— Я всегда хотела найти вторую половину, — призналась Джемма. — Мечтала об этом… да все девушки мечтают! Всем хочется, чтобы было что-то настоящее, светлое. А потом случилось все, что случилось. Я нашла тебя, и другого мне не надо.
Дэвин подошел к ней и обнял так, словно не хотел отпускать, никогда. Так они и стояли у окна. Над садом разливался тихий золотистый свет наступающей белой ночи, и облако, плывущее в сторону Хавтаваары, напоминало летящего ворона.
Но они его не видели.
ГЛАВА 19
Джемма проснулась сразу же после того, как Дэвин погрузился в сон. Некоторое время она лежала в кровати, глядя, как кругом бесшумно царит белая ночь, а затем выскользнула из-под одеяла и подошла к окну.
Сад укутывал туман. Все кругом было бледно-золотым, волшебным. Деревья проступали из белесой дымки, словно причудливые стражи. Где-то едва слышно капала вода. Джемма подхватила со стула шаль, набросила на плечи и, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Ее вдруг повлекло властное желание выйти из дома, сесть на ступени, погрузиться в туманное варево незакатного света, словно кто-то снаружи ждал ее и очень хотел повидаться.
Не Вороний король, нет. Кто-то очень хороший и сильный.
Часы в гостиной показывали без четверти два. Все спали. Джемма вышла из дома и с удивлением обнаружила, что ночь была теплой. Она села на ступеньки и вспомнила, как ее родители вот так же сидели вечерами. Мама клала голову на плечо отца, и Джемма смотрела на них и думала: вот то, чего я хочу. Найти вторую половину и уже никогда не расставаться.
Говорят, у судьбы нет чувства юмора. Вот Джемма и нашла вторую половину — решить бы теперь, что с этим делать. Она хотя бы не влюблена в Тернера по уши, и на том спасибо.
Бывает, что люди проживают жизнь, так и не найдя вторую половину. Случается и по-другому. Однажды Джемма прочитала о принцессе Лавин с Саланских островов — ее второй половинкой оказался свинарь. Понятное дело, венценосные родители пришли в ужас. Вводить в семью того, кто выгребал за свиньями навоз, — нет, король-отец на такое никогда бы не пошел. Да и принцесса Лавин была не в восторге, в отличие от свинаря. Ей больше нравились галантные ухаживания принцев с соседних островов, а не деревенские посиделки на лавочке с семечками. Парень уже прикидывал, как сладко заживет в королевской семье, но мечты были недолгими: напившись на радостях, он споткнулся на пороге хлева и раскроил себе башку о случайно оказавшиеся рядом грабли. Все вздохнули с облегчением.
Едва слышно скрипнули двери, и в воздухе мягко повеяло табаком. Джемма встрепенулась — Тернер вышел из дома и сел на ступени рядом с ней. В груди снова стало жечь: яблоко стремилось соединиться со своей половиной и сделаться единым целым. Джемма подумала, что и Тернер сейчас испытывает такие же чувства.
— Не спится? — спросил он.
Джемма уткнулась подбородком в сложенные на коленях руки и ответила:
— Я объяснилась с мужем. Сказала, что не оставлю его.
Тернер усмехнулся. Сделал крепкую затяжку, выпустил несколько колечек дыма — совсем как отец когда-то.
— Вот и слава богу, — произнес он. — Спросите у него при случае, есть ли какие-то средства унять это жжение. Иногда боюсь, что сердце не выдержит.
Джемма хмуро покосилась в его сторону. Интересно все-таки, что же происходит с супругами тогда, когда священник запирает их в храме и две половинки сливаются в единое яблоко?
«Нет, — тотчас же подумала Джемма, — не хочу я об этом знать».
— Вам лучше не сидеть ко мне так близко, — сказала она.
Тернер усмехнулся.
— Разве у нас не свободная страна? Ну и потом, мне уже никогда так не повезет. Хочу хотя бы понюхать, что это такое, твоя вторая половина, раз уж все по ней так убиваются с Сотворения мира.
Некоторое время они молчали. В тумане кто-то чирикнул — похоже, какой-то птице не спалось. Джемме казалось, что она слышит чьи-то осторожные шаги, которые сразу же стихают, когда она начинает вслушиваться в ночную тишину.
— Я тут вспоминал о принцессе Лавин с Саланских островов, — сообщил Тернер, выбив из трубки пепел. — Король-отец приказал напоить ее вторую половину, убить и все обставить как несчастный случай. А он был неплохим парнем и в общем-то понравился девушке. Хотя вы, возможно, слышали другой вариант этой истории…
— Не понимаю, почему вы мне об этом говорите, — оборвала его Джемма.
Тернер снова усмехнулся и ответил:
— Просто так. Я помню, что вы замужем, не переживайте.
Из гостиной донесся далекий звон часов.
«Моя вторая половина, — подумала Джемма. — Я могу взять его за руку, того человека, которого мне предназначил бог».
Ей сделалось мучительно стыдно за такие мысли. Она любила Дэвина, была его женой, и ей не надо было другого, даже второй половины. Похоже, Тернер это понимал.
Он скользнул по Джемме усталым взглядом и произнес:
— Шли бы вы лучше в дом, Джемма. Такие ночи обманчивы. Вроде бы тепло, а завтра уже лежишь с простудой.
Джемма хотела было сказать, что ей не нужна его забота, но в это время в тумане что-то зашевелилось, забурлило, пришло в движение. Кто-то мчался по дорожке к особняку, всхлипывая и дыша, словно загнанная лошадь. Тернер поднялся, встав так, чтобы закрыть Джемму.
— Идите в дом, — повторил он, но Джемма успела лишь встать.
Из тумана вылетел Армо. Мертвенно-белый, без шапки, в потертой курточке поверх нижней рубахи и порток, босиком, он помчался сюда, как был, — что-то страшное подняло его с кровати. Джемма почувствовала, как немеют ноги, а в животе начинает ворочаться ледяной комок страха.
— Что случилось? — прошептала она.
— Вашвы… — проговорил Армо и, захлебнувшись воздухом, согнулся, уперев ладони в колени и пытаясь отдышаться. — Ваша милость…
— Еще один труп, — сухо сказал Тернер, и Армо всхлипнул.
— Если бы только труп, ваша милость! Церковь… сгорела, — выдохнул Армо и, выпрямившись, добавил: — Он пришел. Вороний король пришел.
Джемма ахнула и тотчас же зажала рот ладонями. Ужас, охвативший ее, был таким, что больно было дышать. Лицо Тернера осунулось и посерело: сейчас следователь выглядел так, словно перед ним вдруг распахнулись адские пещеры и он заглянул в их темные пасти, где бесшумно кружат мертвые драконы.
— Сколько убитых? — спросил он. Армо зажмурился, и по его щеке пробежала слеза.
— Батюшка наш, отец Олаф, — ответил он. — И три девицы.
Парень не выдержал и разрыдался, как ребенок.
Со стороны поселка донесся тоскливый удар в сторожевой колокол, призывавший на помощь, и тотчас же оборвался — помогать уже было некому и незачем.
Вороний король пришел.
Дэвин стоял возле обгоревших развалин церкви и думал о том, что ему никогда еще не было настолько хорошо. Он пытался вспомнить, когда прежде испытывал такое наслаждение жизнью, которое почти отрывает от земли, и не мог.
Вороний король обнял его. Дэвин чувствовал прохладные пальцы, которые легли на плечи и легонько сжали их. Вместе с прикосновением пришел запах болота: кисло-сладкий, дразнящий. Голову охватил прохладный золотой обруч короны. Этот венец обладал намного большим могуществом, чем тот, который у Дэвина отобрал отец. Земные владыки приходят и уходят, словно листья на ветру. Вороний король вечен, и его трон среди ледяных скал незыблем.
«Я использую в работе некротические поля. Такова моя природа, — пыталась объяснить та часть души, которая еще оставалась свободной. — Рядом с Хавтаваарой существует огромное скопление некротической энергии, которое в определенном смысле живое и разумное. И ему нужен носитель, сильный темный маг, который поможет выплеснуться и вместит в себя все, что накоплено. Так придет Вороний король, и все склонятся перед ним».
— Все правильно, — шепнули ему на ухо. — Впусти меня.
Джемма стояла чуть поодаль, рядом с рыдающими девушками, и Дэвин вдруг не узнал ее — вернее, не сразу понял, кто она такая и почему так смотрит на него. Потом в мозгу запульсировало: «Джемма. Жена». И он опомнился.
Церковь вспыхнула и сгорела за несколько мгновений. Люди почувствовали запах гари, выбежали на улицу с ведрами, но тушить уже было нечего. От церкви и священника, который вышел на ночную службу, остались лишь развалины. Дэвин бездумно сделал несколько шагов, наслаждаясь жизнью, этой колдовской белой ночью, запахом гари, и вдруг заметил черное воронье перо, прилипшее к обгорелому бревну.
Вороний король был здесь, но Дэвин и так это знал. Вороний король вышел из-под земли, из глубоких пещер под болотами. В ушах шумело, а в глазах плескалось золото: Дэвин смотрел на пепелище церкви, слушал вой поселян по убитым и понимал, что осталось совсем немного.
Вороний король получил пять дев и одну блудницу. Остались еще две и багровый всадник; всадника, кстати, можно отдать прямо сейчас. Дэвин обернулся в сторону Артура и Тернера, которые вместе с отцом безумного Аймо переворачивали обгорелые бревна, пытаясь достать тело погибшего священника, и сказал:
— Это янтарный огонь. Он действительно уничтожает за секунды.
Тьма отступила, позволив ему вздохнуть полной грудью. Жители поселка, столпившиеся поодаль, дружно осенили лица знаком круга в напрасной попытке отогнать нечистого. Армо, который топтался рядом с матерью, спросил:
— Что же это за дрянь такая, вашвысочество? Откуда она тут?
«Три запечатанные колбы янтарного огня есть у меня в лаборатории, — подумал Дэвин. — Но я их сюда не привозил. Или привозил?»
Сейчас он не мог вспомнить. На месте его ящичка с артефактами в памяти царила пустота.
— Порождение некротического поля, — ответил он. — Очень редкое. Но да, янтарный огонь уничтожает именно храмы и алтари, когда проявляется. Такова его природа.
Тело наполняло веселой брызжущей энергией, такой острой и яркой, что Дэвину хотелось танцевать. Темный маг на месте невероятного по глубине и мощи скопления некротической массы — это могло привести к взрыву, который уничтожил бы мир.
Дэвин тряхнул головой. Надо было сосредоточиться и вернуть себе ясность мысли. Он отошел от развалин, взял Джемму за руку и отвел в сторону — она пошла за ним, не сопротивляясь. Интересно, чувствует ли она Вороньего короля, который раскрыл над ними свои крылья?
— Я напишу отцу, — негромко сказал Дэвин. — Скажу, что ты нашла свою вторую половину и должна уехать отсюда вместе с Тернером.
Он прекрасно понимал, что Тернер откажется бросать расследование, и знал, как на него можно будет повлиять. Джемма посмотрела на Дэвина тем самым взглядом, которым смотрела в первые минуты после покупки в аукционном доме. В нем не было ничего, кроме ужаса, и этот ужас нарастал и креп, как та завеса тьмы, что поднималась над Хавтаваарой сквозь белую ночь.
— Но… — растерянно прошептала Джемма. — Но ты же сказал отцу…
Дэвин махнул рукой.
— Признаюсь, что солгал и что хотел насолить ему. Вернее, даже нет… никому я не буду писать, вы просто сядете в поезд. Завтра… то есть уже сегодня утром. Джемма, тебе лучше уехать отсюда как можно дальше.
Лицо Джеммы дрогнуло, словно она всеми силами старалась не разрыдаться. Слезы все-таки не удержались: вот пробежала одна, вот вторая. Дэвину казалось, что вся Хавтаваара слышит, как стучит его сердце.
Вороний король смотрел на Джемму его глазами и хотел присвоить. Сцепив зубы, Дэвин всем телом наваливался на ту дверь, которая не позволяла тьме проникнуть в его душу, но уже понимал, что все напрасно. Вороний король здесь, он вышел в мир, и Дэвин мог сделать лишь одно — спрятать от него Джемму как можно дальше, чтобы эта дрянь не дотянулась до нее и не запятнала прикосновением.
Он ведь не достанет ее на юге. Дэвину хотелось надеяться, что сила Вороньего короля ограничена болотистыми северными землями и Джемма будет в безопасности, как только Тернер увезет ее отсюда.
— Дэвин, — едва слышно прошептала Джемма, — ты меня прогоняешь?
Я пытаюсь тебя спасти, — так же тихо прошептал Дэвин, надеясь, что у него еще есть на это время. — Он уже рядом, и ты тоже это чувствуешь.
Джемма изменилась в лице. Сжала его руки. Артур и Тернер смогли-таки растащить бревна, и поселяне заголосили, увидев останки несчастного священника. Дэвин слышал их крики краем уха и думал, что это только начало. Тьма поглотит Хавтаваару, расползется по северу, нависнет над Срединными землями.
— Да, — кивнула Джемма. — Чувствую. Но, Дэвин… Как я могу тебя оставить?
Она смотрела с такой горечью и любовью, что у Дэвина сжалось сердце. Невидимый золотой обруч, который стискивал голову, растворился под этим взглядом. На мгновение Дэвин позволил себе наивно подумать, что все будет хорошо. Потом миг слабости миновал.
— Можешь, — ответил он. — Потому что от этого зависит твоя жизнь.
По щеке Джеммы пробежала слеза. Вторая, за ней третья. Дэвин вспомнил, как она плакала в аукционном доме, — воспоминание оказалось неожиданно светлым, но он чувствовал, что скоро этот свет угаснет.
— Вороний король поглотит меня, — негромко произнес Дэвин. — Я сопротивляюсь ему, но получается все хуже и хуже. Джемма, уезжай. Тернер отвезет тебя сначала в столицу, потом на Дальний Юг.
Джемма смотрела так, словно в эту минуту что-то рвалось в ее душе. Дэвину казалось, что он слышит тонкий звон лопающихся нитей, которые их соединяли. Сердцу сделалось больно и горячо.
«Она забудет, — сказал он себе. — Она поплачет и скоро обо всем забудет. Я стану лишь эпизодом в ее жизни перед тем, как она нашла свою вторую половину».
— А как же ты? — прошептала Джемма.
— А я попробую выжить, — ответил Дэвин и мягко погладил ее по щеке, понимая, что это и есть тот последний раз, когда он может прикоснуться к любимой женщине, чувствуя себя собой, а не древним чудовищем из болотных глубин. — Вот и все. Тьма тебя не получит.
«Странно, — подумал он, — что здесь нет шамана. Куда он-то подевался? Ему сейчас как раз бы проповедовать о Вороньем короле и его приходе…»
В толпе раздались испуганные крики, словно назревала драка. Дэвин обернулся и увидел, как один из мужчин малюет на воротах своего дома знакомый глиф Вороньего короля куском обгорелой деревяшки. Женщины причитали, осеняя лица знаком круга. В каждом движении мужчины была какая-то злобная, отчаянная решимость, словно он чего-то ждал. Но никто не мешал ему.
— Эт-то что такое! — Тернер ожил первым, подбежал к поселянину и, рванув его за руку, развернул к себе. — Это что за дрянь?
Мужчина не ударил — просто повел плечом, и Тернер отлетел в сторону, чудом сумев удержаться на ногах. Лицо мужчины потемнело, короткие каштановые волосы с сильной проседью поднялись дыбом.
— Что за дрянь, говоришь? — прорычал он. — Да тебе, столичной харе, все дрянь! А у меня трое девок! Трое, понял?
По толпе пронесся испуганный шепоток. Кто-то усердно осенял лицо знаком круга, но Дэвин заметил, что были и те, кто согласно кивал. Господь позволил церкви сгореть и не защитил своего слугу — что ж, значит, придется просить о защите Вороньего короля. Может, он и смилуется.
— Сотрите. — Артур подошел к воротам и с искренним пониманием посмотрел на мужчину, который по-прежнему сжимал в пальцах обгорелый кусок. — Мне тоже страшно. Но этого не надо. Пожалуйста.
— Страшно детей хоронить, ваша милость. — Лицо мужчины дрогнуло, правую сторону рта потянуло вниз, и Дэвин подумал, что его может хватить удар от волнения. — Вон кузнеца спросите, каково это — дочку на кладбище нести. А мне мои живыми нужны. — Он умолк, выронил деревяшку и бездумно провел ладонями по лицу, не замечая, что оставляет грязь на лбу и щеках.
Люди закивали. Пока больше никто не шел рисовать глифы на воротах, но Дэвин знал, что они появятся уже утром. Кто-нибудь из слуг нарисует перечеркнутый круг и на дверях его дома — в знак того, что Вороний король уже здесь.
Подул утренний ветерок, подхватил струйку дыма, что поднималась от пепелища. На Хавтаваару накатывался новый день.
ГЛАВА 20
Когда они с Дэвином вернулись домой, Джемма чувствовала себя настолько вымотанной, что добралась до спальни, рухнула в кровать и сразу же заснула. Ночь на пожарище выпила из нее все силы, но еще больнее и горше было то, что Дэвин хотел отослать ее из Хавтаваары. Джемма, конечно, понимала его правоту: понимала, но не хотела принимать.