Во как. Хорошо им, у них есть украшения, оружие. Я бы тоже предпочла колечко с артефактом!
«Каждый артефакт имеет свое собственное время использования. При ослабевании эффекта магии камень или кристалл должен быть заряжен в специальном месте, исторически построенном над Источником, либо — при невозможности добраться до этого места — обменян на полный артефакт у коммерсанта».
Вон как интересно.
Я пробежалась по тексту глазами, ища что-нибудь еще интереснее. Голова какая-то тяжелая. Я оперлась щекой на ладонь, легла поудобнее, прочитала:
«Кроме того, существуют так называемые дисперсные артефакты, которые настроены не на отдачу магии, а на забор ее из других, окружающих их артефактов и кристаллов. Все они тщательно контролируются империей и хранятся в специальных свинцсодержащих контейнерах. Применяются при задержании магов или при других полицейских или государственных нуждах».
Вот такой, наверное, и ко мне применили бы, если бы.
Если бы хотели меня задержать.
Я ведь нарушила правило.
Я приблизилась к башне и даже потрогала ее.
В тюрьме, наверное, сыро и темно, и там крысы. И жуткие морды со светящимися глазами, зовущие меня из мрака, тянущие ко мне костлявые руки с когтями.
«Иди к нам, иди. Иди к нам! Иди и освободи нас!»
Я проснулась, будто меня что-то толкнуло. Холодный пот прошиб, и сердце заколотилось барабанной дробью. Я резко села на кровати, уронив томик «Занимательной артефакторики». Уснула с ним?
А сколько времени? Глянула в окно — еще темно, но где-то за деревьями начинает светиться небосклон. С другой стороны заката, на востоке. Значит, утро.
Читала книгу и заснула. День был суматошный, а еще кошмары снились всю ночь…
Вчера я прочитала нечто важное, но что именно?
Подняв книгу, раскрыла на той странице, где остановилась. Примерно в конце первого абзаца выхватила из текста слова «неконтролируемый потенциал». Снова вчиталась.
«Так, мисс М. при попытке проведения ритуала уничтожила кристалл выбросом магии. Мы можем говорить в этом случае о неконтролируемом потенциале. В данной ситуации были приняты меры по обеспечению безопасности учебного процесса путем отдельных занятий с мисс М.».
И все.
Больше об этом в книге не говорилось. Я пролистала несколько страниц, пробежала взглядом текст, но остальные занимательные случаи описывали другие казусы. Отложив томик, я встала, нащупав на полу тапочки, и потянулась от души. От новой кровати ломило кости и мускулы. Надо бы размяться. А потом посмотреть в учебнике. Кажется, я видела «Основы манипуляции артефактов».
Умывшись остывшей водой, я села за стол и открыла учебник. Счастье, что в нем есть глоссарий со списком страниц, где упоминаются различные термины! В глоссарии я нашла оба потенциала: контролируемый и неконтролируемый, а потом с жадностью принялась читать.
«Ритуал выявления потенциала происходит следующим образом: контролируемый субъект входит в контакт с пустым кристаллом и сплетает заклинание. Пустой кристалл настроен на забор магии. После него он меняет цвет с бледно-красного на желтый, оттенок которого соответствует количеству магии, потенциально присутствующему у контролируемого. Затем производится сверка оттенка с контрольным кристаллом, а также, для уточнения, с таблицей красочно-процентного характера. Необходимо отметить, что чем выше потенциал, тем бледнее оттенок желтого цвета. Кроме таблицы важен также опыт мага, контролирующего ритуал.
Редкие случаи казусов, как, например, аннигиляция кристалла, представляют собой бесчисленно малую выборку, однако позволяют говорить о неконтролируемом потенциале, который без должного внимания к процессу обучения может доставить многие проблемы окружающим и самому субъекту. Причины неподконтрольности, а именно — невозможности определить количественно состояние магического потенциала, еще не изучены до конца, а значит, подобные случаи представляют собой весьма интересный материал для проведения опытов».
Вот так.
Ни причин, ни следствий, кроме расплывчатых «проблем для окружающих». А еще мне совсем не хочется стать подопытной.
Со стороны двери послышался негромкий хлопок. Я вздрогнула и обернулась. Легкий дымок быстро развеялся, и я заметила на филенке пришпиленный кнопкой исписанный лист бумаги.
Мое расписание!
Глава 7. Аудитория номер одиннадцать
Я сняла листок с двери и прочитала с любопытством:
«Расписание, понедельник, 1 сентября 3342 года. Первый курс, вторая группа.
7.00 — История магии, аудитория 11.
9.00 — Магописание, аудитория 4.
11.00 — Основы алхимии, аудитория 25.
15.00 — Травоведенье, введение в курс, лаборатория 1.
17.00 — Основы артефакторики, лаборатория 8».
Боже, как все это интересно! И отлично, что начнем мы с истории магии. Историю вообще я обожаю, а как зародилась магия — это жутко интересно!
Будет ли у меня время сменить учебники, или лучше взять все сразу?
Перетянуть их ремнем?
Поскольку заявлены теоретические занятия, надо надеть юбку и блузку? А травоведенье и артефакторика будут проходить в лаборатории, поэтому нужен передник?
Сплошные вопросы…
Ни одного ответа.
А, была не была. Я сделаю так, как думаю, и понадеюсь на милость профессоров, которые простят небольшие ляпы в первый день занятий!
Умывшись и одевшись, я взяла с собой учебник по истории магии и спохватилась, что не купила ни бумаги, ни пера. Обязательно сегодня узнаю, где можно приобрести их, а пока придется запоминать. Интересно, сколько сейчас времени? Будет ли прилично уже выйти и позавтракать, или лучше ждать, пока госпожа Перетти разбудит женское общежитие?
На этот вопрос я получила ответ почти мгновенно. Откуда-то из глубины здания донесся бой старинных часов. Ровно шесть раз пробили молоточки, гулко отдаваясь эхом от стен
— я считала. Вслед за часами раздался голос, звучавший, казалось, отовсюду:
— Барышни, просыпаемся! Просыпаемся, барышни! Время вставать, чтобы не опоздать на занятия!
Я даже вздрогнула от неожиданности, а потом рассмеялась тихонько. Да уж, действительно надежный будильник! С таким никуда не проспишь, как с колоколами на матины.
Соседку ждать я не стану. Тем более, она, наверное, и завтракать пойдет в бистро. Приняв это решение, я подхватила учебник, ключи, и выскочила из комнаты в коридор.
Спустилась на первый этаж и наткнулась на удивленную госпожу Перетти.
— Уже? Так быстро? Камли, вы меня удивили!
— В приюте мы раньше просыпались, — весело ответила я. — Привычка остается на всю жизнь!
— Тогда хорошего вам дня, Камли, — улыбнулась женщина. — Бегите завтракать!
В столовой на завтрак были чудесно подрумяненные булочки, которые я намазала маслом и с аппетитом съела под душистый кофий, в который бросила кусочек сахару и полила сливками. А потом уже на выходе, вдохнув чистый и свежий воздух раннего утра, попросила путеводитель отвести меня к аудитории номер одиннадцать.
Правда, забыла предупредить браслет о необходимости обходить башенную площадь, и в один прекрасный момент я вырулила прямиком к Серой башне. В глазах потемнело при виде этого высоченного, стрелой уходящего в небо каменного столпа, а в голове снова зашумели голоса. Они шелестели, стелились травой, словно подлизываясь, звали, просили, умоляли…
Шарахнувшись в сторону, я остановилась у остова скамейки и поднесла браслет к губам, прошептала:
— Аудитория номер одиннадцать, но не приближаться к башне!
Розовая стрелка мигнула, растерянная, но послушно развернулась на пол-оборота и повела меня окольным путем.
У неприметного двухэтажного здания из красного кирпича путеводитель начал меркнуть, а перед тем, как погаснуть, высветил цифры, сложившиеся в «6.45». Время, догадалась я и обрадовалась. Отлично, я не опоздала! Студенты моего курса уже вовсю заходили через тяжелую дверь внутрь, и я поспешила за ними.
Одинаковые костюмы, одинаковые юбки с блузками — и только прически девиц разнились. Я словно оказалась в родном приюте, где всех одевали в форму не для того, чтобы показать равность, а потому, что другой одежды не было. И это слегка подбодрило меня. В конце концов, я одна из этих молодых людей теперь. Я студентка, и буду учиться вместе с ними еще несколько лет! Нужно постараться подружиться со всеми — ведь дружба позволяет преодолевать трудности и не падать духом.
— Нина! — радостно позвала я, приметив соседку в окружении еще нескольких девушек. Подошла быстрым шагом. В коридоре, где все ожидали возле двери с латунным номерком «11», было тесно и шумно. А Нина не слишком обрадовалась, увидев меня. Но улыбнулась одними губами, ответила:
— Здравствуй, Адриана.
— А я вот. Ты завтракала в бистро?
— Нет, тут есть маленькая кофейня, куда мы с подругами будем ходить завтракать, правда, девочки? — она говорила так, будто извинялась перед ними за мое вторжение в разговор. А потом вытянула шею, словно увидев кого — то в конце коридора, и помахала рукой:
Нелли! Подожди, мы сейчас подойдем!
Стайка девушек быстро удалилась в конец коридора к другой подружке, оставив меня одну. Со вздохом я прислонилась к стене спиной, но тут же выпрямилась, вспомнив наставления сестры Каллен. Неприлично юной девице валиться на стену! Снова вздохнула. Конечно, они тут все девушки столичные, все друг с другом знакомы… Подружиться с ними будет непросто…
— Что же, Адриана Камли! Не желает с тобой соседка общаться?
Насмешливый голос над ухом заставил вздрогнуть. Я разве что не подпрыгнула, резко обернувшись, и укоризненно протянула:
— Ва-альтер! Разве позволено так пугать людей?!
— Прости, не хотел! — он склонил голову, признавая свою вину, но улыбку с губ не стер.
— Ховански всего лишь виконтесса, дочь мелкого виконта с окраины королевства, но дружит только с княжнами и графинями. Не жалей, не стоит.
— Я не жалею, — вздернула нос. Будет тут этот Стриц мне говорить, что я делаю, а что не делаю! — Просто хочу со всеми дружить вне зависимости от титула и богатства семьи.
— У тебя не получится, — рассмеялся он. — Все эти девицы будут сами по себе, а ты, Адриана, сама по себе. Я слишком хорошо знаю свет.
— Тогда что же ты тут делаешь со мной? — я подпустила в тон чуточку ехидцы. — Шел бы с ними, или вон с теми джентльменами, у которых весьма напыщенный вид!
— О, уверяю тебя, они не будут мне рады и, скорее всего, сделают точно так же, как и с тобой.
— Уйдут?
— Верно.
— Почему же?
Вальтер усмехнулся себе под нос и уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь в аудиторию распахнулась, и я увидела весьма симпатичного молодого мужчину лет тридцати приятной и ухоженной наружности — в светлом сюртуке, из-под которого выглядывало тщательно накрахмаленное жабо рубашки, в зауженных брюках и щегольских лакированных ботинках. У мужчины были светлые буйные кудри, яркие карие глаза и неожиданное пенсне на тонком длинном носу.
Улыбнувшись и обведя взглядом студентов, преподаватель провозгласил:
— Господа, прошу вас, проходите! Займемся самой увлекательной наукой в мире — историей магии!
Гуртом мы зашли в аудиторию, которая оказалась большой, с высокими потолками и столами, размещенными полукругом. Я заметила, что Нина с подружками устроилась подальше от стола профессора, повыше на задних столах. И вообще, студенты расселись
очень примечательно. Группка девиц, группка парней, Ирис с двумя девушками и пятью молодыми людьми весьма демократичной внешности, среди которых был и подмигнувший мне Остин… А я села прямо за первый стол, чтобы все видеть и слышать. Вальтер не преминул плюхнуться рядом.
Я отозвалась уже сердито:
— Почему ты не сядешь возле вон той особы, которая как раз собрала вокруг очевидных не-джентльменов и не-леди?
— Ирис Белозерская? — усмехнулся Вальтер. — Нет, благодарю покорно, либералы не входят в круг моих друзей.
— Политика — самый мерзкий критерий деления людей на друзей и врагов, — отрезала я.
— Ты просто пока не разобралась. Но я в тебя верю, маленькая провинциальная девочка.
Глянув на него возмущенно, я положила перед собой учебник и выдохнула. Посмотрела на преподавателя, который освежил черную доску влажной тряпкой и, прицелившись мелом, размашисто написал на гладкой поверхности: «Чечилио Манчини». Обернувшись к нам, изобразил легкий поклон, показавшийся мне верхом элегантности, и прокомментировал:
— Это я, ваш покорный слуга. Родом с Идирийского полуострова, я уже десять лет преподаю историю магии и геральдику. Заслужить хорошие оценки по моему предмету можно очень просто. Достаточно иметь нюх, любить копаться в пыльных архивах и не бояться любых, даже самых сумасшедших теорий.
Как интересно! Я даже вперед подалась, чтобы не пропустить ни одного слова профессора. Обожаю книги, архивы, письма! Закопалась бы в них на весь день и читала бы, читала, читала! Ведь архивы — это прошлое, которое до нас любезно донесли, записали, сохранили. Прочтешь письмо или деловую записку и представляешь человека, который писал, человека, которому писали, ту эпоху, время, город, и бархат полога над головой.
— Кроме того, господа, я третий год работаю над докторской по первому велету Эммертаунского Источника и охотно задействую студентов для дополнительных исследований. Все, кто принимает участие в охоте на исторические факты, получают баллы. В этом году я решил увеличить приз.
Господин Манчини взмахнул рукой с мелом и размашисто написал на доске под своим именем: «Велет Селейн».
— Итак, некоторые из вас знают, что захоронение велета до сих пор не было найдено. Поэтому тому, кто найдет могилу или указание на могилу Селейна, я начислю пятьсот баллов.
Цифра «500», написанная мелом, выглядела внушительно рядом с именем на доске. Вальтер присвистнул рядом, и я шикнула:
— Тш-ш-ш! Денег не будет!
— Пятьсот баллов же! — протянул он шепотом.
Я отмахнулась. Профессор продолжил:
— Далее. За любые сведенья о потомках велета, которые мне еще не известны, я начислю по триста баллов каждому, кто их принесет. Но! — он поднял указательный палец вверх и обвел студентов внимательным взглядом: — Имейте в виду, что я раскопал уже очень много и знаю основные линии родословных древних родов и аристократии, которые восходят к велету Селейну.
Господин Манчини добавил еще одну строку под первой.
В группе зашептались, не смея, очевидно, говорить слишком громко, но не могли не выразить своего удивления. Наверное, триста баллов — это тоже запредельно много! Впрочем, для меня эти все баллы пока лишь звук. А вот копание в архивах уже сейчас вызывает священный трепет и покалывание в пальцах. Ведь у старой бумаги такая структура… Она оставляет кожу будто бы запачканной, но это не грязь, а всего лишь вековая пыль.
— Но и это еще не все. Для самых въедливых и непоседливых студентов я приготовил последний подарок. Как известно из летописей Эммертауна, велет Селейн обожал свою жену. Он даже дал ее имя нашему городу! Так вот, из тех же летописей я узнал, что он подарил ей кинжал — женский стилет, украшенный тремя редчайшими камнями. Это были ларимары, добытые из морского Источника близ островов Дауша. Знаете ли вы, что представляют собой эти камни?
— Я слышала, что они особенно хорошо удерживают магию, господин профессор, — голосом примерной девочки сказала Нина Ховански.
— Вы правы, барышня, — одобрительно кивнул господин Манчини. — Но лишь отчасти. Эти камни, рожденные от слияния магии и моря, никогда не теряют своей силы. Никогда, господа. Редчайшие артефакты, содержавшие один или несколько из горстки добытых три тысячи лет назад ларимаров, все утеряны. Некоторые — безвозвратно.
— А стилет Эммер? — раздался еще один живой женский голос позади меня.
— Вышеупомянутый стилет совершенно точно сохранился, ибо нет ни одного свидетельства его разрушения. По крайней мере, я таких свидетельств не нашел.