Больше девушки не говорили. Они стирали молча, в уютной тишине, и груда грязного белья становилась все меньше. Тут Майя увидела юношу — он брел прямо к ним по полю пурпурной мяты, ведя ладонью по стеблям и цветам. Это был тот самый юноша, которого она заметила в самый первый день: тот, что всегда молчал и стоял в стороне от остальных. Он был высок и хорошо сложен, с широкими плечами и непослушными темными кудрями, в которых поблескивали золотые нити.
— Кто это? — спросила Майя, кивком указав на юношу.
Селия оглянулась через плечо.
— А, это Додд.
— Додд? — непонимающе переспросила Майя. — Он тоже тут учится?
— Ой, прости, я позабыла, что ты новенькая. У него такое странное имя, трудно выговорить. Додлей Прайс. Но его все зовут Додд.
— А, — кивнула Майя, — я о нем слышала. У него, кажется, много братьев?
— Да, и все старшие. Его Семейство живет на севере — ты же знаешь, да? — и все его братья учились в аббатстве Биллербек. А он зачем-то взял и приехал в Муирвуд. Он сын графа, поэтому первые пару лет его тут только что на руках не носили. Но потом его отца посадили в башню Пент, и Семейство Прайс угодило в опалу. Канцлер послал за Доддом солдат, но Додд успел пройти мастонский тест и заявил, что аббатство — его убежище. Правда, теперь ему отсюда и не выйти, шериф его тут же схватит.
Майя кивнула.
— Бедный юноша. Его отец был лишен графского титула, и графство Форши перешло к другому человеку, который нынче стал правой рукой отца. Отвратительный тип.
Селия покончила с последней рубахой и помогла Майе уложить выстиранное обратно в корзину.
— Мне тоже его жалко, — сказала она. — Они с Сюзенной собирались пожениться.
Майя удивленно уставилась на нее.
— Правда?
— Ну да, так все говорят. Они приехали учиться в один год. Первые два года все цапались — он ее изводил по-всякому, чтобы только она на него посмотрела, а она съязвит в ответ и отвернется. А как подросли и пошли танцевать у майского дерева, Додд взял да и пригласил ее танцевать с ним. Все так и ахнули — Сюзенна-то говорила, что с кем угодно станцует, только не с ним. А сама возьми да и согласись. Танцевали они, танцевали, да и сошлись помаленьку. Поговаривали даже, что ее Семейство ездило к его Семейству в Форши с визитом.
Селия подняла корзину и поставила ее на бедро.
— Но когда его Семейство впало в немилость, у них все пошло наперекосяк. Сюзенна больше не гуляет с ним после занятий. Он прошел мастонские испытания и, хоть учится по-прежнему, больше не ученик. Он не знает, что она тайнознатица. Смотреть больно на беднягу. Все бродит и бродит и покоя не знает.
— Как я его понимаю, — с болью в сердце сказала Майя. Этот юноша сам изгнал себя и местом изгнания назначил Муирвуд. Его отец и братья сидят в башне Пент, жизнь их висит на волоске, и выход у них один — подписать закон о верноподданничестве или умереть. Как тяжело ему, должно быть, жить с этим знанием, а если Селия не солгала и Сюзенна в самом деле бросила юношу, то и еще тяжелее. В душе у Майи поднялась горечь. Она тоже предала Кольера, пусть и повинуясь воле Истока, и каждый день на свободе служил ей напоминанием о том, что Кольер остался в плену.
Они вышли из-под навеса над прачечной и направились в большой дом, чтобы развесить постиранное. Туман целовал Майе щеки. Иногда такой туман мог висеть целый день, однако перед закатом ей порой удавалось увидеть дерзкий клочок голубого неба.
— Он идет за нами, — сказала Селия, украдкой оглянувшись через плечо.
— Да, — согласилась Майя, поскольку Додд и впрямь ускорил шаг. На юноше был темный кожаный камзол поверх складчатой рубахи сливочного цвета; талию перетягивал широкий кожаный пояс в серебряных бляхах. Непослушные темные волосы торчали во все стороны, длинноватый нос чуть нависал над острым подбородком. Он был бы хорош собой, если бы не черная печаль, омрачавшая его лицо.
Юноша без труда догнал девиц, поравнялся с ними, сделал вид, будто хочет обогнать, но тут же ловко выхватил у Селии корзину и одним движением поставил себе на плечо.
— Позволь мне, — галантно сказал он, и добрая улыбка на мгновение рассеяла печаль на его лице. — Вы идете в дом альдермастона?
Селия совсем растерялась:
— Ну… я… понимаете…
— Именно туда мы и идем, — ответила Майя, улыбнувшись в ответ. — Благодарю вас.
Он некоторое время шел молча, однако в конце концов все же нарушил молчание:
— Вы — леди Майя.
— Да, — ответила Майя. — А вы — Додлей Прайс.
— Зовите меня Додд, — дружески предложил он. — Я часто видел, как вы гуляете, но не нашел в себе смелости заговорить с вами.
Майя чуть смутилась и покосилась на Селию — та и вовсе залилась краской.
— В самом деле? Отчего же вы меня так боитесь? Мы ведь родственники, пусть и довольно дальние.
— И тем не менее я опасался, что вы сочтете мое поведение чересчур дерзким, — ответил он. — Мы ведь не представлены друг другу. Вы знали моего отца, но мы с вами никогда не были знакомы.
— Не будем цепляться за формальности, Додд, — и Майя смело посмотрела ему в глаза. — Вы хотели меня о чем-то спросить? Я не обижусь.
Он улыбнулся с явным облегчением.
— Благодарю вас. Так мне и впрямь легче. Видите ли, я человек прямодушный и обычно говорю что думаю, — он нахмурился, словно слова эти напомнили ему о чем-то печальном. — Боюсь, это у нас семейное. Как вы полагаете, если мое Семейство не подпишет закон, ваш отец казнит их?
Вопрос ударил ее в самое сердце. Щеки Майи заполыхали от стыда.
— Не знаю, — честно сказала она. — Я не хочу причинять вам боль, но поймите… Нынче я почти не знаю человека, который был моим отцом.
— Понимаю, — скрежетнул зубами он. — Что ж, спасибо за правду.
Он вздохнул. Было видно, что в душе у него идет борьба.
— Я надеюсь, что с ними ничего не случится, — искренне добавила Майя, потому что ей было очень жаль этого юношу. Селия молча шла рядом — с момента появления Додда она не произнесла ни слова, однако внимательно прислушивалась к разговору.
— И я надеюсь, — признался он, глядя перед собой в туман. — Я не знаю, что с ними, и это тяжелее всего. Если их казнят, я хотел бы умереть вместе с ними. Я так часто чувствую себя трусом оттого, что сижу здесь.
— Вы вовсе не трус, — уверенно возразила Майя. — Трус — это тот, кто боится услышать правду из уст преданного соратника. Мой отец — трус. Но ведь альдермастон объяснял нам, что люди неохотно верят в то, что ранит их чувства, правда?
— Правда, — печально усмехнулся Додд. — Ваши слова о вашем собственном отце — бальзам на мои раны. Благодарю вас. Теперь мне немного лучше.
Майя несмело улыбнулась ему.
— Я была там, Додд. Я видела, как ваш отец при всех пристыдил короля. Граф лишь сказал то, о чем думали все остальные — думали, но не осмеливались произнести это вслух. Увы, сказанного не воротишь. Даже если все сказанное — правда.
— И опять вы правы, — усмехнулся Додд. — Вы смиренны и мудры, леди Майя.
— Зовите меня просто Майя и на «ты», — улыбнулась она. — Так ты бродил по мяте, ожидая возможности поговорить со мной?
— И собирая всю свою храбрость, — признался он. — Я рад, что осмелился. Правда, я все равно донес бы эту корзину. Скажи… Сюзенну и вправду назначили тебе в товарки? Я слышал об этом, но точно не знаю.
— Да, это так.
При этом известии он нахмурился, и на лицо его вновь легла тень. Селия украдкой бросила на него взгляд, но Додд молчал.
— Почему ты хмуришься? — спросила Майя, стараясь говорить как можно беззаботнее.
Его взгляд был строг и суров. Не знай она, что этот юноша раньше срока прошел мастонские испытания, то решила бы, что перед нею стоит взрослый мужчина.
— Она каждый день бросает тебя в одиночестве, — гневно сказал он. — Я не думал, что она такая легкомысленная.
— Я отпускаю ее, чтобы она могла побыть с друзьями, — вступилась за Сюзенну Майя.
— Долг не знает отпусков, — резко ответил Додд. — Впрочем, быть может, я сужу ее слишком строго по причинам, не имеющим отношения к этому случаю. Спасибо за разговор, Майя. Я собирался заговорить с тобой с самого дня твоего прибытия, но думал, что это доставит неловкость нам обоим. Я ошибался.
Было ясно как день, что он по-прежнему хранит в глубине души искреннее чувство к Сюзенне. Майя подумала, что не сможет больше уважать ее — девушку, которая бросила столь достойного молодого человека, испугавшись превратностей судьбы. Гордая, напыщенная девчонка, которая не знала в жизни горя! И ведь Майя уже заметила, как сильно она стремится к совершенству, как строго соблюдает правила и приличия.
— Кто-то идет, — сказал Додд и замедлил шаг. Большой дом был уже близко. Из тумана выскочил мальчишка и бросился к ним. Это был альдермастонов посыльный по имени Оуэн — крепкий парнишка лет четырнадцати, кряжистая фигура которого наводила на мысли о кузнице.
— Вот вы где, — выдохнул он, подбежав к ним. — Идемте скорее! За мной, пока вас не увидели! Селия, ты неси корзину в дом. Меня послали искать вас двоих, — и он посмотрел на Додда и Майю, а затем вгляделся в туман вокруг. Селия встревоженно прикусила губу и потянула корзину из рук Додда.
— Что случилось, Оуэн? — спросила Майя, и в животе у нее свернулся тугой узел.
— Приехали люди из Комороса, — мотнул головой Оуэн. — Идемте, я по дороге расскажу. Всадники, много. Только что прибыли. Альдермастон сказал, чтобы они оставили мечи за воротами, не то он их не впустит.
— Кто именно приехал? — с нажимом спросила Майя. — Кого прислал мой отец?
Оуэн стрельнул глазами на Додда, который застыл с помертвевшим лицом.
— Новый граф Форши. С ним тридцать всадников и шериф Менденхолла. Альдермастон велел мне провести вас по туннелям, чтобы вас никто не видел. Ах ты ж пакость, пролезли-таки!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Форши
Майя сразу узнала значок на солдатской куртке: падающий на добычу орел, герб графов Форши. Солдат шел сквозь туман, и за ним следовали еще двое.
— Вот он! — вскричал солдат — заросший бородой, с брюзгливым лицом. — Вот он тут, чешет языком с безродными. Бросай корзину, сынок. Пойдешь с нами.
На лице Додда отразилась ярость, но он тотчас же овладел собой. Спустив корзину с плеча, он передал ее Селии.
— Я подчиняюсь приказам альдермастона, а не вашим, — ровным голосом ответил он.
— Придется подчиниться — тебя, парень, хочет видеть граф Форши. Не брыкайся, хуже будет.
— На этих землях я пользуюсь правом убежища.
Солдат фыркнул.
— Ишь, щенок! Ничего, недолго тебе осталось. Ну, пошли к твоему альдермастону, — и он сделал шаг вперед, грозно глядя на юношу. — Иди лучше добром, не то отволоку за ногу, с полным моим удовольствием. Ну, что выберешь?
Майю обуревал гнев. Как они смеют так нагло говорить с Доддом! Но на нее никто даже не посмотрел — платье безродной служило прекрасной маскировкой.
— Я пойду сам, — сказал Додд.
— Это ты правильно решил. Не срамить же тебя перед девчонками, право слово. А вы брысь отсюда! — прикрикнул солдат на девушек. Селия вздрогнула и бросилась бежать. Майя кинулась следом, но сердце ее гневно грохотало. Рядом оказался Оуэн; он заламывал руки и бормотал себе под нос.
— Опоздал! — огорчался он. — Это я все испортил!
Майя положила руку ему на плечо.
— Ты не виноват. Я спущусь в туннели. Скажи альдермастону, что я буду ждать в его приемной. Где бабушка?
— Уже в Большом доме.
Майя кивнула и решительно пошла вперед. Теперь уже Селии пришлось постараться, чтобы не отстать.
— Они ведь ему ничего не сделают? — тревожно спросила прачка.
— Надеюсь, что нет. На того, кто нарушит мир в аббатстве, падет гнев охраняющих его сил.
— А почему тот солдат сказал, что Додду недолго осталось? Его лишат убежища?
— Не знаю, — ответила Майя, прокручивая в голове сотни возможностей, но все, увы, печальные. Расставшись с Селией, Майя и Оуэн торопливо пошли к видневшемуся в тумане дому альдермастона. По пути им опять повстречались солдаты, но платье безродной сделало свое дело — на Майю не обратили внимания. Близ Большого дома слышались голоса, однако туман глушил звуки, и Майя ничего не смогла разобрать.
Добравшись до дома, она быстро спустилась под землю и по туннелям добралась до приемной у входа в личные комнаты альдермастона. Тихо, осторожно поднимаясь по лестнице, она услышала доносящиеся из комнат голоса. Майя потихоньку приподняла крышку люка, стараясь, чтобы движение вышло незаметным, но тут кто-то схватился за люк сверху и распахнул его. Сердце у Майи подпрыгнуло, однако в следующее мгновение она увидела свою бабушку. Бабушка поднесла палец к губам, приказывая молчать.
Майя выбралась из люка, и вместе они бесшумно опустили крышку на место.
— Я с вами не поеду! — запальчиво сказал голос Додда. — Я избрал Муирвуд своим убежищем и никуда отсюда не уйду.
— Очень неразумное решение, — ответил другой голос, который Майя тоже узнала. Это был новый граф Форши, один из тех, кто увез ее прочь из отцовского дворца. Высокий, похожий на седого медведя, он не знал жалости и был верен лишь одному человеку — королю. Завладев графством, он немедленно принялся истреблять всех тех, кто поддерживал его предшественника. Майя слыхала, что в народе он получил прозвище Королевский молот.
— Как давно мы с тобой знакомы, Ричард Сейон? — спросил граф. — С юности?
В голосе его звучала угроза.
Альдермастон ответил бесцветным голосом:
— Мы знаем друг друга почти все сорок лет, что живем на свете, Корд. Мы проходили мастонские испытания в одном и том же аббатстве.
— Ты всегда мечтал стать альдермастоном, — фыркнул граф. — Ты мог бы стать лордом! Членом Тайного совета! А вместо этого забрался в какие-то вонючие болота.
Наступила тишина.
— Это зависело не от меня, Корд, — просто ответил альдермастон. — Я был призван к служению. Служба при дворе не соответствует моим наклонностям — в противовес твоим.
— Эх, Ричард, святошей был — святошей и остался. Какой же ты трус! Ну да ты всегда был коротышкой, да и толстяком к тому же. Нет, солдатская служба не для тебя.
— Безусловно, — смиренно согласился альдермастон.
— А как насчет жизни бродяги? У меня для тебя новости от самого короля.
— Благодарю тебя за то, что ты позаботился их привезти. Я вижу, с тобой приехал шериф Менденхолла. Приветствую, Руперт.
— И тебе привет, альдермастон, — ответил совершенно пустой и безжизненный голос.
— Ты приехал расследовать обстоятельства смерти королевы Катарины? — спросил альдермастон.
— Это речи изменника, — злобно рыкнул Форши. — Королева, леди Деорвин, находится в добром здравии и ожидает рождения ребенка. В Муирвуде королев нет.
— Решение Великой Провидицы не допускает двоякого толкования. Брак короля с леди Деорвин незаконен.
Майя посмотрела на бабушку и увидела, что та, прищурившись, слушает спор за стеной. Снова заговорил альдермастон — все так же спокойно, взвешивая каждое слово.
— Каковы бы ни были ваши политические взгляды, я убежден, что королева Катарина была убита. Для того чтобы установить все факты, связанные с ее гибелью, необходимо расследование.
— Тот, кто пристукнул эту старую кобылу, сослужил королю добрую службу, — равнодушно бросил Форши. — Или ты хочешь сказать, что за убийством стоит сам король?
Кровь бросилась Майе в лицо. Девушка застыла. Почувствовав ее напряжение, Сабина опустила руку ей на плечо.
— Я не намерен делать никаких предположений ни о личности убийцы, ни о мотивах, подтолкнувших его к злодеянию, — ответил альдермастон. — Я лишь предлагаю начать расследование. Я полагал, что шериф приехал именно с этой целью.
— Неправильно ты предполагал, Ричард. Когда пришло твое письмо, король с королевой ликовали. Я видел это своими глазами. Кажется, он даже приказал создать специальный танец, чтобы отпраздновать радостную весть. Раз она теперь мертва, никто не сможет оспаривать королевский титул леди Деорвин и законность наследников от нее. Ладно, скажу прямо: я тут по приказу короля. Он повелел немедленно приступить к восстановлению Муирвуда. Наш дорогой шериф, на глазах у которого шли работы, заверил меня, что аббатство почти достроено. Так вот, король и королева пожелали отпраздновать Духов день в Муирвуде — в самом древнем аббатстве наших земель, — и прибудут они за две недели до начала празднества, а ты должен будешь приготовить все к их прибытию. Король прибудет в аббатство со своим двором и устроит турнир. А после турнира ты, Ричард, будешь освобожден от службы, и над аббатством встанет другой альдермастон.