Сверху на меня упало сплетённое из лепестков роз покрывало. Оно нежно льнуло к коже, как льнули бы настоящие лепестки, но грело, как шерстяное. Я выбралась из воды, кутаясь в него и дрожа, прошла до дивана и всё говорила и говорила, поражённая:
— Я создала Червонную Королеву. Я создала Червонную Королеву. Я создала Червонную Королеву.
— Ну, хватит, это уже не забавно, — Чеширский Кот изволил сесть со мной на диван, перестав строить непонятно кого в воздухе. Его тёплые по-кошачьи руки прижали меня к груди и гладили по спине, по мокрым волосам, вмиг высушивая их. — Хватит, моя леди, моя высокородная Пиковая Дама. Разве подобные вам утруждают себя подобными угрызениями совести да горькими слезами? Разве не постыдно для вас плакать?
Если он пытался меня успокоить, в чём я сомневаюсь, то не успокоил: его слова возымели прямо противоположный эффект, и моё бормотание сменилось завываниями. Слёзы потекли по щекам, пальцы вцепились в рубашку цвета крови и пахнущую, как розы.
— Но почему? — не понимала я. — Почему Линаина обезумела? Ведь она же не такая… Она добрая, порою до смешного. Как она может кого — то казнить?! Сносить головы? Она ведь ненавидит убивать, ей это тяжело, это противоречит её земному воспитанию. Она отменила смертельные казни для попаданцев, она казнит только в действительно чрезвычайных случаях, когда иначе не поймут, она.
— Да-да, всё правильно, Пиковая Дама, всё правильно, — подтвердил Денис, обжигая своим дыханием мою макушку. До носа донёсся мятный запах. — Такова Линаина в реальности. Ценит чужие жизни, прощает, даёт второй шанс. Вам так с ней повезло. А ведь могло
бы..
Я прервала его:
— Могло бы не повезти.
— Именно, Пиковая Дама! Вы ведь так умны, когда того хотите!
Пять лет назад Пиковая Дама, то есть я, отдала Линаину на растерзание Времени, но она сумела выжить, сделать его своим союзником и при этом обезумела. Пять лет назад я напала на Лену в реальности и скинула её в пещеру к трём гарпиям. Дирлих пытался меня остановить, но не сумел, за что и был отдан мне в женихи. Однако позже он и Ансор успели спасти её. Лена стала достойной принцессой и даже сумела пожертвовать своей магией ради других, за что и была после воскрешена с магией демонов. Здесь же.
— Никто, кроме Ансора, не встал на её защиту. Дирлих всегда был рядом со мной, хотя тут она ему тоже верила. Я не понесла наказания со стороны других. Она сломалась по моей вине. И то же самое могло бы произойти в реальности. Но я…
— Даже не думала, что она выживет, да? А когда она выжила, твоему народу повезло с ней.
Я кивнула и зажмурилась, чувствуя, как влажно моё лицо. Очень непривычно плакать при ком-то. При Дире было не так стыдно, всё же, он был моим мужем, и я давно жаждала его внимания, но при Денисе я уже начинала казаться себе слабой.
— Ты сказал, что золотые яблоки — не яд, — оторвалась я от груди Дениса, принимая платок из его рук и вытирая слёзы, — что от зачарованного сна пробуждались. Что эта магическая реальность — это кривое зеркало моей души. Как мне проснуться? Я ещё хочу кое-что сделать. Сказать, предотвратить. Я. Как?
— Боюсь, что вы ещё не закончили здесь, — с лица Дениса так и не сошла широкая улыбка, разве что стала немного менее насмешливой и веселящейся, от неё начало отдавать иронией и печалью. — Иначе уже бы проснулись. Вас ждут дела! Большие дела! Нужно что-то сделать, чтобы проснуться!
— А если умереть? — спросила я с замиранием сердца: сейчас, когда мне так много нужно сделать и сказать, мне отчаянно захотелось жить. Отчаянней прежнего. — В твоей сказке мальчик проснулся, когда умер. Значит, зачарованный сон не убивает по-настоящему.
Чеширский Кот показал мне в улыбке клыки, красный и голубой глаз хитро блеснули. Он подскочил с места, хвост его задёргался.
— Так было тогда, когда яблони мудрости жили спокойно, и никто им не вредил. Для вас же, Пиковая Дама, путь из нереальности в реальность только один: разрешить все дела здесь. А для разрешения потребуется понимание и осознание. Иначе какие же уроки вы извлечёте отсюда, без испытаний-то?
Денис взлетел под потолок и закружил под ним, как сумасшедший. У меня помутнело в глазах, и я решительно сжала алый платочек Чеширского Кота в своём кулаке.
— Хорошо, — с недовольством сказала я, призывая этого безумца успокоиться. — Какие дела я должна разрешить? Какие испытания пройти?
Денис остановился, перевернулся животом к потолку, спиной к остывшей ванне, и посмотрел на меня сверху вниз, так, что картинка для него должна была быть кверху ногами. Улыбка впервые за время нашего разговора сползла с его лица, кошачьи зрачки округлились.
— Не знаю, — удивлённо протянул Денис.
— Как это не знаешь?! — подскочила я с дивана, возмущённо глядя на порождение собственной души и реальности. Дирлих сказал, что именно этот пронырливый демон должен знать больше других, он сам утверждал это, а теперь вдруг он что — то не знает, когда мне так нужна от него информация?!
— Я знаю, что вы должны спасти Карточное Королевство. Но что именно сделать? Я не знаю, — по-прежнему смущённый этим фактом, повторил Чеширский Кот. — Но я думаю, что знаю ту, кто всё же знает больше меня! Я ошибся! Я знаю ту, кто вам поможет!
Я скептически изогнула бровь, глядя на то, как этот безумец летает по дому, а его хвост качается туда-сюда. Туда-сюда. Как маятник часов.
Чеширский Кот вдруг замер.
— Вам надо уходить! — испуганно воскликнул Денис и слетел на пол. Распахнул дверцу кукольного домика, высунулся наружу и закричал:
— Шляпник! Быстро сюда! И зови Кролика!
Отбежав от распахнутой двери, он метнулся в соседнюю комнату и вернулся с ножницами и лентой в зубах, платьем и ботинками в руках. Сгрузив всё это на кресло, Чеширский Кот сказал:
— Садитесь! Мы должны сделать вас менее заметной для Времени! Менее узнаваемой!
— Что вдруг случилось? — я сложила руки на груди.
— Время нагоняет! Нужно стать незаметной! Нужно стать такой маленькой, как секунда, потому что бег секунд мы не замечаем! И прелестной, как бабочка, потому что при взгляде на них мы замираем и задерживаем дыхание! И не похожей на былую себя, потому что мы меняемся со Временем, и нас не узнают! Ну, что стоите, садитесь! — тараторил Денис, а потом вдруг резко дёрнул меня за локоть, насильно усаживая на диван. Я вскрикнула, порываясь подняться, но парень вдруг перестал суетиться, замер и склонился надо мной, глядя мне в глаза своими резко сузившими кошачьими зрачками. — Вы хотите лишиться головы?
И мне стало постыдно страшно. Я помотала головой, показывая, что последнее, чего я хочу — это чтобы она оказалась снесённой с моих плеч.
— Вот и чудненько!
В дверном проёме мелькнул глаз той самой девочки, что дала мне бутылочку с уменьшающим напитком, а потом она подняла руку на уровень своего лица, и с её ладони в кукольный дом шагнул Дирлих.
— Моя леди, какая вы красивая! — улыбнулся мой муж, нисколько не смущённый моим внешним видом. И не потому, что мы женаты, и я его не стесняюсь. Здесь не женаты!
— Отвернись! — приказала я, вспомнив вдруг, что с женским вниманием у лучшего друга наследного принца и лорда из первого круга аристократии проблем никогда не имелось.
— И пропустить то, как вы становитесь ещё красивее? — обезоруживающе улыбнулся мой муж, но я не клюнула. Ещё помнила времена, когда мужчины за мной толпами ходили и как пытались добиться от меня хоть взгляда ласкового. Разнообразными методами.
— Полюбуешься на результат, — вздёрнув подбородок, ровно сказала я.
— Нет времени на ваши кривляния! — отрезал Чеширский Кот, хватая меня за подбородок двумя пальцами. — Сидите спокойно, если не хотите, чтобы Время вас догнало, — прошипел Денис, а потом заскочил мне за спину. С ножницами в руках. Щёлк.
— Что ты делаешь?! — в ужасе воскликнула я, пронаблюдав за падением на пол светлого локона. Моего светлого локона.
— Спокойнее, иначе пораню! — Денис, куда-то отложивший ножницы, положил руки на мои плечи, и покрывало из роз порвали его проступившие когти, царапнувшие меня по плечам. — Я лишь состригу их чуть ниже плеч, а после заплету. Вы должны стать менее узнаваемой, Пиковая Дама, придётся чем-то пожертвовать. Понимаете?
Его шёпот пробирал меня до костей. Мои волосы были моей гордостью. Длинные, золотые, шелковистые. Мужчинам нравилось их касаться… Мысль о том, что они станут короче, что я стану другой, пугала. Но. мертвой я точно не буду красивее.
— Делай, что нужно, — процедила я.
Я смотрела на спину всё-таки отвернувшегося Дирлиха, напряжённая, сжимающая в кулаках розовые лепестки. Денис прекратил сокращать длину моих волос и вдруг начал перебирать их между пальцами. Он плёл умело, туго, как мужчина может плести только в женском воображении.
Закончив с волосами и подвязав их атласной чёрной ленточкой, он вынул из кармана принесённого платья кисточку и краски. Я хмуро глянула на него, но на этот раз промолчала, позволив безумному преображению совершиться.
— Теперь платье, — отстраняясь от меня, со вновь широкой и не обеспокоенной улыбкой проговорил Денис.
Мне предлагалось чёрное нечто с пышной юбкой до колен и короткими рукавами-фонариками. Поверх предполагался белый передник с карманами.
— Это.
— Тебе ведь нужно будет быстро бежать?
— Оно похоже на. детское, — скривилась я.
— И? — насмешливо протянул Чеширский Кот. Мне отчаянно хотелось ударить его по лицу, чтобы он перестал постоянно улыбаться и насмехаться. Вместо этого я натянула на себя платье и зашнуровала на ногах высокие чёрные ботинки.
Ванна в домике вдруг испарилась, и посреди гостиной образовалось зеркало. Я заглянула, заранее страшась своего отражения. Мои глаза густо обвели чёрным, а под правым нарисовали краснокрылую бабочку. Губы алели, как окровавленные. Под левым глазом обнаружилось сердце червей. Голову оплетала тонкая золотая коса-корона. Я выглядела. иначе. Безумно, как всё в этом мире, но мне это неожиданно. понравилось. Словно всё это безумие и есть настоящая я.
— Ох, как долго, теряете время! — вновь обеспокоился Чеширский Кот, его хвост опять закачался, как маятник. Зеркало исчезло в парах тумана, Денис приблизился ко мне вплотную. Я вдруг подумала, что могла бы коснуться его губ. Интересно, умеет ли этот мальчишка целоваться?
— Эй! — его рука скользнула мне в передник и извлекла оттуда бутылёк. Он выдернул из него пробку и, не спрашивая, влил зелье мне между губ. Я снова начала стремительно уменьшаться! А Денис просто взял и схватил меня, покачнув на огромной ладони. Я же сейчас, наверное, не длиннее какой-нибудь шпильки для волос. Кукольной…
— Пей! — его голос показался мне громовым раскатом, когда бутылёк был придвинут к губам Дира. Мой муж присоединился ко мне на ладони Дениса, такой же малюсенький, как и я сама. Чеширский Кот открыл дверь кукольного домика. и швырнул нас вниз! Да мы же разобьёмся к охотникам на демонов собачьим!
Я закричала, но Дирлих остался спокоен и поймал мою руку в полёте, а потом мы упали на что-то белое и мягкое. На кролика! Это был кролик!
— Не оглядывайтесь! Неситесь вперёд, как и положено проноситься мгновениям! Как и положено проноситься секундам! К Гусенице! — удивительно отчётливо донёсся до нас голос Дениса.
— К Гусенице! К Гусенице! К Гусенице! — подхватил его призыв хор оглушительных детских голосов обитателей Безвременной Обители.
* * *
— Кто такая Гусеница? — спросила я некоторое время спустя, когда езда на белом кролике перестала казаться нелепой и страшной: мне удалось устроиться на мягком мехе и вцепиться в шерстку. Я уже понимала по Чеширскому Коту, оказавшемуся Денисом, и по Дирлиху, бывшему рыцарю, носящему прозвище Шляпник, что здесь многие не те, кем представляются на слух.
— Когда-то она была советницей Червонной Королевы, — поведал Дирлих, — но рассорилась с её палачом, жестоким Временем, и покинула двор.
При упоминании Времени, нашего преследователя и своего давнего врага, мой муж помрачнел, свёл брови к переносице. Я не отказала себе в удовольствии притронуться к ней пальцем и пронаблюдать за тем, как его лицо становится удивлённым. Мне приятно вызывать у него такую реакцию, не омрачённую плохими воспоминаниями. Однако есть то, что взволновало меня в его словах.
— И ей можно верить? Какие у неё мотивы предавать Червонную Королеву? Насколько серьёзна её ссора со Временем? — я не понимала, как можно идти и просить о помощи ту, которая успела послужить уже безумной Лине?
— Гусеница курит трубку мудрости, — сказал, как пояснил, Дирлих, но я пояснением не прониклась, что он и мог прочесть в моих глазах. — Она знает, кому советовать и кто достоин совета. Уж вам-то она точно поможет.
Я прикусила нижнюю поалевшую губу и прокусила её клыком. К счастью, мои губы сейчас и так казались смоченными в крови, так что слизанную мною капельку Дир и не заметил. В отличие от него, я как раз и не была уверена, что окажусь достойной совета. У меня вдруг создалось ощущение, что я лгу о себе Диру в лицо, хотя эта ложь изначально была заложена в нём этой нереальностью.
Зато правду обо всём знает Чеширский Кот. И он решился направить меня к Гусенице. Пожалуй, только на этого безумца я и могу всецело положиться. А пока… хорошо бы поспать…
— Прошу тебя, любимая, борись! Ты нужна здесь! Ты нужна им! Ты нужна мне…
Мне было тепло, но кто-то забрал это тепло, и моего тела касалось что-то холодное! Мокрое! Мокрым прошлись по моим лицу, шее, рукам, ногам. Ощущалось это неприятным, хотелось вернуть тепло, но не имелось способности пошевелить и пальцем. И даже голос, прозвучавший над головой, узнать я не могла.
* * *
Я проснулась от того, что кто-то выдохнул на меня облако табачного дыма. И это было отвратительное пробуждение: приходилось кашлять и отмахиваться, разгоняя дымовую завесу пред глазами.
— Моя леди, простите, я не думал, что мы прибудем так быстро, — услышала я Дирлиха и почувствовала, как он за талию стащил меня с кролика.
— Как это невежливо: спать, когда прибываешь поговорить! — посетовал женский голос над моей головой, и я мгновенно распахнула глаза и рванулась вперёд, узнав эту холодную, манерную речь.
Я не знаю, каким образом течёт время в нереальном Карточном Королевстве, но небо над нашей головой было нежно-сиреневым, сумеречным. Трава под моими обутыми ногами блестела, как сиропом облитая, и подошвы ботинок липли к ней, как бабочки и мухи к паутине.
— Мама!
Пред нами стоял невысокий белый гриб. Ножка его была до того коротка, что мы смотрели прямо в глаза сидящей на коричневой шляпке леди Арсении, которая выглядела, как мама из реальности, и вместе с тем — совсем не как она: её кожа серебристо-синяя, усыпанная сияющими золотыми пятнами, напоминающими звёзды на ночном небе. Она в синем обтягивающем платье, с ней рядом на шляпке стоит кальян. Её светлые, как у меня, волосы, собраны в высокий хвост и светятся, как пятна на коже.
— Какая же я мама Пиковой Даме? — леди Арсения, сверкая змеиными красными глазами, выпустила кольцо дыма мне в лицо. — Разве же я являюсь членом карточной колоды, несмышлёное дитя?
— Вы разговариваете со мной совсем как мама, — сказала я, откашлявшись. — И выглядите, как она. Как может так быть?
— Тебе знать, — пожала плечами женщина и выпустила вверх несколько разноцветных дымных колец. После она мельком глянула на стоящего рядом со мной Дирлиха, чья рука покоилась на эфесе меча на поясе. — Тебе понадобится собственный меч, Пиковая Дама.
— Зачем?
— Чтобы живой прийти на суд Червонного Двора, — пояснила Гусеница, что выглядела, как моя мама.
— Но её же приговорят к казни, если она заявится туда! — воскликнул Дирлих, выступив вперёд и затолкав меня себе за спину. — Разве можно доверить Червонной Королеве судить её? Линаина жестока и безумна!
Г усеница, совсем как леди Арсения, чей облик и приняла, лениво скользнула взглядом по моему мужу, всем своим видом давая понять, как её раздражают его возмущения и крики.
— Ты привёл свою люди ко мне за советом, Шляпник. И смеешь повышать на меня голос?
Она выдохнула ему в лицо чёрное дымное кольцо. Мой муж закашлялся, а мама слегка приподняла в улыбке уголки губ: в реальности широкую улыбку она позволяла себе лишь в том случае, когда шла чаровать и производить впечатление на глупых мужчин Адского двора. Взгляд Гусеницы обратился ко мне, и я зажмурила глаза и щипнула себя, что было силы, чуть ниже плеча: я так давно хотела увидеть маму и поговорить с ней, и вот я беседовала с той, кто имела её облик, но, как и в реальности, не считала меня своей дочерью. Больно, обидно, неприятно, но никаких больше слёз.