Я извивалась как могла, стонала то ли от удовольствия, то ли от терзания. Сильная боль смешалась с не менее сильным наслаждением. И одно мешало властвовать другому. Я теряла силы в этой борьбе, тело покрылось испариной, боль начала побеждать. Наконец, император кончил и замер. И я лежала пытаясь понять я этому рада или раздосадована? Наверное, все же больше рада.
Император поднялся, быстро привел себя в порядок, оделся и двинулся к выходу.
Я собиралась только что корчить из себя невинно пострадавшую девственницу, что было вообще-то истиной, но увидев, что через секунду плакать будет некому, завопила:
— Нет! Стой! Ты не можешь вот так уйти!
Император повернулся ко мне со спокойным невозмутимым лицом. Это точно я с ним только что переспала?
Нужно было торопиться.
— Пожалуйста, я с ума схожу от одиночества! Можно мне с девочками увидеться? Очень прошу!
Помедлив секунду он слегка кивнул. И, так и не сказав ни слова, ушел.
Так Ксюшка, вот ты и стала женщиной.
Дождалась! Да не просто принца на белом коне, а самого императора на космическом корабле. И живу в самом настоящем дворце. И полные ящики украшений имеются, я некоторые даже примерила. Только кому в них показаться? И огромная комната с нарядами — гардеробная. Хоть целый день наряды меняй. Только можно и голой ходить: никто не увидит, и не холодно. Если честно, не считая момента проникновения, секс с императором мне тоже понравился, что тоже кажется плюсом.
Вот прямо все есть: дворец, украшения, наряды, отличный секс и, при этом, мужчина не кто-нибудь, а сам император. Чего же так сильно плакать хочется? Не выдержала. Разревелась в голос.
Порыдала, порыдала, да так, подвывая и всхлипывая, поплелась на кухню. Секс сексом, а обед по расписанию. Тем более, мелькнула мысль, не все так плохо, он девочек обещал. Кивнул же!
И как его зовут, интересно?
Глава 6
Я лениво пропускала воду сквозь пальцы, сидя на бортике фонтана в холле, когда услышала посторонний звук. Прошло два дня после нашей близости с императором и все это время я провела в полном одиночестве.
Выбежав на улицу, увидела приближающееся летящее такси, такое же, как то, что доставило сюда меня. Приземлилось, дверца открылась и оттуда вылез большой серый куль.
Дверца закрылась и такси улетело. Куль заговорил Маринкиным голосом:
— Сними с меня эту, блин, паранджу.
Я стянула серую ткань и увидела свою подружку с двумя большущими сумками в руках.
От счастья завизжала, как ненормальная, и кинулась ее обнимать.
Первый счастливый миг после похищения….
Через пол часа мы уже сидели на кухне, пили почти чай с почти пироженками и взахлеб разговаривали.
— Ты почему в этой серой тряпке была замотана? — с удивлением спросила я издалека, чтобы с чего то начать. Слишком много хотелось обсудить.
Маринка хмыкнула.
— Я, вообще, поражаюсь как меня в ящике под тремя замками к тебе не отправили. Если бы не твой император, меня бы даже не выпустили. Ты же ничего не знаешь! Наши Ленка с Наташкой такое учудили! Ой! Только мне запретили тебе рассказывать. Прости. — Прикрыла рот ладошкой Маринка.
— Кто запретил? — недоуменно спросила я.
— Император, кто же еще — вздохнула Маринка.
— Расскажи сперва все, что можно. А там видно будет. — не стала настаивать я. Пока.
— А что сначала рассказывать?
— Что с тобой было после того как нас разлучили?
— Да ничего такого, — Маринка сильно покраснела и я поняла, что «такого» было много чего.
— Ты интим пропускай, по существу рассказывай. Я тут тоже давно не девочка, но после расскажу, — сурово, с видом опытной дамы, сказала я.
Не знаю, как выглядело со стороны, но Маринке идея понравилась и она с удовольствием затарахтела:
— Ну, прилетели мы домой, на нашу территорию. Вошли в дом. Вообще-то, Ксюш, там у нас, все такое неуютное, сплошной хай-тек. Везде только высокие технологии, прямые линии, стекло, металл, пластик, или, не знаю, похожий на него материал. Никаких люстр и светильников: освещение из-за стен идет. Цвет везде серый или под металл. Мебели по минимуму и вся строго функциональная, ничего лишнего. А у тебя, Ксюш, так красиво! Покажешь мне свой дом?
— Обязательно! Ты не отвлекайся, рассказывай, что с тобой дальше было! — направила я рассказ подружки в интересующее меня русло. Мне ее еще про девчонок выпытывать.
— Ну, дальше сразу интим был. С обоими. Пару дней только в туалет и душ из постели выпускали. Потом чуть полегче стало. Заметили, хозяева мои, что я уже еле ноги волоку. Поговорили они между собой и, видно, решили меня экономить. Четкий график установили: когда один со мной спит, когда другой, когда вместе и даже на отдых время мне выделили. Я их боялась сначала, Ксюш, так сильно! Потом так они меня, прости, «затрах…», что все равно стало. А еще через время, сама удивляюсь, и вовсе втянулась. Даже нравиться это дело стало. Они все же красавчики у меня, скажи?
Я согласно покивала и Маринка продолжила:
— За все время пока я у них, одно правило железно выполнялось: едва у них браслетик замигает, предупреждая, что к нам кто-то прилетел, так меня сразу прятали в комнату без окон.
Маринка тяжело вздохнула и замолчала, а я заерзала от нетерпения. Ну? Подруга нехотя продолжила, явно смягчая некоторые моменты, но и так было понятно, что ей пришлось вынести:
— В первый раз еще и ошейник на шею нацепили и на короткую цепочку к стене пристегнули, серую хламиду сверху накинули. Честное слово, как собаку на цепь посадили, когда гости пришли, чтобы не мешала или как попугая тряпкой накрыли, чтобы не чирикал. Я тогда так долго просидела на жестком металлическом стуле без спинки. Ни лечь, ни встать: цепочка очень короткая была. Обревелась. Они меня такую зареванную всю и отстегивали. Я на них даже смотреть не хотела, отворачивалась и все. А они подлизы, вдвоем выкупали, с маслом душистым стали массаж вдвоем делать. Да не так, как Громилы у Глазастого, а так, что все тело, как масло сливочное, таяло, и одно удовольствие в каждой клеточке. Потом кормить стали, да все мое любимое. Приметили, уже, что мне нравиться. И все друг перед дружкой соревнуются, кто мне лучше угодит. Подлизались тогда, в общем. Но, когда снова кто-то прилетел, опять та же история. Только цепочка стала длиннее: и постоять можно было, и лечь, если вплотную к стенке. Так они меня и нашли: лежа, лицом к стене. Отстегнули, ошейник сняли, к себе поворачивают, а я отворачиваюсь обратно. Опять те же грабли: нежное купание, массаж, кормление. Имя мое уже выучили к тому времени, «Мар-ри-ина» приговаривают нежно так, ласково. Только я во второй раз не ведусь. От еды отворачиваюсь, руки их отталкиваю, смотрю мимо, как на пустое место. На поцелуи не отвечаю, а когда взять захотели, сопротивлялась насмерть. Они, конечно, все равно взяли, но личики их красивые поцарапала. И продолжала сопротивляться каждой ласке, даже во вред себе. Запястье вывихнула, вырываясь. На следующий день, смотрю, идут ко мне — я к окну. Этаж третий, но решила прыгать. Такая злость взяла, что на цепь сажают. Решила, буду сражаться до последнего, чтобы в собаку на цепи не превратиться. Они на меня на подоконнике посмотрели, потом друг на друга, и вышли. А я осталась сидеть. Вдруг, слышу плач, жалобный такой. Не выдержала, слезла с подоконника, пошла, выглянула осторожно за двери. Смотрю, а на полу маленькая такая животинка, на котенка похожа, только хвостик длиннее и с кисточкой на конце. Сидит, плачет по- своему, дрожит. Я его на руки взяла, прижала осторожненько к груди, заурчал инопланетный котейка. Голову подняла, а мои из-за угла выглядывают виновато-вопросительно, мол, «понравился?». Что ты с ними сделаешь? Сдалась. Улыбнулась. И они тут же расплылись как два клоуна в цирке. Снова помирились.
Маринка затихла, переводя дух, а я твердо решила у императора кота попросить. Я тоже хочу.
Интересно, принесет?
Подружка тем временем продолжила:
— Когда в следующий раз гости пришли, меня на цепь не сажали, просто в ту же комнату отвели, тряпку серую накинули и велели тихо сидеть. Заперли, конечно. Я ухо к двери прислонила, разговор слышу, но понять ничего не могу. Я только-только некоторые слова стала понимать. Но имена Лена и Наташа хорошо слышались. Ой!
Маринка испуганно замолчала и я решила не заострять внимание на запрещенной теме и стала рассказывать о себе.
Глава 7
Маринка восхищенно ахала и охала в каждой комнате. Фонтан привел ее в щенячий восторг. А в парке по дорожкам мы бегали друг за другом как малые дети.
Она завидовала белой завистью, рассматривая мой новый дом, а я, аналогично, расспрашивая о ее коте. Я понимала, что Марина улетит и я снова останусь одна, переговариваться с редкими птицами в парке. Когда, на следующий день, за Маринкой прилетело такси и недвусмысленно с громким сигналом открылась дверца, я была на грани того, чтобы расплакаться.
— Не грусти, подружка, я еще прилечу! — обняла меня Маринка и стала заворачиваться в свою серую накидку.
Я так и не расспросила ее в этот раз о наших девочках. Побоялась, что император узнает и это свидание с подругой станет последним.
Когда такси сначала превратилось в маленькую точку, а потом вовсе исчезло, я не выдержала и громко заревела.
— Она тебя чем-то расстроила? — услышала я голос императора.
Отняла ладони от лица: он стоял прямо передо мной и напряженно смотрел в глаза. Вот не знаю, как кто, а я всегда теряюсь. Ну не находчивая я! Только понимаю, что нехорошо получается и надо спасать ситуацию.
— Кота хочу. Марине кота подарили, а мне нет, — брякнула первое, что пришло на ум.
— Какого еще кота? — немного растерялся император.
— Маленького, живого, с кисточкой на хвостике.
— Это екенка, что ли? Будет тебе кот. Не плачь.
— Ладно, — быстро вытерла слезы — Спасибо!
Немного подумала, подошла и положив руку на грудь мужчины, привстала на носочки и поцеловала императора в щеку.
— Спасибо, что разрешил нашу встречу. Ты голодный? Пойдем, мы с Маринкой рагу из того, что «есть сырым» приготовили и блинчики наколотили. Попробуешь.
Я взяла императора за руку и потащила за собой на кухню. Он какой-то приторможенный сегодня. Но шел следом, странно поглядывая на меня.
Пока он ел рагу, я пекла блинчики. Для них нам с Маришей пришлось перемолоть в аппарате, похожем на кофемолку, зерна какой-то неизвестной крупы из упаковки «варить пятнадцать минут», вместо яиц использовала какой-то состав из упаковки «залить кипятком на 3 минуты», похожий на крахмал. Я его пробовала, молочный кисель в готовом виде напоминает. Нечто, похожее на сливочное масло тоже было. А чай заменил горячий местный напиток.
Я, как раз, наклонилась уложить грязную после еды посуду в специальную машину, когда подол моего милого голубенького платья оказался у меня на голове, в простые белые трусы у щиколоток. Император через секунду резко вошел в меня и сразу начал сильно и быстро двигаться, еле успела за столешницу ухватиться для устойчивости. Надо все таки спросить, как его зовут, а то как-то неудобно получается…
Улетел он на следующее утро. Я проводила и сразу опять завалилась спать. Вымоталась. Не скажу, что была в восторге. Болело все, особенно живот и между ног. Это был мой второй секс и он оказался еще хуже первого. Такое впечатление, что император с цепи сорвался, остановить мужчину не было никакой возможности. Я сбилась со счету, сколько раз и в каких позах он меня взял. Если бы хоть член был поменьше. Надо было его хотя бы не кормить, что ли…
Прошел месяц.
Маринка бывала у меня раз в неделю, уже четыре раза. Два котенка выскочили из прилетевшего такси, на следующий вечер, после ее первого прилета. У них тут было другое название — екенки, но нам нравилось называть по земному. Теперь эти нежные создания всюду бегали за мной и постоянно делали вид, что умирают с голоду.
Император, слава Богу, тоже прилетал не чаще двух раз в неделю. И целый день потом я отлеживалась. Без физподготовки у Глазастого такое было бы намного труднее выдерживать. Я так и не узнала как его зовут. Он начинал брать меня там, где находил и оставлял полуживую в постели. Я пыталась начать диалог, но пока шло тяжело. И несколько коротких бесед удалось провести лишь под утро, ближе к отлету.
Маринка тоже жаловалась на ненасытность и равнодушие своих мужчин:
— Как хорошо, что император приказал сутки в неделю у тебя проводить и они вынуждены отпускать. Хоть так отдыхаю. В последнее время совсем сил нет.
В последний прилет Марина, наконец, втихую, рассказала мне про девчонок.
Оказывается, их так в этом женском доме довели, что у обоих началось сильное кровотечение и их едва спасли. Понадобилось прямое переливание крови. Марину к ним в больницу для этого возили. Так она и узнала новости. Ее имперцы сильно недовольны были, что Марина кровь отдает, но император заставил их. Девочки втроем целые сутки вместе в одной комнате провели, под аппаратурой. Тогда то Лена с Наташей рассказали, когда немного очухались, Маринке, что с ними случилось.
Часть 6. Жизнь в колониях. Глава 1
Весь полет Люда так и простояла, обвитая за талию сильным хвостом, перед иллюминатором.
Смотрела на безразличные звезды, а перед глазами разворачивалась ее короткая жизнь.
Она была единственным ребенком в хозяйственной сельской семье. Хорошенькая, маленькая, веселая девочка была любимицей отца, а любящая нежная мать даже за холодную воду не давала браться. И веселый парень, в которого Люда влюбилась, из соседнего села — красавец, единственный сын председателя. У него был крутой мотоцикл и они вместе летали ночными лунными дорогами целый год прежде, чем пожениться. Свадьба была такая пышная, что люди такой у них в селе и не помнили. Одних только машин за невестой приехало несколько десятков, гудки разносились до самого райцентра.
В доме председателя жизнь у Люды не особо заладилась из-за свекрови. Женщина очень старалась, но тяжело было принять чужую любовь единственного сына. Ссоры и придирки случались на ровном месте, но молодой муж сразу становился на сторону жены даже не разбираясь в сути претензий. Он защищал ее всегда, во всем и при любых обстоятельствах.
В тот переломный день был выходной, и утром Люда, наконец, сообщила мужу, что ждет ребенка. Он и, пятью минутами позже, прилетевшие на радостные вопли, будущие дед с бабой были невероятно рады. Даже свекровь во время обеда всячески обхаживала невестку, предлагая лучшие кусочки.
А потом, они решили съездить и обрадовать вторых родителей, не хотелось сообщать им такую важную новость по телефону.
Тогда это и случилось — пара разбилась на мотоцикле. Он сразу насмерть, а Люда выжила, потеряв ребенка. Когда позвонили родителям Люды, трубку взял отец. Услышав слова «дети разбились на мотоцикле» он упал, схватившись за сердце — обширный инфаркт. Так в один день Люда потеряла любимого мужа, отца и ребенка.
Оставаться в доме председателя не было никакого смысла, тем более горе свекрови обернулось ненавистью к невестке. Она ославила ее черной вдовой и почему-то обвиняла в смерти единственного сына. Ненависть бедной женщины была иррациональной, но, видимо, только с ней она смогла выжить после трагедии.
После больницы Люда вернулась в родительский дом к убитой горем матери. Так они, поддерживая друг друга, и жили дальше.
Через год мать стала мягко настаивать, чтобы Люда уехала в город, учиться. Дочь совсем не выходила за ворота, целыми днями возилась по хозяйству: куры, гуси, утки, корова, свиньи, огород. Колодец у них был свой, с насосом, во дворе. Муж в свое время даже теплицу сделал, которая тоже требовала заботы. Молодая женщина не соглашалась на отъезд. Не хотела ничего, и мать бросать не собиралась.
В день похищения Люда шла в соседнее село на поминки, прошел год со смерти мужа. Не дошла. Когда поняла, во что вляпалась, больше всего о матери думала. Переживет ли? Только-только они обе в себя приходить стали после трагедии.