— Адели, не бойся, сейчас мы пойдём кушать а потом спать, — моя жена взяла сестру на руки. Хм. А у неё вполне приятный голос. Хотя, конечно, не сравнить с моей Вивьен. Я едва не засмеялся, представив эту девчонку рядом с Вивьен. Была бы она жива, даже ревновать к ней не смогла бы, ибо в здравом уме это невозможно. — Не могли бы вы показать нам наши комнаты? Моя сестра устала и хочет есть.
Девчонка похоже меня боялась. Я настолько страшен и ужасен, что пугаю жену до полусмерти?
— Конечно. Бастен, — кивнул дворецкому, — проводи дам в их комнату и пусть подадут обед, прямо туда.
— Да, господин. — Он заученно поклонился. — Следуйте за мной.
Девчонка с сестрой, которую всё так же держала на руках, дёрнулась было за ним, когда я вспомнил, что так и не знаю её имя, а в ожидании завтрашней церемонии это было бы не лишним.
— Стойте. — Я шагнул к ней. Она задрожала и крепче прижала к себе сестру. Если она будет так себя вести каждый раз при моём приближении, то я не продержусь с ней в одном доме и недели. Тоскливо вздохнул. — Как тебя зовут?
— Натэлия, — она ответила тихо, но я услышал. Странное старинное имя, старомодное, как и сама девчонка. Ну и послал же мне король головную боль!
Натэлия
В красивой, обставленной по современной моде, спальне, было тепло и сухо. Непозволительная роскошь для меня за последнее время. Хотелось сказать себе — «Привыкай, Натэ, так теперь будет всегда», но я не знала, на самом деле, всегда или нет. Пока Адели не уснула, мне некогда было думать о том, что сегодня произошло. Я накормила её и поела сама. Ужин был выше всяческих похвал. Я давно так не ела. И это делает честь князю Дамьери. Хотя, для него, наверное, такой ужин в порядке вещей.
На самом деле в тот момент, когда мы вошли к князю, а точнее уже мужу (драги, как же трудно его так называть даже в мыслях!) я жутко растерялась. Да что там! Мне хотелось взять Адели в охапку и просто убежать обратно, домой. Туда, где всё мне привычно и где не надо думать над каждым словом. И хотя князь Дамьери не сказал мне ни одного грубого слова, я чувствовала себя так, словно меня прилюдно унизили. Всем своим видом он показывал мне, кто я есть и кем останусь навсегда и кто такой он. Он вёл и чувствовал себя полноправным хозяином, который привык приказывать и ждал, видимо, беспрекословного повиновения, а я… Я не была готова подчиняться на таких условиях.
А жаль… Если бы князь был не таким высокомерным и что уж скрывать — не таким красивым (на мой взгляд), чуть попроще, я бы наверное смогла найти с ним общий язык. А так… Я вздохнула. Я просто робела перед ним и не знала, как себя вести. Всё-таки это не наша глушь, где можно с любым мужчиной разговаривать просто и без условностей. Впрочем, мужчин-аристократов там и не было — садовники, мясники, молочники и отец, больше никого.
Я уже собралась ложиться спать, когда в дверь постучали.
— Можно войти? — Голос я узнала сразу. Он принадлежал князю. Первым порывом было вскочить и запереть дверь. Но так нельзя. Он ведь мой супруг теперь, в конце концов, я сама на это согласилась.
— Да, входите, — сказала тихо. Надеюсь, он услышал, потому что повторить я была не в силах.
Он зашёл, осмотрел комнату и меня, сидящую на софе, и на его лице опять появилось знакомое презрительное выражение. Хотя, даже несмотря на него, князь был достаточно красив — тёмные, почти чёрные волосы, тонкие губы, высокий лоб. Правда, мне, наверное, странно судить об этом, потому как не с чем сравнивать, разве что со старинными гравюрами со страниц книжек.
— Вас устраивает ваша комната? Если чего-то не хватает, позвоните в колокольчик и вам сразу это доставят.
— Да, благодарю вас, меня вполне всё устраивает. — Я не кривила душой. Комната была просто шикарной. Наверное, при свете дня она выглядела ещё представительней, но и сейчас ноги почти утопали в мягком ковре, а кровать, на которой спала Адели, отличалась от её прежней кровати как небо от земли.
Князь стоял молча. Видимо, хотел сказать что-то ещё. Может быть, стеснялся, может боялся обидеть. Во всяком случае, я представляла его немного другим пока ехала. И пружина напряжённого ожидания немного разжалась. Да спесив, как и все придворные. Да, наверное, мы никогда не найдём с ним общего языка. Но, по крайней мере, он не обижает ни меня, ни Адели. А для меня это уже немаловажно. Может быть, стоит попытаться разговорить его?
— Я не привыкла к роскоши, поэтому уверяю вас ваша комната и ужин показались мне просто великолепными.
Видимо, я сказала что-то не то, потому что князь удивлённо поднял брови. Но, впрочем, тут же вернул лицу прежнее бесстрастное выражение.
— Я уже понял, — буркнул он тихо. — Если вы знаете, завтра состоится обряд бракосочетания в храме. У вас ведь кроме этого платья ничего нет, верно?
— Да, — сердце почему-то болезненно сжалось. Мне всегда, с самого детства тяжело было терпеть упрёки и презрительные взгляды из-за нашей бедности. Правда ещё никогда, наверное, я не выглядела так ужасно, как сейчас. Хорошо, что здесь в комнате не было зеркала. А последнее зеркало дома разбил отец, так что я и забыла, как выгляжу.
— Хорошо, тогда завтра к вам придёт модистка с готовыми платьями. Подберёт вам что-нибудь. И вашей сестре тоже.
Слова благодарности застряли у меня в горле. Такое ощущение, что я — собака, которой господа бросили кость, чтобы наелась и потом с ней было интересно играть, а ещё чтобы благодарно и преданно служила.
— Зачем вы на мне женились? — Вырвалось вместо этого. Не очень то и вежливо, но и я ведь не на светском приёме.
— Вы не знаете, зачем люди женятся? — Вопрос повис в воздухе. Пока я думала, как ответить, князь бросил — Доброй ночи, — и вышел.
Может быть, он хочет себе жену, чтобы появляться с ней на светских приёмах? Такую, чтобы не претендовала ни на что? Чтобы послушно играла роль, вела дом и хозяйства и терпела все его бесчинства? Я ведь по сути ничего не знаю про новоиспечённого мужа, кроме того, что в народе его не очень то и любят. Но всё равно, думаю, можно было найти более удачную партию, чем я, безродная девчонка.
Устав ломать голову, я легла спать. Утро вечера мудреней всё-таки.
Фердинанд
А девчонка то оказалась с характером. И я не знал — плакать мне, или смеяться. Такая не будет спокойно сидеть в поместье. Но хотя бы бояться меня скоро перестанет, в этом я точно был уверен. А то я как-то не люблю чувствовать себя чудовищем, пугающим девушек до обморока. Опять некстати вспомнилась мать и отец…
Я поёжился. Не люблю вспоминать о прошлом, тем более, когда оно так назойливо. Прошлое — прошло, и было только для того, чтобы извлечь из него уроки. И я смею надеяться, что извлёк.
Было что-то ещё, что не давало мне спокойно спать. Эта, как её там, Натэлия, что ли, спросила меня, зачем я на ней женился. Это она издевается? Сама, небось, спит и видит — высоко взлететь и выйти замуж. Все девушки о таком мечтают. Но какое-то странное впечатление всё-таки осталось от этого разговора. Что-то было не так, что-то не сходилось. Обычно я понимаю, когда люди мне лгут, а тут… Казалось, девчонка вполне искренна. И вот это то и было самым странным. Если на секунду допустить, что выйти за меня замуж было не её идей и она уверена, что виноват я, то тогда… Тогда я не имею права доверять даже самому себе. Но эта мысль был настолько невероятной, что я решил вернуться к ней позже. Возможно, я поговорю с девчонкой потом, когда кончится вся эта суматоха со свадьбой. И, может быть, она даже расскажет мне искренне, хотя, пожив при дворе, в искренность я как-то перестал верить.
Вечером перед сном я, как и обещал, послал слугу к модистке, попросив явиться с утра с готовыми платьями. Не было проблем на мою голову. Марк больше не появлялся и не связывался со мной. Наверное, понимал, что меня лучше не трогать. Интересно, если идея с женитьбой принадлежит только ему, то как он объяснит её? Захотел, чтобы я остепенился и забыл Вивьен? Он ведь знает, что этого никогда не произойдёт. Или ему просто при дворе нужен женатый советник? Или боится что я когда-нибудь сделаю партию, которая не устроит его? Драги! Но это ведь моя жизнь и хоть ею я всецело обязан Его Величеству, жить в золотой клетке я не буду. Всему есть предел!
С утра ко мне постучался дворецкий.
— Господин, явилась модистка.
— Хорошо. Отправьте её наверх к нашим… ммм гостьям. — Я запнулся, не очень представляя, как называть свою супругу. Женой — не поворачивался язык. Жена у меня одна — Вивьен. Ради блага королевства и по воле Его Величества, я потерплю и другую, но называть её женой не буду. Правда, она ведь теперь получила мой титул вместе с подписанием брачного договора. Значит княгиня Дамьери. Вот и замечательно, пусть так для окружающих и будет. Наверное, ни для кого не секрет, что я женюсь совсем не по любви, а значит и прохладные отношения между супругами никого не удивят.
— Господин, вашей жене с сестрой завтрак подавать в комнату, или пусть спускаются в общую столовую?
— Княгиня Дамьери, Бастен, запомни, никаких жён, — прямо прошипел я, потому что дворецкий отпрянул от меня едва ли не с ужасом.
— Да, господин, как скажете.
— Пусть спускаются в общую столовую. Я через десять минут буду.
Будет вовсе не лишним проверить, что знает моя жена, умеет ли пользоваться столовыми приборами и всё такое. Не хотелось бы, чтобы во дворце, где я вынужден буду появляться с ней хотя бы иногда (как уж там Марк прикажет), мне пришлось стать посмешищем. Интересно, а читать она хотя бы умеет? Я вздохнул и запретил себе думать о плохом.
В столовую мы вошли почти одновременно. Я пропустил свою супругу к столу, жестом указав, куда ей следует сесть, а сам сел напротив. Чтобы наблюдать, наверное. Мне было интересно, не придётся ли за неё краснеть.
Когда Бастен принёс завтрак, эта девчонка наложила себе, потом сестре, повязала салфетки и начала медленно есть, иногда помогая девочке, которая не очень ещё хорошо управлялась с ложкой. Я делал вид, что смотрю в тарелку, хотя на самом деле наблюдал за ней. Хм. Ну хотя бы по этому поводу за жену краснеть не придётся. Ела она так, как будто каждый день обедала в королевской столовой. Хотя, кто её знает, где она там жила. Вдруг у них там в захолустье были королевские обеды (по крайней мере когда-то). Интересное, какое у неё образование и есть ли вообще? Я вдруг поймал себя на мысли, что мне становится интересно, что за девчонку подсунул мне король. Всё-таки мне придётся с ней хоть как-то общаться, хотя я и надеялся это общение свести к минимуму. А общаться с девушками я отвык.
После завтрака она встала, тихо поблагодарила меня и направилась к выходу.
— Натэлия! — позвал её.
— Да? — Она снова вздрогнула. Я что такой страшный? — Вы можете не вздрагивать, когда я к вам обращаюсь?! — Драги, да неужели она специально меня довести хочет!
Она только кивнула вместо ответа.
— Там вас ожидает модистка в своей комнате.
— Благодарю, — ответила. Мне показалось, или наконец-то в голосе послышались какие-то другие нотки, кроме страха? Я уже отвернулся, когда услышал робкое, — князь Дамьери, я хотела спросить… — она замялась, как будто ждала чего-то от меня. Но я понятия не имел, что она хочет услышать. — вы не посоветуете пансион или хорошую гувернантку для Адели? Просто я не думаю, что ей будет целесообразно жить с нами.
Вот оно что. Я хотел пожать плечами и сказать, что понятия не имею ни о каких гувернантках, поскольку никогда этим не интересовался, но ответил почему-то совсем другое:
— Я спрошу о том, что вы хотите узнать, — и вышел из комнаты. Беседа получилась такая церемонная, в лучших традициях придворного общества (от которых меня, порой тошнило) и всего меня просто измучила. Нет. Я так долго не выдержу. Сразу после обряда в храме объявлю жене, что не собираюсь жить с ней здесь, в столице, да и вообще просто жить с ней. Пусть воспитывает свою сестру сама, занимается хозяйством, ей никто мешать не будет.
После завтрака отправился разбирать письма и так увлёкся, что только часов в одиннадцать вспомнил и об обряде и о том, что там, наверное, в комнате у жены меня дожидается модистка, поскольку я её пригласил. Драговы условности!
Наскоро оделся, не мудрствуя особо с костюмом, и постучал в комнату жены.
— Войдите.
Вошёл. Ко мне выбежала модистка. Ей было уже глубоко за тридцать, но мадам, кажется, этого не осознавала и всегда строила мне глазки, стоило нам только мимоходом встретиться. Её недвусмысленные намёки я обычно просто пропускал мимо ушей.
— Посмотрите, Фердинанд, какая красота! Отрез руаж, мне привезли из самого Муарина. И я пустила его на платье. Да второго такого во всём королевстве не найдёшь! — Она болтала что-то ещё, я не улавливал. Меня дико раздражала её болтовня. К тому же, кто давал ей право называть меня по имени? За столько лет при дворе я разучился спускать такие мелочи, и был бы я один, ей бы непоздоровилось, но сейчас сдержусь. Интересно, что после таких слов подумает моя жена? Или она не заметила? А… К драгам всё! Какое мне вообще до нее дело?
— Пора ехать, — произнёс, чтобы пресечь эти словоизлияния. Модистка наконец замолчала. (Зараза, не помню её имени!) и подвинулась. Я вошёл в комнату, поднял глаза в поисках новоиспечённой жены. Небеса! Девчонка в этом платье была сама на себя не похожа. Оно не то что шло ей, оно преобразило её! Конечно, до моей Вивьен ей было далеко, но разве эту девушку я видел несколько часов назад в столовой? Пожалуй, с ней будет не стыдно показаться при дворе.
Стоп! Остановил себя уже второй раз за утро. Мне нет до неё никакого дела. Мало ли красивых женщин на свете…
— Пойдём, — ограничился одним словом и направился вниз, надеясь, что Натэлия с сестрой следуют за мной.
Глава 3
Натэлия
Я шла по дому моего мужа как в тумане, крепко держа за руку Адели. Я боялась, наверное, больше чем того что произойдет, то, что у меня отнимут сестру. Но князь молчал, и я за это была ему благодарна. Хотя где-то в глубине души подняла свою голову гордость, которую я уже давно, ещё со времени смерти мамы, засунула подальше. Я видела, что он рассматривал меня в столовой, в надежде, указать мне на мои промахи, но я не дала ему такой возможности, хотя под пристальным взглядом его тёмных глаз мне кусок в горло не лез.
И потом. Свадебное платье было просто шикарным, но эта модистка, которая едва на шею не вешалась к моему мужу, подтвердила мои опасения. Жена лишь только для вида, а для всего остального есть любовница. Ну, зато прямо и понятно. Надеюсь, после обряда в храме муж всё-таки озвучит мои обязанности. А то я как-то устала теряться в догадках.
Адели сегодня вела себя необычно спокойно. Тихо сидела в экипаже и рассматривала город, по которому мы ехали, через небольшое окошко. Наверное, она тоже чувствовала, что совершается что-то непоправимое. Хотя, я улыбнулась, глупо было унывать сейчас, когда я уже здесь и дороги назад нет, тем более после всего что мы с сестрой прошли, после всего моего детства, в конце концов…
Наконец, экипаж остановился. Перед нами распахнули дверь и я вздрогнула и едва подавила желание спрятаться, а Адели заревела. Площадь перед храмом была полна народа. Я никогда ещё не видела столько людей. Казалось, вся столица присутствовала на нашей свадьбе. Я, конечно, читала с какой помпезностью и роскошью женились и выходили замуж придворные, но никогда не думала, что это будет относиться ко мне.
Прижав к себе и пытаясь хоть как-то успокоить Адели, я вылезла из экипажа и растерялась. На какие-то несколько секунд мне показалось, что это всё сон, и я проснусь дома от звука капель, падающих в железное ведро. Но не успела я ещё как следует испугаться и растеряться под голодным взглядом толпы, как руку мне подал князь, появившийся как будто из ниоткуда. И, как мне кажется, он был чем-то недоволен. Но я не решилась спрашивать. Сейчас я не в том положении. Мы по традиции ехали в разных экипажах, друг за другом, а потом из-за толпы, видимо, экипажи оттеснили один от другого. Этим, наверное, и объяснялась заминка.
Наконец, я взяла Адели на руки и мы пошли к храму. Я боялась потерять её, выпустить хоть на мгновение из вида, потому что понимала — в такой толпе я её просто не найду, а просить мужа о помощи — не осмелюсь. Ему не до меня. Это я поняла сегодня утром чётко. Но моя совесть чиста. Я буду делать то, что должна и ни на йоту не отступлю от своих обязанностей. Я никогда не надеялась на семейное счастье, но ведь мечтать иногда не вредно. Правда теперь и мечтам пришёл конец.