Глаза Руслана слегка округляются, и меня это настораживает. Разве не он заставил Егора работать сегодня до глубокой ночи? Но Руслан мгновенно берет себя в руки, и мне даже мерещится, что показалось и ничему он не удивлялся.
Но подозрение уже засело в сознании.
— Я на машине, отвезу тогда тебя. Мне несложно, — предлагает, но я поспешно качаю головой.
— Нет-нет, не надо. Спасибо большое, но не надо.
— Кира, — вздыхает Руслан. — Я просто отвезу тебя домой. Поздно уже.
— Но мне не надо домой, — смеюсь, а Руслан удивленно заводит бровь. — Мы сегодня с друзьями в клуб поедем, Егор в курсе. Хотим отметить успешное окончание экзамена.
— Интересно как. И как он называется?
— Кто-то по-моему очень любопытный, — фыркаю и забираю пустую чашку. — Обычный клуб. "Пятница" называется.
После моих слов темные брови Руслана ползут вверх, а глаза слегка округляются. Лоб прорезает глубокая складка, а я, вместо того чтобы продолжать наш странный диалог, перевожу тему:
— Что-то еще желаете? Кофе, фирменные пирожки, виски?
Он отрицательно качает головой и тянется за сигаретой.
— Оформи расчет, пожалуйста, — выдыхает вместе с дымом и достает из кармана телефон.
Теряет ко мне всяческий интерес, набирает какой-то номер, а я резко разворачиваюсь на пятках и быстренько ретируюсь, пока Руслан снова не начал мне вопросы задавать.
Слава богу, он скоро уйдет. Все-таки я странно ощущаю себя рядом с ним — неуютно, тревожно. Егор общительный и ласковый, добрый и открытый, а Руслан…
Пока привычными движениями, отработанными до мелочей, ввожу данные на терминале, подготавливая счет за кофе, думаю, что не очень-то мне и хочется ехать в этот клуб. Ну, что я там не видела? Как выпившие люди попами трясут? Так себе зрелище, честное слово. Но сокурсники были так воодушевлены, а развлечения на персональной странице "Пятницы" в Сети обещали этим вечером грандиозные, потому даже я поддалась общему предвкушению. Заразилась, так сказать, потому теперь придется идти. Тем более, когда Егор занят и вовсе не возражает против моей культурной программы на вечер. Можно и расслабиться, да? Особенно, если он очень даже позволил себе
Егор. С бо?льшим удовольствием я бы провела этот вечер с ним. С приездом Руслана что-то словно изменилось между нами. Пьянка эта, работа до рассвета… будто бы Егор избегает меня, хотя наверняка это и не так.
Пьянка… я все еще злюсь из-за нее. Мучает, что он предпочел меня кому-то другому. С кем он напился? До сих пор не нашла ответ на этот вопрос, а сам Егор, похоже, на многое готов, чтобы разговор наш произошел как можно позже. Даже работать до рассвета согласен.
Наверное, я просто себя накручиваю. Все из-за свадьбы, из-за того, что жизнь моя скоро сильно изменится. Я же девочка, мне можно волноваться, правильно?
Когда возвращаюсь в зал, Руслана за столиком уже нет. Просто исчез, словно и не было. Боюсь ли я, что он ушел, не расплатившись? Нет, конечно, — он совсем не похож на такого человека.
А на какого похож?
Растерянно смотрю по сторонам, подхожу к столику, а на нем лежит крупная — очень крупная — купюра, придавленная солонкой. Кофе точно столько не сто?ит, для чаевых много… зачем тогда?
Делать нечего, засовываю купюру в карман. Я обязательно узнаю, зачем он проявляет такую щедрость. Лишнего мне не нужно, пусть тоже об этом знает.
Простираю стол, ставлю солонку на место, довожу до идеала. А когда дел в зале не остается, я уже готова сдать смену. Но вдруг замираю на половине пути: замечаю внушительную фигуру Руслана, выходящего из маленькой дверцы в дальнем конце зала. Там спрятаны подсобные помещения и кабинет администратора. Что он там делал? Какие у него там заботы могли быть? Хотел в туалет, перепутал и оказался в служебной зоне кафе?
Пока я, осталбенелая, размышляю, Руслан уходит стремительно, колокольчики над дверью звенят, и уже через пару минут с улицы доносится приглушенный звук мотора. Уехал.
— Женя, что он хотел? — Влетаю в кабинет начальства. Даже дух перевести не успеваю, и мои слова слипаются в один комок. Нервный и растерянный.
— Кто? — удивляется Женя, хотя я точно уверена: Руслан именно с ним общался. — Отдышись, Кира.
— Валевский. Он к тебе заходил?
Наверное, мне не сто?ит так напирать: с начальством нужно разговаривать почтительно, но сейчас мне как-то наплевать, кем посчитает меня Женя. Пусть хоть хамкой, врывающейся в кабинет без стука, пусть хоть сумасшедшей.
— А, он, — отмахивается Женя и, откинувшись на спинку кресла, принимается оглаживать свою идеальную смоляную бороду. — О тебе спрашивал.
Почему я не удивлена? Вот ни капельки.
— И что он спрашивал? Женя! — восклицаю, когда терпение сходит на нет, а начальник мучает меня эффектной паузой.
— Интересовался твоим графиком, — смеется. — Мы с ним, оказывается, давно знакомы. Еще со студенчества. Отличный мужик.
Я бы поспорила, потому что этот отличный мужик что-то многовато себе позволяет.
— И что конкретно он спрашивал?
— Была ли ты на работе позавчера вечером, — пожимает плечами, а я закусываю губу.
Не уймется никак, не дойдет, что я никакая не Виолетта и не строю страшных и коварных планов.
— Не была, — констатирую факт, потому что это правда: в тот вечер, когда Руслан общался с этой Виолеттой, я сидела в комнате общежития и готовилась к экзамену. Меня даже не видел никто, потому что специально заперлась, да так над учебниками и уснула. — Ладно, я пойду.
— Ты же домой уже? Лиля пришла как раз, подменит тебя.
Выхожу из кабинета, мягко прикрываю дверь. Может, действительно домой поехать? В родную общагу, где круглосуточный дурдом, зато весело и привычно.
Ай, нафиг! В клуб так в клуб! В конце концов, я ни перед кем не виновата, потому и прятаться в темном углу не буду.
В комнате отдыха быстро привожу себя в порядок. Снимаю рабочую одежду, надеваю обтягивающие лосины "под кожу" и яркий топ. Ничего мегаоткровенного, но для клуба в самый раз. Сегодня я буду танцевать и выброшу из головы все эти глупости о какой-то там Виолетте. А завтра будет новый день.
До клуба я добираюсь на такси, а наши толпятся на улице. Восемь мальчиков и, как цветок в пустыне, Наташка — моя лучшая подруга. К физике у нее так себе стремление, а вот к повышенному вниманию противоположного пола — еще какое. А где его можно получить в таком количестве, если не в Политехе? Разве что в шахтном забое, но туда она лезть не рискнет.
— Наконец-то! — радуется Наташа, бросаясь мне навстречу, и сжимает в своих объятиях. Она ниже меня почти на голову, и сейчас смешно тычется носом мне в шею. — Думали, как всегда, дома останешься.
— Нет уж! Сегодня я буду веселиться!
По толпе сокурсников проходит одобрительный гул, смех раскатами, и я тоже улыбаюсь, понимая, что действительно боялись, что дома останусь. Чудесные ребята учатся у нас на факультете, добрые и бесхитростные, увлеченные. Обожаю их.
Так, смеющейся змейкой мы проходим фейсконтроль и окунаемся с головой в звуки музыки.
16 глава
Руслан
В "Пятнице" сегодня вечером слишком много молодняка. Студенческая вечеринка: вход за полцены, каждый третий коктейль — бесплатно, а танцы на сцене почти целомудренные. Но яркие: девицы нацепили на задницу перья, посыпали себя блестками и намазали оголенные участки тела каким-то жутко противным на вид маслом. Даже с расстояния заметно, насколько все это искусственно, дешево, зато бьет точно в цель — студентики пооткрывали рты и ликуют от восторга.
Я только приехал, а уже хочется нахрен свалить в самый дальний угол, чтобы эта грохочущая, бьющая по нервам музыка стала хоть немного тише. Но я не могу уйти, я жду.
Чего? Того, что все решится, наверное. Жду ответов на миллиард вопросов в своей голове.
— Ты нервный, — говорит Артем, все-таки нашедший меня в этой толпе.
— Не слишком удачный период в жизни выдался, — криво улыбаюсь и затягиваюсь сигаретой.
От курева уже тошнит, но пить мне сегодня нельзя — нужно сохранить ясное сознание. Есть не хочется. Остаются только сигареты.
— Расскажешь зачем тебе Виолетта? Ты так настойчиво спрашивал о ней вчера, сегодня.
Он на самом деле не понимает, а я не знаю как объяснить.
Действительно, зачем она мне? Мозгами ведь давно дошел, что эти две Киры — разные люди. Разные, как только могут отличаться ночная бабочка и студентка-отличница. Но… но всегда есть это проклятое но, от которого не могу избавиться.
Во мне так много борьбы внутренней, столько противоречий, связанных с этой историей, что вот-вот на части разорвет. Я только-только что-то уложу в сознании, только приду к общему знаменателю, и через мгновение все летит псу под хвост. Словно судьба намеренно водит меня по лабиринту, путает, сбивает с толку.
Я смотрю на Артема и понимаю, что он единственный человек, который может мне помочь. Единственный, кому можно хотя бы озвучить все свои мысли, не рискуя нарваться на какой-то пиздец. С ним не нужно притворяться, но и нащупать ту ниточку, потянув за которую, смогу распутать весь клубок, не получается.
Но я постараюсь, потому что именно у Артема могут найтись хоть какие-то ответы.
— Ты помнишь… — пытаюсь скомпоновать свои шальные мысли, привести хоть в какой-то порядок, выразить, но ничерта не успеваю.
Потому что свет гаснет, музыка делается тише, и клуб погружается будто бы в вакуум.
— О, вот и твоя зазноба, — смеется Артем, указывая рукой на единственное светлое пятно сейчас. На сцену. — Прима наша.
Я весь обращаюсь в слух, а зрение обостряется, когда на сцену медленно и плавно вплывает звезда этого сраного вечера. Вся в перьях, коже и каких-то ошметках шкур несчастных животных, роковая и первобытная красотка, мать ее, Виолетта.
Она слишком ярко накрашена, слишком раздета — родная мать, наверное, сейчас не узнает. Но я на правах бывшего клиента конечно же сразу понимаю, что это именно она задорно стонала подо мной.
А еще теперь я точно вижу, что это никакая не Кира — не та Кира, которая смотрела на меня огромными глазами, прятала страх, пыталась сопротивляться и даже укусила. При воспоминании об этом, потираю раненое место, а оно кажется каким-то слишком чувствительным, воспаленным. Это мираж, фантом, но, черт его дери на части, я бы не отказался от повторной процедуры.
Я не вижу уже Виолетту — сейчас она перестает для меня существовать. Зато в сознание прорываются фантазии другого толка. Неприличные, пошлые, недопустимые. Вот Кира кусает меня, а после слизывает боль, целует, что-то жарко шепчет на ухо…
Мать его!
Зажмуриваюсь крепко, встряхиваю головой, а Артем хлопает меня по плечу:
— С тобой точно все хорошо? — спрашивает, наклонившись низко-низко, чтобы прорваться сквозь оглушительную музыку и восторженный рев толпы.
Киваю, отталкиваюсь всем телом от барной стойки и, развернувшись, ухожу. Куда я иду? Зачем?
Мое зрение сейчас обрывочное, рваное. В этот момент я, точно ищейка, вычленяю из всех густых ароматов душной ночи только один: трогательной невинности и диких цветов. Каким-то двадцать шестым чувством понимаю: Кира здесь, она где-то рядом. Не на сцене, нет. В зале.
И мне нужно ее найти, прежде чем она сама не увидела Виолетту. Не понимаю почему, но для меня это важно — не дать случиться чему-то ужасному, предотвратить взрыв.
И когда сталкиваюсь с кем-то, останавливаюсь, а руки сами обхватывают худые плечи.
— Ты следил за мной?! — раздается приглушенное и слегка возмущенное, а я, как долбаный наркоман, втягиваю ноздрями дивный аромат ее волос.
17 глава
Кира
Пальцы Руслана так крепко держат меня за плечи, что становится больно.
— Отпусти, — дергаюсь, чувствуя себя котенком, пойманным за шкирку. — Больно!
Я пытаюсь перекричать музыку, и у меня получается, потому что Руслан слушается, но отходить от меня не торопится.
— Ты специально сюда приехал? — выдаю самую очевидную мысль и задираю голову, рассматриваю непроницаемое лицо Руслана. — Отойди!
— И не подумаю, — качает головой и усмехается, а мне хочется впиться ногтями в его лицо и расцарапать до крови.
— Кира, все нормально? — Наташа материализуется рядом, воинственная крошка, и с подозрением смотрит на Руслана.
Он и по сравнению со мной высокий, а для Наташи вообще гигант, наверное. Но она не из робкого десятка, и рядом с ней я становлюсь еще смелее.
— Это Руслан, старший брат Егора, — ору Наташе на ухо, а она слегка расслабляется. Поправляет светлые волосы, улыбается и протягивает руку. — Руслан, это Наташа, моя подруга.
Руслан коротко пожимает Наташкину руку, но меня из поля зрения не выпускает. А мне хочется уехать домой, чтобы никто и никогда меня больше не трогал.
— Приятно познакомиться, Руслан. Кир, мы пойдем за столик сядем, присоединяйся, — вклинивается Наташа в паузу между тягучими мелодиями и исчезает.
— Я пойду к друзьям, — объявляю, но голос мой тонет в громовых раскатах музыки.
Надеюсь, он прочел по губам, потому что стоять тут, рядом с ним, мне совсем не хочется. И я пытаюсь отойти, но Руслан цепко хватает меня за запястье, удерживая рядом. Мне не очень приятны его касания — они больно жгут кожу, слишком горячие.
— Постой, поговорить надо.
— Нетушки, — качаю головой и пытаюсь вырвать руку. — Однажды я уже купилась на эту уловку. Второй раз ты меня на это не возьмешь.
— Не бойся, — наступает, нависает сверху, отрезает своими широченными плечами вид на сцену, путает все мысли. — В этот раз я не сделаю тебе больно. Обещаю. Слышишь меня?
И я слышу, несмотря на грохот музыки, но все равно пытаюсь отстраниться, выпутаться. Руслана слишком много вокруг меня — с первой минуты его приезда много. Довлеет, пугает, выводит на эмоции. И сам ими будто бы упивается.
— Кира, пожалуйста, — в голосе нет мольбы. Он не просит, он предупреждает: или будет, как он сказал, или все равно будет, как он сказал, но с применением иных методов.
Его энергетика — мощная, резкая, хлесткая, как порыв ветра в декабре — сминает меня, превращает в крошечную песчинку. Но я не хочу так, мне это не нравится, потому я отступаю на шаг назад и отрицательно качаю головой.
— Я никуда с тобой не пойду.
Что это? Глупость? Попытка отсрочить неизбежное? Желание показать, какая я дерзкая и самодостаточная? Что могу сопротивляться ему? Не знаю.
Я снова отступаю назад, Руслан шагает вперед. Назад-вперед и так, пока я не упираюсь спиной в какую-то поверхность. Стена, наверное, а вокруг темнота, и даже свет многочисленных прожекторов сюда не достает. Меня засасывает в какую-то иную реальность. Мне она не нравится: в ней душно и тяжело дышится, и резкий аромат туалетной воды Руслана снова забивается в ноздри.
Мы словно круг за кругом приходим в одну и ту же исходную точку.
— Я же не сделаю тебе ничего плохого. — Руслан касается моих волос, пропускает прядь через пальцы, чуть тянет на себя, но быстро отпускает, словно мои локоны обжигают его кожу. — Тебе не нужно быть в этом клубе. Давай домой отвезу?
— Сумасшедший?! Я пришла сюда с друзьями, мы просто отметим сдачу экзамена, предпоследнего. Если ты боишься, что я буду изменять Егору, не буду!
Наверное, я слишком сильно нервничаю. Почти кричу, снова мечтаю сделать больно Руслану. Откуда во мне это? Глупости какие-то.
— Этого я не боюсь, — замечает, наклонившись ко мне так близко, что слышу биение его сердца. — Это я боюсь изменить Егору.
Не хочу понимать, что это значит. Мне неинтересно, совсем неинтересно.
— Отойди, я ведь закричу.
— Уезжай, Кира. — В голосе такая усталость, что даже больно становится. — Это нехорошее место.
Он все ближе и ближе, и воздух заканчивается. Но вдруг мелодию, что льется из колонок, прошивает бодрый голос диджея.
— Прошу аплодисментов для нашей обворожительной, необыкновенной, великолепной Виолетты!