– А что ты знаешь?! А-а-а-аргх, всё, иди отсюда! Найди эту дуру, которую начальницей в мой отдел поставили, и за которую мне ПРИХОДИТСЯ РАБОТАТЬ, – кажется, словно ей постоянно меняют ползунок громкости в и без того звонком голосе, – И скажи, чтобы эта дура с огромной жопой родила отчёт через час! – Вайолет остановилась и поднесла острый ноготок к горлу сотрудника, норовя перерезать ему артерию, – И не дай бог, если я вернусь, и этой херни не будет…, – процедила девушка через полузакрытый рот, – Я ей ЖОПУ ОТОРВУ! И себе заберу. Понятно? Всё, брысь. Глаза от вас болят.
– Д-да, – кивнул бедный малый и со всех ног убежал обратно в отдел разработок.
Девушка зашла в переходный блок, остановилась и тяжело вздохнула:
– Твою мать, ещё и импланты полетели…, – она пробубнила и прошла в медицинский блок, – Ну и уродка, блин. Ещё и косметика потекла… и жопы нет…
Подождав ещё минуту, я выглянул вслед уходящей подруге, по пути скинувшей лабораторный халат и идущей сейчас в одной лишь юбке, привычном ей белом свитере, чёрных туфлях и того же цвета колготках, подчёркивающих стройные ноги.
«Да всё есть, чё ты»
Сказать это, однако, я не решился. Мало ли, ещё услышит и повернётся. Не хочу, чтобы Фиалка лишний раз увидела меня в таком состоянии и вновь распереживалась. Всё же она – одна из немногих людей, кто искренне обо мне беспокоится и первый, с кем у меня сложилась такая крепкая связь. И это подкупает. Сильно. Как бы не хотелось, но я уже не могу думать о ней как о простой знакомой. Я хочу видеть улыбку Фиалки, а появление в таком виде этому никак не поспособствует.
Я уже насмотрелся на её грустное лицо. Больше не хочу.
– Так, моя красотуля ушла? – выглядываю из-за двери, – Ушла. Ну и хорошо. Надеюсь, не вернётся.
Я подключаюсь, – на самом деле взламываю, – к системе регистраторов и нахожу сразу несколько функций вызова нужного сотрудника. Конечно, можно было просто отправить главврачу уведомление о важном госте, но кому это интересно, когда есть кнопка «ЭКСТРЕННАЯ СИТУАЦИЯ. НЕМЕДЛЕННАЯ ЯВКА!!! НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ»?
«Полун-н-н-н-дра!», – с бешеными глазами я вдавливаю эту кнопку.
С точно такими же глазами через минуту вылетает Альберт.
– Кто это? – крикнул запыхавшийся здоровяк, – Президент?!
– Это такой плавленный сыр? – спросил я, сидящий справа от входа и не попадающий в его поле зрения.
– Это… это что, ты был? Это ты нажал ту грёбанную кнопку?
– Ха-ха, прикольно, дыа?
– Вху-у-у-у-у-у-ух…, – он схватился за несуществующие волосы и упал на стул рядом, – Какая же ты гнида… вху-у-у-ух… ну и мра-а-а-а-а-зь… вху-у-у-у-ух.
– Да ладно, чё ты. Зато быстро спустился. Пуньк, – по-девичьи тыкаю его в нос и тут же жмурюсь от боли.
За секунду протянуть руку к сидящему в метре человеку оказалось слишком резким движением. Пришлось поплатиться болью, потемнением в ушах и звоном в глазах.
– Ну вот так тебе и надо. Там же по-человечески написано, красными буквами, на чёрном, как жопа телеведущего, фоне – не нажимать! Каким имбецилом надо быть, чтобы даже этого не послушаться?
– Ой, да ладно. Ты бы тоже нажал.
– Конечно. Прикольно же, га-га.
– Га-га.
Регистраторша покосилась. Особенно забавно это смотрится, если учесть, что мы один и тот же человек.
– Ладно, давай к делу, – Альберт поднимается и подаёт руку.
– Я что по-твоему немощный инвалид и не могу встать без твоей руки?
– Да
– Ладно.
Принимаю помощь и отправляюсь в медицинский отдел, беспрерывно наблюдая за окружением из камер.
– Как наш богач?
– Для начала камеры отключи.
– Ёмаё, Альберт, ты мозги вместе с волосами потерял?! Камеры автоматом меня не пишут.
– Богач уже едет. Операционная подготовлена. Носилки и машина тоже. Я-то не налажаю, Артур – главное, чтобы ты всё сделал.
А постараться стоило. У меня нет денег даже на такси, не говоря уже об оплате элитного жилья для себя или для той девочки из приюта. Но это – мелочи. Главное, зачем мне нужны деньги – исполнение плана.
Нужно ОЧЕНЬ много денег. Столько, сколько условная Вайолет посчитает ошибкой уснувшей на кнопке «ноль» жопастой бухгалтерши. Раньше я планировал их заработать своими силами, но когда у меня отжали все источники дохода, пришлось действовать куда более радикально.
Но мало было этой проблемы, так добавили ещё одну – тело. Я не собираюсь оставаться овощем до исполнения плана и мучиться без лишнего повода. В обмен на все страдания прошлого и нынешнего, я возьму самое лучшее от человеческого прогресса, чтобы с лихвой их откупить.
Я добуду совершенное тело. Под стать Богу, что будет в нём заперт.
– Да уж, постараться стоит, – киваю и захожу в один из спрятанных за стеной лифтов, – И каков план?
– Укладываю в капсулу, безображу тело до состояния фарша и даю разрешение для транспортации в другой город на пересадку мозга в кибернетическое тело. Ты надеваешь маску, выдаёшь себя за доктора с разрешением и вывозишь тело куда нужно. Ну и отправленных с тобой коллег придётся обмануть.
– Думаешь поверят? Вот так просто, и сразу в другой город вывозить?
«Удар-шорох, удар-шорох, удар-шорох» – мы зашли в кабинет Альберта.
– Это, между прочим, действительно больница. Всё, что касается продвинутой кибернетики в юрисдикцию этого отдела не попадает. Так что да – поверят. Это каждый день происходит, – он взял какой-то кейс и пошёл обратно к двери, – Всё, жди здесь. Как закончу – приду и расскажу, что делать дальше.
Киваю и уже готовлюсь пройти дальше, как доктор останавливается в дверном проёме и поворачивается на меня.
– И это…, – неуверенно протянул Альберт, – Как там наша сестрёнка?
– Сестрёнка?
– Ну, Эмилия. Как она?
– Ах, она…, – со всей силы сжимаю трость, – Замечательно. С ней всё хорошо, не переживай. Я о ней позабочусь.
– Вху-у-ух, отлично. Я просто сильно волнуюсь. Всё же, она наш родной человечек, который впервые за много лет получил такую поддержку от любимых людей. Надеюсь, теперь она будет счастлива, – искренне улыбнулся здоровяк, – Ну ладно, всё, жди здесь. Я скоро.
С явно повышенным настроением, он закрыл дверь и пошёл дальше по коридору.
Я же, взглянув ему вслед, развернулся в обратную сторону и едва не швырнул трость в окно, ещё сильнее сжимая скрипучую рукоять.
Артур/Валир - 3
Долго ждать действительно не пришлось. Удивительно, насколько быстро разрушается многолетняя жизнь человека — всего-то сорок минут. Правильно говорили: «Ломать – не строить». По сути, сейчас один доктор за сорок минут разрушил пятьдесят лет жизни одного из богатейших людей. От этого даже смешно, насколько всё абсурдно просто.
— Ай, да не слепи! – я закрыл глаза от сверкающей лысины Альберта.
– Ха-ха, смешно, Гений Комедии, – вздохнул доктор, — В общем, всё прошло успешно и намного быстрее, чем ожидалось — нанороботы разрушают куда лучше, нежели воссоздают.
– Не поверишь, я только что о том же самом думал!
– Не поверю. Этот богач, Григорий Арцепальс, сейчас наелся нанороботов и спит, перемотанный в кучу бинтов. А спит он в специальной капсуле экстренной консервации, замедляющей все процессы организма, чтобы хоть как-то попытаться спасти безнадёжные случаи. И вот эту капсулу ты повезёшь куда тебе нужно, – он активировал нейромодуль и начал скидывать файлы, — Ты должен принять облик вот этого человека, и при случаях показывать вот эти документы. Всё прописано, не прикопаешься.
— Понял, – киваю и с трудом встаю с кресла, – Ещё что?
— С тобой поедут два помощника. Что с ними делать — решай сам. Ехать вы планируете, как я и говорил, во второй город с купольным зоопарком. Там находится отдел наших коллег по продвинутой кибернетике, в котором вы собираетесь спасти обезображенного от взрыва Григория.
— К слову о кибернетике, -- поднимаю руку и перебиваю доктора, – Если всё удастся и у меня появится куча денег, то мне нужны все твои связи.
– И на кой?
– Новое тело.
– И на кой? – задрал он бровь, – У тебя проблема в мозгах, а не в теле. Именно в них засел вирус, а не…
– Ага, а ору я от боли в мозгах, а не мышцах, костях и жопе! – я стукнул костылём по ноге Альберта.
– Ай!
– Вот видишь? Больно? А была бы нога из металла – ты бы ничего не почувствовал. Плоть слаба, брат. Человек способен преодолевать лимит, установленный подсознанием, но тогда он добровольно разрушает своё тело и испытывает неимоверную боль. Для меня лимит – нормальное передвижение. В теории я могу ходить без костыля и выглядеть как обычный человек, но тогда от боли я потеряю сознание быстрее, чем пройду по этой комнате прямой и уверенной походочкой. Но если у меня будет полностью кибернетическое тело – эту боль я даже не почувствую.
– Звучит… логично, – кивнул собеседник, – Но с толпой смешаться всё равно не сможешь. Ты представляешь, как будешь выглядеть, если заменишь ВСЁ тело на импланты?
– Это меньшее, о чём я сейчас беспокоюсь! Я немощный овощ, Альберт. От меня шарахаются, любой шаг для меня сродни испытанию, а любая неудача – грёбаная пытка из боли и осознания своей никчёмности! Мне уже не быть нормальным человеком. Сейчас выбор между беспомощным инвалидом и разумной боевой машиной. Я предпочту второе.
– Понимаю, – вздыхает мужчина, – Но люди от тебя шарахаться будут не меньше. В современном мире полностью аугментированных… воспринимают как ходячее оружие. Тебе не поверят, если ты на каждом углу будешь орать, что это вынужденная мера. Аугментанты – абсолютные убийцы в современном мире. Все это понимают. Если готов пожертвовать остатками социальной жизни – я без проблем помогу.
– Хочу. Более чем.
– Тогда тебе и впрямь нужно во второй город. Военная кибернетика вся там. Сейчас, погоди…, – он вновь заглянул в интерфейс модуля, – Сейчас… ща-ща-ща… кое-что… ща… угу… ща… сейчас… кое-что узнаю… угу… а, ну и вот! Джек Моррисон сейчас как раз там. Его проект по квантовым серверам уже вошёл в финальную стадию, а помогающий ему завод кибернетики во втором городе как раз поставляет запчасти для ракетоносителей. Самое время, чтобы через него всё провернуть.
Джек Моррисон – одна из моих копий, созданных с целью отстроить полностью автономные сервера. Как видно – справился.
Именно его интервью я смотрел три дня назад.
– О, ну здорово. Тогда я хочу оформить заказ и приехать уже на установку.
– Нельзя. Ты понимаешь, что замена всего тела на военные аугментации охренеть как контролируется в первую очередь Атараксисом? Это тебе не по магазинам за покупочками ходить. Джек отписал, что сможет вклинить тебя в процесс производства кибернетики, но это окно занимает буквально полдня от начала сборки нужной аугментаций.
– То есть, у меня будет всего двенадцать часов на полную замену тела?
– Да. Ты приходишь, за минуту выбираешь всё необходимое и сразу же ложишься под нож. Не успеете – спалят. Сейчас, когда идёт активный из-за «Эдема» сборочный процесс, в него можно вклинить ещё одно звено, которое будет незаметно жрать по детальке из всего конвейера. На заводах и так много что теряется и бракуется, и если исчезнет ещё с десяток деталей – никто и не заметит. Но вот когда детали продолжат загадочно убывать на протяжении полусуток – тогда возникнут вопросы и начнутся проверки производства. И какое будет удивление, когда вместо ракетоносителей обнаружат аугментации и лежащее на операционном столе тело. Поэтому нужно обойтись без проверок. Деталей много, за их количеством не следят. Следят именно за статистикой брака. Как сказал Джек, двенадцать часов – максимум, на который закроют глаза, ибо такое периодически случается. Но не больше.
– И весь этот процесс пойдёт, когда система завода зафиксирует забронированный заказ?
– Именно. Так уж его настроили. Есть заказ – начинается незамедлительная работа. Влезешь в процесс с помощью хакерских штук – всё поломаешь. Ты-ж дебил.
– Что-ж, понятно…, – чешу затылок, – И как туда попасть?
– Как соберёшься, просто отпиши мне. Я устрою встречу. Сейчас главное бабло получи.
– Понятно. У меня ещё одна просьба.
– Ну что ещё?
– Ты можешь сдохнуть раньше, чем план подойдёт к финальной черте. И если это случится, то хрен ты мне передашь данные исследований, ради которых ты, собственно, и создавался.
– Перекинуть сейчас?
– Да. Скинь всё исследование оцифровки сознания и коды доступа к Эдему, – надеваю протянутый медицинский респиратор, дожидаюсь новых файлов и выдвигаюсь к двери, – Благодарю. Ещё что-то есть?
– Ах, да, – он перекидывает что-то ещё, – Если ты действительно к ноль-тридцать-второму, то покажи ему эти инструкции. Пусть и мне тоже алиби обеспечит.
Я киваю, в последний раз прощаюсь с доктором и иду согласно инструкциям.
Перво-наперво – обман системы видеонаблюдения. Как я и говорил, в моём импланте уже заранее вшита программа, меняющая видеоряд на всех взломанных камерах. Лишь после обработки второй программой, основанной на моём подсознании, запись возвращается на место с нужными мне изменениями. И сейчас происходит то же самое – я, можно сказать, неподконтрольно взламываю все системы наблюдения и с помощью нейросети меняю свой голос и изображение на совершенно другого человека. А данные для этой нейросети прислал Альберт в одной из электронных передачек.
Теперь система видит не инвалида Артура, а вполне себе живенького доктора Хауса. Кто это, я, естественно, без понятия.
«Боже, ну что за имбецил это строил?..», – вздыхаю я от вида скинутой карты и без настроения ковыляю по выстроенному маршруту.
На самом деле, вопрос риторический – я эту больницу и строил. Вернее, одна из очередных скопированных личностей. Именно поэтому Альберт знает сто и один способ как сократить путь, и поэтому в процессы завода кибернетики вообще можно хоть как-то незаметно вклиниться.
– Вроде здесь, – бормочу себе под нос и спускаюсь на лифте.
Внизу уже стояли два медбрата, разодетых в белые медицинские плащи.
– Почему вы так долго?! Что с вами? – подбежал куривший здоровяк, – Мы уже как пять минут должны были ехать!
– Да не ори ты, – я отмахиваюсь, жмурюсь от боли и прохожу к машине, – Ну и как пациент?
– Херово. Если бы не «кокон», уже давно бы сдох.
– Ничего, ребятки, успеем. Я, доктор Хаус, спасу безнадёжного! – стучу тростью по машине, – Поехали!
Садимся в машину, и, как ни странно, едем. От тайной операции по вывозу богатейшего человека в стране ожидаешь конспирологии, погони, перестрелок и всего прочего, а получаешь уснувшего медбрата на пассажирском сидении и матерящегося водителя. Да, несмотря на ИИ во всех нынешних машинах, «неотложки» ведёт всё равно человек.
Я же сидел рядом с больным. Григорий, – который не без помощи главврача теперь записан как Михаил, – словно мумия лежал в стеклянном технологичном саркофаге – весь перевязанный и спящий. Судя по информации на сенсорной панели, было удивительно как он ещё не умер с такими-то показателями.
Но реальность, естественно, слегка отличалась. Серьёзных проблем помимо обезображенного тела у него не было, а состояние комы объяснялось ещё проще – снотворное. По сути, богач Арцепальс проделает весь путь во сне, а очнётся лишь два раза – в пыточной, и в кабинете Альберта.
Но чтобы довести до той самой пыточной, нужно направить машину в верную сторону.
Две минуты разгона акселератора
Передача нейровируса///успешно
Передача нейровируса///успешно
Основанный на нейросетях вирус проникает в головы водителей и подменяет действительность на нужную мне иллюзию, превращая одну дорогу в другую. До конца поездки они так и продолжат думать, что едут спасать пациента, но на самом же деле, до перевозочного вакуумного-поезда мы не доедем.
Зачем, спрашивается, я вообще тогда нужен? Дело в том, что поддерживать такой вирус крайне трудно, и необходимо постоянно проводить анализ и обработку данных для поддержания иллюзии. Процессоры без акселератора с этим, увы, не справятся. Для того я и здесь.