- Бенадрил! – сказал Уильямс.
- Да, Бенадрил, который доступен в любой аптеке и магазине страны. Миссис Джонсон сказала, что это было известно. Саймон жил с этим с детства. Он знал, как избегать этого. Малая доза бенадрила делала его невероятно сонным. Миссис Джонсон клянётся, что никогда Саймон сознательно не принял бы бенадрил или что-то, содержащее его, вроде тайленола, перед полётом. Я должен согласиться. Саймон был очень ответственным. У него впереди была целая жизнь. К сожалению, меня не было, когда он погиб, но я был при их помолвке. Эмбер была в восторге, и Саймон тоже. Это просто не имеет смысла.
- Позволь мне прояснить: ты хочешь возобновить закрытое дело, потому что самолёт мистера Джонсона не был повреждён умышленно, и у него была необычная чувствительность к единственному чужеродному компоненту в его останках? Ты веришь, что его отравили?
Гарри задумался над ответом. - Верю ли я? У меня недостаточно информации для этого. Меня учили объективно оценивать информацию. Объективно - у меня больше вопросов, чем ответов. Еще одним кусочком головоломки, который, на мой взгляд, не укладывается в общую картину, было нападение на меня и угроза в адрес Джиллиан. Я хочу сказать, что Роулингс был с Клэр. Это было вскоре после его признания в сговоре. Зачем бы ему нападать на меня и угрожать моей дочери? Откуда он вообще мог про неё знать? Из-за этого я отказался от дочери в пользу Бюро. Я хотел отделить её от своей жизни для её безопасности. Я знаю, у Роулингса есть деньги, и именно это я себе тогда говорил. Я говорил, что он может купить любую информацию. Я верил, что он видит во мне опасность. Но даже я не могу больше в это верить. Я был не большей опасностью для него и его отношений с Клэр, чем её телохранитель, особенно в его глазах. Он слишком эгоистичен, чтобы воспринимать других как опасность. Люди, подобные ему, думают, что владеют остальными. Клэр не принадлежит никому, кроме него, ему нет дела до меня и моей семьи. Думаю, что кто-то хотел остановить мои исследования. Только не знаю, кто это мог быть.
- Ты намекаешь на крота? Тут, в бюро?
Гарри на секунду прикусил щеку, опустив на секунду голубые глаза. - Сколько людей в бюро знали о моей дочери?
Уильямс откинулся назад и подумал. - До нападения только я и замдиректора.
- Полагаю, это ваш выбор, если вы считаете, что необходимо провести внутреннее расследование...
- Сынок, а кто, кроме сотрудников бюро, знает о твоей бывшей жене и дочери?
- Никто не знает. Они больше не часть меня. У меня нет прошлого.
- У каждого есть прошлое.
Гарри обдумал эти слова в своей голове. - Сэр, это то, что мне известно. Я также знаю, что есть сделка с Роулингсом. Я знаю об этом, а Бостонское отделение в этом участвует. ФБР может и требовательная жена, но она не нарушает своего слова.
- Это очень благородно с твоей стороны. Опять же, это не твое дело.
- Можно, я поеду в Айову?
- Как агент или частное лицо?
У Гарри пересохло во рту; его язык внезапно перестал умещаться во рту. - Вы хотите сказать, что если я поеду в Айову, то я больше не служу в ФБР?
- Нет, если ты только не пришёл сюда за увольнением.
- Нет, сэр.
- Если ты, как друг Вандерсолов хочешь взять несколько дней выходных, чтобы съездить в Айову, я не буду тебя останавливать. Но если ты решишь там воспользоваться своим положением в ФБР для общения с местными властями или с кем бы то ни было, то получишь дисциплинарное взыскание. Решать тебе. Это дело едва не стоило тебе твоего значка. Обдумай всё и не при, как танк.
- Гипотетически, если я поеду в Айову как друг Вандерсолов и узнаю что-то полезное, я могу поделиться с Вами?
- Не вижу в этом никакого нарушения.
- Благодарю вас, сэр.
- Агент, никогда больше не входите в мой кабинет с таким настроем. Костей не соберёшь.
- Да, сэр, прошу прощения. Вы передадите мои опасения заместителю директора?
- Давай, езжай, сынок. Поговорим, когда вернёшься.
- Есть, сэр.
Восхитительный запах чеснока и лёгкий ритм джаза обволокли Гарри, ослабив напряжение, когда он вошёл в свою квартиру в Пало-Альто. Тихо прошагав в сторону кухни, он остановился и уставился на плиту, а точнее — на женщину у плиты, не подозревавшую о его присутствии. Её узкая чёрная юбка, длинные загорелые ноги, босые ступни выкинули из его головы все заморочки дня. Все еще не подозревая о его вуайеризме, Лиз стояла у плиты, ритмично покачиваясь в такт музыке, доносившейся из телефона, и ее внимание было поглощено изумительным итальянским соусом на сковороде. Он смотрел, как она мешает, пробует и мурлыкает. Он тихо подошел к ней сзади, нежно обнял за талию и поцеловал в основание шеи.
Она, подпрыгнув, закричала: - Эй! - Поверхность плиты покрылась брызгами томатного соуса. - Посмотри, что ты наделал, - запротестовала она, повернувшись в его объятьях.
- Сама, эй, - захихикал Гарри. - Я знаю, чего бы мне хотелось от тебя. - Он провёл пальцем по металлической плите, смазывая капли соуса. Положив покрытый красной массой палец в рот, он попробовал изысканный соус. - Ммм… это очень хорошо.
- Хорошо? - Ее нижняя губа выпятилась вперед в притворной обиде.
- Ммм... - Он уткнулся в её шею. - ...да, хорошо.
- Я готовлю уже несколько часов, и все, что я получаю, это хорошо?
- Ну, - поддразнивал Гарри, - всё связано. Соус хорош. Это... - Он стал целовать мягкую кожу, спускаясь каждым поцелуем от ключицы вниз к низкому вырезу блузки, - ... восхитительно.
- О...?
- Неужели ты сомневаешься во мне? - спросил он, встретившись невинным взглядом с ней, тогда как его большой палец добрался до её округлой груди. - Я вполне уверен в восхитительности и твоей шейки, и под этой блузкой... - Он провёл рукой вокруг её упругих ягодиц в поисках застёжки юбки. - ...а под этой юбкой даже лучше.
Ложка, лишённая внимания, уже лежала на поверхности плиты, а Лиз откинула голову, облегчая ему доступ к открытой коже. Пока его руки блуждали, она, глубоко дыша, сказала, - Думаю, можно посмотреть, куда тебя это заведёт.
Выключив плиту, Гарри потянул Лиз за руку в сторону спальни. - Кажется, я внезапно проголодался.
Погладив твёрдость в его джинсах, Лиз захихикала, - Может, это я голодная?
- Мне нравится, как это звучит.
- Н-но, - запнулась она, - Эмбер и Китон придут сегодня на ужин.
Опустив её на мягкую постель, Гарри посмотрел на золотистые волосы, раскинувшиеся веером вокруг её головы. - Давай отменим. Мне больше нравится идея приватного ужина.
Лиз посмотрела на часы. Её блузка была уже расстёгнута, обнажая лифчик. - Они будут здесь через полчаса.
- Я бы предпочёл подольше, - сказал Гарри. - Но я никогда не был против фастфуда.
Лиз игриво ударила его по плечу. - Противный. Мне надо закончить готовку. - Встав и поправив одежду, она добавила, - Кроме того, если я и ужин, то скорей из трёх блюд, а не фастфуд.
Гарри уставился в потолок, лежа в одиночестве на постели, - Тогда давай поменяемся местами. Меня вполне устраивает быть едой, и я почти уверен, что смогу сделать это быстро, если понадобится.
Лиз засмеялась и бросила в него подушку. - Извини, приятель. Кроме того, люблю, когда ты не на задании. У нас куча времени для ужинов, каких бы ты ни пожелал. - Посмотрев на его преувеличенно надутое лицо, она сказала, - Просто подожди, когда они уйдут.
- Хорошо, я смогу подождать... наверно.
- У тебя нет выбора. Мне ещё нужно накрыть на стол и приготовить салат.
Приподнявшись на локтях, Гарри сказал, - Если я помогу с ужином, можно я закажу столик на потом?
Покачав головой, она вернулась на кухню.
Беседа текла легко и непринужденно, пока Эмбер и Лиз говорили о «СиДжо», а Гарри и Китон обсуждали свои прогнозы на предстоящий баскетбольный турнир. Гарри не расслышал вопрос сестры, пока та не пнула его ногой под столом. - Почему ты ей не сказал? Я целый день умирала от желания рассказать. Лиз, не могу поверить, что ты не смотрела новости.
Гарри перевёл взгляд с Эмбер на Лиз. - Видишь ли, сестренка, я только что вернулся домой, и у нас были дела поважнее, чем обсуждать последние новости. – Он откусил кусочек чесночного хлеба и обнажил свои белоснежные зубы. – Мы были немного заняты.
Эмбер снова пнула его ногой.
- Ох!
- Ты невыносим! Это лишнее! - огрызнулась Эмбер.
- О чём вы?
- Хорошо, я пролью свет. Мы с Китоном говорили об этом весь день. - Глаза Эмбер азартно горели. - Энтони Роулингс и Клэр, оба арестованы!
- Арестованы? - спросила Лиз. - Из-за смерти Саймона? Клэр имела какое-то отношение к Саймону?
- Нет, - ответила Эмбер, - не из-за Саймона. В статье говорилось, что Клэр стреляла в кого-то.
- О, Боже, да она просто чокнутая. И ты позволила ей жить у себя.
Плечи Гарри выпрямились. - Я думаю, что дело не только в этом. И никто не сказал, что она чокнутая. - Его скромная попытка защитить Клэр стоила ему холодных взглядов обеих женщин. - Женщина, в покушении на которую её обвиняют, работала в доме Роулингса тогда, когда он в первый раз привёз туда Клэр.
- Ты же ездил и разговаривал с той женщиной? - спросила Лиз.
- Да.
- И Клэр её убила?
- Нет, - ответил Гарри.
Когда он больше ничего не сказал, Эмбер ответила, - Я звонила Джону. Он сказал, что это полный кошмар. Леди зовут Кэтрин, и в неё стреляли, но рана не смертельная. Конечно, я беспокоилась о Клэр. Он сказал, что она не очень хорошо себя чувствует. Она ни с кем не разговаривала с тех пор, как это случилось.
- Она вовсе не так глупа, как хочет казаться. Бьюсь об заклад, она притворяется, чтобы избежать тюремного заключения, - сказала Лиз.
Гарри вспомнил, как Клэр вышла из тюрьмы в первый раз, как она реагировала на такие простые вещи, как небо и солнечный свет. Он не хотел, чтобы она прошла через это снова. Это было неправильно. ФБР заключило с ней сделку. У неё должна быть неприкосновенность.
Смех Эмбер вывел его из задумчивости. Он не был уверен, что именно пропустил в разговоре, но Лиз и Эмбер чокались бокалами с красным вином и ухмылялись.
- Я купил нам четыре отличных билета на матч "Лейкерс" в ближайшую субботу. Они на трибуне Гугл, с меня напитки и еда, - предложил Китон.
- С тебя или Гугла? - поддразнила Эмбер.
- Я работаю на Гугл, так что без меня вас там не будет, - самодовольно ответил Китон. - Я бы сказал, что это за мой счет.
Эмбер поцеловала его в щеку, - Звучит великолепно.
- Да, должно быть весело. В котором часу? - спросила Лиз.
- Мне очень жаль, - прервал их Гарри. - Мне нужно уехать из города на несколько дней. Веселиться будете без меня.
Лиз помрачнела. - Что ты ещё не успел мне сказать? Это новое дело?
- Да, но это ненадолго. Пару дней.
- Когда ты едешь? - спросила Эмбер.
- Завтра.
Сжав губы, Лиз сгорбилась и вздохнула.
- Так, по-моему, эта вечеринка скисла, - заявил Китон.
Сделав большой глоток вина, Лиз снова наполнила свой бокал и притворно улыбнулась, - Не говори глупостей. Я не так опасна. Гарри не сбегает в Айову или вроде того.»
Эмбер жгла взглядом Гарри.
Он наполнил свой бокал и спросил нарочито невинным тоном:
- Кто-нибудь еще хочет еще вина?
Глава 9
Джон
- Один из самых важных секретов в жизни в том, что только то, что мы делаем для других людей, является единственным, что стоит делать.
Льюис Кэрролл
Конец Марта 2014
Моя жизнь – не такая, какой казалась. Глава 3...
Трудно оглянуться назад в момент отчаяния и выделить самый трудный момент. Все они сложились вместе, чтобы достичь одной и той же цели. Получив образование метеоролога, я узнала, как правильно сочетаются основные элементы, чтобы создать идеальный шторм. Найти один элемент, один кусочек головоломки, завершающий разрушение, было бы все равно, что выбрать единственную дождевую каплю, ответственную за разрушительное наводнение, или восходящий поток, завершающий разрушительное воронкообразное облако. Каждая капля воды или порыв ветра играли свою роль в разрушении. В моем образовании в качестве миссис Роулингс, я узнала, что каждый шторм, каким бы маленьким он ни был, играет свою роль в создании идеального спутника.
Как город никогда не бывает прежним после разрушительного шторма, так и я тоже.
Изоляция в моей комнате была моей первой бурей. Это должно было быть похищение и физическое насилие: конечно, они внесли свой вклад. Это был рокот надвигающегося отчаяния, как грозный ветер перед ураганом. В те времена, которые казались мне неразрешимыми, я ошибочно полагала, что смогу что-то изменить. Я цеплялась за надежду, что смогу сказать или сделать что-то, что изменит мою судьбу. Когда меня оставили одну - буквально одну - почти на две недели, плотины прорвались, и я изменилась навсегда. Я поймала себя на том, что почти желаю угрожающих предвестников.
После того, как Энтони объявил себя моим хозяином, он покинул мою комнату. Хотя моя щека горела от удара его ладони, была непроницаемая тишина, которая висела вокруг меня, как облако. Я уже пыталась сбежать из своей камеры, но безуспешно: я была одна, и выхода не было.
Окна не разбились бы от удара стула о стекло. Сначала я попробовала открыть высокие французские двери, ведущие на балкон. Конечно, двери были заперты, но я надеялась, что смогу разбить стекло, чтобы выбраться наружу и вырваться на свободу. Это казалось более безопасным, чем окна. Маленькие стекла отражали удары. После многочисленных неудачных попыток, несмотря на расстояние от других окон до земли, я попыталась разбить окна. К сожалению, ни один удар не разбил стекло, только мою надежду.
Метеостанция сообщила мне, что я нахожусь в Айове. Когда я сбежала, то не знала, куда пойду и сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда. Я просто знала, что свобода находится за морем деревьев. С моей точки зрения, они казались бесконечными. Я также боялась, что если окна разобьются, то раздастся какой-нибудь сигнал тревоги, однако с каждым днем мое отчаяние росло. Бег сквозь деревья был моим постоянным сном - и кошмаром.
Часто я просыпалась, задыхаясь от реальности своих иллюзий, а мое сердце слишком быстро билось в груди. Днем я представляла себе свободу, но ночью реальность вторглась в мою жизнь: я не могла освободиться. Меня будут преследовать и поймают. Хотя я не была уверена, что произойдет после моего возвращения, я инстинктивно знала, что ничего хорошего.
День за днем я видела только одного человека. Выбор был чрезвычайно расчетливым, поскольку молодой человек латиноамериканского происхождения почти не говорил по-английски. Три раза в день он входил в мою комнату и приносил мне еду. Каждый раз он избегал моего взгляда и говорил: - Я принес мисс Клэр еду. - Вот и все. Других слов не было произнесено.
Каждый день, пока я принимала душ, мою комнату убирали, а одежду забирали, стирали и возвращали обратно. По мере того, как исчезали мечты о побеге, они сменялись желаниями дружеского общения. Я никогда по-настоящему не была одинока за всю свою жизнь. Меня всегда окружали люди. Даже в Атланте, когда я жила одна, у меня были друзья, соседи, коллеги и даже незнакомые люди. Я никогда не понимала, как много значит пройти мимо незнакомца на улице с кивком и улыбкой. По мере того, как дни превращались в недели, я жаждала улыбки, кивка, чего угодно.
Поскольку мой официант не произносил больше одной фразы, я надеялась поговорить с одним из невидимых людей, которые убирали мою комнату. Несколько раз я пыталась поймать кого-нибудь с поличным - кого угодно, но так и не смогла. Они были слишком быстры. Однажды я была так расстроена, что придумала план действий. Все было очень просто. Вместо того, чтобы принять душ, я лежала в засаде и выскакивала из ванной, когда кто-то входил в комнату. Ожидание было ошеломляющим. Я была так взволнована перспективой услышать свой собственный голос и ответ. Такое простое желание, но оно монополизировало мои мысли и лишило меня аппетита. Наконец я оставила поднос с едой, прошла в ванную, оставив дверь слегка приоткрытой, и стала ждать.