- Больше никого не полюбили? – было неловко задавать настолько личный вопрос, но ведь, в конце концов, не она первая начала; а перевести тему на что-нибудь, кроме её отношений с Молотовым, Соне очень хотелось.
Валентина Григорьевна невесело улыбнулась.
- Не в этом дело. Не захотела приводить в семью чужого для Глеба мужчину. У Глеба характер – сама видишь. Вроде и не горячий, не вспыльчивый – сегодня вот первый раз его таким видела, – а поладить с ним иногда невозможно. Он с детства такой рос. Всё должно быть по его, и никакой мягкости, снисхождения к другим… - женщина осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. – Но если он кого-то считает близким человеком, то всё для него сделает. Глеб умеет заботиться о своих, и умеет ценить хорошие отношения, только не сразу это показывает.
- Разве у него есть близкие, кроме вас? – невольно полюбопытствовала Соня.
- Друг есть, - бодро начала Валентина Григорьевна, но сразу же запнулась, явно не вспомнив никого больше. – Разве этого недостаточно? Хороших друзей редко встретишь, чаще всего и есть один-два на всю жизнь. А что до остального… Думаю, есть и моя вина в том, что Глеб до сих пор не стремился построить семью. Понимаешь, у него не было перед глазами примера здоровых отношений, мы всегда жили вдвоём. Да и то часто спорили – у меня-то характер тоже не сахар, уступать, как и он, не люблю, к тому же я всё-таки мать. А ещё я ему как-то сказала, что не с каждым мужчиной можно жить, даже если любишь. Я-то имела в виду бывшего мужа, но теперь думаю, что Глеб принял это и на свой счёт. Знаешь, как это бывает – ляпнешь что-то, а у человека в душе отложится. Он школьником иногда расспрашивал об отце, почему мы разошлись. Я тогда думала, что ещё рано объяснять, выворачивать некрасивые взрослые отношения. Только эту вот фразу обронила, и всё. Теперь понимаю, что зря.
Соня не думала, что хоть когда-нибудь Молотов был настолько впечатлительным, чтобы одна случайная фраза могла оставить след в его душе. Да до такого и захочешь, не достучишься!
К счастью, собеседница сама решила сменить тему. То ли посчитала, что сказала уже достаточно, то ли заметила Сонино настроение и поняла тщетность усилий. Как бы то ни было, разговор плавно перешёл на домашние дела, потом – на приближающиеся праздники.
После кафе Валентина Григорьевна решила ещё пройтись по магазинам, уверяя, что это безотказное успокоительное средство. В итоге в особняк они вернулись поздно вечером.
Машина Молотова уже стояла во дворе, и Соня с надеждой глянула на окна. Обрадовалась, увидев, что ни в гостиной, ни в столовой не горит свет. Однако надежда проскользнуть к себе незамеченной не оправдалась.
Дверь в комнату Молотова была приоткрыта, в коридор падала полоса света – он явно поджидал их возвращения. Стоило ей оказаться напротив, как он окликнул из глубины комнаты, окончательно подтверждая её догадку:
- Соня! Зайди ненадолго… На пару слов.
Она глянула в сторону ушедшей вперёд Валентины Григорьевны, надеясь на поддержку. Однако та, обернувшись, лишь ободряюще ей кивнула – мол, иди и не волнуйся, всё будет хорошо.
Глава 15
За день Глеб выяснил всё, что только можно было, об отношениях девчонки с водителем. Выходило, что она не соврала – не было, по сути, никаких отношений. Тот вообще оказался верным семьянином, за которым со дня свадьбы ни одного грешка не нашлось. Соня – всего лишь подружка жены. Всё, как она и пыталась ему сказать.
Сделанное открытие вызывало неоднозначные чувства. Конечно, хорошо, что девочка оказалась не интриганкой. Но вот собой Глеб был недоволен. Как можно было так глупо, грубо проколоться?! Ничего толком не разузнать и сделать абсолютно неправильные выводы, потом тут же сгоряча принять решение. Никогда прежде такого не случалось, и что же он – теряет хватку? Ладно ещё, сейчас речь идёт о частном деле, но если допустить подобный промах в вопросах бизнеса, это может оказаться чревато немалыми проблемами!
И девочку, получается, зря хотел наказать. Пошёл на поводу у невесть откуда взявшихся эмоций. Но ведь с ним она никогда не вела себя так по-свойски, так легко и свободно, как с этим водителем Володей! Всегда старалась держать дистанцию, сторонилась. А ведь Глеб не сделал ей ничего плохого! Поселил с комфортом, обидчика наказал, даже давить на неё не стал, дал время к себе привыкнуть, пытался постепенно сблизиться. И после этого что он должен был подумать, глядя на неожиданные любезничания сегодня утром? Вот так запросто поверить, что эти двое – всего лишь случайные знакомые?!
Как теперь с ней быть? Наверное, нужно чем-нибудь задобрить. Вряд ли найдётся женщина, которая не перестанет дуться, если притащить ей какую-нибудь побрякушку.
Он хорошо подготовился. К тому времени, как мать с девчонкой вернулись домой, даже накрыл у себя стол. Шампанское, фрукты, конфеты – всё, что любят женщины. Нет, Глеб по-прежнему не собирался поить девчонку до бессознательного состояния, да и вообще не строил на этот вечер особых планов, просто решил, что немного расслабиться ей не помешает.
Соня замялась, услышав предложение зайти. Не сразу показалась на пороге. Он уже предположил, что сейчас придумает какой-нибудь предлог и сбежит. Знает ведь теперь, что в случае его недовольства Валентина Григорьевна её прикроет.
Но девушка шагнула в комнату. Правда, сразу остановилась, явно не намереваясь задерживаться надолго, взглянула вопросительно. Глеб подошёл ближе, плотно закрыл за ней дверь. Соня посторонилась, чтобы не оказаться к нему слишком близко.
- Располагайся, - Глеб кивнул в сторону дивана. – Выпьешь со мной?
- Вы сказали, «на пару слов», - напомнила девчонка, не тронувшись с места.
Что ж. Он и не надеялся, что она вдруг перестанет ерепениться.
- Ладно. Утром я погорячился. Предлагаю забыть и выпить в знак примирения. Или ты предпочтёшь выкурить трубку мира?
Соня и не подумала улыбнуться. Вместо этого в медовых глазах вспыхнула острая, неприкрытая обида. Подбородок дрогнул, словно она с трудом справлялась с эмоциями.
- Погорячились и надо забыть? Вы… вы ведь всё обо мне знаете. И после этого… хотели тоже… И надо просто забыть?! Пока вам в следующий раз не захочется из-за чего-нибудь сорвать злость?
Ну да, нехорошо получилось. Но он ведь уже сам это признал. К тому же ничего всё-таки не произошло, так зачем ныть?
- Я думала, в вас есть что-то великодушное, вы не жестокий, но вот так вот… - с неожиданным надрывом продолжила Соня.
Глеб подошёл к столу, взял заранее приготовленный бархатный футляр и вернулся к девушке.
- Сказал же, действовал сгоряча, больше так не сделаю, можешь не волноваться, – несколько сухо повторил он, желая поскорее завершить не самую приятную сцену. – Держи, это тебе.
Соня рассеянно взглянула на футляр и вовсе не поспешила принять предложенное.
- Что там?
- Посмотри.
Глеб извлёк на свет изящное немассивное колье. Несколько чёрных бриллиантов в обрамлении россыпи более мелких прозрачных, золотая оправа. По его прикидкам, на девушке должно хорошо смотреться. К её типу внешности подходят тёмные камни.
Соня нахмурилась, почему-то не торопясь радоваться и благодарить.
- Зачем это? – наконец натянуто осведомилась она.
Глеб едва не скрипнул зубами. Всё опять шло не по плану, и в этот раз он не видел ни одной причины для подобного поворота. Разве что девчонка решила в отместку всё делать наперекор?
- Подарок, - старательно сохраняя невозмутимость, пояснил он. – Просто так. Это ни к чему тебя не обязывает.
Соня резко захлопнула крышку футляра и протянула обратно ему.
- Заберите. Я не возьму.
Отношения не то что не наладились, а стали ещё напряжённее. Девчонка ушла с таким видом, будто он её оскорбил!
Глеб в одиночку выглотал бутылку шампанского. Не почувствовав никакого эффекта, плеснул в опустевший бокал виски. Однако, подумав, всё же не стал пить. Проходили уже.
Всё равно не поможет. Ни досада не пройдёт, ни Сонины взбрыки понятней не покажутся.
Следующие несколько дней прошли в режиме холодного нейтралитета. Глеб не без удивления заметил, что раньше, оказывается, поведение девчонки ещё нельзя было назвать отстранённым и замкнутым. Теперь всё их общение с её стороны сводилось к лаконичным «да» или «нет». Будто перед ним вышколенная английская экономка! Хорошо хоть «сэр» не добавляет!
Глеб никогда бы раньше не поверил, что может заскучать по бессмысленным вечерним разговорам ни о чём. Но сейчас хоть какого-нибудь взаимодействия с ней ощутимо не хватало. Похоже, он увлёкся игрой под названием «приручи недотрогу» намного сильнее, чем сам предполагал.
И ведь переключиться на что-нибудь другое не получалось! Глеб пытался вести прежний образ жизни, который всегда его вполне устраивал, но… Что-то стало не так. Не сказать, чтобы плохо, но… Пусто? Неинтересно? Похоже на то.
Окончательно он это понял, когда захотел немного расслабиться и зазвал в кабинет очередную стриптизёршу. Ничего, кроме скуки и глухой неудовлетворённости, он не ощутил. Нет, физиология работала как надо. Но больше – ничего. Никакого куража, радости обладания, упоения от власти над податливым, готовым на всё телом.
Заметив его отстранённость, девица удвоила старания. Заелозила на его коленях, изогнулась, пытаясь одновременно потереться грудью о его торс и крепче прижаться бёдрами к паху; томно застонала, пробормотала что-то пошло-восхищённое – будто нечаянно, в приступе страсти. Глеб поморщился.
- Не нужно изображать восторг. Просто работай.
Девица зависла на пару секунд, непонимающе хлопая глазами и усиленно стараясь сообразить, чего он хочет. Потом соскользнула с его колен, зазывно улыбнулась и опустилась перед ним на пол, потянулась к уже расстёгнутой молнии брюк…
Необъяснимое недовольство, направленное непонятно на кого или на что, достигло предела.
- Достаточно. Свободна.
Глеб резко оттолкнул девицу, поправил брюки и отошёл к бару.
Нереализованное возбуждение мешало, но и пользоваться услугами этой заранее согласной на что угодно, безликой девки, чьего имени он даже не помнит и чья внешность сотрётся из памяти, смешается с чертами десятков других, стоит ей только скрыться за дверью, резко расхотелось. Не то. С таким же успехом можно пойти в душ и решить проблему старым простым способом, большой разницы не заметишь.
Может быть, он стареет? Теряет азарт к жизни, разучился получать удовольствия. Пресытился.
- Что-то не так?
Глеб обернулся. Девица переминалась с ноги на ногу, посматривая растерянно и уязвлённо, и не торопилась одеваться.
- Всё так. Я передумал развлекаться.
- Но…
- Выйди из кабинета, если не хочешь вылететь из клуба, - сказал спокойно, не меняя тона, но девица сообразила. Быстро подхватила разбросанные тряпки и наконец выскочила вон.
Глеб поднял со спинки кресла рубашку. Уже собирался накинуть на плечи, но в голове вдруг вспыхнули слова Сони о пятнах косметики. Её полный неподдельного возмущения голос. Странная девочка. То от неё слова не дождёшься, а в момент, когда ей следовало бы побеспокоиться о себе и не злить его ещё больше, вдруг решила высказать претензии.
Он повертел вещь в руках. Недолго поколебавшись, смял и небрежно швырнул в мусорное ведро. Благо, в шкафу всегда был запасной комплект чистой одежды.
А потом снова позвонил другу.
Глеб не привык пускать дела на самотёк, и сейчас твёрдо намеревался решить возникшую проблему. Он по-прежнему хотел получить свою куколку. И раз уж она разобиделась и продолжает дуться, несмотря на его попытку загладить конфликт, нужно создать условия, когда ей хочешь не хочешь придётся проводить с ним побольше времени и вести себя дружелюбно. Лучше всего для этого подходил визит гостей.
- Рад слышать, - поздоровался он, когда на том конце сняли трубку. – Я с предложением. Почему бы тебе с семейством не встретить праздники у меня?
- С чего вдруг? – через несколько секунд удивлённого молчания отозвался Ветров.
Недоумение было понятным. С тех пор, как Феликс оставил дела и переселился с женой к морю, Глеб навещал их каждое лето, а вот семейство Ветровых не побывало в Москве ни разу.
- Соскучился, - хмыкнул Глеб. – Думаю, пусть старшая крестница хоть с горки на санках покатается. У вас ведь снег ещё не выпал?
- Не выпал. Но вряд ли Инга одобрит эту идею. У неё на праздники самая горячая пора, она не согласится оставить кафе без присмотра.
- А ты вообще ещё что-нибудь в семье решаешь, или твоя принцесса окончательно зарвалась? – осведомился Глеб.
- Что случилось-то? – ответил Ветров вопросом на вопрос.
Теперь настала его очередь молчать, раздумывая. Сказать как есть, что весь сыр-бор из-за девчонки? Вот друг повеселится! Самому и то смешно, до чего дожил.
- Мать заскучала, - наконец нашёл он благовидный предлог. – Хандрит последнее время. А вы ей, как родные, и детей она твоих любит. Вот и думаю – встряхнулась бы, и вы вспомните настоящую зиму.
Глава 16
Соня впервые за время работы в доме Молотова выбралась в город одна. Ну, как одна – в компании водителя и по совместительству охранника.
Сначала Соня опешила, узнав, что тот намеревается ходить за ней по пятам. Одно дело, когда рядом была Валентина Григорьевна – в этих случаях всё выглядело логично. Конечно, Молотов дорожил матерью и не мог не позаботиться о её безопасности. Особенно с учётом того, что других родственников у него нет, и пожелай кто-нибудь ему навредить, Валентина Григорьевна с большой вероятностью оказалась бы первой мишенью.
Но её-то от кого охранять?! Зачем? Она всего лишь прислуга. Домработница или компаньонка – как ни назови, а всё равно не из числа близких, вряд ли кому-то придёт в голову через неё подбираться к Молотову. Этак каждого его сотрудника можно считать в зоне риска!
Соня попыталась объяснить всё это приставленному к ней немногословному, сосредоточенно-хмурому мужчине. Предположила, что тот неверно понял распоряжение, или не все нюансы были оговорены. Однако любые доводы разбивались о невозмутимое:
- Я выполняю распоряжение Глеба Юрьевича. Если вы с чем-то не согласны, можете ему позвонить. Но лучше не беспокойтесь, София Витальевна, я вам совсем не помешаю. Если хотите, вы меня даже не заметите.
Она всё же позвонила. Решила, что это будет менее неловко, чем целый день обременять собой постороннего человека. Однако вместо ожидаемого признания накладки услышала лишь сухое предложение сменить охранника, если этот её чем-то не устраивает.
- Нет-нет, всё хорошо, - поспешила уверить она, окончательно растерявшись. – Просто это лишнее…
- Лялька… Соня, давай ты не станешь решать, что лишнее, а что нет, - нетерпеливо оборвал Молотов. – Тебе ведь никто не мешает развлекаться, так в чём проблема вообще?
Если следовать его логике, проблемы действительно не было. А объяснять, что ей неудобно разгуливать по городу и заниматься своими делами, зная, что постороннему человеку приходится из-за неё зря тратить время, было бы по меньшей мере бессмысленно. Молотова вряд ли занимают подобные тонкости.
- Я постараюсь недолго, - пообещала Соня охраннику, завершив разговор.
Тот лишь флегматично пожал плечами.
- Не беспокойтесь, София Витальевна, - повторил он. – Это моя работа.
Соня вздохнула. На самом деле её волновала не только чрезмерная забота об её персоне.
Она сказала и Валентине Григорьевне, и Молотову, что хочет пройтись по магазинам – запастись сувенирами, которые могут пригодиться в качестве новогодних подарков. Это действительно было так, но у Сони имелись и другие планы, о которых она предпочла не распространяться. Нет, ничего предосудительного, но каким-то шестым чувством она догадывалась, что если Молотов узнает, то не одобрит совершенно. Да и сопровождающий в задуманном деле ей был не нужен.
Соня хотела встретиться с матерью. Они не виделись уже несколько лет – с того самого дня, как Соня убежала из дома, вместо объяснений и прощания оставив только лаконичную записку с просьбой её не искать. Дело было не в обиде – она никогда, даже в самые горькие минуты ни в чём не винила мать.