Кисуня не появлялась целый день. И мяуканья я не слышала, и метка не зудела. Оставалось надеяться, что с кошкой всё в порядке. Постель в дортуаре всё ещё не была готова, и я предположила, что гвардейцы там всё переворошили, поэтому спать мне пришлось на том же тюфяке в той же кухне. Но просто так лечь и уснуть мне не позволила религия, а точнее, моя пятая точка. Как можно просто завалиться на солому и не обследовать дворец, в котором я живу уже два дня?
Ведь я так и не попробовала кофе!
Коридоры и кухни были пусты. Я как-то представляла себе жизнь при дворе и думала, что тут должно кипеть и бурлить до глубокой ночи. Ан нет. Как в Золушке — двенадцать гулких ударов часов в башне дворца, и бал окончен. А Ксюша как раз пойдёт сварит себе немножечко божественного напитка! Господи, как хорошо, что я не курю, а то бы совсем с ума сошла здесь!
Кофейная вся пропиталась характерным запахом. Похоже, здесь кофейные зёрна сначала жарили на этих самых широких сковородках, а потом мололи вручную… вот на этих жерновах из камня, и только потом уже варили в маленьких медных кастрюлечках. Джезвы на них нет! Дикие люди, не знают, что чем уже горлышко, тем быстрее оседает гуща!
Я принялась обследовать кофейную в поисках свежемолотого кофе. Если его нет, то мне не смолоть самой…
Увлёкшись поисками, я не сразу услышала голоса и приближающиеся шаги. А услышав, шуганулась вон из кофейни, потому что напугалась, как мышь под веником. Но не успела добежать до своего тюфяка — крепкие руки схватили за плечи, рванули и прижали к стене. Я завизжала от страха, но гладкая ладонь накрыла мой рот, перекрыв дыхание. Задохнулась, шумно втянула воздух носом и услышала насмешливый голос:
— Курочка забралась в логово лисы? И на что только надеялась?
Голос был мне незнаком, и я осторожно приоткрыла один глаз. Парень в форме гвардейца, но с золотыми пуговицами и без эполет. Лицо симпатичное, но такое — не носящее печать интеллекта. Как у среднестатистического простолюдина… Зато руки — что твоя сталь!
А ещё одна пара рук вдруг задрала мне юбку, и тут я разозлилась. Что это за эпическое групповое изнасилование? Я для этого, что ли, попала в другой мир?! Кто-то сильно охренел! А конкретно: двое гвардейцев в расстёгнутых мундирах и с вонью перегара изо рта!
Первый получил ногой в пах и очень удивился этому, потому что выпустил меня и согнулся пополам, подвывая от боли. Небось, Лериданский зверь его услышал и подхватил вой… Но второй оказался проворнее — перехватил меня со спины, стиснул, не оставив ни сантиметра для манёвра, и крикнул:
— Давай, я её держу!
Я боднула его затылком, но, к сожалению, не попала. Мерзавец весьма ловко увернулся и гнусно прохихикал мне в ухо:
— Не рыпайся, курочка! Ты попала в суп!
Как это символично! Стиснув зубы, ответила:
— Я тебе не курочка! — навалилась на него спиной, вскинула ноги и изо всех сил упёрлась подошвами в стол. Когда-то давно на курсах самообороны девушка-ведущая твёрдо сказала: «Вырывайтесь изо всех сил, бейте куда попало и чем попало, не бойтесь покалечить. Бойтесь не бороться до конца!»
Я боролась. Мой агрессор с криком завалился назад, стукнувшись головой о стену, но меня не выпустил. Более того, второй уже очухался и схватил меня за ноги. Только и оставалось, что извиваться, как червяк, в бессильной ярости…
Вот уже и юбка задрана к поясу, и оба насильника могут безнаказанно любоваться моими голыми ногами и тем, что между них!
А я уже просто рычу, как собака, которой зажали пасть…
— Было вам сказано не развлекаться без меня? Было.
Я оказалась ногами на полу и немедленно врезала снова по многострадальным причиндалам гвардейца. Тот даже не взвыл, а просто молча свалился на пол, корчась в позе эмбриона. А обладатель спокойного насмешливого голоса — этот голос я уже слышала! — схватил меня за волосы и резко дёрнул вниз, заставив упасть на колени. Зато мои руки освободились, и я немедленно врезала кулаком по печени. Парня в роскошном камзоле спасло лишь то, что я правша, а бить пришлось левой рукой. Но волосы мои он отпустил — со сдавленным воплем:
— Лови её, Грим!
Я скользнула между ними, но не учла одного — я не умею бегать в юбке, подол которой подметает пол!
Поэтому всё же была схвачена, завалена на стол и распята двумя гвардейцами. Вчерашний палач Кисуни оседлал мои ноги так, что я не могла двинуться, и приблизил своё лицо, ещё искажённое болью:
— А вот теперь, курочка, мы будет веселиться! Я первый! Ты мне ответишь и за вчера, и за сегодня!
И он рванул воротник моего платья. Пуговички разлетелись, как маленькие пули, ткань затрещала, обнажая грудь, а парень уставился на неё и замер. Как будто его снова ударили сковородкой. Потом вскинул глаза, поймав мой взгляд. В нём я прочла растерянность.
— Метка избранных… Ты невеста?
Глава 7. Младший принц
Чёрт!
Так глупо спалиться!
Я ввинтила взгляд в его расширенные зрачки, окружённые светло-серой радужкой, и выплюнула со злостью:
— Тебе какое дело?
Он рассмеялся — почти радостно — и слез с меня. Жестом приказал своим дружкам отойти. Я села, стянув на груди останки платья, и непонимающе уставилась на парня. Он запрокинул голову и простонал что-то непонятное. Мне показалось — выругался, но, вероятно, в нашем языке не было аналогий. Наконец, парень щёлкнул пальцами и сказал:
— Всё останется между нами, дорогая курочка.
— Нас здесь четверо, — фыркнула я, отчего-то расслабившись. Подёргала ногой, возвращая юбку на башмаки. Пальцы нещадно натирало, и мне ужасно захотелось сбросить пыточную обувь. Однако три дня без душа остановили меня. Ноги сейчас — моё главное оружие. Биологическое.
— Они всё забыли и ничего не слышат.
Словно играючи, парень провёл в воздухе рукой, оставляя видимые радужные следы. Они сплелись в причудливый узор, похожий одновременно на стилизованный клевер и на королевскую лилию.
Парень театральным жестом указал на колеблющийся от дыхания узор и с гордостью сказал:
— Наш фамильный герб.
Я пожала плечами.
Он нахмурился.
Я подняла брови.
Он повторил за мной и спросил:
— Не впечатлена?
— Это было эффектно, но я не разбираюсь в фамильных гербах, — вежливо ответила я.
Если бы я сказала, что у парня отвратительный нос и волосы, как пакля, он бы так, наверное, не обиделся. Нет, он даже не обиделся. Он оскорбился.
— Ты не знаешь фамильный герб династии Бербейнов?! Ты тупая или сумасшедшая?
Тут уж оскорбилась я:
— Сам такой! Может, я иностранка?!
— Курочка, наше королевство известно даже за морем! И там все хорошие девочки и мальчики учат имена и даты правления королей и даже титулы великих герцогов!
— Хочешь сказать, что ты король? — я проигнорировала фамильярное обращение к моей особе и пытливо уставилась в серые глаза. Парень снова засмеялся и, отступив на шаг, галантно поклонился, подметая камень пола воображаемыми перьями воображаемой шляпы:
— Герцог Валлайский и Чернорецкий, принц Гевин, третий в очереди на наследование трона династии Бербейн, к вашим услугам, курочка с кухни.
— Меня зовут Ксения Лайн, — обалдело пробормотала я, машинально склонив голову в ответ, а потом воскликнула: — Так это к тебе на смотрины приехала тысяча невест?
— Две тысячи, — самодовольно поправил меня Гевин. — И не только ко мне.
С шумным вздохом я покачала головой. Боже сохрани стать его женой! Старших братьев я ещё не знаю, но, думаю, они ничем не лучше. Любой мир, любая эпоха — принцы, короли, олигархи, все одинаковые. Власть и деньги развращают.
Если бы на моём месте была Алинка — моя лучшая подружка — она бы, не сомневаясь, бегом побежала в королевские покои, чтобы занять первое место среди невест. Это как раз её мечта: найти папика, чтобы он её задаривал техникой, гаджетами и ювелиркой, а она его любила раз в неделю. Правда, пока папики к её ногам штабелями не укладывались, но Алинка надежды не теряла. А я только снисходительно хмыкала при рассказе об очередном витке охоты на олигарха. Гаджеты и ювелирку я куплю себе сама, достаточно заработать и отложить…
Но это всё осталось позади, в моём мире. Туда ещё вернуться надо. А искры пока не сообщили мне ничего определённого. Зато сейчас я сижу на столе в придворной кухне перед принцем Гевином, который только недавно хотел меня попользовать, а теперь хвастается своим королевским происхождением.
Тьфу, было бы чем!
Человека красят дела, а не родители!
— Ладно, — я бочком слезла со стола, придерживая платье на груди. — Тебе есть из чего выбирать, а я, пожалуй, пойду спать.
— Куда?
Он сразу напрягся и прищурил красивые глаза. Блин, как такому поганцу досталась такая внешность? Что ему ещё от меня надо?
— Ты куда собралась, курочка?
Издевательский тон снова выбесил. Нет, я явно просчиталась и не попала по печени! Как же он меня достал, этот принц Гевин!
— Я собралась спать, — вежливо ответила. Пожалуй, даже слишком вежливо. — Завтра рано вставать и целый день работать на кухне.
— Ты сумасшедшая? — удивился он. — Какая, к бесам подземным, кухня? Грим, проводи невесту со всем почтением в свободный шатёр!
Я отскочила к двери, одальше от Грима, который уже шёл ко мне с пустыми глазами. Крикнула:
— Отзови его, иначе…
Ручка ближайшей сковородки была железной и тяжёлой, но я занесла бандуру над головой, чтобы ни у кого не осталось сомнений в серьёзности моих намерений. Гевин ухмыльнулся:
— Курочка, я ведь могу и охрану позвать! Вряд ли ты этим разгонишь десяток тренированных солдат!
— А я… А я тогда расскажу, что ты украл королевскую диу, чтобы утопить её в горячем шоколаде! — прищурилась, не опуская сковородку.
— А если это была ты? — хмыкнул Гевин, жестом остановив гвардейца.
— Это была никак не я, потому что Кисуня ко мне ластилась! И только я могу её найти!
Похоже, у меня получается врать так же самозабвенно, как и у Арики! Вот уж точно, с кем поведёшься…
— А где же сбруя?
Он откровенно издевался. Шлейка кошки явно у него. Он мне её и подбросить может… Но я же устроила идеальный отзыв на магический магнит, надо этим козырем и побить его масть.
— Глубокоуважаемый принц, — я постаралась вложить в голос как можно больше ехидцы, — как нам сказал главный королевский кухарь, сбрую из драгоценных камней девушка с кухни ни продать, ни носить не сможет. Поэтому извини, но я не такая дура, как эти остальные. Мне камушки ни к чему. А вот Кисуню я отдам только, если ты мне гарантируешь неприкосновенность!
— Чего-чего ты хочешь, девка? — он вмиг превратился в холодного и неприступного «прынца», выпрямился, приосанился.
— Я хочу, чтобы вы меня оставили в покое, — вежливо объяснила я словами попроще. — Потому что я смогу доказать свою невиновность. А ты — вряд ли.
Гевина, похоже, вся эта ситуация забавляла. Настроение у него менялось раз в две секунды, потому что он снова улыбнулся уголками губ и сказал небрежно:
— Статус невесты даст тебе больше возможностей устроиться в жизни. Получить хорошего мужа из аристократов, например. Кухонная девка может рассчитывать только на конюха или полового.
Подумав, он добавил:
— Ну, или вон на капрала вроде Грима… И то Грим захочет невесту побогаче, но это законно, потому что он служит денщиком у герцога королевской крови. Так что конюх, моя курочка, только конюх.
— С чего ты взял, что я непременно желаю выйти замуж? — с иронией поинтересовалась я.
— С чего ты взяла, что мне интересно твоё желание? — искренне удивился Гевин. — Курочка, я готов подождать два дня, по прошествии которых сдам тебя главной фрейлине.
Он прищурился и покачал головой:
— Нет, пожалуй, стоит сделать это прямо сейчас.
— Зачем я тебе? Две тысячи невест, есть выбор!
Отчаянье накрыло меня с головой. Ну не хочу я замуж! Ни за конюха, ни за принца! Неужели нет никакого выхода? Неужели мне так и не удастся вернуться домой?
— Чтобы ты не сбежала, курочка, — рассмеялся Гевин, жестом подзывая обоих гвардейцев. — Кстати, чтобы не возникло соблазна, сразу скажу: из дворцового парка выбраться невозможно.
Возможно всё, было бы желание. Блин, как отучить его звать меня курочкой? Скоро глаз начнёт дёргаться при этом слове!
Нет, как вообще отучить его меня видеть?
Если бы я владела магией, как он… Я бы щёлкнула пальцем и навсегда исчезла бы из его памяти!
Почему магия недоступна женщинам в этом мире? Что за дискриминация?
«Дорогая богиня, матом тебя прошу, дай бабам искорок и радужных финтифлюшек в пальцы, чтобы эти мужики прекратили третировать слабый пол! Чтобы каждой бабе по сковородке, а каждому мужику по персональной хозяйке!»
Я покрутила головой и взялась за тяжёлую навесную ручку двери. Сказала твёрдо:
— Я ухожу спать. Не прощаюсь, поскольку не имела чести поздороваться.
— Ты не посмеешь, курочка! — ответил он слегка удивлённо. Пожав плечами, я отвернулась от него и вышла в коридор. Надеюсь, что вид у меня был при этом достаточно уверенный. Потому что, едва дверь закрылась, чавкнув, я припустила со всех ног к людской кухне, зарылась в тюфяк и завернулась в покрывало. Уши выставила и напряжённо вслушивалась в тишину. А вдруг последует за мной? Вдруг решит всё же отволочь за волосы к кому там… к главной фрейлине?
Когда моих ног коснулось что-то шерстяное и когтистое, я даже вякнула от страха, но тут же зажала рот ладонью. Поискав под покрывалом, извлекла на свет одинокой свечи взъерошенную Кисуню:
— Что ты тут делаешь, а? Пугать меня вздумала?
Кошечка ничуть не обиделась, а улеглась у меня на груди и завела свой бесконечный моторчик в груди, урча, как ненормальная. Рада меня видеть, мелочь! Я бережно прижала Кисуню к себе и закрыла глаза, укутавшись покрывалом. Спать, спать. Всё завтра, буду как Скарлетт. Подумаю обо всём завтра.
Но метка на моей коже была совсем другого мнения.
Она вновь накалилась и зачесалась. Да что от меня надо этим проклятым магическим искрам? Бесит! Даже не поспать!
Я поскребла тавро и, шумно выдохнув, улеглась на другой бок, подсунула кошку под локоть. Не буду обращать внимания. Усну назло врагам, на радость маме. Ага, конечно, два раза! Метка зудела, становясь невыносимой, раздражая до самых костей, заставляя поскуливать от беспомощности.
— Да что тебе надо в конце концов?! — выкрикнула я в гулкую пустоту кухни, вскакивая. Метка тут же утихла. Я даже зарычала от ярости. Вот зараза! Присела на тюфяк — метка вспыхнула чесоткой.
Так.
Мне явно дают понять, что я должна куда-то пойти. И не одна, а с Кисуней, потому что как только я посадила котёнка на покрывало, метка отозвалась зудом.
Мать, мать, мать, привычно отозвались горы…
— Ладно, — сдалась я. — Пойду. Только не знаю, куда именно.
Впрочем, это становится моей специальностью. Да и проводник не даст заблудиться. С Кисуней на руках я вышла обратно в коридор, направилась к придворной кухне. Метка молчала. Значит, направление верное.
Таким весёлым образом я дошла до кофейной, а, когда хотела пройти в правую дверь, метка очнулась — заскребла кожу изнутри. Да не вопрос, пойду в левую дверь! Что мне, жалко, что ли? Кисуня с интересом наблюдала за моей прогулкой из безопасной подмышки, а мне вдруг стало не по себе.
Я вторгаюсь в запретную зону.
Арика сказала, что дальше идёт королевская кухня, куда обычным служанкам хода нет. И ведь все настолько послушны, что двери не запираются. Я проникла в святая святых безо всяких проблем.
Там суетились повар и поварята. Тот самый главный королевский кухарь, владелец всех девушек на людской кухне, владелец заводов, газет, пароходов… Тьфу! Личность, приближённая к королю. Усатый толстый представительный мужчина. Сейчас увидит меня и… Сразу казнит — вон тем топориком для разделки мяса — или просто в казематы бросит?
Но на меня никто не обратил внимания.
Даже поварята бегали мимо меня туда-сюда, не бросив даже любопытного взгляда в мою сторону. А вот это уже интересно! Я прикусила губу и помахала им рукой. Ноль реакции. Двинулась мимо столов, мимо печи, мимо главного кухаря к следующей двери. Метка молчала. Кухарь обернулся, глянув сквозь меня на одного из поварят, и заорал на мальчишку: