет с творогом. Молоко и сметану, я сама донесу.
Боже ты мой, да что ж я так торможу. Приросла к стулу, вместо того, чтоб пойти и забрать у матери банки!
Поднялась из-за стола, направилась в прихожую.
— Мам, ну зачем, ты все это волокла? Я бы утром сама сходила. — проворчала беззлобно, забрала сумку с банками молока и сметаны.
— Да брось ты Тань, что я там, волокла? Не велика тяжесть. Вот малины у Александровны два килограмма купила, у нас на кустах, что-то в этом году маловато, на варенье не наберем, только ребятам поесть.
Я переработаю ягоды мам, как уснут Алиса и Степа, займусь и сварю. Дождь усилился? Хотела в саду посидеть, на качелях.
— Не такой сильный, как днем, но на качелях посидеть не даст. Посиди в беседке. Там не намочит. Варенье, мы и без тебя сварим. И ребята спать улягутся без тебя. Отдохни Тань. Подыши свежим воздухом.
— Спасибо мам. Если справитесь без меня, я и правда выйду на воздух. Голова какая-то тяжелая. Молоко в холодильник поставлю, налью себе чай и пойду.
Мама видит и понимает, что мне нужно немного побыть одной. С мыслями собраться нужно. Повезло мне с родителями, чтобы я делала без них? Ума не приложу.
Налила в большую зеленую кружку горячего чая, накинула на плечи старенькую ветровку, вышла из дома. Мокрые листья молодых яблонь, блестели под рассеянным светом фонаря. Шла вдыхая какой — то, особенно острый сегодня, аромат маминых флоксов, посаженных вдоль садовой дорожки. Добралась до деревянной беседки, увитой диким виноградом, уселась на скамейку. Обжигаясь сделала глоток чая. Поставила кружку на круглый столик, слишком горячий, пусть остынет, подумала и стремительно унеслась мыслями в прошлое.
В меру циничная, в меру стервозная, пробивная и как ей казалось — разбивающаяся в людях, умудрилась же, вляпаться в Вадика. На поводу у него шла, позволяла собой манипулировать. Даже если сомнения шевелились, позволяла. Как например в ситуации с Леркиными деньгами….позволила себя убедить, а потом прошла все круги ада.
Вадик знал, что она, после работы, частенько мотается к подруге в больницу. Даже пару раз о здоровье госпитализированной справлялся. В тот вечер, она приехала к нему, задержавшись у Леры дольше обычного.
— Танюш, ужин давно остыл, салат — заветрился, — шутливо ворчал Вадим помогая освободиться от куртки.
— Извини, не догадалась позвонить: нотариус долго с доверенностями возилась.
— С какими доверенностями? — Вадик приподнял бровь.
— Лерке нужно квартиру снять к выписке из роддома. Рожать уже скоро, так что, вызвали нотариуса в роддом, оформили на меня доверенность от Леркиного имени. На заключение договора аренды. Квартиру подходящую подыскали, и не дорого для того района — тридцать тысяч за месяц, завтра поеду смотреть, если все устроит, оплачу аренду на полгода. Лера мне карту отдала. Представляешь, город уже начинают украшать к Новому году! Обратила внимание, когда к тебе ехала.
— Ну да, у нас любят украшать заранее. Тань, я тут подумал….. Сейчас хорошие скидки на бытовую технику, у нас кухня еще не оборудована, что если, из этой суммы, позаимствовать девяносто тысяч? Ненадолго, до моей зарплаты. Перекрутимся, а там, как зарплату перечислят, сразу верну.
Она не соглашалась.
— Нет, это совсем не вариант! А если у тебя не получится, вернуть вовремя? Лерка окажется на улице. Нет. Тем более, я тоже все, что смогла накопить, на взнос спустила, и в ближайшие два месяца, получу — копейки! Если помнишь, я уговорила генерального, выдать мне авансом два оклада, без премиальной части.
Не соглашалась. Но…… Подобрал слова, привел доводы, мягко укорил: почему мне не доверяешь? Как не получится вернуть вовремя, Тань? Я весь месяц вкалывал, как раб галерный, у меня премия по результатам, почти в два оклада. Он заглядывал ей в лицо, чистыми голубыми глазами….
Зарабатывал он и в самом деле неплохо. Скрепя сердце, на уступки пошла. Согласилась воспользоваться чужими деньгами.
Вадик выбрал и оплатил чертову бытовую технику.
У Татьяны, на душе скребли кошки. И не зря. Спустя два дня, после Лериных родов, грянул гром среди ясного неба: владелец компании, в которой трудился галерный раб Вадим Проскурин, вычистил все счета, включая зарплатный и свалил за бугор.
— Танечка, ты не волнуйся, я придумаю что-нибудь. Не получится найти в Москве, в Калининград приеду и точно найду. Там есть у кого перезанять, но говорить с людьми, нужно на месте. Не по телефону. — успокаивал, Вадик, и сам жутко расстроенный из-за сложившейся ситуации.
Не волнуйся? Да она оторопела, от известия, что долг вернуть не получается. Почувствовала себя мухой угодившей в паутину.
Оторопела не оторопела, а делать нечего: принялась лихорадочно искать, у кого перезанять девяносто тысяч. Внести за Леркино съемное жилье, и хоть какое-то время, дышать спокойно.
Ни у кого из знакомых, свободных девяносто тысяч не находилось.
И тут….Лере выплатили приличные послеродовые пособия, она их тратить в ближайшие три месяца не собиралась.
Нет бы повиниться, признаться, сказать:
— Лер, я влезла в твои деньги, оплатила только три месяца, погаси недостающую сумму, а я с тобой частями буду рассчитываться….
Не повинилась. Не сказала. Под надуманным предлогом, попросила у Лерки взаймы.
— Конечно выручу, у меня целых тридцать тысяч на карте останется и плюс ежемесячные детские, на питание и памперсы нам хватит, — не раздумывая ответила на просьбу Лера….
Да. Оглядываясь назад, изумляешься, как ты могла столько наворотит? Где твои мозги были?
В тот день, когда Лера сняла с карты и передала ей наличные, Вадим сообщил, что тянуть нет смысла, он уезжает в Калинингад, там, усиленно занимается поиском денег, трудоустройством и устраняет недоделки — готовить квартиру к Таниному приезду.