— Все хорошо. Только я не понимаю, вернулся ко мне дар или нет.
— Жжения под лопаткой нет? — Тень погладила Сашу по спине. — Случаем, жар не накатывает? Нет? Подождем тогда. После «Поцелуя Валааха» обязательно откроется.
— А он вообще целовал ее? Как-то непохоже, — Дюша в подозрении сузил глаза.
— Цыц! О таких вещах не расспрашивают! — карлица погрозила пальцем ангелочку, который неожиданно смутился.
— Ты, Саша, отдыхай, нам тут кое-что надо выяснить, — Цессир, хлопнув себя по коленям, поднялся.
— Ага, — ангелочек резво слез с дивана, найдя повод сбежать. Он робел под грозным взглядом тетушки Зиры, видящей его насквозь. — Мы пойдем шпиона искать. Я рассказал лорду Цессиру о птице Кермет на печати Хаюрба.
— И что сделаете, если обнаружите печать? — Саша зевнула, прикрыв рот ладонью. Мысли путались.
— Штаны снимать точно не будем, — буркнул Гердих, пропуская вперед Дюшу.
— Я подежурю, не беспокойтесь! — заверила их Тень, поспешно закрывая дверь.
Саша так и не успела спросить, где ее муж. Легла в постель и моментально заснула. На два дня. Зелья квалонки Зиры всегда отличались отменным качеством.
Глава 38. Птенцы Хаюрба
За последнюю неделю Фар переворошил все книги, которых когда-либо касался профессор Дафой. Привыкший писать на полях, тот часто оставлял ценные пометки, и теперь они многое объясняли — Фариссий тоже увлекался мировыми языками, и они на удивление легко ему давались. В отличие от старшего брата, Касс не только с трудом освоил агридский, но даже с правописанием северян ему пришлось израдно повозиться. Нельзя было допускать столько ошибок, сколько он их делал в каждом предложении.
— Я тупица, — сокрушался Касс, стучась головой о раскрытую книгу.
— Зато ты обладаешь другими талантами, — успокаивал его Фар. — У тебя прекрасно развита интуиция, ты гораздо сильнее меня и никогда не теряешься в сложных ситуациях. Я не могу назвать тот вид оружия, каким бы ты не владел в совершенстве. Я же — обыкновенный библиотечный червь, и счастлив только тогда, когда ко мне в руки попадет какой-нибудь раритет, — Фариссий действительно день и ночь пропадал между стеллажами, выискивая редкие книги. — Что тебе еще надо?
Касс расслаблялся, и из глаз исчезал злой огонек.
— Спасибо, брат! Знай, я всегда рядом.
Это только со стороны казалось, что Фар нянька капризному и своевольному младшему брату. Частенько именно Касс диктовал условия и заставлял подчиняться. Никто не знал, что у братьев разные отцы, а мать была разлучена с ними с раннего детства, и Касс завидовал, что Фар хоть что-то знает о ней: светловолосой, белолицей, голубоглазой. Ему частенько снился неясный силуэт и тихий голос. Старший сын даже помнил ее огромный живот. И день, когда маму увели служанки, а «госпожа Сэс» отчего-то едва перебирала ногами. Потом он, глотая слезы, смотрел, как женщины смывают с полов ее кровь. Утром маленькому Фариссию шепнули, что у него родился брат, но показали не сразу, где-то через год: толстого, чернявого, счастливого в своем неведении, что значит настоящая мать, а не куча нянек.
Отец Касса никогда не отвечал на вопрос прямо, жива госпожа Сэс или нет.
— Она видит вас и знает, что у вас все хорошо. Этого достаточно.
Фариссий случайно заметил: стоило им с братом выйти на прогулку за пределы дворца, как в отдалении за ними тайно следовала женщина, одетая вовсе не в королевские одежды. И лишь однажды сильный порыв ветра сдернул с нее покрывало, и Фар узнал родные черты.
А потом пришло время ехать учиться, и о матери, прячущей свое лицо, Фар вспоминал все реже и реже. Кассу же было достаточно воспитания отца. Тот начисто вытравил из него желание когда-либо узнать женщину, давшую ему жизнь.
— Поверьте, иногда мать — препятствие к свободе. Она делает нас зависимыми от нее.
Фар верил: старуха, родительница отчима, часто вызывала в правителе гнев. Дети, живущие во дворце, боялись ее, а Касс так и вовсе ненавидел. Если к старшему брату она относилась равнодушно, считая его одним из слуг, то Кассилия открыто называла ублюдком.
— Я убью ее когда-нибудь! — горячился он, сжимая кулаки. И ведь убил бы. Отец вовремя заметил лютую ненависть в глазах повзрослевшего сына и поскорей отправил в Агрид.
С годами все как-то успокоилось. Фар закончил академию, и ему позволили работать при библиотеке, а Касс как раз поступил на первый курс. И пусть преподавателя и студента поселили в разных зданиях, старшему брату нравилось, что младший рядом. Так ему жилось спокойнее.
Но покой кончился, когда на горизонте появилась леди Алекс Дафой.
Почему в нем росла волна ненависти к вполне симпатичной девушке, Фариссий объяснить не мог. Позже понял. Ему не нравилось, что она назвалась леди Дафой.
«Дафой! Дафой! Дафой!» — стучало в голове. Это имя его преследовало, изводило. Пока однажды, уже засыпая, он не вздрогнул от тихого голоса матери, который почти забыл:
— Помни, твое имя Дафой!
Вот тут и началось его увлечение книгами профессора. Другие преподаватели заметили интерес и помогли: кто воспоминанием, кто принадлежащей лорду Дафою вещью.
Касс не сразу сообразил, что с братом творится что-то неладное, а когда тот все же поделился сомнениями, в поисках доказательств родства пробрался в комнату Алекс и перетряс все ее вещи. Так кольцо и дневник старого лорда Дафоя нашли настоящего наследника рода.
— Пусть меня покарают боги, если я, а не она, последний из рода Читающих письмена, — Фар поверил сам и убедил в этом брата. После того, как в ректорате Кендик указал на висящий на стене портрет лорда Дафоя, сомнения полностью отпали. Сходство между дедом и внуком оказалось поразительным — достаточно первому сбрить бороду и прибавить на голове волос.
— Выходит, Алекс наша сестра?
— Нет, девчонка самозванка. У нашей матери никогда не было дочери. И не могло быть — вы с ней родились с разницей в три месяца. Кендик показал мне документы мошенницы.
— Тогда кто же она?
Открытие, что лже-Дафой знает политическое устройство Песчаного Хаюрбата, ввело братьев в еще большее сомнение. Ну не могли о Гиенах шептаться на ярмарке у эльфов! Оборотни из северных оазисов были слишком молодым кланом, еще ни разу не участвовавшим ни в одной схватке, а закрытое королевство строго хранило свое тайное оружие.
Именно для чистоты эксперимента (вдруг Алекс и на самом деле бастард Краста Дафоя) Раф подсунул ей книги на разных языках, но тут братья потерпели неудачу — она легко прочла названия, что косвенно доказывало, что девчонка все-таки имеет отношение к роду Читающих письмена. Спустя несколько дней, когда Фар и Касс уже точно знали, что перед ними самозванка, и в отношении языков все встало на свои места: оказалось, что Алекс носила строн полиглотов из рода Меняющих лики, а, значит, легко перенимала новые навыки.
— Если бы не Вари-даг, мы до сих пор терялись бы в догадках, — Касс с балкона третьего этажа наблюдал, как Алекс с Дюшей бегут по переходу.
— Ты отцу написал?
— Он приказал не трогать танцовщицу.
Последовавшие вскоре события сильно озадачили братьев: из комнаты Алекс вынесли труп одного из телохранителей Великой Даюри. Хаюрб противоречил сам себе? Сказал не трогать и тут же наслал убийц?
— Нет, это не он. Старуха.
— Моя бабушка сошла с ума? — Кассилий злился. Он ненавидел, когда кто-то из дворца принимал решения в обход принца. — Зачем ей убивать какую-то беглую рабыню?
— Я слышал, это Даюри-дан помешала твоему отцу жениться на землянке.
— Бабушке следовало написать мне, и я сам свернул бы Шаше шею.
Вот это равнодушие к чужой жизни и страшило Фара. Сам он не был таким, и вряд ли всадил бы в глаз Гиены нож, и уж тем более не задушил бы старичка-артефактора. Касс удивлял его своей жестокостью. Весь в отца? Да, Хаюрб мог в порыве гнева убить, но он воин, на воспитание которого был потрачен не один десяток лет, а тут совсем мальчишка…
— Я предан отцу, — Касс укладывал в мешочек черный камень. Он собирался отправить его с летучей мышью — пусть знают, что агридцы скоро докопаются до истины. — Я предан Хаюрбату. Надо будет, я и глазом не моргну, уничтожу любого человека, вставшего на нашем пути.
— Его Величество не позволит убить Шашу. Она его козырная карта.
— Сейчас, когда Алекс жена Гаррона Цессира, все козыри в руках агридцев, — Касс скривился. Его переполняла ненависть ко всем этим напыщенным отпрыскам родовитых семейств. Насмотрелся на них в академии.
— Вот увидишь, твой отец сам явится за ней и предъявит права. Ты забыл? По законам Хаюрбата человек, женившийся на чужой рабыне, сам становится рабом. Или Гаррон подожмет хвост и отдаст Шашу ее хозяину, или получит Ярмо раба. А его магия столь сильна, что намертво подчинит даже самого сильного мага. Лорд Цессир сделал большую глупость, разрешив сыну взять в жены наложницу отца.
— Хаюрбат ждет открытое противостояние с магами Агрида из-за какой-то рабыни? — в очередной раз фыркнул Касс. — Проще ее убить. На худой конец выкрасть. Зачем поднимать шум? А дома ошейник подчинения быстро выбьет из нее всю дурь.
— Убить, убить, убить… — Фар поморщился. — Откуда в тебе столько жестокости, брат? Тебе не страшно видеть кровь на своих руках?
Кривая ухмылка младшего подтвердила опасение, что убийство для него сделалось обычным делом.
— Лишать человека жизни страшно в первый раз. Поверь, Вари-даг в моем списке даже не второй.
— Когда ты стал таким?
— Тебя слишком давно не было рядом со мной. Ты и не заметил, что твой младший брат превратился в мужчину.
— Да, я очень сожалею, что оставил тебя и уехал в Агрид. Меня не оправдывает даже то, что я удалился не по собственной воле. И…многих ты лишил жизни?
— Достаточно. Мне позволили охотиться на беглых рабов. Ни один не ушел живым.
Фар закрыл ладонями лицо.
На следующий день Хаюрб получил встревожившее его сообщение.
«Фар настоящий агридец. У него слишком мягкое сердце. Боюсь, он нас подведет».
Песчаный король правильно понял послание сына: пасынок слаб и в любой момент переметнется на сторону врага. Хаюрбат никогда не делал ставку на сына госпожи Сэс. Поиск важных документов, могущих подорвать могущество Агрида — вот тот максимум, на который способен Фариссий Дафой.
Хаюрб криво усмехнулся. Его Кассилий — настоящий хаюрдаг. Безжалостный, хитрый и сильный волк, неожиданно получивший от матери одно важное умение — легко создавать иллюзии. Кто заподозрит, что под личиной бледнокожего мальчишки, похожего на изнеженного эльфа, прячется сын короля песков?
Ночью в покоях Хаюрба появился сам Касс. Зачем использовать летучую мышь, если есть возможность встретиться с правителем с глазу на глаз. Плевать на цену амулета перемещения, последние сведения намного дороже.
— Здравствуйте, отец!
Крепкие объятия и укор в глазах.
— Кассилий, сними морок. Видеть не могу эту мерзкую рожу северянина.
Сын широко улыбнулся. Иллюзия спала. На широкой груди молодого хаюрдага затрещал шелк эльфийской рубашки.
— Я должен вернуться до рассвета, — даже голос Касса поменялся, исчезли мягкие ноты, речь стала напоминать раскатистый рык волка.
* * *
Сесилия шла во дворец в сопровождении стражников Хаюрба.
«Что-то случилось с моими сыновьями», — тревога пригибала к земле, лишала дыхания.
Измученной ожиданием матери давно не присылали весточку, что она может, пусть издалека, посмотреть на своих мальчиков, ставших теперь такими взрослыми. В последний раз Сесилия видела их прошлым летом, когда Фариссий приезжал в кратковременный отпуск, а Касс собирался поступать в академию.
Фар возмужал, но мягкость черт, выдававшая в нем добрую душу, бледность лица и светлые густые волосы теперь как никогда делали его похожим на погибшего мужа Краста Дафоя, а вот младший сын был совсем другим. Касс пошел в своего отца — крепкий, смуглый, как все хаюрдаги, со жгуче-черными коротко стриженными волосами. День и ночь. Они выросли такими разными, ее сыновья, но оба были любимы.
Когда их отняли, она покорно смолчала. А что она, рабыня, могла сделать? Пусть так. Они живут во дворце и в довольстве.
«Мальчики никогда не будут рабами».
Хаюрб обещал и выполнил. Ее сыновья принцы.
Ей даже не посчитали нужным сообщить, в каком из государств они будут учиться. Казалось, что самое подходящее место — Врад. Оттуда родом Великая Даюри, и там же находится самый сильный на всем южном побережье магический университет, но… Только Хаюрбу ведомо, куда он отправил ее сыновей.
Двое детей Сесилии сделались залогом того, что она никуда не денется. Не сбежит. И даже не наложит на себя руки, зная, что в тот же день пострадает ее первенец.
Хаюрб милостиво позволил ей жить вне гарема — на такой шаг его толкнула череда покушений на ее жизнь. «Рабыня, посмевшая подсунуть песчаному королю своих ублюдков». Она где-то даже была благодарна Великой Даюри: через ее ненависть к любой привязанности Хаюрба Сесилия обрела пусть относительную, но свободу.
Коленки от страха дрожали. Если бы не стражники, всякий раз подхватывающие Сесилию, она наверняка упала бы. Даже на карачках, но госпожа Сэс все равно доползла бы до дворца, на стенах которого развевались траурные стяги. Этот признак чьей-то смерти лишал последних сил.
— Что?! Что с моими мальчиками? — она рухнула к ногам короля.
Тот наклонился, помог подняться.
— С ними все хорошо, не беспокойся. Пройдем в сад.
Сесилия от волнения почти ничего не соображала, иначе не произнесла бы того, за что Хаюрб мог казнить:
— Все еще боитесь своей матери? — только в саду они могли поговорить без вечных шпионов старухи.
Вопреки ожиданиям, король не сжал пальцы на шее Сесилии, он даже сложил руки за спиной, всем видом показывая, что спокоен и опасаться его не следует.
— Мама погибла. Два дня назад. Горная дорогая Соли-шарбу оказалась слишком узкой для повозки, запряженной четырьмя лошадьми.
Сесилия закрыла рот рукой.
— Простите, я не знала…
— Виновные наказаны.
Следы и свидетели его размолвки с матерью уничтожены. Нет, Хаюрб не забыл, что обещал служанке позаботиться о ее семье. Завтра же отправит к ней домой казначея.
— Примите мои соболезнования…
В саду у пруда раздражающе пахли розы. Их тяжелые головки качал ветер, и даже цветы, великолепные в своей красоте, неустанно напоминали Сесилии, что во дворце она никто, пыль под ногами правителя. Любые ее слова для него пустой звук.
— Твой сын меня разочаровал.
Госпожа Сэс остановилась. Ей показалось, что сердце перестало стучать, а небо заволокла черная пелена. Но мгновение дурноты быстро прошло. Оглушающе, до боли в ушах, пела птица Кермет — невольница, живущая в золотой клетке.
Разочарование короля сродни объявлению приговора.
— Он возомнил себя учителем, могущим оспаривать мои методы.
— Фар никогда не посмел бы…
— Ты должна увидеться с ним.
— Он здесь, во дворце?!
— Нет. Он в Агриде. Ты отправишься туда — я даю вам шанс исправиться. Иначе его ждет смерть.
— Да-да! Я поговорю с ним. Даже не переживайте, Ваше Величество!
— Женщина, я не переживаю. Я хочу убить, но помню, что он брат моему сыну.
Глава 39. Оборотни в Агриде
Фар не понял, как в его закрытой комнате появились посторонние. Он стоял у окна, смотрел на сгибающиеся под напором шквалистого ветра деревья, и вдруг краем глаза заметил отражение женского лица, прикрытого тканью на хаюрбатский манер.
— Кто вы?
Их было двое. Первая с грацией змеи застыла в напряженной позе и прижимала к горлу второй, стоящей на коленях, кинжал. Сердце у Фара сжалось.
— С-с-сын… — с трудом произнесла простоволосая женщина.