— Вот и придумай что-то! Ты ведь раньше и сам ухаживать за девушками умел, — усмехнулся наследный принц. — Совсем всё забыл?
— А лучший друг мне тогда зачем нужен? — насмешливо спросил Дирлих и встал с постели.
— Ладно, иди, не шуми тут. Спасибо, что принёс платье.
Судя по тому, что дверь хлопнула, Дирлих вытолкал Ансора за дверь. Кровать рядом со мной снова прогнулась, и прохладная рука мужа осторожно коснулась моего лица.
— Изира, пора вставать. Ты сама потом будешь злиться, если узнаешь о бале в свою честь слишком поздно.
Мне было хорошо, тепло и спокойно, а подъём грозил решением очередной череды проблем. Хотелось поспать ещё чуть-чуть. Дирлих поцеловал меня в лоб, и я перевернулась набок. И когда ни слова, ни поцелуй не возымели надо мной действия, муж. запел «Балладу о двух королевствах».
В стране цветов и боли
Принцесса родилась.
Война вдруг началась. Похитили принцессу Из сказочной страны И сделали невестой Злодея из молвы. Растёт принцесса в башне Вокруг неё цветы,
И были они слаще В родной стране мечты. Но принц штормов и бури Принцессу возвратил В страну цветов и боли, Где враг ту изловил. Исколота шипами В родной своей стране, Не спит она ночами В безводной тишине. Вернуться к принцу хочет, Ведь понимает вдруг, Что страна цветов и боли Злее всех вокруг.
Здесь не бывает войн, Но кровь льётся рекой. Здесь не найдёшь невесты,
Что обрела покой.
Принцесса та бежит,
Где в пламени войны Невинная горит.
Но счастлива она Ведь посреди песков На море ей видна Армада её бойцов.
В стране цветов и боли Интриги все плетут.
В стране штормов и бури Войны все ведут.
Однако принц победу Над злодеем одержал Женился на принцессе,
Которую спасал.
Глубокий песни смысл Не изволим мы сказать,
Чем делиться мыслями,
Лучше на свадьбе гулять.
— Не пой больше, — пробормотала я, просыпаясь. Повернув голову в ту сторону, где лежал супруг, я улыбнулась и честно ему сказала: — Певец из тебя, как из меня швея.
В комнате ярко горели свечи, расставленные на столе за спиной Дирлиха, посреди огненно-воскового круга обнаружился букет с белыми розами.
— Значит, я хорош? — улыбнулся Дир, положив руку поверх одеяла и смыкая на нём пальцы. — Платье, что вчера сотворила ты, было весьма не дурно.
— Не смей, — я выразительно посмотрела на его руку поверх одеяла.
— Поздно, — лукаво на меня глянув, Дирлих потянул одеяло на себя, вынуждая меня подняться. Я швырнула в него подушку и свесила ноги с постели. По другую сторону кровати, на дверной ручке гардеробной висело… платье.
Нижнюю шёлковую юбку, как и верхнюю часть платья, украшали вышитые золотой нитью бабочки. Верхняя юбка была из чёрного кружева, талию утягивал корсет с золотыми завязками. Вместо рукавов у платья имелись чёрные кружевные широкие лямки. Юбка была пышной и короткой.
— Нравится? — спросил подошедший ко мне Дир, беря в правую руку вешалку с платьем. — Заказал вчера вечером у императорских швецов.
— Ансор подсказал? — сопоставляя услышанные в полудрёме слова с реальностью, с усмешкой спросила я.
Свободная рука Дира потянулась к затылку, выдавая его смущение и ощущение неловкости. От этого моя усмешка стала шире, превратившись в полноценную довольную улыбку.
— Спасибо, — я встала с кровати, наградив мужа лёгким поцелуем в щёку. — Платье замечательное.
Хотя всё хорошее, что происходило этим утром, было очевидным следствием недавнего разговора, наслаждаться вниманием супруга мне это не помешало. Другой вопрос, как долго Дирлих будет со мной таким и сумею ли я избавиться от ощущения, что наши тёплые отношения недолговечны. Сумею ли поверить в то, что он способен меня любить?
Однако, вне зависимости от будущего, сейчас, как хорошая жена, я хочу кое-что для него сделать. Я помогу ему узнать всю правду о смерти его матери. Потому что могу и потому что пообещала себе это ранее.
— Я думаю, нам следует наведаться в поместье твоего отца, — сказала я, выйдя из гардеробной, в которой скрылась пятнадцать минут назад, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Платье село просто превосходно и отлично сочеталось со слабо заплетённой светлой косой. Казалось, что нити для платья были сделаны из моих волос.
Сидевший на постели Дирлих смотрел на меня с неприкрытым восхищением. Я и раньше получала от него одобрительные взгляды, но этот. правильный, подходящий лично тебе наряд творил чудеса!
— Зачем? — однако, осознав мои слова, Дир свёл брови к переносице. — Разговор с ним ничего не даст. Я попрошу прощения у матери на похоронах и буду верить, что она меня простит, и жить дальше. С тобой.
Меня радовало то, что муж услышал мои слова и решил постараться не терзаться чувством вины, но.
— В поместье твоего отца мы могли бы опросить слуг, узнать обстоятельства смерти твоей матери. Если ты узнаешь и примешь правду, тебе станет легче простить и отпустить, — сказала я, присаживаясь рядом и накрывая его ладони своими.
— Но ей ведь от того легче не станет, — сказал Дир, высвобождая свои руки, чтобы накрыть мои и поменять нас местами. — Я не хочу больше причинять боль тебе, погрязнув в этом.
— И всё же я считаю, что нам нужно узнать всё, — настаивала я. — Твой отец должен ответить за свои слова.
— Так ты хочешь наказать моего отца или расследовать смерть моей матери, Изира? — спросил Дирлих, хмурясь сильнее.
— А он не заслуживает наказания?
Я хлопнула дверью и прислонилась к ней спиной, со стоном сползая вниз. В помещении, куда я прибежала и где спряталась, переполненная злостью, пахло пылью и старой бумагой. Открыв глаза, я натолкнулась на идущие далеко вперёд и вверх книжные стеллажи. Императорская библиотека. Её чёрный вход.
— Ну же, Арина! — донёсся до меня подбадривающий голос Соранны.
— Это сложно! — обвинительно сказала девочка. — Я всего месяц как вообще знаю, что магия существует. Почему у меня должно получиться?
— Потому что ты хочешь, чтобы тебе стало легче, — спокойно сказала Соранна. Я поднялась с холодного каменного пола библиотеки и осторожно двинулась через узкий коридор из стены с правой стороны и стеллажей с левой вперёд, к голосам в отдалении. — Я могу постараться успокоить твою душу, но временно, потому как мне не избавить тебя от проблем в голове. К тому же, ты плохо восприимчива к моей магии, тебе может стать от неё только хуже. Значит, тебе придётся помочь себе самой.
Я свернула за стеллаж, двинулась вдоль стоящих слева, перпендикулярно стене, стеллажных рядов, пока не увидела свет от камина и факелов на голой стене. Юркнув за стеллажный ряд совсем рядом с читальным местом, откуда и слышались голоса, я осторожно подвинула несколько книг на полке, чтобы в образовавшееся окно посмотреть на происходящее.
— С чего ты взяла, что я хочу, чтобы мне стало легче? — язвительно спросила Арина.
Девочка стояла посреди красного ковра в окружении мягких коричневых кресел и дивана, поленья в камине горели за её спиной. У стены между камином и следующим рядом стеллажей, не тем, за которым пряталась я, стоял Денис, сложив руки на груди и напряжённо наблюдая за сестрой и Соранной, вставшей напротив неё и взявшей за руки.
— Потому что вот уже год после смерти родителей тебе очень больно, — мягко начала Соранна. — Ты думаешь об этом, постоянно, не понимаешь, почему они должны были погибнуть в том самолёте, почему вы с братом, умерев, попали не к ним, а сюда. Почему им не повезло обрести в другом мире жизнь.
— Прекрати! — Арина выдернула руки, и я увидела, как слезинка скатилась по её щеке.
— Тебе надо выпустить эту боль, Арина, — продолжила Соранна. — И это заклинание — неплохой способ. Ты её увидишь и поймёшь, что это не та сила, которая должна тяготеть над тобой.
— И забуду маму с папой?
— А разве боль мешает тебе забыть их? — целительница стёрла слёзы с щёк Арины. — Но если что, у тебя есть брат, — она кивнула в сторону хмурого Дениса. — Он всегда может тебе о них напомнить. И напомнит только о хорошем.
Арина глубоко вздохнула и сжала руки в кулачки. Тёмная магия заклубилась вокруг неё грозовыми облаками, скрывая из виду невысокое тельце. Денис подался вперёд, но Соранна остановил его вскинутой рукой. Мы все напряжённо наблюдали за густой чернотой, опутавшей Арину. А потом она вдруг закричала, и чёрные клочки разлетелись в разные стороны, поднимая ветер, взметнувший подол её голубенького платьица с передником, и превратившись в крупных темнокрылых бабочек.
Девчонка обессиленно рухнула на колени, и тут уже Денис подбежал к ней, помогая подняться.
— Я в порядке, порядке, — отмахивалась Арина, глубоко дыша. — Правда… в норме.
Она рухнула в кресло и довольно улыбнулась, глядя на парящих под потолком насекомых.
Денис поглядел на неё какое-то время, а потом отошёл вместе с Соранной к тому стеллажу, за которым пряталась я. Я поспешно отскочила от образованной мною дыры из книг вглубь коридора между двумя книжными рядами.
— Это заклинание. — заговорил Денис так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы его услышать. — Я тоже могу его использовать?
Соранна вздохнула, и я одновременно облегчённо выдохнула вместе с ней, осознав, что осталась незамеченной. Мне было не стыдно подглядывать и потом выходить и показывать, что я всё слышала. Стыдным являлось быть пойманной за этим неприглядным занятием.
— Мне жаль, но оно действует только на детей, — сказала целительница с таким ярковыраженным сочувствием, что у меня кровь в жилах заледенела. Сначала я позволила себе жалость по отношению к яблоне, а теперь вспомнила, что ранее посочувствовала и Денису с Ариной, хотя и убеждала себя в том, что помогаю им из желания избежать проблем. — Взрослая душа — это уже совсем другое дело. А ты. вот уже неделю как взрослый по нашим законам.
Ему исполнилось девятнадцать, пока я спала?
— Я знал, — приглушённо ответил Денис. — Просто спросил.
В голосе попаданца-полудемона слышалась горечь, и уловила её не только я.
— Ты сильный парень, Денис, но если тебе вдруг нужно помочь отделить эмоции от разума, то.
— Ты сама сказала, что я сильный, — резко прервал её тот, кого мне после сна было
привычнее называть Чеширским Котом. — Справлюсь без временной
помощи.
— Хорошо, — по тому, как быстро согласилась целительница, стало понятно, что она и сама не желает подвергать Дениса успокаивающим заклинаниям не единично, как в случае с попаданием детей в Нижний Мир, а много и часто. — Тогда я вас оставлю. Собственное заклинание уже погрузило Арину в сон.
Я резко втянула носом воздух, чуть не закашлявшись от книжной пыли, и бочком двинулась ещё дальше вглубь стеллажного коридора, хотя понимала, что целительница не заметит меня только в том случае, если будет смотреть исключительно вперёд. Или если пойдёт через главные двери библиотеки.
Как она и сделала. Я тихонько выдохнула, не желая, чтобы именно эта демоница ловила на меня на не самом благородном занятии: с неё станется вновь во мне усомниться, а к ежедневным извинениям я всё же пока не готова.
— Я вас видел и слышал, — вдруг отчётливо донёсся до меня голос Дениса, стоявшего по другую сторону книжных стеллажей. — Выходите, леди Изира.
В его интонации мне отчётливо послышалось коварство Чеширского Кота, ставшего мне странным… не совсем другом в Карточном Королевстве. Возможно, именно поэтому я спокойно вышла к нему и спросила:
— Когда ты меня заметил? И как?
Его печальное после разговора с Соранной лицо озарила знакомая по сну широкая улыбка:
— Ещё когда вы стали подглядывать за заклинанием Арины. А как? Годы игр в прятки с младшей сестрой мне в помощь.
Я подавила усмешку, убеждаясь, что не зря ещё месяц назад отметила его способность к наблюдению за другими, и заглянула полудемону за спину, чтобы посмотреть на спящую в кресле Арину, согретую теплом огня из камина. Уголки её губ были приподняты вверх, показывая, что девчонке снится что-то приятное. Я невольно засмотрелась на её спокойное счастливое, ещё не лишившееся детских черт личико. Денис перехватил мой взгляд.
— Она сильно переживала после смерти родителей, хотя и не хотела об этом говорить с психологом. Только со мной. Боялась, что чужой человек направит её к психиатру, — сказал Денис, снимая с плеч тёмно-синий сюртук и накрывая им спящую сестрёнку. — Я решил, что если уж не таблетки, то хотя бы магия сумеет ей помочь.
Мне было по-своему приятно вновь стать той, кто до того хороша, что мужчина рассказывает ей свои секреты, однако…
— Если честно, я не поняла, о чём ты говоришь, — я истерично хмыкнула. — Психолог и психиатр — это кто-то вроде целителей?
— Ой, прости, — Денис растерялся и рухнул на диван, приглашая меня сесть рядом с ним. Я не стала отказываться от предложения. Мне нравилось, что он хочет со мной разговаривать, потому что разговоры с Чеширским Котом, его отражением, были мне по — своему интересны. — Не подумал, что если у вас лечением всех болезней занимаются целители, то ты некоторых земных слов можешь просто не знать.
— Вы, — поправила я, а потом посмотрела на знакомое симпатичное, с хитринкой, лицо, вспомнила все приключения в Карточном Королевстве и махнула рукой. — Хотя, неважно, можешь называть меня просто Изирой.
— Да? А Арина?
Я бросила взгляд на спящую неподалёку храбрую девчушку и кивнула.
— И она. Я стала добрее, — кивнув напоследок в сторону девочки, я серьёзно посмотрела на её брата. — Так о ком ты говорил?
— Психологи и психиатры лечат душевные проблемы человека, — он тоже посмотрел на меня, отрывая взгляд от огня в камине. — Психолог помогает человеку справиться с проблемами самостоятельно, а вот психиатр уже назначает какие-то лекарства, таблетки, если человек, как ему кажется, не способен справиться сам.
— Понятно, — кивнула я, чувствуя, как что-то сжимается у меня внутри. — Почему Арина не хотела к психиатру?
— Потому что это, вроде как признать себя сумасшедшим, — хмыкнул Денис. — Глупости, конечно, но я побоялся заставлять её идти. Не хотел, чтобы она отдалялась от меня.
— А ты сам ходил? — спросила я. — Ты попросил у Соранны магической помощи, а вашей земной ты просил?
Денис опустил глаза, не выдержав моего испытующего взгляда. Возможно, несмотря на месяц проживания здесь, его всё ещё пугали глаза демонов, а у меня они, ко всему прочему, были змеиными, а не человеческими.
— Нет, — признался он.
Былая я никогда бы не признала, что понимает человека. Что разделяет его чувства, что видит в нём себя. Но та я, что презирала людей, осталась в прошлом, захватив с собой родство с Кебером и статус законнорождённой аристократки. Потому я признала наше с Денисом сходство. Мы оба пытались выглядеть сильными в глазах других, не прося ни у кого помощи, но желая её, оба хранили в себе боль, оба заботились и любили кого-то вместо себя. Но я переступила через это. И могу помочь Денису. А может, и себе, если вспомнить о причине моей злости, приведшей меня в библиотеку.
— Знаешь, помимо лекарств и магии, есть ещё один неплохой способ забыть что — то, — сказала я и решительно накрыла его губы своими.
Мальчишка не растерялся, и через какое-то время я поймала себя на мысли, что мы с ним не столько целуемся, сколько боремся друг с другом. И мне… мне так это нравилось… До того нравилось, что я искренне жаждала, чтобы это никогда не заканчивалось! Желала посмотреть, как далеко сумею зайти, если позабуду не только о своей былой гордыне, вине и обидах, но и о чувствах к Дирлиху, что не имеют достойного будущего.
Мой первый поцелуй не был особенным. Кажется, он был из любопытства с каким-то из сыновей лорда Не-Помню-Кого, и я не осталась от него в восторге. В годы Дениса любовь была для меня глупой детской сказочкой, существование которой я старательно отрицала. Причины такого поведения были просты: учившие меня демоны являлись проклятыми циниками, а я сама любила лишь одного мужчину из сотен, что встречала во дворце, притом именно того, кого не могла получить, понять и очаровать. Это был Ансор тар — демена Ризуд, разумеется.