Ненавижу себя за такие мысли! По-моему, у меня уже появилась некая форма зависимости от жреца и секса с ним, и это гадко и противно…
Однажды митера Хтония рассказывала страшную историю про Гольпадокских насильников… В Гольпадоке орудовала банда очень наглых грабителей, которые жестоко расправлялись с несчастными, попавшимися на их пути: грабя, они отрезали у мужчин уши, язык, или достоинство, а у женщин груди, пальцы ног и рук. Отрезанные части тела они забирали с собой. Солдаты тамошнего князя с ног сбились, разыскивая этих нелюдей, но они были неуловимы. И вот однажды княжеской страже удалось выйти на след преступников и устроить на них облаву.
Но те оказались настолько ловки, что с боем вломились в дом князя и засели там в осаде, взяв в заложники беременную жену князя и ее приближённых дам. Бедный князь, поседевший в одну ночь, десять дней не решался отдать приказ о штурме, а когда, наконец, во главе стражников штурмовал замок, то едва не сошел с ума. На протяжении всех десяти дней бандиты насиловали женщин, а главарь банды — статный красавец, какого не сыскать, его жену. Но, странное дело, когда прибыло долгожданное спасение, женщины кинулись к спасателям в ноги, умоляя пощадить своих мучителей. Они прониклись симпатией к извергам, влюбились в них, а жена князя и вовсе объявила, что ребёнок, которого она ждет, не от князя, а от главаря бандитов, которого она любит больше жизни и готова пойти за ним хоть в тюрьму, хоть на эшафот.
Конец у этой истории был печальный: бандитов вместе с красавцем-главарём повесили, а шесть из десяти женщин, которые были с ними в замке, покончили с собой, в числе них и жена князя. Но срок был уже большой и ребёнка вырезали уже у нее мертвой из чрева. Он выжил и продолжил род князя.
— О чем задумалась, цветик?
От неожиданности я вздрогнула. Джерт смотрел на меня через весь стол странно мерцающими золотистыми глазами.
— Ни о чем, — я опустила ресницы и принялась теребить себя за кончик прядки.
Никак не могу привыкнуть к тому, что у меня такие длинные и густые волосы.
— Интересные разговоры доходят до меня… — Джерт отставил пустую тарелку, и как ни в чем не бывало, налил себе воды. Он не пил вина, пива, сока — только кофе и воду. — Будто одна дерзкая послушница, будучи девственницей, тайком ходила к источникам Хеб и омывалась в них, между тем, как знала, что девицам там строго-настрого появляться запрещено.
Я помертвела. Бессвязные мысли бешеным вихрем понеслись в голове, в то время как внешне я сохраняла абсолютное спокойствие. Он знает! И хорошо, если только это!
Рхея!
Только она могла рассказать Джерту. Больше некому.
Что-то мне Кириаки говорила про то, что Рхее нельзя доверять, а я не поверила.
Кириаки…
— Людская молва — морская волна, — пожала плечами. — А особенно, если это молва обиженных девушек, оставшихся без внимания обожаемого мужчины.
— Да, ты права, цветочек, все свое внимание я теперь уделяю тебе, — задумчиво кивнул Джерт, а я в душе облегченно вздохнула.
— Ну и зря, жрец! — выгнула бровь я. — Отправил бы девушек напитаться магии от источника Хеб и провел Ритуал Дарения. Вот бы магия твоя и восполнилась…
— Ты очень смышленый маленький цветочек, — Джерт поднялся и подобрался ко мне. — И об этом я подумал в первую очередь… Но, во-первых, это бесполезно, магия идет к магии, а так как я сейчас совершенно пуст, то могу перетрахать хоть всех послушниц, омывшихся в источниках, одновременно, только все это без толку. А во-вторых… Я не хочу их.
Мужчина просунул руку мне в вырез платья и принялся ласкать соски.
— Я хочу только тебя, — прошептал он, когда я подавила слабый стон. — Ты такая нежная и сладкая, так невинно и с такой страстью отдаешься мне… Дурманящий запах твоего влажного лона сводит меня с ума.
От его фраз мои ноги раздвинулись сами собой, а низ живота налился свинцовой тяжестью.
— А знаешь, что я еще слышал? Будто бы та самая послушница вела с другой послушницей очень интересные разговоры в библиотеке, а затем помогла той бежать, — очень тихо проговорил Джерт и ущипнул меня.
Я вскрикнула от боли и от испуга. Он знает про Кириаки! Догадался или ему донесли — уже неважно.
— Как ты считаешь, цветочек, какого наказания заслуживает эта негодная дерзкая ослушница? — вкрадчиво прошептал жрец, изо всех сил стиснув мои груди своими сильными ладонями. — Избить ее до полусмерти? А, может быть, убить?
Богиня, как же мне надоело трепетать перед ним! Он доволен — ведь он загнал меня в угол, ему нравится видеть мое волнение и мой страх.
Я отпихнула его и вскочила прямо напротив жреца.
— Да! — в упоении от своей безбашенной смелости выкрикнула. — Да! Это я помогла Кириаки бежать! Ты упустил ее, она проскользнула у тебя между пальцев! И правильно сделала! Ты тиран! Кто разрешил тебе распоряжаться источниками Хеб и допускать к ним послушниц только по своему желанию, а затем иметь их и отбирать полученную ими там силу? В этом храме все подчинено тебе, вся его система выстроена, лишь бы ублажить тебя! Ты не служишь Хеб, ты просто удовлетворишь собственные желания, свою похоть!
Я хотела выговориться, меня просто прорвало, опасные слова, обвинения лились с моих уст нескончаемым потоком, но Джерт прервал мою речь. С пылающими от гнева глазами, он подступил ко мне и ударил по щеке так сильно, что я упала навзничь.
— Да как посмела ты, падаль, говорить такое? — он склонился надо мной и изо всех сил сжал мои запястья, рывком приподняв. — Я не был уверен, что Рхея сказала правду, но ты призналась во всем сама, безмозглая идиотка! Я научу тебя покорности! Я научу тебя любить своего жреца!
Богиня! Зачем же я призналась? Надо было отрицать! Он просто-напросто взял меня на слабо… Ненавижу эту хитрую мразь, просто ненавижу!
Я рвалась и царапалась, пытаясь выскользнуть из его мощного захвата, но напрасно. Джерт рванул мое платье, и тонкая ткань с треском порвалась, оставив меня совершенно обнаженной, отчего мужчина совсем озверел.
Он схватил меня в охапку и бросил на постель. В одно движение жрец дернул за ремень и освободился от своего хитона. Он стоял передо мной, обнажённый и прекрасный, как бог, с ремнём в руках, восставшим членом и с рассыпавшимися в беспорядке по спине и плечам платиновыми волосами.
Коричневый кожаный ремень… Опасный в его руках. О богиня!
Я попыталась отползти, но жрец кинулся на меня, отрезая все пути к отступлению. Мужчина сел мне на грудь, всем своим весом придавив мне к постели, и ткнул в мои плотно сомкнутые губы свой эрегированный член.
— Давай! — приказал он грубо. — Сделай это, девка!
Я отвернула голову и попыталась укусить его за ляжку, но вмиг была приструнена сильным ударом кулака по уху, от которого в моей голове раздался отчетливый звон. Джерт закрепил успех, добавив мне увесистую пощёчину, и выплюнул:
— Ты не поняла, шкура! Я хочу, чтобы ты отсосала мой член и тем очистила свой рот от поганых фраз, которые посмела им произнести! Я хочу, чтобы ты выпила моё семя все до капли, и чтобы потом облизалась от удовольствия, поняла, дрянь? Я хочу, чтобы ты валялась у меня в ногах, умоляя вставить в тебя! Я хочу трахать тебя всю ночь, животное, так, что ты завтра не сможешь даже встать, и каждая косточка и каждая мышца в твоем теле будет напоминать, кто твой жрец! Кто твой хозяин!
Джерт изо всех сил хлестнул меня ремнём по бедру, а я закричала от острой боли, пронзившей меня. Он занёс ремень для следующего удара, но опустил руку, потому что я обхватила его член губами.
Да, я сделала, как он велел, я отсосала ему, и затем он трахал меня всю ночь напролёт, не давая ни секунды передышки. Под утро Джерт уснул, и лежа рядом с ним, я всерьез задумывалась пойти на кухню, взять нож и вонзить жрецу прямо в сердце. Но этот подлец все хорошо продумал. Пусть у него не осталось магии, но были очень ценные вещи с магическими свойствами. Я не могла причинить жрецу вред, так как на его мизинце сверкало кольцо-оберег. Но даже если бы оберега не было, не знаю, смогла ли я решиться на убийство.
Наконец, заснула и я. Правда, никаких эротических снов не словила, видимо, хватило прошедшей ночи…
Глава 13. Адепты Нериуса
Проснулась уже под вечер от ощущения того, что не могу пошевелиться, конечности затекли, одеревенели. Раскрыв глаза, я с ужасом увидела, что мое обнаженное тело перевито черными бархатными лентами, крепко-накрепко приковавшими меня к кровати. Упаси богиня, неужели Джерт задумал какую-то новую эротическую игру?
Но мои догадки не подтвердились, так как полностью одетый жрец сидел на краю постели и разглядывал меня с ленивым интересом. Я хотела что-то сказать, но рот мой оказался связан все той же бархатной лентой.
— Доброе утро, золотко, — Джерт поймал мой испуганный взгляд, и рука его собственнически легла на мое бедро. — Всего лишь меры предосторожности. Видишь ли, какое дело, цветочек, в одной глухой деревеньке в окрестностях Лигейи нашелся старец-маг, который хорошо знает эромагию и утверждает, что скажет мне способ, как вернуть мою силу и забрать чужую. Вот только беда, он слишком дряхл, потому мне придется самому к нему ехать. Я вернусь только завтра утром, но ты же будешь ждать меня, не так ли?
Джерт провел рукой по бархатной ленте, сковывающей мои бедра крепче цепей, и осторожно приподнял ее. Его рука скользнула на мой лонный бугорок и принялась перебирать тонкую полосочку волос.
— Мне нравится тебя трахать, — шепчет Джерт, склоняясь ко мне близко-близко. — По правде говоря, мне никого еще не нравилось так трахать, как тебя, Маргери Танис. Ты волшебная любовница. Чуткая, страстная, нежная, резкая и покорная, изощренная… Но если старец скажет, что мне нужно будет вырезать из твоей груди сердце и съесть его, не сомневайся, цветочек, я так и сделаю…
Жрец давно ушел, но его жестокие, страшные в своей откровенности слова все еще звучат у меня в ушах, так же, как стоит в ноздрях дерзкий будоражащий запах Джерта, которым, казалось, пропиталась вся моя кожа.
Пытаюсь пошевелиться и не могу, черный бархат, пропитанный магией, крепко держит в своем плену. Ощущаю себя испуганной и совершенно беспомощной, а впереди долгие часы ожиданья и неизвестность, страшащая больше всего: вдруг старец действительно посоветует Джерту вырезать мое сердце?
Но внезапно дверь в покои Джерта открывается и я вижу… арриксакского верховного жреца! Это настолько неожиданно, что едва не подскакиваю на своей постели. Ведь арриксакские гости уехали, так откуда тут взяться их жрецу?
И, тем не менее, это он, огромный, почти обнаженный, весь расписанный причудливыми татуировками. Арриксаксец подходит к постели, на которой я прикована, и смотрит долгим взглядом. Не считая полосок на моем теле, я обнажена, и мне вовсе не нравится выражение, с которым мужчина смотрит на мое тело.
Затем гигант протягивает руку и касается моих грудей, а я свирепо рычу и извиваюсь всем телом, хоть и понимаю, что это бесполезно и скорее его распалит. Сейчас меня изнасилуют снова!
Арриксаксец шарит по мне руками, а я с отчаянием понимаю, что не выдержу, если он пойдет дальше… Если достанет свой огромный член…
Но вместо того, чтобы продолжить, жрец вдруг убирает пальцы, и бархатные полоски спадают — я освобождена!
Не зная, чего ожидать от мужчины, закутываюсь в простыню и отползаю, с опаской на него глядя.
— Не бойся, — внезапно говорит жрец и протягивает татуированную руку, с которой на меня смотрят барс, сова и лама. — Ты свободна…
Кажется, все это умело поставленный и сыгранный спектакль! Возможно, Джерт проверяет меня на покорность? Или у меня уже просто мания? Но с чего бы жрецу помогать мне, мы с ним и парой слов не перекинулись!
Кажется, все эти мысли красноречиво написаны на моем лице, потому что арриксаксец отвечает:
— Царица Ночи Хеб повелела помочь тебе. Ты приглянулась нашей богине, твои дела угодны Блестящепрядой. Я же благодарю тебя за ту чудесную полосатую лошадь, что подарил мне ваш Верховный Жрец — я знаю, ее создала ты.
Вот тут у меня действительно глаза на лоб полезли! Я помнила, что оживила зебриную шкуру в живую зебру, но и не предполагала, что Джерт найдет ей такое применение. Очевидно, хитрый жрец отдал лошадку вместо Серпоины.
— Пожалуйста… — растерялась я — помощь пришла, откуда ее совсем не ждали. — У вас своих зебр нет?
— О, разумеется, есть, — усмехнулся арриксаксец. — Но ни одна из них не обладает свойством, которым ты ее наградила. Если бы Джерт знал о нем, ни за что не отдал животное в Арриксакс…
— И что это за свойство? — мне стало страшно любопытно.
— Зебра гадит золотом, — ответил жрец с такой радостью, будто сообщил великую весть. — В Арриксаксе мы уже взялись за постройку нового храма. Раньше на это не было достаточных средств, но не теперь. И я знаю, кого за это нужно благодарить! Теперь ты свободна и можешь идти. На стене вокруг вашего храма сильнейшие чары, но я смогу сделать лазейку…
— Не надо… Я знаю другой путь!
Кириаки прошла источниками Хеб, пройду и я!
Деспоина при виде меня вскочила на постели и принялась татаротить:
— Маргери, ты? Вот это ты красотка стала! Ну просто глаз не оторвать! Говорят, Джерт совсем потерял от тебя голову, держит в своих покоях и не выпускает? Это правда? С ночи дня рождения Хеб он не был ни с одной послушницей! А он тебя отпустил?
— Отпустил-отпустил, — кивнула я, быстро собирая все, что может пригодиться мне в дороге и не займет много места. — Но лучше молчи об этом, иначе тебя настигнет гнев богини Хеб, и ты станешь такой же, какой раньше была я!
Уже рассветало, и нужно было спешить — Джерт мог вернуться в любую минуту. Про подземный ход, ведущий от источников Хеб в город Джерт не знает, и узнает, надеюсь, не очень скоро…
Эх, жалко, что он заставил выпить меня зелье, нейтрализующее магию. Не знаю, сколько еще продлится его действие, но сейчас магия бы мне очень пригодилась. Хотя б наколдовать себе платье простой горожанки, чтоб затеряться в толпе.
Если раньше кто-то бы сказал мне, что я, подобно бунтарке Кириаки, сбегу из храма, я бы назвала его сумасшедшим. Я не могла и в мыслях допустить такого. Но вот сейчас я бежала из храма, бежала с легким сердцем, искренне злорадствуя, что Джерт не обнаружит меня в своих покоях.
У источников Хеб я преклонила колени.
Богиня, помоги и направь меня на путь истинный!
Прости, что бегу из твоего храма, но у меня нет другого выхода.
Омыв лицо в каждом из трех источников, отдавая честь своей покровительнице, я ступила в подземный ход.
ГЛАВА 13
Адепты Нериуса
Низкие сводчатые потолки пещеры давили на затылок, вызывая нехорошие мысли об обвале, или о том, что я могу не найти дороги и заблудиться в мрачных катакомбах.
Я шла за небольшой зеленоватой полусферой света, которая своим теплым сиянием разгоняла промозглую темень подземелья. Эту полусферу я наколдовала сама — похоже, действие нейтрализующего магию зелья, которое дал мне Джерт, стало проходить, и магия потихоньку возвращается ко мне. Это радовало и в целом внушало надежду.
Наверное, раньше я бы отчаянно трусила — боялась гнева Джерта, того, что бегу в неизвестность, или того, что из какой-нибудь влажной глубокой расщелины хода на меня выпрыгнет гигантский червь-итворм, который выпрыскивает особый парализующий яд, а затем пожирает несчастную жертву заживо… Вернее, не так… Раньше бы я, испугавшись всего этого, не сбежала от Джерта и позволила бы сделать с собой все, что ему заблагорассудится.
Нет, я, конечно же, боялась. То и дело прислушивалась к шорохам подземелья, приглядывалась, запоминала дорогу. Но с другой стороны, держалась стойко, не позволяя щупальцам страха опутать меня целиком. А где-то в глубине души поселилось радостное возбуждение — выбравшись в город, я первым делом найду Аеска Ланфорда и выясню все правду обо мне, которую он знает. Отчего-то сердце трепетало и сладостно замирало в предвкушении этой встречи. Он был так нежен со мной, но затем все так резко поменялось… У Аеска были такие глаза, как будто он обнаружил в своей постели живую гадюку.