Решила посмотреть психологический фактор. Хотя можно было уже не смотреть. У Савинова плохая семья, отсутствие любви и воспитания.
Надо же Трэш занял всё моё личное время.
Я посмотрела на него. Он проталкивался сквозь толпу, весело матерясь с Ромкой. Какая-то деревенская девка решила к нему подкатить. Кофточку потасканную расстегнула на пару пуговок вниз и ласково улыбнулась.
Трэш отпрыгнул от неё, как ошпаренный, и на всю школу заорал:
— Сифиличка!!!
Вот так вот, подходить к Трэшу. Теперь кликуха привяжется к девчонке навсегда. А она в восьмом классе. Уже толпа дебилов собралась и стала дразнить её.
Аня, как была мной поставлена, так и стояла. Редко оглядывалась по сторонам. Выглядела растерянной и действительно затравленной.
— А когда у вас в столовую ходят? — спросила она, заметив, что я оторвалась от телефона.
— После третьего урока, — ответила я и улыбнулась.
К нам шёл Макс Котов. Да, ладно! Собственной персоной.
— Привет, Кэт, — мурлыкнул Макс. — Пристаёт? Хочешь, поговорю с ним.
Знаю я их разговоры. Они, как дикие самцы территорию пометили и не ходят друг к другу в гости. А если пересекаются, то это заканчивается дракой.
У нас два одиннадцатых класса. Как Трэш попал в «А» не понятно, ему место в «Б», где сидят второгодники, вроде Котова и народ со справками. Видимо, кто-то умный в этой школе решил, что Котов и Савинов не совместимы и разделили дикарей по разным параллелям. И так как у Макса условная судимость за воровство, его и сунули к корректирующей группе.
— Нормально всё, — я продолжала улыбаться. Мысль что ближе к зиме я буду кататься на его машине, не исчезла. Поиграю, как раз пару месяцев, там видно будет.
— А ты кто? Юбка убойная…
В этот момент со спины Макса толкнули два дерущихся девятиклассника, и он улетел на нас с Анечкой.
Аня была впечатана в меня, сверху на нас навалился Котов. Выглядело, как геройский поступок. Укрыл девушек своим телом. Заревел, как разъярённый медведь и двух борцов разом отшвырнул в сторону.
Пока он матерился, я успела свалить. И Анька за мной.
— Красивый парень, — семенила за мной Анечка, красная как рак, но с довольной улыбкой на всё лицо.
— Макс Котов. Папочка директор лесопилки. У него девочек вагон и маленькая тележка. С ним можно встречаться, только ради выгоды. Так что любовь, морковь и помидоры с таким, как он, невозможны.
— Он таким взрослым кажется.
— Ему уже восемнадцать, он второгодник. Я кстати тоже год пропустила, и скоро буду совершеннолетней, — похвасталась я.
— А почему? — она подлезала ко мне откуда-то с боку, пытаясь заглянуть в лицо. Дурацкая манера, закрепляющая опеку над ней. Не хотела я себе такой подруги. Ну, нафиг.
— Бывает.
Это всё Анечка виновата, что мы опоздали занять дальнюю парту. И, как по плохому сценарию, единственная свободная парта была как раз перед Трэшем и Ромкой Шишковым. И пока я огорошенная смотрела на такой неперспективный расклад, Анечка быстро села напротив Ромки. Сразу видно, девочка опытная в вопросах буллинга.
Пришлось сесть на свободное место. Никто меняться не захочет. Трэш за спиной — это трэш.
Села полубоком и посмотрела на своего мучителя.
Он качался на стуле. Хлопнул пузырь жвачки. Смотрел на меня и в пальцах крутил иглу от шприца.
— Если уколешь, я Котову расскажу, — бросила я.
Трэш, как хищник, оскалился. У него даже глаза синие выцвели от ненависти.
— Мне нравится, давно мы с ним не виделись, — зло прорычал Никитос.
Да, блин, стормозила я. А скорей всего напросилась.
В класс вошла Маргарита Петровна. Мы встали, приветствуя классного руководителя.
На её уроках всегда тишина. Мы знаем, она нами гордится. Не каждый год в этой школе есть ученики, которые тянут на медаль, и желающие поступить в высшее учебное заведение.
Урок начался. А мне не спокойно. Вот так сидеть и ждать сорок минут, когда тебя уколют, просто невыносимо.
Я знала, Трэш спокойно сидеть не будет. Он вначале скатился со стула, достав своими длинными ногами мои сложенный вместе кроссовки. Стал пинать в подошву. Я ноги вытянула вперёд. Тогда он потянулся в другую сторону, лёг на парту. И как только я почувствовала, как он тихонько тронул мою спину пальцем, вскочила со стула и закричала во весь голос. Напугала самого Трэша, больше, чем Маргариту.
— Маргарита Петровна! У него иголка!!!
— Савинов!!! — на ультразвуке заверещала литруха.
Трэш зло прищурил глаза и поднялся, возвысившись надо мной.
— Немедленно отдай мне иглу!
Сегодня я Никитоса не узнавала. Вместо того, чтобы заныть, что я всех обманула, он спокойно прошёл мимо меня. Навалился, нарочито задев мою грудь, и пошагал на сдачу оружия.
— После урока, я поговорю с тобой!
— Да, без проблем, — спокойным тихим голосом ответил Трэш.
Чтобы больше не соприкасаться с ним, я быстро села за парту. Пряча от Маргариты кулак, Никита показал его мне исподтишка, и сел сзади. Но недолго выдержал. Как только я открыла тетрадь и начала писать, он пнул мой стул. Я невольно чиркнула по странице.
— Вон из класса!!!
Поговаривают, теперь выгонять из класса запрещено, но у Марго была неприкосновенность в этот год. У нас действительно половина учеников учились слишком хорошо для этой школы, и срывать уроки для таких замечательных детей было нельзя.
Трэш накинул сумку на плечо и вышел из класса, как просила его учительница. И я облегчённо вздохнула. Оставшись без вожака, Ромка и другие представители дикого мира, вели себя скромно.
Глава 3
В столовой было не протолкнуться. Мы с Анечкой взяли по подносу и пошли доедать то, что осталось от носорогов из десятого класса. Десятый класс был один, и состоял исключительно из парней. Последняя забитая девчонка свалила от них в прошлом году.
Акселераты и спортсмены (наша школа славилась спортивными секциями, потому что надо было как-то обуздать этот тестостерон) они воняли потом напрочь отбивая аппетит. Именно поэтому к ним ближе садилась Сонька Лядина, чтобы не наедаться. Она девушка большая, уже страдала от излишнего веса, в основном на своём заду.
Рядом с Сонькой сидела её свита во главе с тупоголовой пробкой Лерой Ложкиной. Эта просиживала все часы в инстаграмме, считая лайки на своих уродливых фотографиях. Она бы не дотянула до одиннадцатого класса, но мама её работает бухгалтером в продуктовом магазине, и пихает единственную дочку в светлое будущее.
С Котовым они были парой в прошлом году, но он был гулящим, а она бредила карьерой модели, поэтому он не подходил ей по разным параметрам. Без вмешательства Леркиной мамы не обошлось, так и рассталась самая красивая пара школы.
То, что Ложка была отчасти дурой, было даже хорошо. Она, как ребёнок воспринимала окружающий мир таким, какой он есть, не задумываясь о подтексте и ничего не подозревая.
— Ой, привет, — протянула Ложка, — Аня, вроде. Ты откуда к нам приехала?
— С города, — ответила Аня, присаживаясь ближе ко мне. Меня уже начало раздражать, что она дистанцию не держит.
— Ой, Я бы в жизни не уехала в такую дыру, — надула губы Валерия.
— Маме здесь работу дали, и квартира от бабушки досталась. Они с отцом развелись.
— Ой, у меня тоже мама разведёнка.
Анечка расслабилась. Я бы её с удовольствием на Леру скинула. Та со своей детской непосредственностью лучшее лекарство для пострадавшей новенькой.
— Трэш походу залип на тебя, — лукаво шепнула мне Сонька.
Вот он возраст, вот он опыт. Я тоже догадалась.
— Эти уроды когда-нибудь моются, — в полный голос сказала я, с укором уставилась в широкие спины дружного десятого класса. Они не отреагировали.
— Мужчины должны так пахнуть, — попивала компот Лядина, стреляя на парней глазами.
— Тошнит.
— Ты с темы не соскакивай, — щурилась на меня с усмешкой Сонька. — В школе постоянно кого-то зажимают.
— И кого Трэш зажимал?
Вот какая мне разница!
— Лично Трэш, не знаю. Но раз такое практикуется, то не побрезгает. Он же отморозок. У него дома хуже, чем в тюрьме, так что уголовки он не боится. Макс говорит, что Никитос вообще на всю голову псих.
Она меня напугала. Потому что говорила реальные вещи и предупреждала.
Но мне нельзя было вид подавать, потому что та же Лядина часть своры, которая чувствует страх.
— Я из школы домой.
— Носи с собой, — она приоткрыла свою женскую сумочку, в которой лежал один учебник и тетради. Достала на свет маленький баллончик, тут же спрятала. — Шоккер или нож на худой конец. Ты девка симпатичная, на тебя заглядываются. Сама знаешь, полшколы уродов. Влюбятся, а что с этим делать не знают, всё на уровне первобытных инстинктов.
Вот не зря она на золотую медаль тянет, и мединститут поступать будет.
— Спрошу у отчима, — согласилась я. И принялась ломтить булку с сахаром. Теперь была моя очередь кидать на Лядину смешливые взгляды. Мне булки не повредят, могу есть, сколько захочу. Сонька рядом со школой живёт, а мне пилить почти десять километров в сторону леса на велике. С такой физкультурой сильно не отъешь свою пятую точку.
На остальных уроках Трэша не было. Прогулял. Это меня радовало, и я расслабилась, полностью отдаваясь занятиям. После шестого урока, быстро свалила от Анечки, потому что она за день меня так задолбала, я оскомину чувствовала от её запаха и противного голоска.
Сбежала в туалет, закрывшись в кабинке. На корточках сидела на унитазе, лазала по интернету. Высматривала себе оружие самообороны. Когда стало совсем тихо, подумала, что вся эта паника не для меня. Прожила я как-то весну и этот месяц. Остался последний год доучиться, попробую на Трэша больше не натыкаться. Глупости всё это, что кто-то кого-то зажимает в школе. Видела, целуются, и только.
Прозвенел звонок на седьмой урок. И я, крадучись, вылезла из укрытия. Коридоры опустели, стояла полная тишина. Спокойно я спустилась вниз. Вахтёрша пила чай в своём закутке. Я прошла в сторону, к раздевалке. Опасалась, что Савинов попортит мою куртку, но она спокойно висела на крючке, не тронутая.
Видно совсем бдительность потеряла. Не услышала, как он подкрался сзади и заткнул мне рот ладонью. Я его по ментоловому запаху жвачки узнала. Трэш протащил меня в дальний угол раздевалки, там, где зимой скидывали лыжи и забытые вещи.
На меня навалилась паника, я стала биться. Но высокий, крепкий парень обхватил меня своими стальными руками и приподнял над полом.
В закутке была часть окна, закрытая решёткой, валялись дырявые пакеты со сменкой и стояла швабра. Трэш с силой опрокинул меня к стене, пришпилив своим телом. Продолжая затыкать рот, посмотрел в глаза.
— Значит малолетка, — прошипел он. — По-взрослому хочешь, киска?
Я отрицательно мотала головой, в ужасе представляя, что он может со мной сделать.
Когда не сталкиваешься так близко с парнем, думаешь что он немногим тебя сильнее. А вот оказавшись в его руках… Я даже шевельнуться не могла.
Мы так и стояли некоторое время. Я так поняла, дальнейшего плана действий у него не было. Он просто смотрел. Дыхание его сбивалось, и я чувствовала, как он напряжён.
Сама расслабилась, и ладонь, что приковывала меня к стене, тоже ослабила давление. Я почувствовала боль. Оказывается, он сделал мне больно, а я и не заметила от шока.
Из глаз потекли слёзы.
Лицо Никты ожесточённое и сосредоточенное вдруг стало вымученным. Опасный, острый взгляд потемнел. Парень убрал с моего рта свою ладонь.
— Зачем соврала? — он отступил, но не дал места для манёвра, уронил руку на стену около моего лица.
Я нервно стала вытирать слёзы.
Не хотела с ним говорить. Совсем не хотела его. Пусть бы пропал, провалился сквозь землю! Что я ему сделала, что он меня так обижает?!
Трэш меня так напугал, что у меня колени тряслись, во рту пересохло. Я бы даже крикнуть не смогла, потому что горло сковали всхлипы. С трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.
Подкусывала дрожащую нижнюю губу. В груди что-то колыхалось и содрогалось, бешено колотило сердце.
Трэш что-то сказал, а я посмотрела в окно, пытаясь вздохнуть полной грудью, но не получалось.
— Кис, ну, ты дура, — обжигал его хриплый шёпот прямо у уха. — Ты думала, я тебя убью что ли? Что трясёшься вся?
Парень был слишком близко. И это не было похоже на то, как он задевал меня в коридорах школы, прыгал сверху или ставил подножки, тут же ловя.
Трэш около меня. Близко-близко.
Я окончательно оробела. Состояние моё, от такой близости, резко сменилось
Лицо моё кинуло в краску, я вспотела. Перевела взгляд на его лицо, его красивое лицо рядом с моим.
— Отпусти, — выдохнула я.
— Для того ловил, чтобы отпустить? — улыбнулся Трэш.
Улыбался. Как хищник широко и угрожающе.
Я не замечала раньше, а у него красивые ровные зубы. И губы не толстые и не тонкие. Они потянулись к моим губам и замерли буквально в миллиметре. Я почувствовала тяжесть в животе, рот наполнился слюной, и ноздри заполнил его запах.
Это было похоже на наваждение. На мгновение я забыла, где нахожусь и с кем. Меня повело от странных, неведомых ощущений.
Лихорадило.
И не только меня. Трэш уже не улыбался, смотрел на меня потемневшими до темно-синего цвета глазами. Взволнованность на двоих укрыла горячкой и хмелем.
Мы дышали украдкой. Он вроде двинулся вперёд, я резко отвернулась, пытаясь разобраться в себе.
Его губы проехались по моей щеке. Оставив невидимый след своей мягкостью. И от этого следа мелкой дрожью, как электрическими разрядами, проносился по всему телу томлящий жар.
Надо было ударить. Сопротивляться. Но я не могла. Ослабла от испуга, от того, что он рядом. И моё состояние путало мысли.
— Кис, — позвал меня Трэш, тяжело дыша. — Прос…
— Отвали от неё!!!
Это был голос Анечки. Маргарита Петровна со своим визгом, выносящим мозг, отдыхает.
Моментально прейдя в себя, я очухалась от недолгого помутнения разума. Рукой дотянулась до швабры. И пока Трэш собирался с мыслями, готовя едкую речь для новенькой, ткнула ему в живот ручкой швабры. Палка утонула в его толстовке, и парень, ахнув, согнулся в две погибели.
Я со всех ног кинулась в гардероб. На ходу поймала Аньку за руку и потащила за собой. С пола подобрала сумку и куртку, и ломанулась из школы.
У меня тряслись руки, когда я набирала шифр на замке велосипеда. Меня колотило, как при сильной болезни. Я быстро убрала волосы со вспотевшего лица и приказала Аньке: — Садись.
У той восторг на лице. Она смешно перекинула ногу, не сгибая её, как старуха, и уселась сзади меня на багажник.
Я погнала, не садясь на сидение. Нажимала на педали и набирала скорость. Подъезжая к воротам, я оглянулась. На школьном крыльце стоял Трэш и провожал нас взглядом.
— Куда тебя? — спросила я у Анечки.
Она ответила не сразу. Обхватила меня руками и прижалась. На ухабах её подкидывало вверх, и я могла вместе с ней улететь куда-нибудь.
— Вон за теми пятиэтажками, белый дом из кирпича.
Везёт же людям. Все рядом со школой живут. А мне ещё ехать и ехать. Хотя, наверно, именно сегодня я буду рада этому.
Притормозила у первого подъезда большого углового дома.
— Можно директору пожаловаться, — предложила Аня, неуклюже слезая с моего велика.
— Не надо, — выдохнула я. Сердце в груди продолжало биться раненой птицей. Я задыхалась.
— Можно отомстить.
— Ты сдурела? — удивлённо посмотрела на доморощенную мстительницу. — Он тюрьмы не боится. Понимаешь? Забыли.
Не попрощалась с ней. Нырнула под арку и выехала к магазинам.
Дальше был тенистый парк, где росло много хвойных деревьев. Место жутковатое, утром и вечером не все фонари горели. Вот здесь встреть Трэша, и всё… А что всё? Неужели он бы смог?
— Малолетка, — зло выдохнула я, накручивая педали. — Идиот! Ничего бы ты не сделал! Напугал только!