— Пойдем, провожу.
Проходя мужскую прихожую с умывальниками, дверь в которую была приоткрыта, мы услышали то, что заставило нас остолбенеть:
— Ты обещал ее мне! Я заплатил! Я помогал тебе, как обещал! Какого хера, она уже его законная жена? — возмущался Смолин.
— Разве супружество, помеха? По мне, при сопернике, азарта только больше, — второй голос, совершенно точно принадлежал Шульгину.
Глава 26
Задохнувшись от возмущения, я решительно дернула дверь на себя и вошла в прихожую. Смолин угрожающе нависал над Шульгиным, который стоял у стены. И меня эта картина весьма порадовала, не такой уж этот говнюк и всемогущий оказывается. Есть и его кому к стенке прижать. Сей факт предал смелости и решительности.
— Он и не собирался вам меня отдавать! — громко заявила я, от чего оба мужика вздрогнули и уставились на меня как на восьмое чудо света. Разинув рты, если конкретнее. — Он подлым шантажом, вынудил меня войти в дом Артёма, и я должна была следить за ним, все докладывать, а также, лечь в его постель и забеременеть, для дальнейшего шантажа. Так он намеревался мстить за смерть своей дочери. Но из меня хреновая шпионка. Я в первый же день прокололась и во всем призналась, и у нас все получилось. По — настоящему. А тебя в плане вообще не было, мужик! Тебя тупо кинули на бабло. Развели как лоха подзаборного.
Последними, фразами, я сильно рисковала, конечно, но отказать себе в маленькой, но такой сладкой мести, никак не могла.
Мило улыбаясь ошалевшим мужикам, попеременно то бледнеющим, то краснеющим, до самой крайней степени, я удалилась с гордо поднятой головой. Теперь-то Шульгину точно несдобровать.
— Это моя женщина! И если хоть один волосок упадет с ее головы, вы все пожалеете. Многозначительным тоном заявил Артем, заставив меня улыбнуться от удовольствия и гордости. — Игры кончились. Раньше, я вас жалел, Федор Андреевич, от чего паранойя захватывала вас все больше. Больше не буду. Хватит! Я ваше горе понимаю. Вы же, мое не попытались понять ни разу! Идем отсюда!
Удалялись из ресторана мы, с гордо поднятой головой и в отличном настроение.
— Что теперь будет? — спросила я, сидя в такси, которое везло нас в гостиницу, продолжать брачною ночь. У меня уже бежали по спине мурашки от предвкушения. Но и тревога не оставляла, Артем был слишком напряжен.
— У Шульгина теперь будет масса проблем. Это точно. Он попал в яму, которую сам же и вырыл. А Смолин, любит позабавиться, конечно, но на маньяка, не тянет. Думаю, что с легкостью переключится на другой объект. Который, такому высочайшему вниманию, дай бог, еще и рад будет.
— Ты знал, что Шульгин там будет и случиться этот разговор?
— Предполагал, а получилось, все как нельзя лучше.
— Наверное, высшая справедливость все же есть, — я глубоко вздохнула, устраивая голову на плече мужа.
— А ты смелая! — с гордостью заметил он.
— Да я просто в бешенстве была, вот и все. У него одна дочь, погибла, другая пострадала, человека убила. Дениска, искалеченный теперь на всю жизнь, а ему неймется. Все о своем думает» Как бы навредить. Как бы все еще хуже сделать! Неужели не понятно, что пора остановиться? Ведь тебе же тоже было больно. Я уверена! Ты с ним разговаривал об этом?
— Конечно. И не раз. Но он закрылся и ничего не желает слушать. Он просто не пережил еще эту боль. Как и я, впрочем.
— Еще любишь ее? — севшим голосом спросила я. Горло перекрыл тяжелый ком горечи.
— Не в этом дело. Я, наверное, реально, никогда не прошу себе того, что не понял сразу, что она под препаратами в невадеквате. И мне не психовать надо было, а на промывание ее тащить. Просто я был в таком шоке и даже предположить подобного не мог. Но если уж по-честному, то во всем случившемся больше вины моей сестры, а не моей. Это она подмешала Кире ту дрянь, что так ее вштырила и привела к такому плачевному результату.
— Зачем?? — сказать, что новые факты повергли меня в шок — ни сказать нечего!
— Не поверишь! Поприкалываться. А как потом я выяснил — порно они с друзьями снимали. Зажигательный девичник для невесты — скромницы! Для того ее и накачали.
Это же ужасно!! — мне стало понятно, почему девушка решилась на самоубийство. Должно быть, придя немного в себя и вспомнив, что было, она пришла просто в неописуемый ужас, шок и стыд. Вот на эмоциях и… — Шульгин об этом знает?
— Конечно.
— И все равно считает виноватым тебя?
— Так и есть. Как ни крути, — тяжко вздохнул Артем. — Недосмотрел. Отпустил, положился на сестру, а она вон какую свинью подложила.
Я прижималась к Артему и чувствовала, как его трясет от эмоций, что принесли с собой тяжелые воспоминания.
— Она не ладила с Кирой?
— Ладила. Подружками были. Через нее мы и познакомились.
— Но к чему тогда такое? Ведь знала же, наверное, и про беременность?
— Знала, конечно, но она сама не в адеквате была.
— А где твоя сестра сейчас?
— Через месяц после похорон, ее закрыли на семь лет, за хранение.
— Шульгин постарался?
— Даже если и так, я только за. Там, точно целее будет. Может и поведение свое переосмыслит.
Дальше ехали молча.
Я все пыталась себе представить, насколько тяжело было Артему, пережить одновременно потерю любимой женщины, прямо перед свадьбой, вместе с ней, своего ребенка и сестры. Ведь пережить такой удар в спину от близкого человека, точно не чем не легче, чем пережить его смерть
Теперь мне стала более понятна его участливость ко мне. Он сам пережил страшные потрясения, сравнимые с моими, и знает, как тяжело вариться в этом одному. Без поддержки и поэтому, всячески стремиться, оказать ее мне, что говорит и о том, что у него доброе, участливое сердце.
Даже о сестре, причинившей ему такие невыразимые страдания, предавшей его, он говорит с болью. Переживает за нее. И обязательно простит, как придет время.
— А папа твой жив?
— Жив. Пять лет уж наслаждается жизнью в Майами с молодой женой, — смеясь, ответил муж.
— Боже! Только не говори, что он подобен Смолину!
— Очень надеюсь, что нет, — рассмеялся муж. — Да и девка там, не надутая пустышка, с мозгами, это ведь сразу чувствуется.
— А они не обидятся, что их на свадьбу не позвали?
— Обидятся. Еще как. Но, думаю, мы это переживем, — муж нежно поцеловал меня в губы от чего я, незамедлительно растаяла и не сдержала сладкого стона.
— Потерпи немного. Уже приехали, — шепнул он мне в ухо и провел по мочке языком.
Мне однозначно очень повезло, Артем именно такой муж, о котором для меня всегда и мечтала бабушка.
Глава 27
Я очень зря надеялась на то, что теперь все успокоится и начнет налаживаться. Смолин решил конкретно утопить Шульгина, подорвав его репутацию, придав широкой огласке гибель моей бабушки, из-за его дочери. Страшное видео аварии, с камер наблюдения на том перекрестке, крутили по всем каналам, по десять раз на дню.
Когда я первый раз увидела, как казалась бы, очень легкая на вид, спортивная машина, на огромной скорости врезается в маленькую машинку такси, так что от той аж куски отлетают. У меня случилась истерика, и я слегла.
Я три дня пролежала в постели. Ничего не делала, ни пила и не ела. Просто не могла. Тупо лежала в постели, пялилась в окно и утирала слезы. Приходя вечером домой. Артем безуспешно пытался меня накормить вкусняшками. Но безуспешно, через полчаса меня рвало.
Все это время, я старалась держаться ради брата. Я находила силы не падать духом. Но это видео, оно просто добило. Переполнило чашу сил и терпения. Пришлось встать, только когда из больницы сообщили, что Дениса перевели в отдельную палату и его теперь можно навещать. Ради него я снова собралась, ну и ради Артема, конечно же. Который вился надо мной, словно ласточка над птенцом. И уже не знал, чем порадовать и как растормошить. И подарки дарил и принудительной госпитализацией грозил, но мне было все равно. Даже бесконечная тоска и тревога в его глазах, меня не трогали. Но от пропасти меня снова спас брат, у него еще вся жизнь впереди и кроме меня ему никто в ней не поможет.
Потом замучили телевизионщики, приглашая на ток-шоу для разбора вопиющего случая.
— Знаете, у меня нет сил на публичные обсуждения, в сотый раз упрямо повторяла я.
— Неужели вы хотите оставить зажравшуюся мажорку и ее наглого папашу, без ответа?
Она сейчас на самом дорогом курорте Италии отдыхает. После пластической операции на сломанном носике, а у вас мальчик весь поломанный, в реанимации! Разве справедливо?!
— мастерски давила на больное редактор.
— Я, наверное, пойду, Артем, — после долгих и тяжелых раздумий решилась я. — Просто чтобы вернуть ему те гребные триста тысяч, Прямо на программе. Мне самой это нужно, понимаешь? Мне эти деньги душу жгут! Даже если я их в церковь отдам, мне не полегчает, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул муж, прижимая меня к себе. — Иди, если считаешь нужным. Про историю нашего знакомства наплетем, что-нибудь романтичное. Необязательно всем знать правду. Просто случайно познакомились на улице. Идет?
— Идет.
— Приглашай, рябят с ТВ, пусть снимают сюжет.
Съемочная группа сняла и меня искренне плачущую на могиле бабушки, и полностью загипсованного брата в больнице. Им конечно только для жареного рейтинга нужны чужие страдания и острые темы, но для меня это страшные реалии и если можно будет этим эфиром, хоть как-то отыграться, за адскую боль, что каждый день сжигает мое сердце, я буду искренне рада и благодарна всем, кто его устроил.
Вся передача была построена так, чтоб утопить Шульгина по самую макушку. Сам он, конечно, не пришел, но пришла я, дядя Боря и люди, которые из-за него остались без крова и хлеба, обманным путем лишившись бизнеса. Что Шульгин присвоил себе.
Пришла так же мама парня, что находился за решеткой за чужие грехи, что он им приписал выгораживая своих обеспеченных подопечных. Вспомнили и дочку, Киру, что покончила с собой, будучи под препаратами, и даже маленький кусочек того видео, что тогда снимали, показали. Девушка была очень красива, молода. Жить бы да жить. Мне даже очень хотелось заявить, что она не при чем. Что ее опоили, но рассказать про прямую вину сестры мужа, я не решилась и промолчала.
Я понимала, что Шульгин не оставит этот эфир просто так, без ответа и нужно ждать и опасаться. Интересно только, с какой стороны и в каком виде.
Деньги я отдала его старшему сыну, который все твердил, что они не отказываются от ответственности, но дело в том, что его сестренка больна. У нее бедняжки, во время вождения случился сердечный приступ, поэтому она и не справилась с машиной и сейчас несчастная проходит серьезное лечение.
Все, включая и меня, конечно, только посмеялись, над этим нелепым оправданием и еще больше разозлились.
Посмотрела я в глаза и следователю, в протоколе которого, вопреки всякому здравому смыслу, значилось, что скорость автомобиля врезавшегося в такси, не превышала пятидесяти километров в час. Правда на эфир продажный поганец, конечно не пришел. Вещал в записи пред интервью.
В общем, слезы у меня не просыхали всю запись эфира, два с половиной часа.
Просто бесило то, что, тем, у кого есть деньги, можно буквально все! Можно отнимать дело всей жизни. Можно садить не виновных, делая жизнь виноватых безнаказанной. Можно безнаказанно убивать, Тебе и детям твоим. Можно чувствовать себя богами мира! Были бы деньги!
И где же справедливость твоя, Г осподи?
Домой я приехала в крайне разбитом и подавленном состояние. Было ощущение полной безнадежности. Шульгин, как выяснилось на программе, кум генпрокурора города. Так можно ли, чему-то удивляться, зная это и надеяться на справедливость.
Немного радовало только то, что два профессора медицины, искренне предложили свою помощь в лечение Дениса и завтра приедут его смотреть. А в то, что виновница аварии получит уголовный срок, положенный по новому закону, мне все равно не верилось. Папаша, ее все равно, так или иначе, выкрутит.
Уснуть мне помогла только горячая ванна и расслабляющий массаж от мужа. А ночью мне поступил звонок с неизвестного номера и смутно знакомый мужской голос решительно заявил:
— Если еще раз увижу тебя на подобном шоу, неважно на каком канале, тебе еще одни похороны устраивать придется. Усекла?
Глава 28
Артем, на следящее же утро усилил все меры безопасности. Теперь и рядом с палатой Дениса круглосуточно дежурила охрана. От меня охранник тоже не отходил. Но все равно было жуткое ощущение, что я постоянно нахожусь под чьим — то враждебным взором. Это стало походить на паранойю. Я вздрагивала всем телом от каждого телефонного звонка, долго не могла уснуть ночью, а если и засыпала, просыпалась с криками. Чтобы не спятить окончательно, я горстями глотала успокоительное, отчего все время хотела спать и постоянно пересаливала супы и разваривала макароны.
Как рассказал Артем, Шульгин спешно продал свой дом в поселке, ибо журналисты достали, и скрывался где-то в городе. Я всем сердцем надеялась, с ним не столкнуться, по закону подлости.
Я же дала еще одно интервью известной правозащитной программе, только ради того, чтобы рассказать о том, что мне угрожали сразу после эфира, и если со мной что — то случится, пусть общественность знает, откуда у беды ноги растут.
Я нигде не ходила пешком, и даже в магазине меня сопровождала охрана, но их присутствие совсем не приносило мне ощущения безопасности. Я издергалась, жила на успокоительных, и до истерики боялась покидать палату брата.
— Как ты не понимаешь! Он же ничем не сможет себе помочь, если что! — со слезами объясняла я Артему, каждый раз, когда он хотел меня забрать домой.
— Это ты не понимаешь! Ничего они ему не сделают! Не идиоты! Они просто хотели тебя запугать, и у них это получилось! Ты сама позволила им победить, Ань. Приди уже в себя! Ты уже много ночей сама не спишь нормально и мне не даешь. Плачешь во сне так, что я просыпаюсь все время.
— Прости. Я не хотела. Но это не от меня зависит. Понимаешь? Вернее, может и от меня, но я не знаю, как с этим справиться. Прости! Просто Денис, теперь единственный дорогой мне человечек. Если с ним что-то случиться, я с ума сойду! Я жить не смогу! Пойми.
Слезы градом побежали по щекам, и я вдруг вспомнила, что забыла, когда последний раз красилась. Та еще красавица сейчас, наверное.
— Я все понимаю, Анечка! Как и то, что в таком напряжение, как ты находишься сейчас, жить просто невозможно! Ты уже с ума сходишь! Вздрагиваешь от каждого шороха, не спишь! У тебя глаза безумные! Так продолжаться не может! Тебе нужно отвлечься! Решено. Мы завтра же вылетаем в Турцию на три дня. К морю. И даже не смей открывать рот для возражений. К Денису, помимо охранника будет приставлена профессиональная сиделка.
У меня просто челюсть отвисла. Надо же, как все продумал уже.
— У меня нет загранпаспорта.
— Уже есть! — передо мной радостно помахали новым документом.
— Но нужно ведь собраться! У меня нет летних вещей!
— Один поход в магазин, это решит. Поехали.
Муж потащил меня к выходу, а я лихорадочно соображала, как бы еще отмазаться. Решила, сказать как есть:
— Артем, не обижайся. Но отдыхать сейчас совсем не время. Это как пир во время чумы. Сорок дней по бабушке, только вчера было. Денис в тяжелом состояние, будет здесь один, скучать без меня, а я значит на море развлекаться. Разве это справедливо? Ну, представь себя на его месте.
— Да я себя, на своем месте представляю, Ань! — муж даже голос повысил. — Я не уличная, безродная собака. У меня дом есть, у меня жена есть. Я ласки хочу и внимания. Или что, предлагаешь мне их на стороне искать? Посмотри на себя! Мне домой уже идти не хочется!
Эти слова стали для меня, настоящей пощечиной, от которой у меня слезы на глазах выступили.
— Я — то думала, что ты меня понимаешь, — еле слышно пискнула я, отворачиваясь от мужа.
— Я-то тебя понимаю, Аня, понимаю! Ты меня попробуй понять, хоть раз! Это же все ради Дениса и делается! Если у тебя случится нервный срыв, и ты сляжешь, то не сможешь навещать брата, куда дольше, чем три дня.