— Выходит дело, я опоздал! Жаль!
— Идите, я распоряжусь, чтобы вас покормили, а пока напишу письмо.
Эскайр пожал плечами с видом говорящим: «Не знаешь, от чего отказываешься, милая», и покинул комнату.
Как только Трио увез письмо дяде, Луззи окончательно потеряла покой. Что-то ей прикажет этот человек? Убить герцога сейчас или дождаться, когда беременность станет заметна? Почему нельзя просто жить, наслаждаясь любовью лучшего из мужчин, дорогого Приэма, просто ждать рождения малыша, прислушиваясь к развивавщейся под сердцем новой жизни? Что за доля ее такая? Сиротсто. Зависимость. Равнодушие. Недоверие. Не много ли одной слабой женщине?
Не успела улечься дорожная пыль после отъезда подручного барона, как в замок прикатила леди Ланна Эдуан. Луззи, которой прием предыдущего визитера дался нелегко, нуждалась в отдыхе. Ее подташнивало, ноги дрожали в коленях. А тут еще эта! Что ей нужно? Наверное, девчонка желает посмотреть, жив ли еще ее братец. Разоблачения мнимая герцогиня не боялась, ведь леди Эдуан заинтересованы в рождении наследника не меньше ее самой. Но постоянная слабость и нервное напряжение не оставляли сил на проверки и ревизии. Луззи не вышла навстречу гостье, дождалась ее в спальне Громма. Ланна, едва кивнув невестке, бросилась к больному.
— Дорогой брат! Как ты?
Утром герцог получил меньшую, чем обычно, дозу лекарства, поэтому говорить не мог, лишь улыбался одними глазами.
— Он недвижим? Вы обещали поддерживать его! — Ланна обернулась к Стоун, окинув ее гневным взглядом.
— Я выполняю обязательства. Временами супруг чувствовал себя превосходно. Мы даже смогли зачать ребенка, — ровным тоном ответила Луззи, всеми силами стараясь заглушить поднимаюшеемя в груди недовольство. Не стоит показывать девчонке истинное отношение к ее брату и всему семейству Эдуан. — Несколько дней, как ему хуже. Я и сама, поверьте, мучаюсь дурнотой.
Последнюю неделю леди Стоун сильнее разбавляла противоядие. У нее не было сил следить за Громмом, она предпочла, чтобы больной лежал в кровати спокойно, ничего не говорил, если вдруг кто-то придет к нему. Это оказалось кстати, ведь Луззи так и не нашла возможности сообщить герцогу об их браке. Один человек в замке оставался в неведении, что они женаты, — муж. Внезапный приезд сестры мог бы испортить все дело, если б та побеседовала с ним.
Юная леди Эдуан приехала одна. Виктоу остался в Эду. Вид у него был утомленный. Поездка отняла больше времени, чем он предполагал, поэтому ученый не тратил драгоценные часы на отдых. Ему удалось вздремнуть в доме герцогини Эдуан, пока Ланна собиралась в дорогу. Виктоу заехал туда сообщить, что добыл противоядие и спешит к герцогу, но леди пожелала ехать сама — вдруг ученому не позволят повидаться с Громмом. Предусмотрительность Ланны делала ей честь, Виктоу и на порог не пустили бы.
Молодая герцогиня покидать спальню супруга не собиралась, превозмогая дурноту, стояла у постели больного. Ланна хотела остаться наедине с братом. Она, поразмыслив, решила скрыть от невестки цель приезда, сомневаясь, что та заинтересована в скорейшем выздоровлении Громма.
Юная леди Эдуан, вдоволь наплакавшись, обернулась:
— Дорогая Луззи, на вас лица нет! Пожалуйста, идите отдыхать.
— Сейчас позову Золле, она проводит вас в гостевые покои. Мне надо быть здесь, — возразила та.
Ланна настойчиво напирала на леди Стоун, оттесняя ее к выходу.
— Идите! Не беспокойтесь за Громма, я буду здесь. Если что-то случится, обязательно позову.
Луззи вынуждена была подчиниться. Она и предполагать не могла, как намерена поступить эта девушка. Почти вытолкав жену брата из комнаты, Ланна подбежала к его постели, достала из-за корсета склянку. Виктоу подробно объяснил ей, как использовать спасительное средство.
— Громм, ты слышишь меня? Лорд Виктоу привез тебе противоядие. Он предупреждал, что сначала станет хуже, но потом ты поправишься. Если согласен, подай какой-нибудь знак!
Герцог сделал усилие, поднял правую руку и показал большой палец, одобряя предложение сестры. Девушка поднесла склянку к губам больного и стала осторожно наклонять ее, выливая целебные капли.
— Не глотай сразу, подержи как можно дольше во рту.
Как только склянка опустела, леди Ланна выбежала из комнаты и позвала слуг. На зов примчался Шугэ. Весь оставшийся день они, лекарь, да подоспевшая Золле, сменяя друг друга, ухаживали за Громмом. Герцога рвало, он обливался потом, потом его бил озноб. Доктор предположил, что произошел кризис и его светлость, возможно, пойдет теперь на поправку.
Луззи, узнав о критическом состоянии герцога, напугалась. Она винила себя, не сомневаясь, что причина критического состояния больного в уменьшении дозы лекарства. Самозванка не показывалась из своих покоев, ожидая скорой смерти «супруга». Она и хотела, и страшилась конца. Особенно тяжело ей было сносить происходящее из-за отсутствия Солоу. Как она нуждалась в ласковом нашептывании слов любви, в крепких горячих объятьях! Но Приэмм уехал к дальней дозорной башне, получив оттуда донесение.
* * *
Граф Солоу с небольшим отрядом подоспел вовремя. Враги атаковали дозорную башню и захватили бы ее, если б не тридцать всадников, с ходу вступивших в бой с фланга. Диорины бежали, бросив убитых и раненых. Солоу приказал ратникам мертвых похоронить, пленных доставить в замок, где он учинит допрос, как только вернется. Граф оставался в башне, ожидая вызванного подкрепления. Раз враги напали на дозорную башню, следует ожидать новых происшествий. Возможно, правителю соседней страны донесли о болезни герцога, и князь Диоринский воспользовался ослаблением давнего противника, дабы осуществить давнюю мечту — захватить земли вдоль судоходной Эдулы.
Сердечные дела, занимавшие Приэмма последний месяц, не отпускали его мысли. Нежданное счастье мешало взвешенно рассуждать. Солоу помнил обещание барона Данетца и невольно торопил кончину соперника. Пусть они не смогут обвенчаться с Луззи, пока та не разрешилась от бремени, но смотреть в глаза обманутому герцогу, притворяться и лгать было мучительно. Так граф рассуждал до того, как над землями королевства нависла угроза вторжения. Брать на себя ответственность в военное время, сделавшись главным без воли на то короля, слишком самонадеянно. Одно дело поддерживать гарнизон в боевой готовности, другое — биться с врагами!
Приэмм желал смерти и выздоровления Эдуана одновременно. Это противоречие нарушило сон и аппетит, даже о любимой Луззи он не мог думать с прежним восторгом, как будто призрак сюзерена маячил за спиной и посмеивался над его чувствами. Солоу откладывал возвращение в замок. Отправился в путь лишь после прибытия подкрепления в дальнюю дозорную башню, но не сразу поскакал в замок, сначала объехал остальные укрепления. Графа угнетало осознание нависшей опасности. Что будет с любимой, если на крепость нападут? Наверняка предстоит длительная осада. Возвращался Солоу с твердым намерением проводить молодую герцогиню в Эду. Каково было его удивление, когда выяснилось, что в замке гостит еще и сестра Эдуана.
Приэмм забыл про усталость от длительного пребывания в седле, поспешил в гостевые покои и приказал доложить о нем юной леди. Ланна много часов провела у постели больного брата, и теперь дремала в кресле у камина. Девушку разбудило звяканье шпор о каменный пол, она поднялась и открыто улыбнулась.
— Рада встрече, милорд! Вас долго не было. Что-то важное погнало в такую даль?
— На границе неспокойно. Как ни приятно мне видеть здесь сестру сюзерена, вынужден умолять вас как можно скорее покинуть замок.
— Я бы хотела дождаться выздоровления Громма!
— Думаю, герцогу с супругой тоже необходимо ехать в Эду, — дрогнувшим голосом возразил Приэмм.
— О! Это было бы прекрасно! Хотя брат, по словам доктора, слишком слаб для путешествия.
— Я поговорю с лекарем. Если он запретит беспокоить его светлость, вам и герцогине придется уехать без него. — Приэмму показалось, что интонации выдали его отношение к любимой женщине, но, приглядевшись к Ланне, не увидел любопытства в ее на удивление спокойном взоре.
Леди, сохраняя приветливое выражение, размышляла. Матушка отпустила, взяв обещание вернуться сразу, как только она даст Громму противоядие. Расстаться с дочерью даже на время вдовствующей герцогине было непросто. Сама она ехать не могла из-за мучившей ее все это время слабости. Поручать дело кому-либо другому было опасно, ведь, по слухам, Луззи не допускала к супругу никого. Юная леди оправдала надежды матери и сестры, справилась с непростой задачей. Хотя Виктоу предупредил леди Эдуан о кризисе, который наступит после приема больным противоядия, девушку слишком потрясло тяжелое состояние брата, она не решалась оставить его.
Граф Солоу видел сомнения Ланны, поэтому с новой силой взялся уговаривать:
— Нужно уезжать. Герцог болен, я занят делами службы и не смогу уделять вам внимание, герцогиня беременна, ей тоже лучше будет под присмотром свекрови.
— Хорошо. Поговорите с доктором, если он не позволит Громму ехать, мы с Луззи отправимся завтра одни. Без нее я не поеду.
Кому-кому, а «этой лгунье» Ланна не могла доверить жизнь брата. Вдруг она снова его чем-нибудь отравит.
Солоу почтительно поклонился и вышел. Теперь надо поговорить с лекарем, тот, по словам Ланны, сменил ее у постели больного. До этого дня Приэмм о состоянии герцога узнавал только от доктора, ведь Луззи помалкивала, а навещать рогоносца самому было совестно, да и лишних посетителей герцогиня не приветствовала. По дороге в спальню герцога граф вспомнил, что увидит сюзерена всего лишь второй или третий раз после дуэли. Мысленно он представил похудевшего, едва различимого на фоне постели Громма, который неспособен и шевельнуться. Однако его ожидала другая картина. Герцог, опираясь на руку доктора, ходил по комнате. Громм весело взглянул на Приэмма:
— Ну что, друг? Не получилось отправить меня на тот свет?
— Не понимаю, ваша светлость…
— Как видишь, я здоров! Мышцы ослабли, но упражнениями я скоро верну им крепость!
— Очень рад, герцог, поверьте! Ваша смерть была бы некстати сейчас!
— Не обижайся, — Громм указал на кресло и с помощью доктора добрался туда. — Рассказывай, как дела в замке.
Приэмм не готовился к докладу, кроме того, шутливое обвинение его разозлило. Он обрушил на сюзенена похие новости, собственные опасения, добытые разведчиками сведения, и не утруждал себя сглаживанием угроз. Доктор напрасно делал знаки, стоя за спиной Эдуана.
— Ясно. Благодарю за откровенность, граф, — сказал Громм, — надеюсь, завтра или послезавтра я лично смогу все осмотреть. Надо срочно созвать всех вассалов, они должны прибыть в замок в течение двух дней. Вышлите гонцов.
— Сделаем. Как быть с Луззи и вашей сестрой?
— Женщин надо выпроводить. Не говорите, что я выздоравливаю, это их встревожит. Скажем, доктор не велел перевозить меня в Эду. Я позже сообщу о своем самочувствии письмом.
Приэмм сразу от герцога пошел к любимой, он после возвращения не видел ее и с трудом сдерживал шаг, чтобы не побежать.
Леди Стоун молилась. Она отложила молитвенник, подняла глаза на вошедшего и спросила:
— Как он?
— Кто?
— Мой муж. Меня теперь не зовут к нему, леди Ланна решила, что я нуждаюсь в отдыхе, — голос ее звучал глухо, как из-за стены. — Ты видел его, Приэмм?
Граф замялся. Что говорить? Эдуан запретил обнадеживать близких.
— Ваша светлость, надо уезжать. Здесь небезопасно.
— Уезжать? Ты меня гонишь?
— Дорогая! Я благословляю каждый миг, проведенный с тобой рядом. Но тебе будет лучше под опекой свекрови. Теперь, когда Ланна видела нас, они могут усомниться…
— Не усомнятся, — резко ответила Луззи, — дуры будут!
— И все же, настаиваю.
— Ладно. Иди, Приэмм, не мешай молиться, — она снова взяла в руки книгу.
Солоу страстно желал обнять дорогую ему женщину, прижать к своей груди ее голову, провести ладонью по волосам, но строгое выражение лица Луззи, ее сосредоточенный взгляд погасили этот порыв.
Глава 13 Угроза
Барон Данетц уже два месяца жил в столице. Он привел в порядок заброшенные во время отъезда в Эду дела и готовился к переселению в Эдунский замок. Эскайр Трио привез в Колуи письмо Луззи. Оно произвело на получателя двоякое впечатление. Барон три раза пробежал глазами каллиграфически выведенные строки и, склонившись к выводу, что вести скорее добрые чем дурные, спрятал письмо в шкатулку для бумаг. Мститель остался доволен послушанием племянницы, та достигла всего, на что он надеялся. День, когда Громм Эдуан отправится на свидание с погибшим дядюшкой, оказался так близок, что чувствовался его пьянящий вкус — вкус победы и торжества. Герцогиня родит наследника, опекуном станет ближайший родственник матери, а именно барон Данетц. Осталось только подыскать новорожденного мальчишку на случай, если Луззи носит девочку. Отобрать у нее дочь вряд ли получится, но можно объявить о рождении двойни.
Все это хорошо. Смущало барона одно: Данетц поручил Трио подарить герцогине ребеночка, но Луззи отослала эсквайра. Поторопилась. Кто отец будущего малыша? Влюбленный граф? Это спутает всю задумку! Удобнее иметь единственного хранителя обеих тайн: и брака, и рождения наследника. Не только единственного — верного. Трио годился в отличие от Солуу. Данетц невольно вспомнил горящие страстью глаза Приэмма, когда тот, выиграв поединок, дерзнул требовать свидания с Луззи. Именно требовать! Мальчишка. Возомнил, что его заступничество за честь девушки, дает особые права на нее. Кому нужны его подвиги? Уж не барону, точно. Он давно не обращал внимания на пустобрехов, обожающих трепать чужие имена во время светской беседы. Желанная цель куда важнее впечатления произведенного средствами ее достижения. Как Луззи, так и позволивший использовать себя против собственного сюзерена граф, были средствами. Данетц хотя и пообещал Приэмму руку Луззи после смерти Эдуана, не мог допустить союза вдовы с кем бы то ни было. Не для того он затевал многоходовую интригу, чтобы опекуном новорожденного герцога стал новый супруг его матери!
Следовало запретить племяннице выходить замуж, пригрозить как-нибудь. Она, пожалуй, послушается. Однако не стоит забывать об отцовских чувствах графа. Что, если тот вздумает бороться за сына? Солоу придется убить. Не сейчас. Пока он должен руководить гарнизоном, но ко времени, когда Луззи родит, и сам барон приедет в замок, жизнь Приэмма должна оборваться.
Данетц с трудом поднялся из-за стола. Помял пальцами затекшую шею, повернул голову в одну, в другую сторону, чувствуя щелчки в позвонках. Скорей бы все завершилось! Годами ждал он часа мести, убежденный, что станет наслаждаться каждым шагом к этой цели, а вот теперь устал. Барон оперся на спинку стула, замер, глядя в окно. Вспомнил тот день, когда отправлял Луззи в Эдунский замок. Рассказал ей тогда о совершенной трагичной ошибке. Понимает ли двчонка, как тяжело терять любимого человека? Ну ничего, скоро поймет. Данетц снова уселся, взял лист бумаги, записал предстоящие задачи, пронумеровав их. Как бы чего не упустить.
По его замыслу, Трио отправится в замок незадолго до дня предполагаемых родов якобы для подготовки детских покоев. К тому времени барон купит в Эду дом, где и предстоит увидеть свет будущему герцогу Эдуану. Когда юная вдова с дядей и сыном переедет в замок, Приэмм уже воссоединится со своим сюзереном в лучшем мире.
Данетца немного огорчала необходимость уехать из Колуи. Он привык наблюдать за жизнью королевского двора, мелькать время от времени в свете, смущая вельмож угрюмым видом. Теперь он рисковал превратиться из важной персоны в призрак, неприятное воспоминание. Как бы ни хотелось остаться здесь, придется первое время жить в замке. Спустя год или два барон надеялся вернуться в Колуи вместе с Луззи и ребенком, охрану границ они поручат эсквайрам Трио и Хэшу.
До отъезда в замок Данетц намеревался сделать несколько важных визитов, посетить скачки, театр, ежегодный королевский бал. Он успел сообщить королю о венчании племянницы с герцогом Эдуаном, теперь принимал поздравления светских лиц и попутно делился радостным известием о скором рождении внука.