Последние пять минут блохастик активно демонстрировал всему миру в нашем с норгом лице недовольство жизнью и невестой.
— Защита от телепатии? Я ему покажу телепатию! Никакой встречи с телепатами без меня! И вообще, что он хочет узнать? Происхождение того дурацкого выражения? Зачем там ты? Пусть сами ловят этого любителя земных фраз.
Мы со Снежком, заканчивая ужинать, переглянулись.
— Конрад, что такого страшного в телепатах? Тем более на мне защита, в обморок на этот раз не грохнусь. Может быть…
— Страшного? Что может быть страшного в существе, способном за минуту узнать все твои сокровенные мысли и желания? Обойдутся без тебя. Защиту эту мы не проверяли. Вполне возможно, что телепата класса вашего главврача она не выдержит. И вообще, мало ли, кто из местных на Земле побывал и словечек там нахватался.
— А наоборот? Если это кто-то с Земли?
— Здесь? В Межмирье? — жених категорично покачал головой. — Исключено. Кроме тебя, никого и никогда здесь не было.
Внезапно в голове возник давний, сейчас уже практически забытый разговор с гномом.
«— Ты хочешь сказать, что…
— Именно. Это тетрадь из твоего мира.
— Но если есть тетрадь, значит…
— …был кто-то здесь до тебя.
— И куда он делся?
— Понятия не имею.
— А тетрадь… Как она к тебе попала?
— Там раскопал. Перебирал дела пациентов, чтобы сдать ненужные в архив, и наткнулся. Она у самой стенки лежала. И как раньше никто ее не заметил…»
— Боюсь, что ты ошибаешься… Был. И, похоже, до сих пор есть…
Этой ночью мне приснился очередной красочный и вполне реалистичный кошмар: снова труп, причем на этот раз убитый оказался молодым мужчиной, судя по останкам, гномом, снова неизвестный противный голос, злорадно отсчитывавший количество тел, оставшихся до моего убиения, снова мороз по коже от одного взгляда на отвратительный пейзаж вокруг…
Едва я проснулась, норг, до этого момента спокойно спавший на другой половине кровати, потянулся, вскочил на пол и вышел в полуоткрытую дверь. Видимо, направился за хозяином дома… Пришлось подтянуть теплое покрывало повыше, до самой шеи. Не нужно жениху до свадьбы невесту в неглиже лицезреть. Да и после свадьбы тоже нежелательно…
— Доброе утро, — оборотень зашел в комнату следом за Снежком уже минут через пять. Несмотря на раннее, по моим меркам, время, блохастик уже вырядился в серый спортивный костюм. Он что, бегает по утрам? Интересно, за кем?
Живность, будто прочитав мысли хозяйки, фыркнула и улеглась возле меня, призывно урча. Пришлось выпростать руку и начать активно чесать это чудо.
— Утро, — кивнула я, не отвлекаясь от архиважного дела, — только не очень доброе. Еще один труп.
Меня поняли с полуслова.
— Снова хочешь поехать на место? — сколько отчаяния в голосе. Да уж, неправильная жена кое-кому достанется.
— На этот раз — нет, мне в деталях все показали. Ищите на старом кладбище. Знаешь, где это?
— Кладбище в черте города только одно — там людей хоронят.
— Ну вот где-то у дальней стены и найдете части мужского тела. Только сам заранее не ешь и другим отсоветуй.
Конрад сосредоточенно кивнул и вышел из спальни.
— Ты уже ел? — повернулась к личной меховушке. Зверь фыркнул и показал зубы. — Будем считать, что нет. Значит, завтрак на двоих…
К моим пророческим снам, как и предупреждениям инкуба, оборотень отнесся внимательно, причем чересчур: теперь в больницу каждое утро меня должна была сопровождать Вилис. Я наивно полагала, что девчонке такая обязанность через какое- то время станет в тягость, и меня оставят в покое. Угу, мечтать не вредно. Не успели мы с норгом прикончить поданное на подносе мясо, как дверь распахнулась, и мое сиятельство посетила самоназванная подруга.
— Инка, ты еще не готова? — и губки уточкой в сочетании и с разочарованным взглядом. Дитя. Чистое дитя.
— До работы максимум десять минут езды, у меня в запасе еще полчаса. Куда торопиться? — я закинула в рот последний кусок печеного текста, раньше представлявшего из себя пирожок, и, неспешно прожевав, запила фруктовым компотом.
— А одеться? А накраситься? Инка, ты же не только с женщинами работаешь!
Святая простота. Сказать ей о том, как меня тискает в знак приветствия Аринор, в обморок упадет от ужаса. Сама разодета в пух и прах, будто не в закрытой карете двадцать минут туда и обратно покатается, а как минимум на прием к высокопоставленному оборотню собралась: кофейного цвета платье с пышными юбками и узким лифом, расшитым серебряным люрексом, черная шляпка-таблетка на голове, судя по наряду, на ногах каблуки. В общем, здравствуйте, я ваша леди.
— Где я и где «накраситься», — пожала я плечами. — Одежду мою все уже видели.
Сестра жениха негодующе вскинулась, но все же промолчала.
Выехали через полчаса, добрались, как и следовало ожидать, без приключений. Предъявив знакомому троллю-охраннику пропуск, я прошла внутрь.
— Инка, стой! Я с тобой! Конрад разрешил! Да вот мой пропуск, лапы от меня грязные свои убрал!
Боги, за что?!
— Вилис, это больница, — повернулась я к активной будущей родственнице, — тут нет развлечений.
— И не надо, — воинственно вздернутый подбородок, — я присмотрю за тобой!
За спиной хрюкнул, с трудом сдерживаясь, тролль. В красках представив, какие слухи теперь поползут обо мне, я поняла, что убью этого блохастого заразу!
— Инка!
Не реагируя на крики за спиной, я упрямо топала к лифту. Заблудится — ее проблемы.
— Инка, здесь же лестница есть, так быстрее! — наконец-то догнал меня мой личный «хвостик».
Хорошо хоть на все здание не вопит. Всего лишь знакомые тролли- санитары обернулись.
— Так иди. Кто тебе мешает?
А вот и лифт. Отлично. Пятнадцать этажей — и я на месте. Повезло: в кабине, кроме нас с Вилис, никого не было, ни перед кем не нужно было краснеть. А может, и не очень повезло, так как эта сероглазая мелочь, едва закрылись двери, тут же начала выяснять отношения.
— Инка, ты что, обиделась? Но ведь лестница полезней! Она помогает поддерживать форму, да и…
Дальше я уже не слушала. Все-таки выучка — великое дело. Если бы я с детства реагировала на все беспричинные крики, вопли и объяснения младшеньких, то уже с катушек съехала бы. А так — маску нацепила, мол, внимательно тебя слушаю, и стою, привалившись к стене лифта, терпеливо жду, пока доедем.
Двери открылись, я привычно направилась к ординаторской, открыла дверь и, конечно же, напоролась на Аринора. Тролль по обыкновению сгреб меня в охапку, я якобы негодующе фыркнула: «Вот щас ребра затрещат, сам лечить будешь», а потом мы оба услышали за спиной сдавленный писк. Вилис. Приехали.
Сурина:
Ночь в кои-то веки прошла чудесно. Мы с Иргеном оба были свободны от дежурства, а значит, могли в свободное время заняться тем, чем хотели. А хотели мы отвлечься от реальности и постоянных проблем, так что спали мало, но, несмотря на это, сильно уставшей я себя в этот раз не чувствовала. Да, никакой любви к появившемуся мужу я не испытывала. Пока. Но уже появилась симпатия. Человек не требовал от меня сил и энергии, принимал такой, какая я есть, относился философски к некоторым моим взбрыкам. Да и вообще, личная жизнь наконец-то была устроена, что меня откровенно радовало: если даже у Инки появился жених, то мне тем более пора было замуж.
В общем, на работу я шла в нормальном расположении духа. До тех пор, пока не подошла к ординаторской. Проход загораживали жарко обнимавшиеся тролль и человечка, а позади них возмущенно хватала ртом воздух незнакомая мелкая шатенка. И что за представление они тут устроили?
— Пройти дайте, голубки, — проворчала я.
Мелочь тут же негодующе пискнула что-то невнятное, человечка оторвалась от Ара, повернулась в нашу сторону, почему-то внимательно посмотрела на девчонку, закатила глаза и вошла в комнату.
— Тринадцатый этаж, вторая палата — суккуба с переломом, восемнадцатый этаж, пятая палата — мавка с ожогом, пятый этаж, седьмая палата — две полуночницы, алкогольное отравление, одиннадцатый этаж, вторая палата — кикимора с расстроенной психикой.
Великолепно, теперь даже сирин знает новые диагнозы. Сразу видно влияние одной полутуши…
— Инка — к кикиморе, мы с Журом к полуночницам, Астон — мавка, Инол и Зикара — суккуба, — привычно отдала я команду и направилась к двери.
В палате нас с лешим уже ждали. Не люблю ни ведьм, ни их сестер — полуночниц. Что с одними, что с другими связываться — себе дороже. И если первые постоянно «награждают» проклятиями, то вторые просто «глазят». Вот и сейчас высокие костлявые старухи, стонавшие на кроватях, уставились на нас с Журом, практически не мигая.
— Инку бы сюда, — тоскливо пробормотал напарник, подходя к шкафчику с лекарствами и открывая его собственным ключом.
В кои-то веки я была согласна с этими словами. Действительно, человечка очень быстро и без вреда для своей и так подмоченной репутации поставила бы на место двух дур. Но… Тогда нам пришлось бы идти к кикиморе. А судя по диагнозу, туда сейчас без десятка защитных амулетов лучше не соваться.
Инна:
Мой чересчур нахальный личный «хвостик», услышав о распределении больных, как-то странно присмирел и начал чересчур жалостливо на меня поглядывать, будто на покойника. Такая нестандартная реакция навела мое сиятельство на определенные мысли, и я первым делом направилась в кабинет рядом.
Сортарин альт Новус, как обычно одетый в костюм-тройку, занимался бумажной рутиной. Выслушав мою просьбу, инкуб в изумлении поднял брови:
— Первый раз слышу о подобном подходе. Инка, а ты спрашивала, о чем говорить на лекции. Не уверен, что сработает, но если все же получится, ты станешь звездой.
— Если только психиатрии, и то в качестве пациента, — хмыкнула я. — так как, норн куратор? Даете разрешение?
Мужчина нажал на кнопку на столешнице. Буквально сразу же в кабинете материализовался рыжий домовенок.
— Звали, господин инкуб?
— Деник, ты с Инкой знаком?
Мелочь повернулась в мою сторону и мгновенно расплылась в довольной улыбке.
— Конечно, господин инкуб, Инка нам часто депрессию лечит.
Надо тщательно следить за языком… Иначе скоро вся больница будет знать, что такое стокгольмский синдром, алкогольный психоз и болезнь Альцгеймера… А мелкого я помнила, он, мелькая рыжей бородой, частенько появлялся на моих «вечерах страшных историй», регулярно проходивших три года назад.
— Отлично, — кивнул Сортарин. — Выдай ей все, слышишь, все, что она попросит, и внимательно следи за второй палатой на одиннадцатом этаже. Если что-то необычное случится, доложишь лично мне. Все понял?
К палате я подходила, надо признать, немного нервничая. Фиг его знает, кто такие эти кикиморы и насколько верна будет выбранная мной тактика.
За дверью меня встретила костлявая высокая блондинка, довольно миловидная и очень злая.
— О, человечка. Пришла, смертница? — злорадно прищурилась она. — Завещание написать успела?
Я только вздохнула. И почему каждый третий начинает знакомство с угроз?
— Меня Инка зовут. Скоро замуж выйду. За племянника одного из Сиятельных Глав, — я уселась на свободную койку и с грустью уставилась в окно. — Деник, тащи выпивку. Обмывать будем.
— Обмывают трупы, — чуть спокойней заметила кикимора, с удивлением наблюдая, как из воздуха проявляется уже накрытый стол со спиртным и закуской.
— Так я и буду трупом: или сама повешусь, или его прибью, жизнь-то скучная предстоит… А его родственники затем меня рядом с трупом и прикопают… Выпьем? — я разлила по двум хрустальным бокалам вино из фигурной бутыли и положила на блюдце соленый огурец. Не очень хорошее сочетание, конечно, но надо же с чего-то начинать.
Пили мы долго, шумели громко, тщательно мыли косточки мужикам и клялись друг другу в вечной дружбе.
Очнулась я в своей постели с дикой головной болью и жаждой во рту. Упс. Приплыли.
— Ну здравствуй, пьянчужка, — донесся с боку ехидный голос оборотня. Я в ответ застонала.
— Снежок, она вся твоя.
Практически в ту же секунду у меня на груди оказалась пушистая туша. Давила она изрядно, но и головная боль потихоньку уходила. Когда я наконец-то смогла почувствовать радость бытия, туша слезла и, фырча, улеглась сбоку.
— Есть хочешь? — заботливо спросил жених.
— Пить хочу…
Стакан мне подали прямо в постель.
— А теперь рассказывай, как ты дошла до подобного времяпрепровождения?
— Психику кикиморы лечила, — честно призналась я.
Блохастик поперхнулся воздухом и закашлялся.
— Снежок… ты… слышишь?.. Твоя… хозяйка… совсем… сума… сошла…
Шикарная реакция.
— A для блондинок в душе и по жизни — чем так страшны кикиморы? Конрад, хватит так смотреть. Я, вообще-то, из другого мира, если кое-кто забыл.
— Книги читать не пробовала? — едко поинтересовался оборотень, потом вздохнул и покачал головой. — Мозгов у тебя нет. Пить с кикиморой. Надо ж было до такого додуматься. Хорошо хоть, только пить… Что? Инка! Что еще там было?
— Я скажу — ты снова задыхаться начнешь… — отвела я глаза. Ну его. Становиться вдовой до свадьбы не хотелось.
— Снежок, ты это видишь? — проворчал блохастик. — Сама невинность! Рассказывай. В подробностях.
— Подробности у Деника, домового, узнаешь, он за палатой приглядывал. А в общих чертах… Мы там танцевали и клялись друг другу в вечной дружбе. Кажется. Конрад! Снежок, защищай хозяйку!
Душить меня не стали, а вот подушками вдоволь побили. И этот пушистый предатель сидел в стороне и наблюдал!
— Успокоился? — проворчала я, выбирая из волос перья. — Так что не так?
— Действительно, что. Может, то, что кикиморы — разлучницы и мужененавистницы? — начал перечислять раздраженный жених. — Или то, что они сварливы до ужаса, и общаться с ними в принципе невозможно? Или же то, что встретившая на своем пути кикимору девушка никогда не выйдет замуж? Никогда, Инка!
Я громко и весело расхохоталась. Похоже, кому-то сейчас будет плохо…
— Снежок, предатель этакий, иди ко мне сейчас же. Вот так, правильно, садись сюда. Сиди! Не двигайся! Конрад, ты только успокойся, ладно? И не дыши так тяжело. В общем, я, похоже, ее на нашу свадьбу пригласила… Конрад!!!
В наказание за «ветер в голове», как выразился блохастик, когда прекратил гоняться за дурной невестой по всему дому, Вилис закрепили за мной на постоянной основе. Теперь неугомонная и постоянно скучавшая девчонка должна была каждый день развлекаться за мой счет, сопровождая будущую родственницу на работу и с работы. Каждый божий день, да! Жестоко, но объяснить это злобному оборотню не получилось: выдав приговор, Конрад сбежал из дома.
На следующее утро я проснулась от манящего запаха сдобы и жареного мяса.
— Инка, вставай! Кони велел тебя накормить и ехать с тобой в больницу!
Кони велел, угу. А сама, видно, мне несчастной принести еду не додумалась.
Закончив недолгие водные процедуры, я быстро прожевала пирожки с
клубничным джемом и мясом, особо не разбирая, что именно ела, забила все это дело кофе и под неодобрительным взглядом малолетней мучительницы натянула все те же джинсы. Вместо свитера на этот раз была кофта крупной вязки.
— Инка, почему она малиновая?
— А что тебя не устраивает? — поинтересовалась я, наспех причесываясь.
— Но это же некрасиво: темно-синий низ и малиновый верх! — угу, осталось только театрально руками всплеснуть.
— Нормально, — дернула я плечом. — Ты идешь? А то опоздаем.
Поджав губы, мелочь, красовавшаяся в зеленом бархатном платье и
очередной шляпке-таблетке, на этот раз под цвет наряда, направилась к лестнице. Правильно, нечего тут характер свой показывать. Я и без тебя знаю, как одеваться.