От нечего делать я начала обходить комнату по кругу, однако кроме шахматного пола и зеркал вокруг меня ничего не имелось, даже воспоминания, заключённые в падающих яблоках, исчезли, оставив меня в звенящей тишине, которой я боялась точно так же, как и нагромождения шумов, даже больше, пожалуй, потому что от неё не укрыться, просто зажав уши. Я упёрлась руками в стёкла, справляясь с участившимся дыханием — и провалилась в зеркальную гладь.
На этот раз полёт был совсем не долгим и окончился в воде, в которую я рухнула, не успев сообразить задержать дыхание. Небесно-голубая вода сомкнулась надо мной, тяжесть собственного тела тянула вниз… пока кто-то не ухватил меня за руку и не вытащил одним резким сильным рывком на поверхность, а после помог грести к песчаному берегу, где я и закашлялась. Для сна, даже предсмертного, всё здесь было слишком реальным. И налипшие на лицо мокрые волосы, и песчинки, забившиеся под ногти, и холод, пробирающий только что выбравшегося из холодной воды на берег.
Кто-то накинул мне на плечи плащ, и я вспомнила о своём спасителе и о том, что больше не одна в своём предсмертном сне.
— Дирлих? — мой голос был преисполнен надежды. Может, это что — то другое, а не моя предсмертная грёза?
Мой муж сидел на белом песке в мокрых брюках и рубашке, с его тёмных волос капала вода, стекала за такой же мокрый шиворот.
— С возвращением домой, моя Пиковая Дама, — он улыбнулся мне так, как улыбнулся бы Лене, и склонил голову в приветственном поклоне.
И именно эта улыбка его и выдала. В реальности Дирлих не стал бы улыбаться мне так, там его улыбка всегда была несколько натянутой, никак не счастливой и нежной.
— Домой? — потерянно спросила я, потому что, хоть и спала, совершенно не представляла, куда ядовитый сон меня закинул. — А куда это — домой?
— Моя леди, что же она с вами сделала?! — Дирлих подался ко мне вперёд, обхватывая руками лицо и заглядывая в глаза.
— Кто она? — а можно мне хотя бы умереть спокойно? О таких последствиях ядовитого сна и пребывания полумёртвой меня никто не предупреждал!
— Червонная Королева, конечно же, — при упоминания этой загадочной личности в голосе Дирлиха явственно слышались презрение и ненависть. — Так что Лина с тобой сделала, Изи?
— Лина… сделала… со мной? — если бы это не было предсмертной мукой, я бы мысленно вовсю упрекала себя за идиотское, заторможенное поведение.
Дирлих нахмурился, что ему нисколько не шло, после чего вдруг притянул меня к себе чуть ближе и коснулся губами, как раскалёнными, моего холодного мокрого лба. Вызванный им табун мурашек стремительно пробежался по коже.
— Вставайте, моя леди, — Дирлих первым поднялся с влажного из-за стекающей с нас воды песка и протянул мне руку, помогая подняться. — Вас нужно отвести к Чеширскому Коту. Кому, как ни этому пронырливому демону знать, что с вами случилось и как это исправить.
Тот, кто выглядел, как мой муж, и вёл себя, как любящий и даже обожающий меня мужчина потянул меня за собой с пляжа в сторону начинающегося вскоре за песочной линией густого зелёного леса. Мои босые ступни шлёпали по тёплому нагретому солнцем песку, но он закончился, стоило нам ступить под сень деревьев. Здесь я уже не могла молча следовать за тем, кто казался Дирлихом: обломанные веточки, сосновые иголочки, камешки и шишки лезли под ноги и кололи их. Я невольно зашипела, и Дир обернулся.
— Пиковая Дама, вам больно? — он оглядел меня с ног до головы и вдруг решительно подхватил на руки. — Простите, что сразу не подумал о том, что на вас нет обуви.
— Не… не стоит, — я почувствовала, как щёки заливает совершенно неуместный румянец. Руки как-то сами обвились вокруг шеи Дирлиха, и я, словно невинная девчонка, блаженно прикрыла глаза и улыбнулась.
— Я скучал по этой улыбке, — ласково сказал Дирлих, привлекая к себе внимание. — Когда-то именно за неё я надрал Ансору зад, помните, моя леди?
Я неуверенно кивнула, прикрывая глаза и пытаясь вспомнить, было лишь что — то такое на самом деле или это часть моей странной грёзы, когда меня вдруг ударило чем-то по голове.
— Ай! — словно насмехаясь надо мной, ядовитое яблочко, стукнув меня, упало на лесную дорожку, по которой мы шли, и покатилось по ней, пачкая свой золотой бок в земле.
— С каких пор в лесу растут ядовитые яблоки? — буркнула я, морщась. Ядовитые яблоки уникальной пожирающей людей яблони… которая бы сразу напала, но почему-то этого не делает! И Дирлих спокоен, как наш император, когда читает очередное законодательное предложение своей невестки.
— Моя леди, вы даже про яблони мудрости не помните? — Дирлих на мгновение остановился, поражаясь моей неосведомлённости, а потом процедил сквозь зубы: — Как только Кошак скажет, что с вами сделали, Лина за это поплатится…
Было непривычно слышать и видеть Дирлиха таким, когда речь заходила о Линаине. Я могла поверить в то, что Дир любит меня хотя бы во сне, но в его ненависть к Лене даже в бреду не верила.
— За что ты её так ненавидишь? — мягко спросила я, не желая злить его ещё больше.
— Да разве ж Червонную Королеву кто-то любит? — хмыкнул Дирлих, чуть подкинув и удобнее перехватив меня на руках. — Она появилась из огня и как околдовала Ансора. Её слово стало для неё самым первым, самым важным! Тех, кто ей не нравился, он прогнал со двора. Чеширский ведь далеко не всегда в лесу обретался, как и я. Да и вы, Пиковая Дама! Как вы можете не помнить? Все жаждали видеть вас Червонной Королевой, но вы просто… исчезли. Я боялся, что она могла вас… могла…
Дирлих крепче прижал меня себе и глубоко втянул носом воздух. Нет, не воздух. Мой запах. А я впервые сидела на руках у мужчины и совсем-совсем не знала, что думать и что дальше делать. Моя предсмертная грёза в сравнении с реальностью выходила всё абсурднее, и я пока не понимала, кто именно я для тех, кто населяет эту грёзу.
— Но я ведь жива, Дир, — подала голос я, дотянувшись рукой до его уже почти сухих волос.
— Да, вы живы, моя леди, — кивнул сам себе мой муж… или не муж. Не похоже, чтобы здесь мы состояли в браке. — И я клянусь, что на этот раз я сумею вас защитить.
— Конечно-конечно, — я неловко улыбнулась, желая, чтобы он продолжил путь к некому Чеширскому Коту, который что-то должен знать. Не хочу умирать, не разобравшись во всём происходящем. По правде говоря, я вообще не хочу умирать! И не похоже, что умираю. Просто чего-то не знаю и не понимаю. Но знает ли об этом всём отец? И, если знает, не хочет ли он мне что-то показать? Я ведь понятия не имею, какие цели он преследовал, присылая мне ядовитый, как считается, плод бессмретной яблони.
Лес вдруг полыл цветными волнами, и я опустила голову на плечо Дира, засыпая.
* * *
Голова раскалывалась, словно кто-то стучал по ней молотком. В ушах отдавались его удары, и окружающую меня тьму разрезала трещина, в которую полился слепящий свет. Словно из-под воды до меня донеслось:
— Я выказываю недоверие наследным принцу и принцессе империи, — голос был мне знаком, хорошо знаком, но, как бы я ни напрягала память, была не в силах опознать его владельца. От моих попыток голова только сильнее заболела, а невидимая почва вдруг ушла из-под ног, утягивая в черноту и отдаляя от полоски света.
Меня крутило и вертело, пока раз — и в глаза не ударило множество цветов. Я огляделась.
Тринадцатилетний мальчишка стоял посреди главного дворцового вестибюля, окружённый множеством демонов, и насмешливо улыбался, покачивая золотой короной наследного принца, висящей на его пальцах. Потом наглец вдруг подкинул её в воздух — и поймал в другую руку. Мы на мгновение встретились взглядами, и мальчишка подмигнул мне. Я неуверенно улыбнулась в ответ, не понимая, с какой стати он решил, что имеет право мне подмигивать?! Но… он стянул корону с головы Ансора и привлёк всеобщее внимание ради меня.
— Я видел, что ты толкнул одну очень симпатичную леди! — выкрикнул мальчишка стоящему напротив него Ансору. — Как-то не по-мужски это, не находишь? Разве так должен вести себя наследный принц Ада?!
— Ты разговариваешь с принцем! — отозвался не ожидавший подобной выходки Ансор, чьи алые с золотом одежды выдавали в нём члена императорского рода. На его плечах были золотые нашивки, и одна из них больно полоснула меня по правой руке. Я невольно потёрла левой ладонью то место, где Ансор меня ударил. — Прояви почтение и сейчас же верни корону!
— Я проявлю почтение, если увижу перед собой принца, — ничуть не боясь гнева наследника престола, этот чокнутый демонёнок откровенно скалился. Откуда он пришёл?
— Пока же я вижу лишь ряженого мальчика!
И он вдруг развернулся спиной к Ансору, обращаясь к толпе громким, весьма неплохо поставленным голосом:
— Леди! Лорды! Пристало ли наследному принцу обижать хорошеньких девочек?! Не смею ли я, как лорд из благородного рода, вызвать его на поединок и постоять за честь обиженной леди?!
Разумеется, он смел. Ещё как смел, но я, кажется, его об этом не просила. Зачем он порочит честь Ансора перед двором?
— Ставлю на то, что этот новенький по стенке Ана размажет, — услышала я слева от себя абсолютно мальчишеский голос Соранны и презрительно на неё глянула. От леди там не было ничего: пятнадцатилетняя Соранна была старше меня на два года, высокая, как жердь, тощая, с мозолистыми руками. Её светло-каштановые волосы были заплетены в простые косы или собраны в хвост для удобства, носила она чаще брюки, чем юбки, и была гвардейцем Ансора! Гвар-дей-цем! Видимо, семья решила, что в невесты точно не сгодится.
— Тише ты! — шикнул кто-то рядом с ней, его я не знала. Остальные лорды и леди просто наблюдали за происходящим, поддерживая право мальчонки сражаться с Ансором.
— Хорошо, — важно кивнул Ансор. — Но если ты мне проиграешь, то публично принесёшь извинения и покинешь двор до тех пор, пока я не сочту нужным тебя простить.
— Как скажете, Ваше Высочество, — смелый демон сжал корону в руке, поклонился, демонстрируя своё согласие и, наконец, показывая, что хоть что — то знает о манерах и правилах общения с принцем. — Но если победу одержу я, вы принесёте извинения леди и выполните любое её желание.
— Пусть будет так, — кивнул Ансор.
После чего началась битва… за меня.
Мальчишка двигался, как змея. Он был быстр и очень, очень гибок! Корону он держал на вытянутой вверх руке, предлагая принцу её отобрать, но при этом ловко увёртывался от сгустков тьмы, той редкой магии, которую демоны способны призывать в возрасте тринадцати лет. При этом сам он не атаковал, он просто… выматывал принца! И Ансор вдруг… споткнулся. Тогда мальчишка резко сорвался вперёд, ускорил падение соперника и придавил его спину ногой. Это была… победа. Победа никому не известного мальчишки, который даже сгустков тьмы не призвал!
Лорды и леди замерли в изумлении. Соранна восторженно пискнула, нарушая поражённую тишину. Мальчишка вновь нашёл меня глазами среди прочих и, свободной от короны рукой, указал себе на улыбающиеся губы. И я вновь, как дурочка, улыбнулась в ответ!
— Я признаю поражение, — подал голос Ансор, и мальчик, уберя ногу, протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Ансор — не дурак, и помощь принял. Он умел вести себя достойно, в отличие от некоторых странных незнакомцев!
— И кто же постоял за леди Изиру? — спросил наследный принц, глядя в глаза тому, кто его одолел.
— Лорд Дирлих ашара Кризейл, Ваше Высочество! — зал вдруг затрясся. — И я жду, что вы поведёте себя согласно своему слову, — сказал мальчик, перекрывая своим голос звуки тряски и разршения. Поклон за этим последовал показательно издевательский.
Я поражённо глотнула ртом воздух, а вестибюль вместе с демонами в нём вдруг начал трескаться, словно всё вокруг было лишь зеркальным отражением в пустой комнате, качающейся над пропастью, и я одна стояла посреди неё. Пол тоже треснул, и я с криком полетела вниз.
— Пиковая Дама, проснитесь! Всё в порядке, уже в порядке! Мы пришли, Изи.
Дирлих успокаивающе гладил меня по уже давно высохшим, спутанным волосам. Я ощущала влажные дорожки слёз на своих щеках, чувствовала, что до сих пор не пришла в себя: так всегда бывает, когда снится кошмар. Но кошмарные сны, такова уж природа снов, забываются, стоит только проснуться, остаются смутным образом в голове, водоворотом, в котором вертятся кусочки одного воспоминания, которые, как ни старайся, не соберёшь воедино. Перед моими глазами же стояла слишком чёткая, яркая картина, и я точно знала: в отличие от всего вокруг, именно она была не выдумкой, хотя мне приснилась.
— Дир, — я отстранилась от него и лишь тогда соизволила оглядеться и понять, что сижу на мягкой зелёной траве, так глубоко в лесу, что тёмные деревья плотно-плотно прижимаются друг к другу по обеим сторонам земляной дорожки, от которой мы всего ничего отступили. Я опёрлась спиной о ствол ближайшего дерева за моей спиной, чувствуя слабость после сна, такую, когда не хочется двигаться, хочется лишь прикрыть глаза и… пожалуй, выпить стакан воды.
— Дир, — повторила я. — А почему ты тогда заступился за меня?
— Когда, моя леди? — Дирлих сидел передо мной на корточках, вглядываясь в лицо, словно выискивая источник моих криков в глубине кроваво-алых змеиных глаз. Кто-то, наверное, меня саму принял бы за кошмарное видение. Он потрепал короткие волосы на затылке и досадливо поморщился. — У меня сейчас нет при себе платка. И шляпа улетела, когда я за вами полез, а на ней подходящие ленты висели.
— Ты о чём? — я не поняла, к чему он это сказал.
— Я бы вытер ваши слёзы, — улыбнулся Дир. — Не пристало плакать Пиковой Даме.
Как и девятнадцать лет назад, я не сумела придумать ничего лучше, кроме как ответить на его слова слабой улыбкой. То, что кто-то обо мне заботился вот так, что тогда, что сейчас вызывало у меня недоумение. Эта внимательность со стороны Дирлиха была неожиданна и вместе с тем только напоминала о том, что всё вокруг — нереальность, которая является либо предсмертным подарком, либо сном, из которого меня выдерну либо я сама, либо с этим справится целитель.
— Почему ты заступился за меня тогда, в вестибюле, когда нам было тринадцать? Ты ведь тогда даже имени моего не знал.
Вполне возможно, что в этой странной нереальности и не было такого случая, но… здешний Дирлих ведь упомянул, как, кхм, подрался с Ансором за мою улыбку, и именно тогда заставил меня задуматься о чём он и вспомнить во сне, как именно мы познакомились в действительности. До этого часа… я никогда не придавала тому дню какого-либо значения и совсем не помнила, когда именно впервые встретилась с лучшим другом наследного принца. Для меня долгие годы существовал лишь Ансор.
— Потому что мальчик, тем более принц, не смел толкать девочку! Это же очевидно! — горячо ответил мне Дир, а я…
— Возможно, некоторых девчонок стоит толкать? — сама не знаю, почему спросила.
— Никаких нельзя толкать!
Я удивлённо приоткрыла рот, но… ничего не сказала. Мой муж был удивительно благороден. Возможно, даже более благороден, чем Ансор. Но тринадцатилетняя я этого не увидела. А сейчас… вероятно, совсем поздно, ведь он любит другую. В реальности. Не здесь…
— Идёмте, моя леди. Вас нужно привести в порядок. И узнать, что с вами произошло, наконец.
Мы встали, и я пошла с ним рука об руку по тропе. В голове, будто назойливая муха, летала мысль: "Я упустила что-то важное". Но что? Что?!
Однако мысль умирает, как внезапно прибитая свёрнутым листком бумаги, когда я поднимаю глаза от дороги и вижу то, что было скрыто за густыми нависшими над тропой ветвями, которые раздвинул Дирлих.
— Добро пожаловать в Безвременную Обитель, — прозвучал отнюдь не радостный голос мужа над моим ухом.
Как и всё в этой странной грёзе, Безвременная Обитель оказалась абсурдным и вместе с тем жутким местом. Тропа здесь расширялась и делила лесную деревушку, если это чудо можно так назвать, пополам. На ветках деревьях и под ними расположились десятки домиков кукольного размера, а за занимающими мало места домами-игрушками, у дуба с широким стволом, поперёк дороги стоял слишком длинный и большой для такого обиталища стол. А за ним сидели… нормального размера дети, которые на краткое мгновение оторвались от стоящих на столе пирожных, тортов и печений, чтобы посмотреть, кто пришёл. Все они были красноглазые, с острыми ушками. Демонята.