13 глава
Руслан
Кира захлопывает дверь за собой так резко, что даже с такого расстояния слышу грохот.
Табачный дым застревает в горле, я бросаю сигарету на асфальт и с каким-то садистским удовольствием топчу ее, недокуренную. Чувствую себя ненормальным уродом, который засматривается на чужую женщину. Потому что стою тут, возле общежития, и старательно делаю вид, что эта поездка — просто компенсация за моральный ущерб. Хера с два это так, но в настоящих причинах я не хочу себе признаваться. Нет, нет и нет.
У нее есть Егор. Егор — мой брат, он ее любит, она с ним счастлива. Это все, что мне нужно знать. Все, что нужно помнить. И все на этом, закончили.
Несмотря ни на что, я все еще не разобрался, что Кира за человек. Я все еще не могу отделаться от мысли, что она может оказаться не такой уж невинной овечкой, что все это не просто так. Во всяком случае, эти мысли помогают абстрагироваться от смутных желаний и ненормальных реакций на эту девочку.
Девочку, которую я обидел. Девочку, которая мне не принадлежит.
Смотрю на часы и понимаю, что дорога от дома до общаги заняла сорок минут. Если я тут постою еще немного, начну привлекать лишнее внимание жителей кампуса. Вряд ли удастся остаться незамеченным — мне вообще никогда это не удавалось. Потому почти насильно запихиваю себя в машину и, не оставив себе времени для непоправимых глупостей, газую.
Набираю номер Егора — пора уже просыпаться, пора поговорить, но брат, похоже, поставил цель довести меня до ручки. Молчит, зараза, не отвечает.
Ну вот что с ним делать? Убить? Поможет разве? Вот сомневаюсь что-то.
Выезжаю на тихий проспект, миную ряд торговых павильонов одинаковых до тошноты, безликих. Город постепенно просыпается, народ торопится по своим делам, а я останавливаю машину возле магазина "Покрышкино". Глупое название, но бизнес растет и развивается, и из маленькой шарашки, в которой продавались когда-то топливные фильтры и зимняя резина, выросла целая сеть.
Думал ли я раньше, что буду когда-то подписывать миллионные контракты с корейцами и замахиваться на такие масштабы? Нет, конечно. Я просто хотел выжить и не дать шанса органам опеки отобрать у меня Егора — ради мелкого я был готов вывернуться наизнанку.
Набираю номер администратора и сообщаю, что сам открою магазин, а тот лишь нервно икает в ответ. Наверное, не ожидал в семь утра услышать голос самого главного своего начальника. Мне не очень нравится его заторможенность — словно есть что скрывать или просто волноваться. Смутное подозрение копошится за грудиной, и я цепляюсь за него, как за безопасный островок посреди океана. В этих мыслях нет Киры, и это радует.
Даю себе мысленную зарубку проверить документы немного тщательнее, чем собирался изначально. Я не люблю, когда люди теряются при мне. Особенно, когда это подчиненные.
К зданию “Покрышкино” притулился сетевой супермаркет, где я покупаю большую бутылку минералки и какой-то салат в пластиковом контейнере. Сегодня я планирую поработать до седьмого пота, чтобы всякая дурь из головы вылетела. А вечером поеду к Артему — разговор с Виолеттой откладывать в долгий ящик точно не планирую.
И я действительно окунаюсь в работу с головой, закрываю магазин на инвентаризацию, считаю и высчитываю, сую везде нос, проверяю, заглядываю в каждый угол. Сотрудники носятся туда-сюда, прячутся от меня и от моего гнева в подсобке, шушукаются по углам, но я никому не даю продыха.
Уверен, что ночью в разных концах города начнется массовая лепка кукол Вуду и синхронное втыкание в важные органы иголок. Плевать, потому что работу нужно делать или хорошо, или искать себе другую.
Зато, мать его, за все это время я ни разу не подумал о Кире. Отличный результат.
К обеду Егор все-таки добирается до магазина, помятый и нахохлившийся. Еле сдерживаюсь, чтобы не наорать на него прямо в торговом зале, со старта. Вместо этого почти любезно приглашаю его в кабинет, и уже там даю волю эмоциям.
— Рус, пожалуйста, — жалобно морщится Егор и прикладывает ко лбу бутылку с минералкой.
Пока я выливал на него свое недовольство, он выхлебал уже половину, а мозги, похоже, так на место и не встали.
— Ты нажрался, как свинья, явился на работу к обеду, будто так и нужно, инвентаризация только началась, а я уже не досчитываюсь целой горы мелочей, — перечисляю все его косяки, хотя это едва ли половина. Просто до другого я еще не успел за несколько часов докопаться. — Твой администратор только и бегает курить, продавцы не могут отличить машинное масло от антифриза, а на складе полный бардак. Это пиздец, Егорка. Это полный пиздец и задница.
Брат сжимается под весом моих слов, и его худые плечи становятся будто бы еще уже. Красные воспаленные глаза смотрят удивленно: Егор словно не верит, что я ему все это предъявляю.
— Егор Артурович, если ты думаешь, что я по-братски планирую на всю эту херню глаза закрыть, то ошибаешься. Здесь мы работу работаем, а не хороводы видим. Ясно?
Егор жадно пьет. То ли паузу тянет, то ли действительно жажда жить не дает.
— Я ничего такого не думаю, — говорит, понурив голову, и поднимается на ноги. Я занял его управленческое кресло, в котором с самого утра охуеваю от масштаба проблем, потому ему пришлось ютиться на непрезентабельном стуле. — Но это же все исправимо. Просто дай возможность исправить.
— А если бы я не приехал? Как долго бы это все длилось? — обвожу кабинет рукой, а на столе горкой высятся инвентаризационные ведомости, в которых слишком много неприятного значится. — Ты башкой своей думать когда планируешь начинать?
Егор молчит, лишь меряет шагами помещение своего кабинета. Он знает, что любого другого я бы уволил в два счета — он вообще очень хорошо меня знает. Но еще он в курсе, что к нему у меня особое отношение. И это бесит, потому что понимаю: я слишком сильно его разбаловал.
— Месяц. Я даю тебе месяц, — заключаю, а брат оживляется. — Ты разгребаешь все это дерьмо. Как управляющий, как ответственный человек. Взрослый.
Почему-то уверен: Егор начнет спорить. Начнет заливать о свадьбе, путешествии и прочем. Он же хотел везти Киру на Мальдивы, да? Но нет, он охотно кивает, готовый ринуться в бой хоть сейчас.
— Если через месяц все будет так или, не дай бог, хуже, уволю. Больше предупреждать не буду.
— Я все исправлю! — Егор стремительно трезвеет и делает шаг к двери, но я останавливаю его.
— Еще кое-что.
Он напрягается, встряхивает головой, а на шее напрягаются жилы. Нервничает?
— Я не буду спрашивать, по какому поводу ты вчера насвинячился. Но расскажи мне, придурок, какого хера на твоей шее была красная помада?
Егор сглатывает и снова пьет воду. А я в шаге от того, чтобы двинуть его этой самой бутылкой по зубам.
— Это вышло случайно, — оправдывается, только я знаю его, как облупленного. — Я ничего такого не планировал.
Как-то слишком стремительно он бледнеет, и губа нижняя дрожит. Не к добру это.
— Врешь же, — щурюсь, а Егор втягивает голову в плечи.
— Кира знает? Помаду видела? — спрашивает тихо-тихо, а я отрицательно качаю головой.
Выдыхает с облегчением, но особенной радости на лице нет. Его что-то беспокоит, и из-за этого гнев во мне оседает мутной пеной.
— Ты же знаешь, что можешь мне доверять, — говорю, поднимаясь на ноги, и подхожу к растерянному брату. — Что-то случилось?
— Нет, ничего, — отмахивается и идет к двери. — Все нормально. А помада? Это случайно.
Я отлично вижу, что он закрылся. Захлопнулся, как раковина, пряча внутри правду. И мне это не нравится — ведь тоже слишком хорошо знаю повадки и реакции младшего.
— Рус, не говори только Кире. Пожалуйста. Я все исправлю, обещаю. Просто не говори.
— Я не понимаю, что ты мутишь, брат, но не делай девочку крайней. Не ври ей, не пачкайся в лживом дерьме.
— Все будет хорошо. — Егор слабо улыбается и выходит из кабинета рулить процессом.
А я… ныряю снова в пачку документов, просматриваю накладные, сверяю данные, периодически доводя до нервного срыва кладовщика.
Вечер подкрадывается незаметно, и к девяти я выруливаю со стоянки «Покрышкино», чтобы уже через пару часов окунуться в свое персональное искушение по имени Кира.
Но пока у меня есть два часа, и я даже не догадываюсь, куда вывернет меня кривая.
14 глава
Руслан
Дурацкая пробка толстой кишкой тянется через весь центр города, раздражая до зубовного скрежета. Приходится больше двух часов сидеть в машине, двигаясь по миллиметру в минуту, вынужденно бездействовать, пока впереди устраняют аварию. Каких-то два долбня столкнулись лоб в лоб, а всем остальным разгребать приходится.
Злюсь на ситуацию, на себя злюсь, потому что изначально хотел поехать совершенно другим путем, но чего уж.
Проходит слишком много времени, прежде чем удается вырулить на более спокойную магистраль. Пусть так, пусть окольными путями, но мне нужно попасть сегодня в “Пятницу” и получить ответы на свои вопросы.
Не на все, но на большую часть из них.
Сегодня мне нужна Виолетта. Нет, не для того, чем мы занимались всю ночь накануне. Не для секса, нет — его с ней мне точно больше не хочется, какой бы профессионалкой она не была. Мне нужно снова посмотреть на нее — уже ясным трезвым взглядом, — сравнить, услышать ее голос и узнать, кто она, мать ее, вообще такая.
Только после разговора с универсалкой Виолеттой смогу нормально дышать. Только тогда получится выбить всю дурь из своей башки и наконец-то расслабиться.
Я почти уверен, что Виолетта и Кира — совершенно разные люди, хотя вопросов от этого меньше не становится. Наоборот даже и это бесит невыносимо.
За окном ночь разукрашена огнями. Реклама, вывески, билборды. До “Пятницы” еще ехать и ехать, а пить хочется так, что горло болит. Мне не нужно сегодня напиваться — с некоторых пор алкоголь поперек горла стоит и от одной мысли о нем выворачивает наизнанку. Но выпить чего-то точно бы не отказался.
Встроившись в неплотный ряд машин, оглядываюсь по сторонам, и когда вижу вывеску кафе “Солнечный свет”, снижаю скорость, сдаю вправо и паркуюсь на крошечном пятачке возле входа. Выпью кофе, может быть, и дальше поеду. Просто кофе и ничего больше.
Мягкий желтоватый свет льется из высоких окон, и я останавливаюсь в нескольких шагах от входа. Просто заглядываю внутрь, и что-то удерживает на месте, не дает войти. Странное ощущение, и я сам не могу найти ему объяснение, но стою, точно истукан, вглядываюсь.
А когда причина моего замешательства становится ясной, как белый день, смеюсь, запрокинув голову. Смотрю в чернильное небо, считаю звезды, а хохот рвется наружу, словно где-то там, внутри, кто-то выкрутил кран, выпуская на волю все мои эмоции. Эмоции, которым я так долго не давал воли.
Это катастрофа, точно говорю. И надо бы развернуться и уехать, но не получается.
Нас разделяет всего лишь стекло. Мне хочется приложить к нему руку и проверить, почувствует ли это Кира. Поймет ли, что я, как самый последний идиот, стою и глазею на нее? Но вместо этого тяну на себя ручку, распахиваю дверь и делаю шаг в прохладное помещение крошечного зала кафе.
Над головой звенят колокольчики, и звук этот царапает нервные окончания. По позвоночнику ползет неприятный холодок, но я плюю на дискомфорт, когда Кира поворачивает голову в сторону входной двери. Она улыбается открыто, светло, но завидев меня, замирает на месте, а пальцы, сжимающие пустой поднос, белеют.
Не ожидала, девочка, увидеть меня здесь?
От ее вида сводит зубы. Кира в короткой клетчатой юбке, белой наглухо застегнутой блузке, с двумя трогательными хвостиками кажется такой невинной и щемяще трогательной, что дыхание перекрывает. Я точно извращенец, подлый урод, мерзкий предатель, но не могу оторвать от нее взгляд. Хоть ты тресни, не могу.
— Добрый вечер, — говорю, особенно ни к кому не обращаясь, но смотрю только на Киру. — Мне бы кофе.
Она кивает, отворачивается, а я занимаю место в самом дальнем углу. Тут сумрак и никого постороннего — то, что доктор прописал. Вытаскиваю из кармана пачку сигарет, кладу рядом связку ключей, телефон и, откинувшись на стену, рассматриваю заведение. Стены покрыты граффити, с потолка свисают причудливые плафоны, и вообще все заведение пропитано духом свободы и молодости. И сам себе кажусь здесь инородным телом — особенно, когда сидящая через пару столиков юная девица энергичным жестом смахивает с лица изумрудную челку.
Мне тридцать пять лет. Я взрослый и серьезный мужик, коротаю вечер в кафе, где все пропитано энергетикой юности. Зачем мне это? Непонятно.
Но когда замечаю Киру, спешащую ко мне с зажатым под мышкой меню, понимаю, что нигде больше я не хочу сейчас быть.
15 глава
Кира
— Экзамен сдала? — спрашивает Руслан, когда я подхожу принять заказ.
Он сидит, расслабленно откинувшись на спинку стула, вертит в руках зажигалку, стучит ее ребром о столешницу, и действительно ждет ответа.
— Конечно, — улыбаюсь, потому что его интерес кажется искренним, и даже шутки ради горделиво задираю нос. — На пятерку.
— Поздравляю. — Уголки губ растягиваются в слабой улыбке, а на лице усталость. — А потом, значит, на работу?
— Это так удивительно? — Я прижимаю блокнот к груди и машинально осматриваю зал кафе. — Я почти каждый вечер здесь. Не там, где Виолетта. Здесь.
Не знаю, зачем я снова будоражу эту тему. Просто почему-то кажется, что в каждом слове Руслана скрываются намеки. И от этого мое хорошее настроение летит коту под хвост.
Я все-таки немного злюсь на него за сказанные мне гадости. И пусть кажется, что Руслан — неплохой человек, выкинуть из памяти дурные слова не получается.
Наверное, я только сейчас до конца осознаю, как сильно меня задели его обвинения. Сложно так быстро избавиться от воспоминаний, каким злым может быть Руслан, каким резким. Большим и пугающим — до сих пор в ушах звенят его гадкие слова.
— Поздравляю, — едва заметно улыбается и отводит взгляд куда-то в сторону.
Руслан вообще будто бы избегает смотреть на меня, а я и не стремлюсь мелькать у него перед глазами. Пф, надо очень. Сейчас он просто еще один клиент нашего кафе, ничего больше.
— Какой кофе желаете? — напоминаю о себе и для наглядности стучу карандашом по корешку рабочего блокнота. Моя смена почти подошла к концу, и даже ради родственников Егора мне бы не хотелось задерживаться.
Слишком много запланировано на вечер, чтобы тратить время.
— Снова выкаешь? — усмехается, а я указываю кончиком карандаша на свое бейдж. — Мне показалось, мы договорились.
— Сейчас я на работе, потому да, буду выкать. Так что, какой кофе? У нас широчайший ассортимент.
— Кофе? — чему-то удивляется, будто бы вообще забыл, где находится, но все-таки делает заказ.
Обычный черный кофе без сахара и корицы. Почему-то именно такой выбор я подспудно и ожидала.
Лишнее подтверждение, какие они с Егором разные — тот душу готов продать за миндальный латте с двойной порцией сахара, а тут просто и незатейливо.
Пока бариста готовит кофе, я вытираю освободившиеся столики, стараясь не обращать внимания, что Руслан следит за мной. Наверное, в пустом зале, где из всех посетителей остался только Руслан, ему не на кого больше смотреть, но все-таки его внимание немного смущает. Вот о чем он сейчас думает? Что творится в его голове?
И самое важное: почему меня это волнует?
Пока несу Руслану кофе, верчу в голове один и тот же вопрос: почему Руслан оказался именно в нашем кафе? Следил за мной? Или просто совпадение? И не слишком ли много совпадений на такой короткий отрезок времени?
— Тебя Егор встречает после работы? — спрашивает Руслан, помешивая кофе в белой фирменной чашке с логотипом кафе.
— Он сегодня занят на работе. Говорил, почти до утра в магазине будет. Инвентаризация.