Солнце светило ярко, грело ласково, теплый ветерок спешил нежно высушить мои слезы. И поиграть с волосами. Что отливали медным золотом в сияние светила. Птицы отвлекали ласковыми трелями.
Мой любимый, теплый край ласково и любя, прощался со мной. Я ведь больше никогда не почувствую на себе любящее тепло солнца нашего мира. В мире Мага есть свое,
Северное, и очень холодное солнце. А ветра его мира, не ласкают кожу, как наши, там они ее обжигают, и разнообразия красок нет, все голубое, да белое, наверное, от снега. У нас-то он на два месяца всего ложиться, чтоб отдохнула матушка-природа. Сил перед цветением весенним набралась. А в северных землях, верно и цвести то нечему.
На прядь волос мне села бабочка, с большими и очень красивыми, голубыми, в синюю крапинку крыльями. Крылья эти отливали серебром и ослепительно блестали под лучами светила.
Красиво!
В последний раз за такой красотой наблюдаю.
Новый, острый приступ горечи выдавил новую порцию слез из глаз. На сей раз, даже не удержалась, всхлипнула невольно.
Не хочу быть пленницей в чужом краю, при чужом, нелюбом муже.
— Возьми себя в руки, не порть погоду! Иначе, портал открыть не сможем. — Услышала я тихий голос мужа. — Не в плен наложницей бесправной беру хоть и мог. Ты Владычица целого мира теперь! Государыня, госпожа. Все желания твои отныне прежде слов твоих выполнятся, будут. Слово твое, отныне, устав к исполнению.
— Не в раболепстве счастье для меня, — я пренебрежительно передернула плечами. — Чуждо природе моей, командовать над кем-то. Величием упиваться.
— Но ты быстро привыкнешь к нему, поверь мне. Ты к прежнему укладу, и сама скоро вернуться не захочешь. Править — вот твой истинный долг и цель. По праву рождения даже.
— Может и так! Да только без того, застегивая сапоги с утра на кнесенке, я была куда счастливее, чем сейчас, в ранге госпожи целого мира.
— Счастье — это настрой души. Ты сама выбираешь испытывать его, или отречься от него и прибывать в своих пустых и бесполезных теперь, страданиях.
Дракон, конечно, был прав, я бы могла ликовать сейчас и смеется от радости, что именно меня он в супружницы выбрал, что в шелках и мехах мне теперь до конца дней своих ходить, но отчаянные крики Михала никак не шли из головы и слезы так и катились из глаз помимо моей воли.
Не хочу забывать любимого! Не могу! Это все равно, что сердце из груди вырвать.
Как же я жалела сейчас, что берег он меня до первой ночи, как положено. А теперь эта ночь чужому и нелюбимому достанется. Примериться с этой мыслью, мне, пожалуй, было тяжелее всего.
— Стой! — вдруг крикнул дракон.
Мы проехали еще немного, и конь замер как вкопанный Подошел стременной и маг передал ему меня.
— Отдых, полчаса, — оповестил дракон и, схватив меня за руку, потащил куда-то в сторону.
Я и не сразу сообразила куда. Только присмотревшись, поняла, что к речке нашей.
— Искупайся.
Я замерла, не понимая, к чему.
— Вода успокоит тебя, — пояснил маг.
Оно и верно. Успокоиться мне нужно.
Подошла ближе к что-то тихо шепчущей речке, сдернула с себя сорочку и откинув ее в сторону, вошла в воду.
Вздрогнула, почувствовав на своей спине обжигающий взгляд, холодных глаз.
Ну и пусть, что смотрит. Мне дела нет. Все одно, сегодня ж ночью все в подробностях рассмотрит, если захочет.
Вода была теплая, мягкая, приятно пахла пряными травами и принимала меня благодатно, словно утроба матери, любимое дитя.
— Речка-матушка, боль мою забери, печали сотри, унеси, судьбу мне принять помоги. Уйду с ним, как жертву прими, и край мой от бед сбереги, — тихо шептала я, вкладывая в каждое слово, всю свою боль и надежду.
Заволновалась Речка Тарушка, услышала мои слова берегиня земель наших. Приняла жертву мою. А взамен, я тут же прилив сил почувствовала. Со мной мои боги! Со мной хранители мои. Не оставили, не отреклись. Даже когда в чуждый род перешла. Питают меня наперед, пока на земле я их. Под властью их. Это придало сил, и я начала омывать себя.
А потом не удержалась и нырнула под воду. И пусть, что волосы намокнут, зато тяжесть из головы уйдет. А еще, хотелось пощекотать дракону нервы. Дыхание я могу задерживать долго, пусть решит, что утопла я. Позлиться, может и спасать прямо в одежде кинется, намокнет.
— Идем с нами Мартушка! — передо мной вдруг появилось два острых личика зелёноволосых русалок. — Хорошо у нас, беззаботно, весело.
— Ведара, имя мое отныне и путь у меня, иной, — ответила им мысленно.
— Жаль, — пропели русалки и тут же защебетали. — Ах, какой мужчина, Какой мужчина! Сколько в нем силы! Он древний! Как бог в плоти! Отдайся ему! Отдайся! Не пожалеешь!
Хвостатые распутницы, недолюбив при жизни, человеческой и после смерти, как правило, думали лишь об одном.
Не успела я и головой покачать, как меня ухватили за волосы и резко рванули наверх.
— Чегой-то ты удумала, супружнеца моя? — прошептали мне горячие губы прямо в ухо.
Дракон плотно прижимал меня к себе, 0 одной рукой держа меня за волосы, другой, под грудь. Но вопреки моим ожиданиям, он был совершенно обнажен. Моя плоть касалась его плоти и нас ничего не разделяло.
Глава 6
— Ты сам искупаться велел! — сказала как можно тверже, стараясь не дрожать от волнения.
— Искупаться, а не нырять! — Огнеяр сильнее сжал мои волосы, заставляя запрокинуть голову и прижаться к нему плотнее всем телом.
Меня снова бросило в жар, на сей раз не только от жара его тела, но еще и от того, что я почувствовала, как от моей близости его уд наливается. И замерла, боясь даже шелохнуться, понимая, что любое мое действие сейчас, он воспримет, как сопротивление и захочет показать свою силу. А закончится это плачевно. Вон как прерывисто дышит уже.
Лучше попытаться его отвлечь.
— Испугался?
— Считай, что так!
От его шёпота в самое ухо, по моему позвоночнику пробежал волнующий холод. И фаллос мужа резко уперся мне в бедра, заставив испуганно охнуть.
Он почувствовал моё волнение и недвусмысленно отозвался.
— Чем же я, тебе так дорога за час знакомства стала? — проговорила продышавшись.
К счастью, дракон видимо тоже решил, что не время сейчас для супружеских игр и чуть отстранившись, начал, судя по звукам, плескать на себя водой.
Чтобы остыть от нахлынувшего желания! — эта мысль заставила меня покраснеть до кончиков волос.
— Очень сложно найти женщину способную вынести силу дракона.
— Среди вашей расы разве нет женщин?
— Есть, но моей уже нет.
— Возьми другую.
— Невозможно. Мы рождаемся парами, а если вдруг пара умирает, а род продолжить еще нужно, мы вынуждены искать подходящих партнерш в других мирах.
Так вот, что выжгло твою душу дракон! Ушла, твоя пара, твоя любовь, твоя судьба. Ушла и забрала с собою твою душу. Больше ты никого не сможешь полюбить. Больше ни что тебя в жизни не порадует. Что ж, ни ты один такой теперь!
Тебе может, даже и в наслаждение было оторвать меня от любимого. А то почему это ты один тут страдать должен.
Что ж! Как ты ненавидишь того, по чьей вине погибла твоя любимая, так я теперь буду ненавидеть тебя, дракон!
В этом, мы будем с тобой похожи.
Вот только детей с чувством ненависти зачинать нельзя. Это преступление перед богами.
От моих мыслей меня отвлек оглушительный грозовой раскат и яркая белая вспышка перед глазами. И тут же, я вздрогнула от грозного голоса дракона:
— Я же велел тебе успокоиться!
— Я спокойна! Просто гроза набежала! Причем тут я, — я искренне не понимала, в чем меня обвиняют.
— Одеваться! Быстро!
Дракон схватил меня за руку и потащил к берегу. Там уже лежали теплые полотенца и утепленные, плотные плащи из гладкой темно-серой кожи, неведомого мне животного.
— Скакать будем очень быстро и долго. Оправься, если нужно.
Спорить не стала и отошла подальше для своих нужд, а возвращалась, нарочно, неспешно.
— Мы от кого-то убегаем?
— Нет. Просто торопимся. В моем мире идет война. Я не могу его надолго оставлять.
— Война? С кем?
— С бестелесными. Они похожи на туман, но могут принимать любую, удобную форму для нападения.
— Откуда они пришли?
— Миры Творца бесконечны. Незнаем.
— Почему приходят? Зачем? Чему учат вас?
— Северные недра, очень богаты, каменьями и жидким золотом.
Еще один камень отяжелил мою душу. То, что я узнала сейчас, не добавляла радостных ожиданий от чуждого мира. Со своим, спокойным, теплым, ярким и родным, прощаться очень не хотелось.
— Ты будешь в полной безопасности, я позабочусь об этом. Не тревожься. Поторопись.
Перекрестившись и отвесив родной земле прощальный поклон, подошла к мужу. Он сам накинул на меня длинный плащ с башлыком и принялся его застегивать и завязывать, а перед тем, как надеть башлык, положил на мою мокрую голову руки, я ощутила, как они становятся горячими и сушат мои волосы. Чудеса, да и только.
Плащ, изнутри был очень мягким и не по нашей погоде теплый, но я сама предчувствовала по неприятному томлению в теле, что погода сейчас, резко измениться в худшую сторону и плащ, окажется самой нужной и уютной вещью.
— А если тебя убьют, что со мной тогда будет?
— О тебе позаботиться мой брат. Все как у вас.
— Сколько у тебя братьев?
— Двое еще. Я старший. Трогаем! А вы, возвращайтесь, пока буря не разыгралась, — обратился маг к десятнику.
— Велено проводить вас до границ земель, а они еще не скоро, — беспристрастно ответил Велимудр.
— Как знаете, но на границе, может быть опасно, а мы будем сейчас гнать. Ваши кони, за нашими, вряд ли поспеют.
— Поспеют, не тревожься, — заверил Велимудр, отходя в зад каравана.
Стременной снова подал меня дракону, и мы помчали вперед.
Северные кони, действительно, оказались невероятно быстрыми, ярко-зеленые пейзажи стремительно проносились перед глазами. Ветер словно плетью бил по глазам, так, что я предпочитала держать их закрытыми, но вскоре, на лицо скатились тяжелые и очень холодные капли дождя и небеса громыхнули так, словно надвое раскалывались.
Не рад Громовержец чужеземцу на земле своей. Прочь поскорее гонит, ливнем неласковым. А вместе с ним и меня. Ведь я, теперь мужняя жена, чужачка здесь.
Еще пара мгновений и ливень обрушился стеной, загудел, перекрывая даже галоп, сорока коней.
Шумел ливень Перунов на славу, подгонял бог хранитель чужеземцев грозовыми раскатами и слепящими стрелами своей ярости, что то и дело срывались с небес, а мне казалось, что, то душа моя плачет и гневается на дракона, что принудил меня ему принадлежать.
Вдохнув, я слилась с непогодой воедино, стихия питала меня. Стала моей сутью. Наполнила меня силой, я упивалась ею.
Зашумел, загудел и усилился ветер. Направляя капли дождя на всадников, ослепляя их глаза, но меня капли не касались. Пролетали мимо. Хранили меня мои боги.
— Прекрати сейчас же! — рявкнул дракон. — Нам сейчас в горы подниматься!
Но, я и понятия не имела, как унять стихию. Если я ее и спровоцировала, то точно не сознательно.
— Ты подношенье богам нашим делал, как на земли наши вступил?
— Делал! Без воли богов ваших, я б и портал сюда не открыл!
— Думай тогда, чем прогневить их смог, что гонят тебя так с земли своей!
И тут наш конь споткнулся, испуганно заржал и начал падать на левый бок.
Но маг успел обхватить меня за талию и спрыгнуть с коня вместе со мной, еще до того, как конь рухнул на землю.
Огнедар в один миг отскочил вместе со мной в сторону и только тут я реально поняла, что не с человеком дело имею.
Даже Велимудр, как бы подготовлен не был, а так бы сделать не успел!
Сердце мое бешено билось от испуга, а дракон даже через свой плащ стал невыносимо горячим. Он словно кипел от ярости.
— Да, что ж такое то, а! Немедленно прекрати все свои штучки, ведьма! Иначе, клянусь всей своей силой, пожалеешь!
Мужчина с силой встряхнул меня и сжал до боли, так, что кости захрустели. В его глазах полыхала неприкрытая ярость. Кажется, еще секунда и испепелит меня на месте, или одним легким движением, свернет мне шею.
Я похолодела от страха, приготовившись к последнему вздоху.
— Ты девушку с земли родной, невенчанной увозишь и удивляешься, чего на тебя наши боги гневаются! — услышала позади себя спокойный голос Велимудра. — Капище давеча стремглав промчал, даже поклона богам за невесту не отдал. Еще и недовольным гневом наших богов, быть смеешь?
Гнев в голосе Велимудра нарастал неуёмной волной.
— Верно, говоришь! Дело говоришь! — зашумели мужики его десятка, — Не почитает чужеземец богов наших! Не то, что жертвы, поклона не принес! А девке, так и собраться не дал! Почитай, голую, в одной сорочке и упер! Словно тать лихой! Гдей-то видано, свататься так!
Дружина шумела все громче, и охрана мага начала брать их в кольцо, положив правые руки на эфесы своих мечей.
Пространство меж нами раскалилось, несмотря на холодный дождь, что шел стеной, Сердце моё, от ужаса биться, почти перестало.
Сейчас всем уже было ясно — Кровь неминуема.
Тать — Вор, похититель.
Глава 7
Мне стало жутко стыдно, ведь в одной сорочке, я убежала из дома князя, по своей воле. Но меня понять можно. Я была на эмоциях. Мне не до чего было, а вот почему это позволил сам дракон — вопрос большой. Неужто действительно так торопиться?
— Вы правы! — твердо заявил маг. — Я действительно был непозволительно непочтителен к вашим богам. Я искуплю это.
Маг развернулся, подошел к своему лежащему, на боку и тревожно ржущему коню, вытащил из-за пояса, огромный нож и замахнулся им над горлом животины.
— Да примут боги ваши жертву мою!
— Стой! — я еле успела схватить дракона за запястье руки, в которой он сжимал нож. — Ты разве не знаешь заповеди богов наших? Не один из них не принимает жертв кровавых! Убиение живого существа во славу их, это оскорбление им неслыханное!
Дракон посмотрел на меня, не скрывая ярости, затем выдохнул и с сожалением произнес:
— Все одно, животину приколоть нужно. Ногу он сломал.
— Я обезболить его могу.
— Не разумно силы свои на животину тратить.
Рука с ножом, все же стремительно вонзилась в горло коня, и я вздрогнула от громкого, исполненного ужаса и боли, короткого вскрика, несчастного животного.
— Да что ж это такое-то! Да разве ж можно так! Богов наших, кровью подчивать вздумал! — снова зароптали наши мужики. — Нечестивец! Богохульник! Да разве можно ему девку нашу отдавать!
— То, воля князя нашего! — прикрикнул на своих Велимудр. — Не нам с вами, его решение обсуждать!
— А в себе ли князь то был?! — не унимались разгневанные мужи. — Или заморочил его чужеземец! Верно! Заморочил!
Я слушала вновь поднявшееся негодование мужиков и холодела от ужаса. Тут уж бунт против самого князя назревал!
С этим нужно что-то делать. Бунта ни князю, ни земле своей я не желала, а потому, вышла вперед.
— Ни один волос не упадет с головы, без воли богов наших. Стало быть, и я по их воле с чужеземцем ухожу! Ваше ли дело с божьей волею спорить? Я не спорю, а вас и паче, то не касается теперь! Северный князь, князю Заполья дал большой выкуп за меня, как полагается. Передайте князю, пусть на золото то, храм в честь Макоши поставит, да терем ведуньи Милодары обновит! Да пристрой для хворых сделает. То воля моя последняя ему. Пусть исполнит все, как велю, если хоть что — то я значу для него. Возвращайтесь немедля и слово в слово, волю мою последнюю, ему передайте.
— Передадим, Мартушка, слово в слово. Не тревожься, — Велимудр, слегка мне поклонился.
— Ведара, имя мое теперь. Возвращайтесь.
Велимудр бросил на меня последний долгий взгляд, полный уважения, он понимал мою жертву и гордился силой моего духа.
А я лишь грустно улыбнулась. Было время, я горестно издыхала, по могучему голубоглазому красавцу, который был меня сильно старше и женат. Но однажды к ним приехал жить брат его жены, Михал. Вот он сразу же обратил на меня внимание. Каждое утро на подоконнике меня то яблочко ждало, то соты медовые, то пирожок с капустой. Говорил, что сам пек и не врал. Действительно помогал сестре, если время было у кузнеца умелого.