Прошла в главный холл, откуда меня направили не в кабинет, в котором принимал чиновник, а по винтовой лестнице в приемную мэра.
У двери стояла пара кавалеристов форме, один из которых учтиво открыл мне дверь. Осторожно вошла, осматривая дорого обставленное помещение и троих мужчин, один из которых мэр города. На нем не было лица, он вытирал пот платком. Тихонько сказал присутствующим «Да, это она», и с их разрешения опрометью бросился из кабинета.
Незнакомец лет тридцати, с армейской выправкой, стоял у окна. На нем такой же мундир, как и у солдат, но медали и пагоны другие, видимо, он выше званием.
— Присаживайтесь, Софи, — пригласил второй.
Обратила на него внимание и застыла, забывая сделать вдох. Я видела лишь его глаза — угольно-черные, как беззвездная ночь, огранённые длинными ресницами. Хищный взгляд, от которого захотелось сжаться в клубочек и спрятаться под одеялом. Так смотрит только рэтт плотоядных видов, готовый вонзить острые когти в тело невинной жертвы. Чувственные губы, резкие скулы, милая небольшая морщинка между бровей. Смоляные длинные волосы заплетены в косу, доходившую ему до локтя. Если бы не взгляд, я сказала бы, что это самый красивый мужчина, каких я когда-нибудь видела.
Секундная заминка казалась бесконечной, пересилив себя села в кресло напротив. Заметила, как черноглазый поворачивает голову к тому, что у окна, и довольно кивает. Уровень тревоги рос с сумасшедшей скоростью, но я держала себя в руках и не показывала свои эмоции.
— Спасибо. Письмо, — произнесла, пугаясь своего блеклого голоса. Откашлялась и поправилась: — Прошение.
Мужчина взял бумагу, раскрыл и прочитал. Ловила себя на мысли, что незнакомца я откуда-то знаю, только не могу вспомнить откуда.
Он оторвался от прошения и рассмотрел меня с интересом:
— Неяра?
— Ретта, — ответила, радуясь, что ко мне, наконец, вернулся нормальный голос.
— Вас ждут галеры, госпожа София Лебедянская.
Гавриил
— Вас ждут галеры, госпожа Софья Лебедянская.
Ни одна мышца не дрогнула на прекрасном личике. Словно ей каждый день грозят тюрьмой.
— На каком основании? — спросила уверенно, но я слышал нотки тревоги в голосе.
— Воровство, — вклинился Вацлав.
Всегда тихий и незаметный помощник не удержался от реплики. Нарушил устав — одурел от красоты девчонки. И я его понимал — трудно думать о чем-то, когда видишь эти бирюзовые глаза. Её бледная кожа будто никогда не видела солнца. Такими делают фарфоровых кукол для маленьких придворных девочек. Кипенно-белые локоны подхвачены лентой, так и выпрашивают зарыться в них ладонью и впиться поцелуем в эти сладкие губы.
Откинулся на спинку кресла, взявшись пальцами за переносицу, отвел взгляд. Соображать в присутствии крошки тяжело, но это даже хорошо, так и должно быть. Именно такая мне и нужна.
— Вы присвоили обручальный браслет императора Марьяна.
Взгляд Софи опустился на кисть, на котором висело украшение.
— Император лично надел мне его на руку. У меня есть письмо с подтверждением его воли.
От её слов сорвало пелену наваждения. Значит, она знала, кто хозяин браслета. Разозлился себя и Вацлава — нужно лучше проверять информацию. Что-то здесь нечисто, любая другая на ее месте кричала бы на каждом углу, как ей повезло, а Софи таилась, и если бы не ее имя в списке претенденток Марьяна, никто бы и не узнал о ней.
— За какие заслуги безродная девчонка получала такую привилегию? Еще и за десять лет до начала отбора?
— Не ваше дело, — ядовито ответила, вмиг превратилась из ангела в опасную фурию.
— Знай свое место. Ты не знаешь, с кем разговариваешь! — тут же среагировал Вацлав, осадив девчонку. Уверенность пропала с её лица.
— Бумагу, — приказал помощнику, и он вложил в руку заранее приготовленный документ. Прочитал вслух строки: — «Сегодня в пять часов утра госпожа Софья Лебедянская расстреляла из винтовки Фергюсона[3] господина Сыча и господина Чижа, нанеся им тяжелые увечья…»
— Я стреляла солью, они вторглись на чужую территорию, пытались обворовать нас. Это была самооборона, — затараторила девчонка.
Испуганный взгляд метался от меня к Вацлаву.
— Это решит суд, — произнес, упиваясь её паникой.
— А у вас же больной дедушка, Софи. Он только перенес инфаркт. Судебный процесс сильно ударит по его здоровью, — добивал Вацлав.
Софи растерянно хлопала ресницами.
— Вы кто такие, и что вам от меня нужно?
— Доброжелатели. Желаем добра вам, Софи, императору Марьяну, а еще одной дряни, которая без мыла лезет в одну из царских семей.
— Дряни? — повторила мои слова.
— Именно, — произнес, а у самого скулы сводило от вспыхнувших воспоминаний.
***
Три недели до происходящих событий
Срочное письмо из Савойи заставило покинуть заставу на восточной границе. С отрядом мы вылетели на рассвете, и уже к вечеру я попал во дворец. Марьян сидел за массивным столом, вальяжно откинувшись на спинку.
В его руке крутился маленький металлический волчок, при взгляде на который захотелось засунуть его ему в глотку. Канцлер — Мирон Клёст — при виде моего птичьего лика занервничал, а когда я принял образ человека, и вовсе покрылся красными пятнами. Он знал о своих прегрешениях.
— Ваше Величество император Гавриил, как же вы быстро. Мы ждали вас не раньше завтрашнего вечера. Вам стоит отдохнуть после долгой дороги.
За мной в комнате появился Вацлав и еще двое из моей гвардии. Я достал из внутреннего кармана полученное письмо и с грохотом припечатал его к столу прямо перед лицом Марьяна, от чего его игрушка потеряла равновесие и скатилась на пол.
— Это что ещё такое?! — грозно прорычал.
Мирон вжал шею в плечи, как черепаха.
— Это документ, которым мы уведомляем тебя, Гавриил, что собираемся провести отбор невест, — безразлично сказал Марьян.
— Я умею читать. Почему сейчас, Марьян? Был же уговор, что отбор начнется через девять лет.
Он, наконец, поднял на меня свои бледно-голубые глаза, в которых не читалась ни одна эмоция. Дворцовая жизнь научила его скрывать свои истинное чувства.
— Я не готов ждать девять лет до следующего отбора. Кто знает, может, я не доживу до тридцати шести.
— Я налагаю на Указ вето! — с силой ударил кулаком по столу, от чего Мирон подпрыгнул на стуле.
— Это не имеет значения. Мой голос и согласие сената дает нам право начать процедуру отбора этим летом. Если ты против, можешь выбрать себе жену через девять лет. Я тебя не заставляю.
Дворцовый оборванец поднялся с места и поправил камзол, взглянул на меня, как на пустое место.
— Рад, что ты вернулся. Пойдемте, канцлер, у нас остались еще нерешенные вопросы.
— Конечно, Ваше Императорское Величество.
Марьян и канцлер вышли из комнаты. Во мне все клокотало от ярости. Вацлав подошел ближе.
— Агентура доложила, что Марьян собирается жениться на дочке канцлера — Татьяне Клёст.
— Я и без тебя это знал. Гаденыш сговорился с канцлером и решил отодвинуть меня от дел. Канцлер получит пожизненное звание, а Марьян шестьдесят процентов голосов в поддержку его решений. Как изящно они решили от меня избавиться.
— Значит, нужно убрать Татьяну.
Задумался. Предложение заманчивое, но последствия могут быть непредсказуемыми. Марьян может повернуть это против меня. И у него появится возможность стать единственным правителем империи Орниталь.
— Нет. Слишком опасно, нужно действовать аккуратнее. Мне нужен список всех, кому пришло приглашение от Марьяна.
— Будет сделано, — сказал Вацлав.
— И чтобы на каждую девушку у меня было досье…
Сейчас
— На днях будет официальное объявление об открытие двойного отбора. Вам придёт приглашение в Савойю в императорский дворец. Ваша задача — сделать все, чтобы Татьяна Клёст вылетела из отбора раньше вас.
Вацлав достал миниатюру с портретом дочки главы сената, и Софи с любопытством рассмотрела соперницу.
— А если я откажусь?
— Значит, дадим ход вашему делу. Выжмем все до последнего: заберем земли, все птицы пойдут на убой, а вы останетесь на улице. Но если согласитесь помочь, — взял письмо Софи, — я сделаю так, чтобы ваше прошение было удовлетворено.
Девушка притихла, размышляя над моими словами, но я заранее знал ответ, мои силки расставлены ловко.
— Хорошо, согласна.
— Вот и умница, — я достал из внутреннего кармана золотой браслет, украшенный вензелями из драгоценных камней, с подвеской в виде сидящего на ветке стервятника. — Давай вторую руку.
— Это еще зачем? — спросила, округлив глаза, и прижала к груди ладонь.
— Страховка. Руку! — повторил с нажимом.
Софи протянула худосочную кисть с тонкими пальцами. Надел браслет, и как только захлопнулась защелка, стервятник на подвеске расправил и замахал крыльями, заколдовывая украшение, и снова застыл безжизненной подвеской.
— Не может быть… — протянула Софи.
— Шинель, — приказал Вацлаву, и он тут же подал мне одежду.
Наблюдал, как ошарашенно рассматривала мои погоны девушка, наконец, осознав, кто перед ней.
— До встречи на отборе, Софи.
Обернулся стервятником и вылетел в открытое окно. За мной следовал Вацлав. Уже над ратушей к нам присоединились солдаты императорской кавалерии. Пролетая над тихими улочками провинциального городка, жители которого и не догадывались, что над их головами парит императорская кавалерия Гавриила Грифа.
Софи
Я вышла из здания ратуши на ватных ногах. Не помню, как добралась до магазина и закрылась изнутри. Зашла за стойки и уронила голову на руки. В уме не укладывалось — это был император Гавриил Гриф. Его фотографии украшают купюры номиналом пятисот золотых. Я держала такие деньги всего пару раз. Помню, он изображен на них еще молодым юношей с аккуратной стрижкой, а не мужчиной с длинными черными волосами.
Как же я могла опять так встрять? Случай десятилетней давности и этот злосчастный браслет, надетый мне Марьяном. Его письмо с извинениями и обещанием помочь, которое забылось при первой же просьбе. Наверное, Гавриил решил, что между мной и Марьяном было какие-то чувство, что и стало причиной обраслечивания. Глупая… глупая ошибка, которая набирала роковые обороты.
Я не просила ни первого браслета, ни второго. И что я буду делать во дворце, если я видела Марьяна только на портретах? Как мне выбить с отбора Татьяну Клёст? От всех этих мыслей давило в висках.
Как в тумане, вернулась домой, и, пожаловавшись на плохое самочувствие, завалилась в постель. Хотелось спать, спокойно жить и любить искренне, а не по приказу.
За мятежными мыслями провалилась в сон, но даже здесь мне не давали покоя угольно-черные глаза, которые смотрели, будто наживо отдирали мясо от костей. А вместе с ними вернулся и кошмар, которого не было уже много лет.
Мне всегда снился один и тот же сон: вокруг тьма, издалека доносится шум реки, и внезапно огромные острые когти невидимого монстра врезаются в мою кожу, и яркая вспышка боли взрывает сознание. Я кричала до хрипоты, но зверь не отпускал, еще сильнее сдавливая мое хрупкое тело. Слезы лились градом, а меня, как тряпичную куклу, трясли, наслаждаясь, из стороны в сторону. И каждый удар сердца грозил стать последним…
Под собственный вой я очнулась от ночного наваждения. Сердце бешено грохотало, и выступили слезы. Понемногу осознавала, что это лишь кошмар, и я нахожусь в безопасности. В комнате был полумрак, и только свет из открытого окна слегка очерчивал силуэты мебели. На стареньком столе с облупившейся лакировкой стояла коробка с белым палантином. Перья, переплетенные с белоснежной нитью, красиво отблескивали в лунном свете.
Опустила ступни на холодный пол и подошла к волшебному покрывалу. Рукой провела по оперенью. Внутри все зудело — хотелось вырываться из человеческой оболочки и размять крылья, почувствовать порыв ветра и ощутить магию полета.
Накинула на плечи палантин — тонкие нити сияющих огоньков спиралью оплетали мою кожу, превращая из девушки в лебедя.
Переминаясь на перепончатых лапках, я оттолкнулась от пола и вылетела на улицу. Поймала поток ветра и поднялась высоко в небо. Сделала круг над домом и, медленно паря, спустилась на речку. Вылетать за пределы заповедника опасно — кто-то может принять меня за обычного лебедя и с удовольствием зажарить. Даже плавая, я тревожно посматривала по сторонам — браконьеры могут и сегодня нагрянуть, но в этот раз у меня нет с собой ружья.
На берегу, словно от тяжести чужого ботинка, хрустнула ветка. Я опрометью нырнула и сбросила палантин, отчего воду озарили золотистые огни магии, подсвечивая водоросли и зазевавшихся рыб. Волосы разметало в разные стороны, и холод сковывал движения, но я схватила волшебную накидку и вышла на берег в образе девушки.
— Кто здесь? — нервно вскрикнула, пробежалась взглядом по берегу.
— Это я. Не хотела тебя напугать, — из темноты вышла Агата.
Я успокоилась, страх стал отступать.
— Ты меня до приступа доведешь. — Лицо бабули выглядело суровым. — Что случилось? Что-то с дедушкой?
— С Лаврентием все в порядке. Ты так быстро заскочила в свою комнату, что я решила отложить этот разговор до утра. Но раз уж мы тут встретились, то вот, — она протянула мне письмо.
Влажными руками я раскрыла конверт с императорской печатью. В нем было приглашение на Крылатый отбор в качестве претендентки в невесты императора Марьяна Соколова.
— Я не хочу идти на отбор. Мне там нечего делать.
— Софи, ты должна! Этот твой шанс вырваться из нищеты, увидеть мир и, наконец, помочь своей родовой стае. Пусть ты не станешь императрицей, но ты познакомишься с молодыми людьми. Это же столица, а не захолустная деревушка на окраине империи. Ты обязана туда поехать.
— Но это нечестно. Я же буду там не потому, что он меня выбрал. Ты же читала письмо — он замаливает грехи.
— И правильно делает. Обещал устроить твое будущее — пусть устраивает! Хоть что-то сделает хорошее.
Темнота скрадывала ее черты, и сложно было понять, серьезно она говорила или нет.
— А кому нужна такая… уродка?
— Софочка… — бабушка подошла и обняла меня, прижалась к мокрой одежде — … глупая, ты очень красивая. Очень! У всех есть изъяны, а когда любишь, ты их не замечаешь. Поверь мне, я многое повидала.
Я тяжело вздохнула, но перечить не стала. Нужно беречь своих родных, даже если с ними не согласна.
— А как же вы без меня, как хозяйство? — искала я последнюю зацепку остаться.
— Разберемся. Может, наймем рабочего. У меня припасено немного золотых, — она погладила меня по голове. — Не беспокойся за нас. Тебе нужно свою жизнь устраивать.
[1] Рэтта — чистокровный оборотень-птица, может обращаться в свою родовую птицу. Владеет магией.
[2] Неяра — оборотень полукровка, рожденный от родителей разных видов. Не может принимать животный образ, магией не владеет.
[3] Винтовка Фергюсона — винтовка, разработанная майором британской армии Патриком Фергюсоном в сер. 1770 г.
Глава 2
Вторая глава
Новый день принес новые заботы. Агата с утра уехала в город, Лаврентий отдыхал в плетеном кресле на крыльце. Как бы мне не хотелось ехать на отбор, но выбора у меня не было. Дирижабль из провинции Пересмешников в Савойю прилетал уже завтра. Сегодня нужно привести в порядок дела и собрать вещи.
Я открыла шкаф и оценивающе осмотрела его содержимое. Нарядов оказалось не так уж много: три платья, пара блуз с длинным рукавом, юбка, туфли лодочки и несколько комплектов нижнего белья. С досадой вздохнула. Не то чтобы я была модной кокеткой, гонявшейся за веяниями моды, но хоть одно красивое платье хотелось иметь. Я никогда не позволяла себе готовую одежду, всегда покупала отрез ткани и шила сама. Подмечала у девушек красивые модели и пыталась воплотить в своем наряде. Иногда даже получалось.
Грустно посмотрела в зеркало: даже самое новое платье выглядело заношенным. Мне бы несколько метров струящегося шифона и шелка, чтобы не выглядеть гадким утенком в тяжелых осенних фетровых платьях, что остались у меня с холодной весны. Но дедушка болел, доход от торговли падал, было не до нарядов.