Народ призадумался и притих, а я замерла, переводя дыхание. Я прямо чувствовала, как во мне бурлила сила дракона, вкладывалась она в каждое мое слово.
— Идите и займитесь делами. Мужчины, помогите вынести трупы во двор.
Тут же раздался душераздирающий крик, заставивший меня позабыть обо всем на свете. Радмила пришла в себя.
Бедняжка, буквально кидалась от ужаса по стенкам, пытаясь найти выход у стены с окном.
Я подошла, взяла ее за плечи, развернула к себе, девушка начала вырываться с жуткими криками.
— Рада, успокойся! Это я, Марта! Твоя Марта!
— Марта умерла! Все умерли! Все! Отец всех убил! И меня убил! Всех убил — запальчиво вещала она, глядя на меня безумными глазами. — Все мы, теперь в пекле сгорим! Всех покарают! Всех!
Я отвесила сестре пощечину, от которой девушка отключилась. Стражник подхватил ее на руки, и мы отнесли ее в ее палаты.
— Бедняжка моя! Вот и твоя жизнь перевернулась с ног на голову и за что нам с тобой такое?
Гладя сестру по голове, убирала с нее, пропитавший ее смертный ужас. Сейчас она нужна мне спокойная и с ясным разумом, как никогда прежде. Оставалось лишь надеяться, что она не воспротивится браку с Любомиром. Это единственный способ сохранить положение Радмилы и первородную княжескую ветвь. Увы, боги не послали князю сына. Нагрешил видать, изрядно.
— Это правда ты? — тихо спросила Радмила, открыв глаза и вглядываясь в мое лицо. — Марта?
— Муж нарек меня Ведарой. — кивнула с улыбкой. — Так теперь зови.
— Он отпустил тебя?
— На время. Чтобы помочь вам. Отца, к сожалению, спасти не успела.
— К нам пришли жрецы, поговорить с ним хотели, а он словно обезумел. Приказал стражам убить их. Воины воспротивились, и тогда драка началась. Он сам меч поднял. Я пыталась остановить, не смогла.
Сестрицу трясло, в глазах снова пылал ужас, я поспешила ее обнять, чтобы унять зарождающуюся истерику.
— Радомир был одержим, не вини его.
— А что же будет теперь с нами? — тихо спросила сестра, с надеждой, ища в моих глазах ответ.
— Единственная возможность сохранить ветвь княжеского рода, это тебе, выйти замуж за Любомира. Пойдешь?
— А возьмет? Всем известно, что он в блуднях со Славеной. Я ему не люба. Иначе, давно б посватался.
В словах сестрицы была явная горечь. Сильный, бравый воин давно был ей мил.
— Я поговорю с ним.
Я встала, сестрица испуганно схватила меня за руку:
— Стой! Не заставляй! Я не смогу, если со мной он только из-за престола княжеского будет, а со Славеной блудничать продолжит.
— В семейном союзе, до блуда он не опустится. Будь уверена. Понятия чести для него, как для воина, не пустой звук. Я быстро.
Любомир сидел на лавке в той горнице и жадно пил воду.
Мужчины уже выносили трупы. Среди них был и Михал. Парень специально замер, разглядывая меня, я же нарочито отвернулась, не смотря на острую боль, пронзившую сердце, от одного его присутствия рядом.
Мне бы лучше вообще его не видеть. Мне непроизвольно больно в душе и сердце от одного только взгляда на него, а боль эту сейчас Владыка северных земель чувствует, как свою и, безусловно, не в восторге от этого.
— Идем со мной, Любомир. Нужно поговорить!
— Марта? Мне не привиделось? — вытаращился воевода.
— Ведара, имя мое отныне.
— Тебя отпустили? — не удержался Михал.
— На время. Помочь вам, — ответила не оборачиваясь.
— Что ж муж твой сам не пришел?
— Придет, когда время настанет. Идем, Любомир.
Мужчина послушно прошел за мной в одну из свободных горниц.
— Вы спасли мне жизнь, государыня, благодарствую, — поклонился мне воевода.
— Во благо, да на радость Всевышнему. К сожалению, князя спасти не успела. И, как и полагается, место его займёшь ты, а чтобы сохранить ветвь княжеского рода, в жены ты возьмешь Радмилу. Ты давно ей люб, все у вас сложится.
— За честь почту, государыня, — еще раз поклонился воин.
— Да смотри, все обязанности с честью выполняй. Как княжеские, так и супружеские.
— Иначе не умею, сама знаешь. Да и кнесенка мне тоже люба, — в глазах воина появился недвусмысленный огонь, не мало меня удививший.
— Чего ж не сватался тогда?
— Так князь все о женихе повыше, для дочки единственной мечтал, я и не смел.
— То верно, — тяжко вздохнула я. — Планы у князя были высокие, далекие, да не ссудил Всевышний справить. После третьего дня, жрицы вас обвенчают без торжеств.
— Как прикажешь, матушка, — воин снова поклонился мне
Никогда, наверное, я не привыкну к этому, так и хочется ущипнуть себя, что б от чудного сна пробудиться.
— И еще просьба у меня к тебе будет, — я замялась, набираясь смелости. — Личная.
— Слушаю, — сотник посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.
— Объясни, пожалуйста Михалу, что, если он хочет, чтобы я жила, да еще в добром здравие, ему нельзя ко мне даже приближаться. Иначе, меня казнят в тот же день, как я рожу дочерей Владыки.
— Не тревожься государыня. Я объясню, он сделает, — кивнул сотник.
— Иди, помоги людям.
Сотник удалился, а я пошла на кухню, распорядиться о больших поминальных обедах, затем, нашла казначея, семьям погибших воинов и жрецов, следовало назначить содержание.
И вот тут наглая морда, Доброслав, заявил, что у меня нет прав на такие распоряжения. Пришлось сходить за кнесенкой. Благо, она смогла взять себя в руки и отдать необходимые распоряжения.
Кроды решили заменить на ладьи, благо речка рядом. Воинов и жрецов клали по двое. И только князя положили одного.
Пустив лодки на воду, воины выпускали в них горящие стрелы.
Прощаться с отцом, несмотря ни на что, было жалко.
Было жалко, что закончил он свой путь так скоро и бесславно, хотя правителем всю жизнь был превосходным, смелым и честным, от души заботящимся о свое народе. Но расплату за грехи никто не отменял.
Подавив тяжелый вздох, смахнула слезинку.
— Отец мне рассказал, что ты моя сестра по его крови, — шепнула кнесенка. — Я рада.
— И я, — я сжала протянутую ладонь кнесенки.
— Найди эту тварь, что отца обесчестила, прошу! — дрожащим от злости голосом попросила девушка.
— Затем я и здесь. Сестрица. Найду, обещаю.
Глава 33
На тризне, Михал глаз с меня не сводил. Чем не мало смущал. Очень боялась гнева мужа, и того, что потребует немедля вернуться обратно, когда безтелесный еще не найден. Но больше всего, боялась того, что он попытается избавиться от парня, из ревности.
Михал смотрел на меня с укором и осуждением, его эмоции скребли мою душу словно разъярённые кошки.
Как будто у меня выбор был, ей-богу!
— Ты молодец! Отлично справилась!
Услышав голос мужа у себя в голове, невольно вздрогнула.
— Что делать теперь? Где искать Безтелесного?
— Далеко от вас она не уйдет. Возможно, попытается вселиться в Любомира.
— И что же делать?
— Пусть он спит в твоих покоях. С тобой рядом. Я дам тебе знать, если что.
— Как ты себе это представляешь? Ладно, он. Как я это кнесенке объясню?
— Не объясняй. Просто пригласи его в свои покои, поговорить. Там он и уснет.
— Хорошо. Только кнесенку уложу.
— Любомир, зайди ко мне в гостевые покои, на разговор, — сказала мимоходом воеводе, идя к кнесенке.
Выглядела сестрица, отстранённо, словно сознанием своим была не здесь, бедняжка, до сих пор не могла поверить в реальность происходящего. Думала, что спит и надеялась вот
— вот проснуться. Покорно пошла за мной, покорно переоделась ко сну.
— Выпей, пожалуйста, — попросила, поднося ей сонный отвар. Она снова не стала противиться. Девушке очень хотелось забыться от кошмаров сегодняшнего дня.
— Почему эта тварь вселилась именно в папу? — тихо спросила Радмила устраивая голову на подушке.
— Я не знаю, Рада, — обманула, ну, а что делать? Не пугать же бедняжку еще пуще? Подождав пока, сестра уснет, прошла в гостевые покои. Любомир там уже спал на лавке.
— Он останется, здесь. Со мной. Таково распоряжение владыки.
Охранники кивнули, женщины помогли мне переодеться ко сну, и ушли в соседнюю комнату.
Клинок, я положила под подушку, надеясь, что он действительно защитит меня от лихого, этой ночью.
— А ты, у себя что-нибудь нашел? — обратилась я к мужу. — Кто пытался нас убить?
— Не нашел пока. Ищу. Спи спокойно. Без страхов. Ты под моей защитой.
А мне вспомнились вдруг слова Гурата — Питай ее и, если, что, погибнешь ты, а не она. Именно он убедил брата, отправить меня сюда, и вполне возможно, вовсе не в заботе об искупление его грехов.
— Мне совсем не нравится ход твоих мыслей, Веда! — хмуро отозвался в голове муж. — Мы многие тысячи лет вместе и никогда раздора не было меж нами!
— Иных объяснений, я не вижу просто.
— Я найду предателя и докажу, что ты не права.
— Я буду только рада, своей неправоте в этом случае, но пусть твоя уверенность, не затмит твой взор.
— Отдыхай, ты тоже сегодня многое пережила и очень устала.
Только после слов мужа, я действительно поняла, насколько слаба. Усталость свалилась на меня лавиной, придавила собой и заставила закрыть глаза.
Снилось мне, что стою я на берегу реки Смородины, что отделяет мир живых от мира мертвых, и пытаюсь в ее зловещем тумане разглядеть лицо того, в кого вселится, или уже вселился безтелесный.
Стояла так очень долго, совсем продрогла от сырости и холодного ветра. Боги на мои просьбы не отзывались. Правильно, без подношения явиться посмела. И как не старалась, даже краюшку хлеба, представить в руках не могла. Что — то не давало сосредоточится в должной мере, что-то, или кто-то не милостиво, до боли, сдавливал вески. Словно намеренно мешая действу. Но вдруг из густых клубов тумана, очень четко вырисовалось лицо Михала!
— Нет! Нет! Нет! Только не это!
От этого видения, сердце моё забыло, как биться.
Я подскочила на постели в холодном поту, увидев здоровенного мужика на лавке, невольно испугалась и нащупала клинок под подушкой. Но вспомнив, где нахожусь, успокоилась. Мужчина, от моих криков даже не шелохнулся. Продолжая мирно сопеть на лавке.
— С Михалом, твои проделки? — обратилась к мужу, ни капле на самом деле, в этом не сомневаясь.
— Увы. Эти твари умные. Решили действовать через менее приметную фигуру. Прикажи его задержать. Он невдалеке от твоих комнат трется.
— А что с ним будет? — спросила, невольно похолодев от ужаса.
— Если окажется, достаточно силен духом — выживет.
— Помоги ему! Пожалуйста! Прошу! Я всего лишь хочу, чтобы он жил и был счастлив! Ты же меня как никто понимаешь! Я даже не взгляну на него! Обещаю! — взмолилась я, действительно готовая на все ради благополучия любимого.
— Иди, отдай приказ страже задержать его. И жрецов позвать к себе вели.
Отдав приказ стражникам, разбудила девушек чтобы помогли мне одеться, разбудила новую распорядительницу кнесенки и велела позвать ко мне Велимудра и еще нескольких жрецов.
Михала доставили ко мне довольно быстро. Я едва успела сделать все необходимое.
Парень шел сам, не сопротивляясь. Стража, лишь удержала его в трех шагах от меня.
Я долго вглядывалась в его глаза, но ни малейшего признака безумия, ни нашла. Взор ясный, чистый, только разгневанный и укоряющий.
— Чем прогневал, тебя, о, государыня моя? — с насмешкой спросил он.
— Ничем. Нужно, чтобы на тебя жрицы взглянули, вот и все.
Я старалась смотреть гордо и высокомерно, как и полагалось той, у кого на голове венок Владычицы.
Марте, что где-то еще жила внутри меня, до безумия хотелось броситься в объятия любимого, расцеловать, расплакаться от счастья, что снова вижу его. Умолять простить, что бросила его, хоть и невольно.
Но Марты больше нет, Есть Ведара, жена Огнеяра. Дракона, могущественного владыки Северных земель. С ним я испила брачную чашу и лишь ему принадлежу теперь, нравится мне это или нет.
— Муж твой так сказал? — горько усмехнулся парень. Он совершенно точно, думал так же, как и я. — Ты ему во всем теперь послушна, да? Быстро поладили?
Снова насмешки и вопросы с двойным дном. Меня невольно передернуло от такого отношения. Хотя, чувства Михала, я понимала прекрасно.
— В этом нет ничего страшного. Это нужно для твоего же блага, — ответила как можно спокойнее.
— А кнесенка знает, что ее жених спит в твоих покоях? Да, что там кнесенка? Твой муж, как же?
Сколько же яда сочилось из каждого слова Михала! О, Всевышний! Что же я сделала с его душой? Нет, не я. Дракон! Это он пришел и перевернул наши судьбы на изнанку.
— Я в курсе всего и всегда, мой мальчик, колкости излишне. Она просит, чтобы ты жил и был счастлив, и ты, если действительно ее любишь, будешь ей за это благодарен и во всем послушен.
Сказала я, голосом мужа. Наблюдать, как он вещает через меня, было необычно и дико, но в то же время завораживающе. Он чуть подавлял мою волю сейчас, но противиться этому мне совершенно не хотелось, опасности, я не чувствовала.
— Возьми его за руку!
Повинуясь приказу мужа, подошла и взяла шокированного Михала за руку, и его начало бить припадком от силы, что пошла к нему, через мою руку.
Тело Михала содрогалось в конвульсиях, глаза закатились, он кричал не своим голосом. Ничего ужаснее, я в жизни не видела! Хотела выдернуть свою руку из его руки, но не смогла.
— Это во благо! — рявкнул дракон в моей голове — Я борюсь с безтелесным, внутри него!
— Не сдавайся, Михал! Не сдавайся! Пожалуйста! — умоляла я, где-то на задворках собственного сознания.
Как ни крути, а ближе и дороже чем он и кнесенка, у меня еще никого нет. Муж, не смотря даже на физическую близость меж нами, до сих пор не в счет.
К счастью, Михал совсем скоро прекратил биться. Просто лишился чувств и обмяк в руках охранников.
— А теперь к жрецам. На очищающий костер, — приказал муж, чем поверг меня в ужас. Меня бросило в холод, сердце подскочило к самому горлу, из глаз брызнули слезы:
— Нет! Умоляю! Не надо! Прошу!
— Он выживет. Я даю слово! Верь мне! Веришь?
И как бы мне не хотелось сказать, да, выдавить это слово из себя, я так и не смогла. Вспоминая в какую ярость, приходил дракон всякий раз, как улавливал мои мысли о Михале.
Глава 34
Жрец тоже не нашел в Михале никаких признаков одержимости, но ослушаться дракона, чьим голосом я вещала, не посмел. С тяжелым вздохом и хмурым взором, приказал своим, готовиться к обряду.
Михала отвели к реке, привязали к шесту, сделали кострище и подожгли. Мужчина притом, даже придя в себя, не сопротивлялся. Только слезы из глаз катились. Слезы тоски по своей любимой Марте. И я, глядя на него, тоже не могла удержать слез отчаянья и злости на дракона. Изо всех сил сдерживалась, чтобы не разпроклясть на все лады, ревнивого муженька.
Пережив не человеческую боль от потери любимой и детей, он видимо считает не справедливым, что так страдал лишь он один.
— Не плач моя милая Марта! Не плачь. Смерть станет моим спасением. Моим избавлением от сердечной боли по тебе, — шептали губы Михала, окончательно разбивая мое сердце.
Жрецы возносили молитвы огнебогу, прося избавить тело, невинное и душу светлую от присутствия тьмы порождения.
Говорят, что, если душа у человека действительно чистая и путь еще не пройден, светлый огонь Семаргла, не погубит невинного тела.
Как же я на это надеялась! Как же я за это молилась! Но когда солома всполохнула ярыми языками синего пламени от поднесенного факела, и я услышала через его шум, последние слова Михала:
— Я люблю тебя, Марта! Люблю! Просто знай! Ты была всей радостью жизни моей.
Я сама была готова броситься в огонь, но меня задержали стражники, вовремя ухватив за руки, а вырываться и кричать, мне не позволила сила мужа. Я прекрасно чувствовала, как он на полувздохе заткнул мне рот, а на тело мое вдруг навалилась сокрушавшая слабость.