Он расскажет мне все, что знает! Пусть только попробует не рассказать!
А вдруг он знает моих родителей? А вдруг они живы?
Подземелье спускалось все ниже, петляло все извилистей, становилось все уже, да так, что в некоторых местах его стены были готовы сомкнутся друг с другом, и я с трудом протискивалась между ними. С потолка мерно капала вода, и мне казалось, что в небольших ответвлениях тоннеля пляшут зловещие тени. Здесь было как-то… нехорошо, и казалось, что за мной наблюдает кто-то недобрый.
Все мое воодушевление испарилось, осталась лишь тревога и страх. В какой-то момент я готова уже была повернуть назад, но представив, что меня ждет при встрече с Джертом, решительно вскинула голову и направилась вперёд.
Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде, чем тоннель повел вверх, расширился, стал сухим, светлым и по виду намного более безопасным, чем раньше. Я порадовалась, что не струсила и не вернулась обратно в храм.
А вскоре тоннель закончился тупиком — гладкой стенкой с огромным железным рычагом на ней. Поднатужившись, я нажала рычаг, и стенка отъехала вверх. Лишь я успела пройти под ней, механизм сработал снова, и стенка снова опустилась. Зазевайся я — меня бы просто-напросто раздавило.
Я оказалась в одной из комнат заброшенного здания на самой окраине Лигейи, с южной стороны, и поспешила скорее его покинуть: судя по валявшемуся тряпью и разбросанным тут и там бутылкам, здесь частенько собирались бездомные и всякие проходимцы, с которыми мне сейчас лучше было б не встречаться.
Платья такого кроя, как носят горожанки, у меня, в отличие от позаботившейся об этом Кириаки, не было, но я смогла распороть одну из своих праздничных туник и соорудить себе из большого куска ткани нечто вроде накидки, с головы до пят скрывающей меня. Единственное, что было плохо — накидка имела ярко-синий цвет горечавки, но тут уж ничего не поделаешь. Надеюсь, я все-таки смогу затеряться в толпе.
Низко надвинув капюшон накидки, я ступила в Лигейю. Было где-то после полудня — самый разгар рабочего дня, улицы были очень многолюдны. Горожане спешили по своим делам, сновали туда-сюда торговцы и вездесущие мальчишки, зорко следила за порядком стража.
От обилия красок и запахов, от всех этих огромных зданий, от большого скопища народа у меня закружилась голова! Я ни разу не была в Лигейе совершенно одна, всегда в сопровождении Джерта или Хтонии, и всегда видела город лишь из окна экипажа, в котором мы передвигались. Я никогда не видела так близко столько людей, среди которых было так много мужчин!
Я совершенно не знала города, и уж тем более дороги к дому лорда-мага Аеска Ланфорда. Нужно успокоиться, собраться! Никому до меня и дела нет! Но я была слишком растеряна и ошарашена, мне казалось, что все смотрят на меня и знают, что я послушница, сбежавшая из храма богини Хеб.
— С дороги! — раздался громкий окрик, и я с трудом сообразила, что кричат мне.
Раздался неприятный скрежет, и лежать бы мне под колесами экипажа, если б не какой-то господин, который, резко схватив меня за руку, дернул на тротуар. Кучер грязно выругался, а затем, буркнув, «Смотреть надо, куда идете, благородная леди!», укатил.
— Нужно быть осторожнее, — раздался приятный голос. — Было бы жаль, если такая красавица попала под колеса этого грязного экипажа! Баронет Иен Макгриф, к вашим услугам!
— Дианзэ Исмем, — сказала я первое, что пришло на ум. — Благодарю вас, баронет!
— Дианзэ? — переспросил мужчина. — Интересное имя…
ГЛАВА 13.2. Адепты Нериуса
Во все глаза я смотрела на своего спасителя: высокий, довольно молодой, с благородными чертами лица, одет дорого. От резкого движения капюшон слетел с моей головы, и господин Макгриф разглядывал меня с неподдельным восхищением, не спеша выпускать из своих объятий. Я не привыкла, чтобы мужчины смотрели на меня так… Богиня, да я вообще к мужчинам не привыкла! Может быть, поэтому что-то неприятное почудилось мне в облике этого человека?
Поблагодарив его, я вознамерилась скрыться, к тому же небольшое происшествие уже собрало нескольких зевак, которые живо обсуждали произошедшее. Эта шумиха, конечно, была мне не к чему, но вроде бы мягкий и галантный Иен оказался на редкость напористым.
И тут мне в голову пришла блестящая мысль, как одним махом убить двух зайцев: и отвязаться от настойчивого баронета, и узнать интересующие сведения.
— С удовольствием познакомилась бы с вами поближе, баронет Иен, но я очень спешу, — ласково проговорила я. — У меня срочное дело к лорду-магу Аеску Ланфорду, а я не знаю, где он живет. Возможно, вы знаете и подскажете? Поверьте, это очень, очень важно!
Мужчина ни на секунду не отрывал от меня взгляда, отчего мне стало совсем неуютно, и я даже пожалела об этой просьбе, но слов своих забрать обратно, увы, не могла.
— Разумеется, я знаю, где живет лорд-маг и почту за честь проводить вас, Дианзэ, — Иен улыбнулся, и эта широкая улыбка полностью поменяла его лицо, сделав его обаятельным и располагающим к себе. — Везет же этому Аеску, почему-то ко мне такие очаровательные незнакомки не имеют совершенно никаких дел. Пообещайте же, милая леди Исмем, что, разобравшись со своими делами, вы уделите мне вечер и, быть может, даже не один!
Я пообещала, зная, что исполнять обещанное точно не буду. Всю дорогу я ужасно жалела, что обратилась со своим вопросом именно к Макгрифу, потому как этот господин оказался ну просто чересчур любопытным и всю дорогу забрасывал меня неудобными вопросами.
Я нервничала и, теряясь, никак не могла придумать достоверную историю: кто я и откуда. В итоге сказала, что я из Арриксакса, на что Макгриф выдал:
— Ого, какое совпадение — я частенько бываю в Арриксаксе! Хм, только что-то не припомню семью Исмемов… Вы из западного дома или из восточного? А как зовут вашего отца?
Уже готовая бежать от него подальше, не заботясь о том, какое впечатление это него произведет, я, стараясь казаться непринуждённой, ответила:
— Моего отца зовут Кайден Исмем, он очень уважаемый в Арриксаксе человек, приближенный самого царя Вайтека.
Хорошо хоть, имя их правителя я услышала от арриксакского верховного жреца! Похоже, на Иена это произвело впечатление, потому что, к моей огромной радости, заявив «О! Приближенный!», с вопросами баронет отстал.
Он привел меня к высокому особняку в фешенебельном квартале Лигейи, прятавшемуся за высокой оградой, увитой плющом. Пожалуй, этот дом очень хорошо подходил высокомерному Аеску Ланфорду. Иен объявил, что хочет зайти вместе со мной, дабы засвидетельствовать свое почтение лорду. Это не вызвало у меня никаких подозрений, а зря…
К моему удивлению, холл выглядел вовсе не так, как должен был бы выглядеть интерьер холла богатого дома. Скорее, он напоминал какую-то лачугу: голые стены, минимум мебели, да и та сделана из грубо обработанного дерева. По-моему представлению, нас должен был встретить слуга, но — ничего подобного…
Заподозрив неладное, я попятилась, однако наткнулась спиной на Иена Макгрифа, который схватил меня и развернул к себе.
— Добро пожаловать в ад, послушница Хеб! — хрипло сказал баронет, вдавив свои длинные ногти в мои плечи с такой силой, что я вскрикнула. — Ведь ты та самая девка, о которой все говорят? Ты сбежала из храма богини сегодня ночью…
Отчаянно отбиваясь, я попыталась активизировать свою магию, но она пока еще дремала, и была так ничтожно слаба, что ничего, кроме бесполезного снопа искр, я вызвать не смогла.
— Кто вы такой? Что вам от меня надо?
— Я тот, кто воздаст тебе по заслугам, грязная прислужница этой суки! — прохрипел Иен, и в его зрачках вспыхнул странный огонь. — Я сразу обратил на тебя внимание, лживая шлюшка! Слишком сладкая, слишком нежная и красивая! Зовущая нарушить обет, данный моему богу…
Он дернул мою кое-как смастерённую накидку, она порвалась и упала б, если я не придержала ее на груди, а затем впился в мои губы поцелуем. От него неприятно пахло, его рот был слишком слюняв, а руки елозили по моей груди. Я мычала и отбивалась, но безуспешно: Иен завел мои руки за спину и принялся покрывать отвратительными мокрыми поцелуями мою шею.
— Ведь тебе нравится, тварь? — задыхаясь, шептал баронет, вталкивая меня в маленькую, совершенно пустую комнату даже без окон. — Ты такая же развращённая, как остальные прислужники этой шлюховитой богини? Ну же, соврати меня, раздвинь свои прекрасные ножки! Я не прикасался к женскому естеству уже пять лет! Если бы ты знала, как я хотел бы ощутить его влажную прелесть!
— Надеюсь, если ты не сделаешь этого ещё столько же! — прошипела, пихнув его коленом. — Отпусти меня, слышишь? Если тронешь хоть пальцем, Аеск Ланфорд убьет тебя!
-Аеск Ланфорд ничего не узнает, — ухмыльнулся Иен и, швырнув меня на пол, раздвинул мне ноги и присосался своим отвратительным слюнявым ртом к моему лону.
Он, как собака, с упоением лакал нежные складочки. Отвращение придало мне силы, я пихнула его пяткой и взвизгнула:
— Не смей меня касаться, омерзительный урод! Я не хочу тебя!
Иен Макгриф поднял голову. Лицо его исказила страшная гримаса.
— Значит, не хочешь? — он вытер рот тыльной стороной ладони и поднялся, став странно спокойным. — Тогда ты умрёшь в страшных муках, грязная шлюха!
Он схватил меня за волосы, рывком поднял с пола и куда-то потащил по мрачным пустынным коридорам. Поднявшись по лестнице, баронет открыл какую-то маленькую неприметную дверь, за которой оказалось огромное помещение с высокими сводами, заставленное свечами. В центре помещения стояла статуя бога целомудрия Нериуса, грубо вытесанная из камня. Здесь было довольно много народу: мужчины и женщины в дорогих, но нарочито простых одеждах.
— Братья и сестры! — Иен выволок меня на средину залы и швырнул на пол. — Я поймал послушницу богопротивной Хеб, сбежавшую из ее храма сегодня ночью, и привел сию распущенную девицу для того, чтобы свершить над ней справедливый суд бога Нериуса!
— Но постой, Иен! — раздался низкий голос зрелой женщины, прекрасное лицо которой не портила даже ее некрасивая стрижка. — Возможно, если она бежала из храма Хеб, значит, наоборот, решила отказаться от порока и перейти на сторону Нериуса? Вспомни, как пришла к нашему богу я! Я предавалась разврату направо и налево, и даже вела счет мужским членам, за что и имела позорное прозвище Повелительница Члена. Но на тысячном члене Нериус послал на меня свою божественную благодать, я поняла, насколько позорным делом занимаюсь, искупила свои похотливые грехи и теперь с усердием служу нашему целомудренному богу, соблюдая обет непорочности!
— Все мы знаем твою историю, Евгения, — отмахнулся баронет. — Но эта девка совсем не такая и я считаю, раскаяние ей недоступно… Она бежала, чтобы предаться ещё большему разврату, лишь похоть и грех сосуществуют в ней… Братья и сестры! Она и мне предлагала себя, заманивала своими прелестями, обещала жаркие ласки и недозволенные удовольствия…
— Он врет! — возмущённо закричала я. — Не верьте ему, он меня сам изнасиловать хотел!
— Да как смеешь ты, бессовестная тварь, клеветать на брата Иена, который показал себя самым ревностным служителем Нериуса? — с гневом воскликнул седовласый мужчина с суровым, измождённым морщинами лицом.
— Раз она тебя совращала, Иен, почему тогда на девушке порвана одежда? — заметила моя защитница по имени Евгения.
Я испытала неистовую надежду, что все выяснится, но не учла, насколько хорошим актером оказался баронет. Очень печально он покачал головой:
— Мне больно видеть, что ты сомневаешься во мне, сестра. Эта недостойная шлюха в похоти сама разорвала на себе одежду, оголив свои прелести, и предлагала мне взять ее! Она неисправима в своей порочности и заслуживает смерти.
У меня упало сердце. Отлично сыграл… Они все-таки поверили ему, а не мне — и это было неудивительно. Я пыталась воззвать к Евгении, ко всем ним, но тщетно. Меня окружали лишь суровые лица, презрительно сощурившиеся глаза, плотно сомкнутые губы. Думала ли я, что, сбежав от Джерта, я попаду из огня да в полымя? А ведь он предупреждал, что мир за стеной может быть враждебен.
И вдруг среди этого хоровода страшных лиц я углядела одно знакомое, точно из полузабытого сна.
Он? Не он? Или мне это чудится?
Парень с рыжеватыми топорщащимися в разные стороны волосами, задорной улыбкой и тёмно-карими глазами, которого я встретила в первую свою ночь у источников Хеб, и которого спасла от гнева богини… Кажется, это было так давно, словно в другой жизни. Но что он делает тут, в рядах адептов Нериуса?
Лукиан. Я чуть было не прокричала его имя вслух, но слава богине, вовремя сдержалась. Лихорадочно соображала, что делать, как привлечь его внимание. Ведь он не узнает в той красавице, которой я стала, ту невзрачную серую мышь, что спасла его когда-то от гадюк.
— Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! — в один голос скандировали адепты Нериуса, и их каменные лица кружились вокруг меня в жутком калейдоскопе.
Каждый из них подходил и плевал в меня, это было гадко и отвратительно, я прижалась к ногам статуи Нериуса, пытаясь загородиться руками.
Но когда пришел черед Лукиана, я нашла в себе силы прошептать:
— Лукиан, Лукиан, это я, Маргери! Помнишь источники Хеб? Помоги мне!
Парень изменился в лице, но быстро справился с собой и склонился надо мной, как будто чтобы пихнуть с особой силой.
— Маргери?
— Да, это я, — я вскинула на него свои умоляющие и прекрасные синие глаза.
Он узнал. Не знаю, каким образом, но я поняла по взгляду — узнал и поверил. Чуть-чуть помедлил и едва слышно выдохнул:
— Я приду. Будь готова.
Адепты Нериуса назначили мою казнь ровно в полночь, после чего меня, жалкую и оплеванную, приковали цепями прямо к полу. Но сломить меня им не удалось — ведь в душе моей поселилась надежда на спасение. Последним залу покинул Иен Макгриф. Приблизившись, он проговорил негромко:
— Теперь ты видишь, что сделала неправильный выбор, девушка. Не лучше ли было ублажить меня и остаться в живых?
— Не лучше! — огрызнулась я.
— Я позабочусь о самой страшной казни для тебя, шлюха! — мужчина усмехнулся и, отвернувшись, поспешил прочь.
Потянулись томительные часы ожидания, в которые я передумала о многом. Вспоминала свою жизнь в храме, Кириаки, свой побег, Джерта… Как глупо было сразу же попасться в лапы адептов Нериуса! Если Джерт решил убить меня, то хотя бы не мучил… А еще Аеск Ланфорд… Неужели он до сих пор меня ненавидит? Неужели я умру и он так и не узнает, как же мне было с ним хорошо? Неужели это не повторится…
ГЛАВА 14. Блюдо, которое подают холодным
Лукиан появился, когда небо за окнами храма окрасилось в пурпурно-оранжевый цвет, навевающий ассоциации с кровью. Одет он был в дорожный костюм дворянина. Крадучись, парень подобрался ко мне и вытащил из-за пазухи ключ от кандалов, сковывающих мои ноги.
— Знаешь, Маргери, ведь я соврал тебе тогда, — проговорил Лукиан, с трудом ворочая ключиком в тугом замке моих оков. — Я адепт Нериуса, и я шел не для того, чтобы посмотреть на источники Хеб. Я шел, чтобы их уничтожить! Но я увидел тебя, такую чистую и в тоже время такую соблазнительную и… я не стал этого делать. Сказал братьям, что подземный ход завален.
— Ты! — возмущенно воскликнула я, но Лукиан прижал палец к моим губам. — Ты обманщик! Хотел погубить источники! Да как ты мог? Я поверила тебе, у меня не возникло и тени сомнения…
— Тише! — шикнул Лукиан. — Шел взорвать, но не взорвал же!
— Хеб пощадила тебя, ты обещал ей служить! — я понимала, что не место и не время, но не могла остановиться. — А ты…
— Мои милые целомудренные братья и сёстры по вере убили бы меня, — перебил Лукиан, и, схватив меня за руку, потянул к выходу. — Ты и сама получила возможность убедиться, какие они на расправу скорые! Тише! Я все придумал! Мы убежим с тобою вместе в Арриксакс. Я буду охранять и защищать тебя…
— Не будешь, мерзкий изменник! — прямо из двери, преграждая нам дорогу, шагнул Иен Макгриф. — Думаешь, то, что ты выкрал ключ от оков этой блудницы, осталось незамеченным? Ты соврал нам, своим братьям и сестрам, что не нашел источники Хеб! Ты хотел сбежать вместе с этой шлюхой, надеясь, что она будет расточать тебе свои прелести? Так знай, вероотступник, предатели Нериуса кончают только смертью!