Глава четырнадцатая
Всего на секунду, на миг, но ему показалось, что он видел эти глаза. Зеленые, словно мох, благородные, как изумруд и глубокие как лесная чаща.
Этот взгляд… сильный, непокорный, необузданный… и такой знакомый!
Он видел его. Запомнил. Более того, он должен был подчиняться ему.
Этот взгляд напомнил Персивалю взор киоссы Араи. С ее необузданной силой, мудростью не по годам и знанием чего-то недостижимого простым смертным.
Но Лина? Почему ее глаза показались похожими, пусть на мгновение, на очи Высшей демонессы, перед которой он присягал?
Кажется, прошлое с каждым новым днем решило напоминать о себе все более явно.
Не может быть такого, чтобы эта блондиночка была хоть как-то связана с королевской семьей. По возрасту геуна Дестеэль годится в ровесницы наследницам, прекрасной Элгиссиоре с волосами цвета карамели (или огня?) и девушке с характером с копной оттенка вороного крыла и удивительными двухцветными глазами (все же он слышал сетования от службы безопасности киоса Римонда, когда бравые воины жаловались на несносный характер и выходки юной Миллинарсы, когда им приходилось седеть раньше времени). Да и согласно личному делу, прибыла из Аминса… но он не смог бы пропустить встречу госпожи с кем-то вроде адептки Лины. Все-таки подобные взгляды формируются не моментально. Даже если взять во внимание временной промежуток, на который он был сослан на остров, Лина Дестеэль за эти полтора года, взявшись из ниоткуда, не могла быть вознесена до уровня королевы, чтобы перенимать ее привычки.
Нет, это, вероятно, просто совпадение.
Девочки хотели приготовить блинчики? Отличные повара, если после их затеи чуть было не вспыхнул пожар!
И хорошо, что сегодня ему пришлось остаться дежурным, проверяя готовность лекционных аудиторий к завтрашнему дню. И, как того и следовало ожидать, несколько студентов забыли свои тетради с конспектами и парочку учебников, забрав которые Перси отправился их сдавать коменданту общежития.
Случайность, что привела его именно в это время в коридор, ведущий к кухне, откуда потянуло гарью, что резануло по демоническим рецепторам похлеще огрской настойки на корне рябины, помогла избежать трагедии.
Будь его воля, эти две студентки, что сейчас замерли молчаливыми изваяниями, были бы наказаны тот час. Хотя бы теми же обязанностями будущих управленцев чисткой стойл крилов!
Жаль, что общение с животными им перепадет только во втором полугодии… но тому был веский аргумент. Около тридцати процентов обучающихся отсеются на экзаменах, и крилы, которых бы они начали приручать, остались бы без компаньонов. Жестоко по отношению к ним. Животные как-никак, привыкают к тем двуногим, что приходят в их загон день за днем, смешно пытаясь говорить, пряча страх за кривыми улыбками. Вот только студенты не понимают, что крилы так или иначе слышат учащенное сердцебиение, чувствуют вырабатываемые людьми феромоны и могут осязать источаемые адептами эмоции. Не все, конечно, но большая часть.
Животным приходится несладко. Они понимают, что то трясущееся и пытающееся не показывать свой страх существо должно впоследствии стать компаньоном. Тем, на кого можно будет положиться. Тем, кого нужно будет защищать. Порой ценой собственной жизни.
Логично, что не все крилы готовы идти на подобное. Добровольно. И их нужно уговаривать. Подталкивать в нужном направлении. При помощи тех же кураторов и смекалки самих адептов.
Но идею с чисткой загонов стоит подкинуть Турнэ!
Пусть эти милые барышни поймут степень своей неуклюжести, грозящейся перерасти в катастрофу!
И, главное, почему блондинка не стоит, подобно своей подруге, понуро опустив голову, а встречает его взгляд с вызовом?
И ведь это она! Та самая, что вышла наперекор Смерчу, не побоявшись быть затоптанной гигантским конем. Та, что прошла отбор, когда он замещал Кириона на вступительных. Девушка, про которую в деканате рассказывал профессор Фарин. Он, правда, обмолвился еще и о ведьмочке… та, что стоит рядом с Линой, рини Гимрила?
Однако… быть в почете у лорда Бифура и тут же попасть в немилость… у него?
— Пока профессор Турнэ не вынес вам своего решения, касаемо наказания, я настоятельно рекомендую сегодня не покидать ваших комнат.
Блондинка прищурилась, но кивнула.
— Да, лорд Айнелиас.
— Мы так и поступим. Только приберемся здесь, — Надин поспешила к шкафчику, где хранились лоскуты материи, впитывающей грязевые разводы.
Ее подруга, та, из-за которой его брюки теперь нужно было приводить в чувство при помощи магии, не сдвинулась с места, все еще продолжая смотреть Персивалю в глаза.
И снова на демона нахлынула волна чего-то до боли знакомого. Казалось бы, протяни руку, и сможешь ощутить бархат прошлого, вдохнуть свежий запах осколков некогда сверкающего настоящего, в миг превратившегося в прах на глазах будущего.
В этой адептке он увидел другую.
Ту, что была так непохожа на луноликую, словно ночь против света дня.
Жгучая брюнетка со сталью во взоре, вспыхивающим страстью при встрече с запретами. Дерзкая студентка, не боящаяся идти против правил и слепо шагающая в объятья опасности. Умная девушка, филигранно обходившая правила и законы.
Та, что была обещана ему в жены.
И та, образ которой растаял в предрассветных сумерках Амродана, когда его, полуживого и лишенного практически всех Сил, по приказу киоссы Каларики отправили в порт, чтобы быть доставленным на один из кораблей королевского флота для переправления на Сулеим.
Свет и тьма. Она была для него и тем и другим. Заставляла ночами просыпаться, нелепо тряся головой, чтобы прогнать наваждение. Ему казалось, будто девочка, трясущаяся при его появлении, бегущая от встреч и нежелающая расставаться со свободой, в то же время рвалась в его сторону. Разрушая барьеры, ломая стены и вновь доказывая свое неповиновение.
Он хотел быть рядом с ней. Смотреть за тем, как эта мятежница робкими шагами пробует все больше из области, родной ему по службе в тайной разведке у киоссы Араи. Он мог бы подсказать, каким образом следует провернуть тот или иной фокус, проследил бы, чтобы малышка осталась невредимой…
Несбыточные мечты вынуждены были разбиться о реальность: Кристафор.
Старший брат всегда стоял поперек его воле. Каждый раз оказывался на ступеньку выше. Получал то, чего не мог добиться он сам. И сумел отнять то, что могло стать одним из самых дорогих сокровищ бренной жизни.
Любил ли Персиваль свою невесту?
Скорее нет, нежели да, если взглянуть правде в глаза. Для него Илотилас была скорее интересным товарищем, если можно было так назвать девушку, вынужденную коротать дни знакомства в его компании, всеми силами старающуюся лишиться приятного для всех остальных леди общества. Она хотела избежать участи, за которую другие дамы ухватились бы с превеликим удовольствием. И оттого еще более заинтересовывала его.
Тили была для него загадкой, которую хотелось разгадать. Неуловимой пташкой, что только он один мог запереть в золотой клетке. Ее родители дали на то согласие, придя с предложением брака единственной наследницы удивительной крови… сразу же перечеркнув расположение избранницы к будущему мужу.
Она была как ежик, ощерившийся иголками перед врагом. Гордая, несмотря на страх неизбежного, сильная, не взирая на стремление загнать ее в рамки, и определенно прекрасная в непокорности. Все в ее сознании противилось браку, навязанным правилам… и ему.
Сейчас, увидев похожий дерзкий взгляд вместо положенного смирения, Айнелиас замер.
Это наваждение.
Дух прошлого, который не хочет отпускать так скоро.
В нем говорила обида. Уязвленное самолюбие, потерявшее «игрушку». И понимание, что потеряв, он даровал Тили свободу. И счастье. Стоило лишь увидеть ее рядом с Крисом. Одного взгляда хватило, чтобы прочитать в глазах цвета расплавленного серебра любовь, переполняющее ее существо и мягко укрывающего находящегося рядом мужчину.
Возможно, Гисхильдис не дал ему сделать ошибку, перечеркнув жизнь этих двоих своими амбициями и детским желанием обойти старшего брата. Вероятно, небеса решили дать ему шанс самому найти и познать на себе это чувство, что плескалось в душах светящихся изнутри теперь уже родственников.
Персиваль горько усмехнулся про себя.
Этот взгляд.
Судьба шутит так филигранно! Почему он увидел похожий взгляд также у студентки?
Но нет. По этому сценарию он играть не намерен. Адептки не для него. Перси усвоил этот опыт еще полтора года назад.
Кто угодно, но только не дерзкие адептки!
* * *
Как стремительно лорд Айнелиас появился на кухне, так же стремглав он ее и покинул, оставив в памяти о себе лишь образ глубокой складки между бровей, которая почему-то не уходила с его лица, пока он не отводил глаз от их молчаливой схватки взглядов.
Так сильно был рассержен? Но, стоит отметить, как нельзя вовремя пришел и спас их!
Очнувшись и увидев, что Надин в одиночку убирает последствия ее оплошности, Миллинарса неуклюже схватилась за тряпку, не зная с какой стороны подступиться к разлитой субстанции на полу.
Действия ведьмочки вновь удивляли своей сноровкой, словно она в прошлом помимо кухарки (не иначе!) была знакома и с подобными проявлениями быта, как стирание пятен, при этом не прикасаясь к ним длинными пальчиками. Тряпица в ее руках жила, казалось, собственной жизнью, собирая в небольшие горки полу-прожаренный блинчик, а после и вбирая эти кучки в себя.
Решив попробовать на маленьком участке, все же брызги полетели в разные стороны, Лина, зажав указательным и большим пальцем подобие носового платка, приложила его к жирному пятну возле плиты. Чудо-материя впитала его в себя!
Уже более смело приложила тряпочку к следующей кривой луже.
Наблюдавшая за ее действиями и не перестающая убирать погром, Надин фыркнула.
— Ты держишь тряпку так, словно она ядовитая.
— Я… не привыкла к подобному роду занятий, — Лина перехватила тряпочку удобнее, пытаясь повторить за подругой.
Ведьмочка покачала головой.
— Знаешь, а ведь ты не похожа на тех аристократов, что кичатся своими положениями, горделиво крича, что они — геуны, имеющие титул и деньги, да многочисленный штат прислуги, что по малейшему мановению пальца готов делать, что прикажут, — она помедлила. — Хотя ты и являешься представителем их класса… Ты действительно кажешься мне достойной. Взять хотя бы те же блинчики. Я же поняла, что в своей жизни не только их ты не готовила. Поправь меня, если я ошибусь, но, скорее всего, ты не знаешь, как выглядит кухня внутри твоего дома.
Лина молчаливо опустила глаза.
— Не то, чтобы…
— Я не осуждаю тебя, нет. Понимаю, что в семьях, похожих на твою, в семьях, где могут позволить себе иметь наемных работников, подобные «прихоти», как стояние у плиты, излишни. Как и уборка, — она печально усмехнулась.
И что прикажете отвечать?
— Спасибо, Надин… За то, что ты так терпелива. И что не стала ставить на нашей дружбе крест из-за моего… происхождения.
Ах, знала бы она, что всей правды Миллинарса сказать не может!
Ведьмочка пожала плечами.
— Разве я могла не подружиться с той, кто в открытую дала отпор зарвавшейся суккубе?
Лина фыркнула.
— Мне очень интересно посмотреть, как Иоланта будет бледнеть на экзаменах! А стоит только представить, что и ее наманикюренным пальчикам придется вычищать из загонов навоз… — улыбки девушек переросли в ослепительные.
Дальнейшее приведение кухни в божеский вид прошел под дружеским хихиканьем и предположениями, как же Илай с Реном будут извиняться в свое оправдание, что не дождались своих леди, убежав в городское кафе.
* * *
Лина с Надин заговорщически переглянулись, когда перед ними на следующее утро с понуро опущенными головами предстали ловкие эльфы.
— Но мы же не знали, что для девушек действует особая система пропуска!
Демоница цокнула языком.
— И это фреосцы? Надин, как думаешь, может, они пустили нам пыль в глаза, когда назвали своей Родиной долину профессиональных разведчиков и воинов?
— Определенно, — девушка тряхнула пепельно-серыми волосами, нарочито игнорируя вытянувшиеся мужские физиономии.
— Нехорошо-то как получается, — Миллинарса покачала головой, складывая руки на груди. — Обманывать двух наивных девушек…
— Но мы правда из городка возле Фреоса! — Илай толкнул брата локтем, чтобы тот подтвердил, но Рен лишь хмурился.
— Даже не знаю, как после всего этого можно им доверять, — продолжая делать вид, что не видят двух представителей остроухих между собой, девушки театрально вздохнули.
— Ну как нам извиниться?
Лина соизволила повернуться к младшему из братьев.
— Если вы докажете нам, что жест с бросанием одногруппников явился действительно страшным недоразумением…
— Что нам нужно сделать? — Рен отзеркалил ее прежнюю позу, складывая мощные руки на груди, отчего ткань пиджака сильно натянулась на его бицепсах.
— Помочь нам с уборкой загонов.
— Прости?..
— Видите ли, когда вы вероломно убежали от нашей компании, произошел небольшой инцидент… Сегодня утром куратор Турнэ позвал нас с Надин для интересного разговора, и его суть свелась к тому, что мы, как его подопечные, обязаны ближе познакомиться с животным миром, в котором обитают крилы.
— А при чем здесь мы?..
— Ну вы же хотели извиниться за свой некультурный поступок.
Рен возвел глаза к потолку, а Илай осторожно уточнил:
— А мастер Кирион дал согласие на наше участие?.. Может, он имел в виду, что вовлечение в работу должно быть постепенным, по паре человек за раз?
Хитрый лис!
Надин ткнула в него пальцем.
— Лина, я ведь тебе говорила, что они не согласятся! Мало того, что обидели вчера, так и сегодня…
— Нет-нет! — Илай поднял ладони вверх. — Мы согласны! Правда, Рен?
Старший эльф тяжко вздохнул.
— Кажется, у меня нет выбора.
Скрыв торжествующие улыбки, девушки вслед за джентльменами расселись в большой светлой аудитории, возле которой состоялся разговор, приготовившись внимать про искусство целительства.
Сию дисциплину вела женщина, представившаяся Суарсой Уилет, запомнившейся Лине еще со дня приветствия первого курса.
Эта мадам была возрастом примерно как профессор Фарин, однако, в противовес старику, притягивала доброй улыбкой и мягким голосом. Седые волосы, стянутые в аккуратный пучок, были закреплены заколкой в виде четырехлистника, неизменная темно-синяя преподавательская форма из юбки в пол и пиджака с золотыми вставками на обшлагах. Всем своим видом Суарса производила впечатление милой бабушки, к которой внуки приехали на выходные.
Ее вдохновляющая приветственная речь плавно перетекла к теме занятия, сегодня геуна Уилет решила провести теоретическое занятие, вкратце описав возможности использования лекарских способностей.
— Помните, дорогие мои, подход к восстановлению здоровья пациента известен под названием чикитса или по-простому, обуздания болезни, он традиционно состоит из восьми частей с использованием трех типов вспомогательных компонентов: веществ растительного и животного происхождения, и минералов, включая драгоценные и полудрагоценные камни и металлы. Из последней группы на Сулеиме, как вам должно быть известно, делают сильнейшие артефакты, способные не только помочь при увеличении сил и поддержания слабого здоровья, но и спасению жизни.
Сегодня мы остановимся на первом столпе, помогающем целителю. Самом раннем, самом древнем. Я говорю, разумеется, о травах.
Вы знали, что в зависимости от вкуса той или иной растительности, добавляемой в эликсиры, можно спрогнозировать будущие симптомы? Так, к примеру, не зная состава напитка, но ощутив его сладость, вы сможете предположить, что снадобье призвано утолить животные колики, а горечь поможет вылечить сильную головную боль, вяжущий раствор должен подсказать, что вскоре вы будете спать, как младенец, даже если до этого мучились бессонницей.