— Хорошо, — и впилась ногтями в ствол дерева. Яблоня, кажется, не почувствовала боли.
После я в последний раз призвала к великой силе своих предков, той, что в моих руках причиняла страдание даже мне самой. Я кашляла, давилась магией, которой когда-то боялась, которой было слишком-слишком много! Это продолжалось какое-то время. Может, час, может, два, может, всего несколько минут. Но в конце. был лишь пепел. И пустота внутри, которую я должна буду чем-то заполнить.
* * *
— Ты слабак! Слабаком был, слабаком и остался! — пренебрежительно бросил кто-то за поворотом коридора. Я поморщилась, не желая встревать в чужие разборки, но при этом понимая, что придётся, так как за поворотом были двери наших с Дирлихом супружеских покоев. Мне были необходимы отдых и сон: вырывание с корнем императорского дара оставило после себя определённый след.
— Ты не сберёг её, — раздался в ответ дрожащий голос. Дирлиха? Я прислонилась спиной к стене, передумав поворачивать прямо сейчас. То, что связано с моим мужем, собираюсь ли я разорвать наш брак или нет, имеет для меня значение. Мне нужно знать, в чём дело. — Как ты посмел не сберечь её?!
— Я?! — ответил ему первый мужской голос, в котором отчётливо слышалась злость. — Это из-за тебя она умерла! Ты не навещал её годами, а она, даже сгорая от магического истощения, просила меня привести тебя.
— Ты сам не позволил ей со мной видеться! И запретил мне появляться в твоём доме! — зарычал Дирлих, и я услышала звук удара и лёгкое звяканье. Осторожно выглянув из-за угла, я увидела, что мой муж схватил за грудки и прижал к стене. человека.
Это определённо был человек: его выдавали тёмно-карие глаза под густыми бровями. Он был хорошо сложен и довольно могуч на вид для своей расы, одет в тёмный сюртук с серебряными цепочками, обут в высокие испачканные сапоги(полагаю, виной выбору обувки и грязи был дождь). Мужчина был красив. У него был знакомый прямой нос, волосы его были того же оттенка, что у Дирлиха, но чуть длиннее. И я начала подозревать, кем именно может оказаться незнакомец.
— И что ты за мужчина, если тебя останавливают слова? — зло бросил мужу в лицо человек, хотя ногами едва доставал до пола: над Диром явственно брали верх инстинкты демона, прорывалась истинная сила. — Тем более те, что были произнесены шестнадцать лет назад?
— Мужчина, верный своему слову, — всё так же рыча, ответил муж. — Ты сам говорил, что за свои слова придётся понести ответ.
— Допустим, — согласил его собеседник, но в голосе слышался яд. — Но письма! Тебе приходили письма! Если бы ты ответил на них и подавил свою гордыню, то твоя мать могла бы выжить! Но ты их даже не читал, верно?
Дирлих разжал руки и отступил. Взгляд его был потерянным. Оба мужчины были настолько заняты разговором и друг другом, что совсем меня не замечали.
— Какие письма?
— Она писала тебе, Дирлих. Я писал тебе, — ответил мужчина, поправляя лацканы. Лицо его было искривлено, как от боли. — Просила приехать. Она хотела, чтобы мы примирились. И я был готов это сделать, хотя ты отрёкся от меня и сбежал из дома, будучи глупым тринадцатилетним мальчишкой.
— Я не получал никаких писем, отец, — Дирлих прислонился к стене, зарывшись пальцами в волосы. — Когда она писала?
— К чему этот спектакль?! Письма направлялись прямиком во дворец вместе с демонами на протяжении последних двух недель!
Дирлих стукнул себя затылком о стену. Я прикрыла рот ладонью, сдерживая поражённый вздох.
— Моя жена была при смерти. Из-за действий её отца во дворце была напряжённая обстановка, не каждого пускали… А я… я был с женой… она нуждалась в уходе…
Дирлих закрыл глаза, морщась и сдерживая слёзы. Мужчины редко позволяют себе плакать. Только когда им очень-очень плохо.
— Была? Сейчас она в порядке? — уточнил отец моего мужа.
— Да, она. только очнулась.
— Тогда ты сумел спасти хотя бы одну из женщин, что тебя любят, — мрачно сказал человек. — Её жизнь стоила жизни твоей матери?
Если бы императорское пламя всё ещё было при мне, то прямо сейчас оно вышло бы из-под контроля. Что бы ни случилось с матерью Дирлиха, а я обязательно выясню об этом во всех подробностях, его отец не имеет права обвинять Дира в её смерти. Тем более если
он даже не знал о том, что его мать умирает. Тем более если он ухаживал за собственной женой.
— Позвольте встречный вопрос: почему вы не явились лично? Ваша давняя злость на сына стоила жизни вашей жены? — я вышла из-за поворота коридора, не стыдясь того факта, что подслушала разговор. Встав рядом с мужем, удивлённым моим появлением, я осторожно взяла его за руку и, поднеся к лицу, ласково поцеловала костяшки, успокаивая.
Его отец оглядел меня с неприкрытой неприязнью: сейчас я меньше всего походила на высокородную аристократку адского двора, болезненно бледная, в испачканных доспехах и с грязными волосами. Однако меня мой вид не смущал, а потому мужчина получил в ответ не менее неприязненный взгляд с моей стороны.
— Полагаю, вы и есть жена моего сына, — сказал отец Дирлиха, соизволив поклониться мне, как представительнице императорского рода демонической империи.
— Несчастлива познакомиться, лорд ашара Кризейл, — кивнула я, не желая вести с ним светские беседы. — И по-прежнему ожидаю от вас ответа.
Мужчина не посмел так же открыто нагрубить мне. Вместо этого человек перевёл взгляд на сына, который притянул меня к себе за талию, не стесняясь моего потрёпанного внешнего вида и выказывая молчаливую поддержку. Дирлих не осаждал меня в присутствии знатного чернокнижника из Талеры.
— Вижу, в вашей семье царит согласие, — хмыкнул лорд ашара Кризейл. — Мой сын нашёл жену себе под стать.
Несмотря на то, что слова мужчины были пропитаны ядом, так как причина нашей свадьбы с Дирлихом всё же была нашёптана сплетниками-демонами сплетникам-людям, я бы желала, чтобы всё было именно так, как он сказал. Тогда и принять однозначное решение насчёт судьбы этого брака оказалось бы проще.
— Не пытайся задеть Изиру, отец, — сказал Дирлих, задвигая меня себе за спину. — Ты не имеешь на это никакого права.
Не ожидая подобной защиты от мужа в столь расстроенном состоянии, я несколько раз удивлённо моргнула, глядя на его широкую спину.
— Это твой ответ? — зло спросил человек. — На поставленный ранее вопрос?
Дирлих дёрнулся, но я, успев справиться с удивлением, положила руку ему на плечо и слегка сжала, предостерегая от резких движений и действий, о которых он потом может пожалеть. Поравнявшись с мужем, я во второй раз напомнила лорду ашара Кризейлу о том, что он должен мне кое-что сказать.
— Моя жена задала вам вопросы, отец, — сквозь зубы произнёс Дирлих, беря меня за руку и переплетая наши пальцы.
Чернокнижник обратил внимание на его жест и одарил сына полным ненависти взглядом:
— Слабак, — после чего развернулся и скрылся за поворотом коридора, из-за которого появилась я.
Мы с мужем остались в коридоре одни. Хотя, не удивлюсь, если не только я сумела подслушать сей примечательный разговор. Я повернулась к Диру и переплела с его пальцами пальцы второй руки. Теперь мы стояли близко, смотрели друг другу в глаза и чувствовали тепло и поддержку друг друга. Прежде чем я успела сказать подавленному мужу, что он ни в чём не виноват, что мы всё узнаем и что это его отец — слабак, а не он, Дирлих притянул меня к себе за руки и коснулся поцелуем макушки.
— Ты бледная, — расцепив пальцы, он подхватил меня на руки. — Зря ты побежала по делам сразу, как проснулась.
Полудемон ногой открыл двери покоев, внёс меня внутрь и уложил на диван. Сам он упал в кресло, внешне устало потирая лицо, а на деле пытаясь скрыть стёкшую по щеке слезу.
Я встала и села на подлокотник кресла, зарываясь пальцами ему в волосы.
— Твой отец — просто жалкий трус, не способный признать свои ошибки, ты ведь это понимаешь?
Дирлих усадил меня с подлокотника себе на колени. Так сидеть было гораздо удобнее и теплее.
— Но он прав.
— И в чём же? — я погладила его по щеке.
— В том, что я слабак. Я не уберёг свою мать. И долгое время не замечал, что происходит с тобой.
Глава 11. О жёнах и мужьях
Я отвела взгляд, не в силах смотреть в то мгновение в глаза мужу. Сомкнула веки, вспомнив, о чём говорила этим утром с Линаиной.
— Постой! — крикнула я принцессе, хватая её рукой за запястье и пачкая рукав светлосиреневой туники. — Мама сказала, что ты мне всё расскажешь. Учитывая то, что она говорила о моей дальнейшей жизни, полагаю, ты сказала не всё. Да и я всё же услышала кое-что важное, пока спала.
Принцесса осторожно расцепила мои пальцы, промокнула кровь платком и села на стул, передумав вести меня к Соранне прямо сейчас.
— Ты о разводе? — спросила Линаина, беспокойно поглядывая на мои руки. — Ты хочешь стать свободной от брака… ну… после того, что слышала?
Я прикусила губу. Принять решение и серьёзно озвучить его оказалось труднее, чем просто думать о нём и мысленно к нему же себя подготавливать.
— Мне кажется, что я хочу этого, — призналась я, снимая платок-повязку с одной руки и повязывая на другой.
Линаина помолчала, протянула мне чистый платок на смену алому.
— Знаешь, в моём мире разводы стали обычным делом, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Люди сходятся, расходятся, меняют жён и мужей. Думаю, так происходит, так как люди знают, что в любой момент могут позабыть друг о друге. Брак обесценивается. Дети растут без отцов или матерей. Мне повезло, у меня была хорошая полная семья, но многим людям, которых я когда-то знала, — нет.
Она вздохнула. Лицо её было печально, и принцесса, как мне подумалось, сама того не замечая, начала поглаживать свой пока ещё небольшой живот.
— У вас с Дирлихом нет ребёнка, потому, принимая решения, вы оба можете думать о своих интересах и желаниях. И я приму любое из них, но только если ты будешь уверена, Изира. Если это так, я буду рада положить начало разводам, чтобы спасти здешних женщин от несчастливых браков, но, сама понимаешь, как неуместно это будет выглядеть, если вы с Диром после всё же поймёте, что уже не можете друг без друга, и решите снова сойтись.
Я открыла рот, чтобы сказать, что уверена в своём решении, что в последнее время остро чувствовала разочарование и что я достаточно горда, чтобы перестать терпеть, когда в сад вдруг влетела Соранна. Светло-каштановые волосы целительницы были собраны в тугой пучок на затылке, но несколько прядей выбились, словно она очень спешила.
— Как узнала, рванула сюда, даже за портальным ключом не забежала, — пожаловалась она, одной этой фразой объясняя, почему использовала скорость ног, а не портала.
— Мне казалось, ты его всегда при себе носишь, — заметила Линаина, поднимаясь со стула и уступая его подруге.
— А вот сегодня забыла, — недовольно отозвалась Соранна, пододвигая освобождённый стул ко мне и садясь так, что мы соприкоснулись коленями. — Заставила ты меня похлопотать. Вроде и не дохлая была, а поддерживать в тебе жизнь было труднее, чем из мёртвых кого поднять.
— Ты, как всегда, прямолинейна, — хмыкнула я, глядя на гвардейца Ансора. — Прошу прощения, что доставила беспокойство, и спасибо за помощь.
Коралловые глаза Соранны удивлённо выпучились. Я невольно подумала, что она похожа на бьющуюся на столе рыбёшку.
— Лена, это у меня проблемы со слухом? — спросила целительница, обращаясь к стоящей за её спиной принцессе.
— Нет, — улыбнулась Линаина. — Ты вдруг засомневалась в своих способностях?
— Я безупречна, — покачала головой Соранна. — Так что и сама знаю, что с моими ушами всё в порядке. Изира, тебе плохо? Я чувствую запах крови.
Она перехватила мои руки и недовольно на них поглядела. Накрыв мои ладони своими, целительница пропустила по моему телу волну приятного тепла, заставив порезы полностью исчезнуть. Развязав платок, она встала со стула.
— Общее состояние в норме, — отчиталась Соранна мне и принцессе. — Но на твоём месте я бы отдохнула несколько дней. Накажу Диру за тобой приглядывать, а то, надо же, не сумел он её удержать! «Сходи, посмотри её, Сора»!
Демоница закатила глаза.
— Соранна, у меня просьба! — я подскочила со стула.
Я доверительно положила голову Дирлиху на плечо. Своими последующими словами и действиями я могла либо ранить его, либо утешить.
— Нельзя уберечь тех, кто не просил об этом, — сказала я, перебирая пуговицы у Дира на рубашке. — Нельзя заметить то, чего не хочешь замечать. И нельзя бороться с миром, не справляясь с самим собой.
Глубокий вздох, и я продолжила:
— Я была слаба, потому как не желала признавать всю тяжесть своих ошибок и лелеяла свою гордыню, ожидая помощи, но не прося её. Твой отец слаб по схожей причине. Ты будешь слабаком, если и дальше позволишь себе винить себя во всём. Если позволишь чувству вины ослеплять тебя. Ты не замечал меня за тяжестью вины перед Линаиной. Не повторяй своих ошибок, Дир.
Я оторвала голову от его плеча, чтобы посмотреть в глаза и увидеть его реакцию на мои слова. В карих глазах с красным демоническим отливом я видела гордость и восхищение. Они расцветали на фоне чувства потери, но были сильными и настоящими. И я уверена: в тот день он впервые увидел меня. Тот взгляд заставил меня передумать пользоваться иномирным решением проблемы прямо сейчас и не идти на поводу только-только осознанных отрицательных эмоций.
Дир протянул руку, касаясь моей щеки.
— Хотел бы я стать достойным такой жены, — я не узнавала этот голос, такой серьёзный, такой потерянный и сильный одновременно, — и больше не причинять женщинам, которых я люблю, боль.
В голове промелькнула полная обиды мысль, что он применил мои слова только на свою мать и Линаину, но Дирлих смотрел мне в глаза, тепло его руки на моей щеке чувствовалось так, будто моя щека была воском, к которому он прижал родовую печать. Поняв, что он относит к любимым женщинам и меня, я почувствовала себя уязвимой.
— Так докажи, что любишь, — сказала я. — Докажи, что, даже уже разочаровав, можешь очаровать меня снова.
Когда он стремительно накрыл мои губы своими, я не стала сопротивляться. Я отдавалась этому поцелую, стараясь прочувствовать всё, стараясь взять от него всё, что только могла, и надеясь, что не пожалею о своём решении.
Где-то в глубине сердца, рядом с поникшим цветком, чьи уже поблёкшие лепестки стали чуть ярче, что-то завяло, не успев расцвести.
Сплетение сна и реальности воедино стало для меня до того привычным, что я не удивилась, когда услышала голоса над своей головой, но не сумела открыть глаза, сильно переутомившись минувшим днём.
— Ты уверен, что ей это понравится, Ан? — с сомнением тихо спросил Дир.
— Судя по тому, в чём она вчера пришла на завтрак, это именно то, что тебе нужно, — шёпот Ансора был полон уверенности.
— Ну, если ты так говоришь… Что ещё можно подарить жене? Вот как ты Лену радуешь?
— Она сладости любит. И свою свободу, — сказал Ансор, и я готова поклясться собственным именем, что он плечами в этот момент пожал. — Что любит Изира?
Дирлих замолчал, а я задержала дыхание, ожидая ответа. Стало так тихо, что мне отчётливо слышался треск поленьев в гостиной.
— Сказки, — наконец, ответил Дир. — Баллады, стихи и прочее. Истории. Я часто видел её со старым томиком стихов и сказок в руках. Знаешь, что она читала, когда я застал её за чтением в первый раз? Балладу о двух королевствах!
Наследный принц присвистнул. Если бы я не находилась в состоянии полудрёмы, то вскочила с постели и обиженно на него посмотрела: между прочим, песня сложена об истинной паре, о таких же, как он с Линаиной.
— Баллада о принцессе Королевства Цветов и принце Королевства Морей? Не ожидал, — признался Ансор. — Может, подаришь ей новую книгу с историями?
— Нужно что-то ещё! Что-то такое, чего она бы. не смогла дать себе сама, наверное, — Дирлих сел на постель рядом со мной и провёл рукой по светлым прядям, лежащим на подушке, мимолётно коснувшись виска.