Мыслями я находилась совершенно далеко от салона и пассажиров, лениво проводивших новый день. Эдит ухватила меня под руку, и мы торопливо направились в нашу каюту.
— Рассказывай, что ты задумала? — потребовала подруга, едва мы остались с ней вдвоем.
— Ничего. Просто не хотела вести пустую болтовню с занудами, — спокойно ответила ей.
— По мне так лучше с ними проводить время, чем выискивать преступников, — проворчала она недовольно.
— Один мэтр Филипп выделялся из общества. Мне нравились занимательные разговоры с ним, — потом добавила, — и с Христасом тоже.
— Ой, нет! От святош меня передергивает, — она зябко повела плечами. — Кстати, его тоже не было на завтраке. Как-то неожиданно все трое не появились.
— Действительно, — задумчиво отозвалась и сотворила серебристый лепесток послания.
— Кому? — заинтересовалась Эдит.
— Христасу, — призналась я. — Неловко себя ощущаю. После смерти мэтра Филиппа мы с ним совсем не общались.
— Совсем ничего не потеряли, если бы и дальше не встречались, — недовольно поджала губы подруга.
Спустя приличное время прилетел серебристый лепесток послания, а следом второй.
«Флоранс умерла» и «Кавье умерла» — гласили оба сообщения.
— О, богиня! — потрясенно прошептала я и прижала пальцы к губам.
— Почему мне не хочется знать содержимое? — угрюмо произнесла Эдит.
— Первое прислал Христас, второе мэтр Броссар, — сделав над собой усилие, сообщила ей.
— Что еще произошло, если эти двое пишут тебе одновременно? — настроение подруги стремительно падало.
— Метресса Кавье умерла. Подробностей нет, — коротко сообщила ей.
— Что?! — Эдит подскочила на месте. — Ее задушили или выкинули в море? Хотя если бы последнее, то скорей считали пропавшей без вести.
Без вести? Что-то в этом прозвучало, но потрясенная последними новостями не могла поймать ускользающую мысль. Ладно, сейчас важно другое.
— Я не знаю, — поморщилась от навалившихся проблем. — Думаю, нужно кого-нибудь из них разыскать, чтобы узнать о произошедшем.
— Нет уж! Я никуда не пойду. Пусть эта мерзавка заслужила быть убитой, но смотреть на ее труп не имею никакого желания! И я не понимаю твое стремления влезать в расследование, которое тебя не касается. — Эдит пылала возмущением и негодованием.
Волны неудовольствия распространялись от нее, их буквально можно было ощущать физически.
— Можешь подождать новостей в своей каюте или в салоне, — предложила ей, направляясь к двери.
— Не желаю я узнавать подробности смерти! Ни естественной, ни насильственной, ни какой-либо другой. От несчастного случая тоже считается! — фыркнула Эдит и вышла следом за мной. — Я буду в салоне. И если будет возможность не рассказывать мне, то воспользуйся ею.
— Всенепременно, — согласилась с ней. — Если она окажется не одна в постели, тоже не говорить?
— Ну-у, если только это, — протянула подруга. — Еще подробно рассмотри цвета, фасон пеньюара и ночной сорочки. У нее наверняка должно быть что-то неприличное.
— О, конечно, — улыбнувшись, согласилась стать сплетницей для лучшей подруги.
Мы разошлись в разные стороны почти сразу. Каюта метрессы Кавье находилась в первом классе, неподалеку от нашей, а Эдит предпочла осчастливить местное общество собственным присутствием в салоне.
Я постучала в дверь каюты и, не дожидаясь разрешения, вошла внутрь. Удивительно, как небольшое пространство могло вместить такое количество человек. За собравшимися рассмотреть ничего невозможно. Все говорили одновременно, словно здесь все пытались командовать, но при этом никто не выполнял указаний других.
— Метресса Атталья, что вы здесь делаете? — обратился ко мне один из старших офицеров, заметив мое присутствие.
— Я искала Христаса, — собралась с мыслями и ответила ему почти правду.
— Он сейчас у покойной. Это зрелище не для метресс. Идемте, я вас провожу, — он попытался вывести меня за руку.
— Вы знаете, что произошло? — поспешила спросить его, пока не выставили за дверь.
— Метресса Кавье перенервничала вчера и приняла много успокоительного на ночь. Мэтр Бланкар подтвердил, что настойка, стоящая на столике, прописана им задолго до путешествия, — говоря все это, мужчина настойчиво уводил меня из каюты.
— Действительно. Вчерашний несчастный случай многих напугал, — поддакнула ему, ожидая продолжения. — Неужели мэтр Бланкар не осмотрел метрессу Кавье перед сном?
— По его словам он к ней не приходил, — охотно продолжил разговор старший офицер, — мэтр Бланкар побеседовал с ней в салоне, посоветовал принять капли. Ведь несчастная женщина так переволновалась! Мы все видели, как ей тяжело пришлось во время ужина.
О, да! Я тоже обратила внимание на платочек, прикладываемый к сухим глазам и глубокое дыхание, показывающее полную грудь в низком декольте. Такой актрисы еще поискать! И вот теперь роковая красотка лежит мертвая в своей постели. Кто бы мог подумать, что она принимает успокоительное? Удивительно! И странно. Более, чем странно, если вспомнить каким образом покушались на Эдит. Эдит!
— Простите меня, мэтр, я бы хотела навестить свою подругу. Боюсь, у нее так же расшатаны нервы, и будет лучше, если я первой сообщу трагичные новости, — вежливо попросила я и, получив короткий кивок, помчалась в салон.
Только бы найти Эдит и мэтра Броссара! Но где может быть наставник в это время? Вот досада! Я точно знаю, что консул и Этьен в это время занимаются делами, значит, его не мне может быть в каюте мэтра Геллера. Тогда остается поискать его в комнате для прислуги.
— Эдит, вот ты где! — почти подбежала к ней. — Нам надо прогуляться.
Подруга рассматривала раскрытый альбом с морскими картами, который ей услужливо подсунул один из гостей. Мужчина водил пальцем по голубым просторам и что-то оживленно рассказывал. Громкие слова выдернули их из увлекательной беседы.
ГЛАВА 19
— Мэтр Лоран рассказывал о нашем маршруте, — попыталась уклониться от моего напора Эдит.
— Корта-каре прекрасен в это время года, — восторженно поведал мужчина.
— Вполне допуская. Палерон так же оказался неотразимым, — улыбнулась ему широкой улыбкой, — Но вы позволите нам немножко посекретничать? — заговорщически подмигнула ему и все-таки выволокла Эдит из салона.
— Если ты опять начнешь мне рассказывать про трупы и экспертизы, я сама тебя придушу, — пригрозила подруга. — Ты рассмотрела ее неглиже?
— Не успела, — отмахнулась от неважных вопросов. — Можешь себе представить, метресса Кавье умерла от успокоительной настойки!
— Могу. Мне она сейчас очень потребуется. Иначе я сама тебя сейчас успокою. Клер, неужели нельзя просто путешествовать без разговоров о несчастных случаях, отравлениях и прочих печальных событиях? — возмутилась Эдит. — Я нашла такого милого собеседника, он мне рассказывал о море и островах, даже словом не обмолвился о преступлениях и попытках убийства. Чем я провинилась, что ты решила поделиться со мной сенсационной новостью?
— Дорогая, тебя тоже пытались усыпить, — напомнила ей.
— Тогда расспроси подробно моих «кавалеров» об этом. Они наверняка проявят больше интереса к смерти метрессы Кавье, чем я, — гордо вскинула носик Эдит.
— Они пропали, — постаралась сдержаться и не вспылить.
— Тогда полюбопытствуй, не остались ли рядом с настойкой метрессы Кавье окурки сигары, — выдала она мне и, развернувшись, намерилась уйти.
Ухватила ее за руку и остановила.
— О чем ты? — сурово спросила ее, — мэтр Бланкар не навещал ее вечером.
— Вы с Эмири сами говорили об окурке сигары в комнате молодых мэтров, — Эдит попыталась освободить руку. — Кроме того, мэтр Бланкар не единственный, кто курит.
Получив свободу, подруга поспешила сбежать от дальнейшего обсуждения. В каком-то смысле я ее понимала. Еще год назад я так же не желала слышать об убийствах, трупах и расследованиях. Но, прожив это время рядом с мэтром Броссаром и поучаствовав в двух расследованиях, не могла оставить в стороне подозрительные обстоятельства. Сердито сложив руки на груди, провожала взглядом удаляющуюся подругу.
Что-то в ее словах зацепило. Похожая фраза корябнула в каюте, но все равно не получалось ухватить мысль. Где-то бился в глубинах памяти важный факт, ңо никак не могла вспомнить какой. Возмущение и желание узнать истину мешали сосредоточиться и выкопать сомнительный момент.
— Метресса Атталья, ваш муж просил передать, что его задержали печальные события, — раздался рядом со мной голос Жиля.
Услужливый стюард стоял рядом и старательно смотрел в пол перед собой. Вспомнила такую же позу у мэтра Броссара вчера вечером, когда Этьен вошел в каюту и тихонечко вздохнула.
— Я уже слышала, Жиль. Метресса Кавье умерла, — улыбнулась молодому человеку, — Вы не знаете, где я могу найти священника Христаса? Он еще не покинул каюту усопшей?
— Не могу знать, метресса Атталья. Я боюсь покойников, а потому каюту метрессы Кавье обхожу стороной, — искрений испуг, прозвучавший в его голосе, заставил улыбнуться.
— Бояться нужно не мертвых, а живых, — заметила я. — Вторые нам скорее могут навредить, в то время как первые навсегда обрели покой.
— Если только не становятся духами, — тихо проворчал Жиль.
— Такое случается, но достаточно редко, — согласилась с ним, — Кроме того, они привязываются к месту своей смерти. Либо, если сильный маг постарается, то может поселить неупокоенный дух в намеченном доме. В любом случае мы на корабле и здесь не могут обитать призраки.
— Думаете? — молодой человек кинул на меня недоверчивый взгляд.
— Заверяю тебя в этом, — со всей возможностью уверенностью успокоила Жиля.
Он казался забавным в своем испуге перед умершими. Застаревшие поверья, бродящие среди населения, порой приобретают неожиданные варианты. Сталкиваться с призраками в жизни приходилось. В основном духи охраняют здания, строго следуя заклинаниям. В Школе колдовства, целительства и ворожбы этим бестелесным созданиям отводилась роль смотрителей за студентами. Беспокойный народ не просто удержать в рамках дисциплины, а потому духи оказались как нельзя кстати. Мэтр Арно Вальян призвал на службу призраков, которые в состоянии следить и докладывать обо всех нарушениях на вверенной ему территории. И в доме матери наставника метрессы Броссар так же продолжил свое посмертное существование бывший преподаватель мэтр Нэро. Большего зануду еще поискать! Помню, как во мне возникло желание стать женой хозяину дома, чтобы иметь возможность упокоить дух.
— Не хотела бы я встретиться с духом метрессы Кавье, — тихо проговорила, глядя на торопившегося по делам Жиля, — у нее при жизни характер был не сахар, а после смерти она может стать вредным эфирным созданием. Уж лучше пусть она отправляет на покой в чертоги богини.
— Каких добрых пожеланий дождалась Флоранс в конце своей жизни, — весело сказал Христас, направляясь ко мне.
— Я как раз спрашивала о вас! — радостно воскликнула в ответ.
Наконец-то нашелся хоть один человек, который в состоянии подробно ответить на мои вопросы.
— Не сомневаюсь. С того момента, как получил ваше послание, понял, что вы будете искать возможности поговорить, — подойдя ко мне, сказал священник.
— Прогуляемся? — кокетливо предложила ему, взяв его под руку.
— С удовольствием, — согласился он.
— Итак, это действительно была случайность? — задала волнующий меня вопрос.
— Версия самоубийства вас не устраивает? — почти утвердительно поинтересовался священник.
— Нет. Она слишком любила быть в центре внимания. Скорее предположу, что она старалась добиться к своей персоне повышенного интереса, но тогда бы метресса Кавье не увидела результата. Так что это однозначно не самоубийство, — решительно сказала я.
— Вы ведь ее совсем не знали. Откуда такие выводы? — продолжил задавать вопросы мужчина, вместо того чтобы ответить самому.
— Каждое слово было четко рассчитано. Любое движение нацелено к определенной реакции окружающих, — решила быть откровенной. Ведь мои слова не могут навредить умершей, — Устроенный ею показательный нервный срыв мог обмануть только тех, кто хотел быть обманутым. Например, тот же мэтр Бланкар, с которым ее связывали близкие отношения, не торопился принести успокоительную настойку. А только в конце вечера посоветовал принять капли, неохотно поддерживая ее версию тонкой душевной организации.
— Почему не охотно? — интерес в глазах собеседника вдохновлял на откровенность.
Ему явно доставляло удовольствие выслушивать мои предположения, при этом не останавливая, если я начинала говорить о трупах и обмане красивой женщины.
— Потому что мэтр Бланкар не отправился в каюту метрессы Кавье для осмотра, а напомнил о средстве перед своим уходом из салона. Из чего можно сделать простой вывод — мужчина знал ее настолько хорошо, что не поверил в разыгрываемый спектакль.
— А если он не хотел, чтобы другие в обществе думали, будто у них есть близкие отношения, как вы выразились? — Христас с живым любопытством задавал вопросы.
— Разве вы не нашли окурки сигары в ее каюте? — остановилась и посмотрела прямо в глаза мужчине.
Вот теперь он должен ответить на прямо заданный вопрос! Игра в дипломатию у меня не особенно получается, а вот вести дознание, озвучивая подозрительные моменты, давно научилась. У меня были прекрасные учителя в этом деле. Мэтр Одилон — королевский судья и мэтр Броссар — бывший наставник.
— Сигары? — озадаченно переспросил священник. — Почему вас они интересуют?
— Ответьте на мой вопрос, и я поясню, какое они имеют значение, — непререкаемым тоном потребовала у него.
— У столика, где стоял пузырек с каплями, не было ничего, — глядя прямо в глаза, произнес он.
— Не уходите от ответа. Я спрашивала о каюте, а не о столике, — недовольно нахмурилась.
— Теперь я понимаю мэтра Филиппа, — хохотнул Христас. — В вас чувствуется характер.
— Сейчас разговор идет не о моих качествах, а о предполагаемом убийстве метреcсы Кавье, — от возмущения хотелось топнуть ногой по деревянной палубе.
Это надо же так научиться увиливать от ответов! Но он не на ту напал! Я не могла сама осмотреть каюту умершей внезапной и странной смертью молодой женщины, а потому не отстану от того, кто наверняка первым вошел к ней.
— Убийстве? — вновь искусно разыгрываемое удивление. — Помилуйте, дорогая! Об этом никто не говорит.
— Я говорю. И этого достаточно, — отрезала ему. — Мне нужен ответ. В каюте метрессы Кавье были окурки?
— Были, — сказал он, выдержав паузу, за время которой я готова была три раза кинуться душить слугу богини, — только это не окурки, а целая сигара.
— Целая? — теперь моя очередь задавать вопросы.
— Не совсем. У нее был отрезан кончик, будто кто-то собирался ее закурить, — неохотно сообщил Христас. — Мне бы не хотелось, чтобы подумали на Флоранс. Она часто позволяла себе порочное поведение, но теперь она покинула наш мир. Не стоит говорить плохо после ее смерти.
В ответ понимающе кивнула, но внутренне не согласилась с мужчиной. Я ни разу не почувствовала от нее запаха табака. Она благоухала только ароматами дорогих духов. Конечно, не могу сказать, что хорошо ее знаю, но уверена в своем предположении. Это не роковая красотка собиралась закурить сигару.
— Я вас услышала, — сделав выводы, сказала вслух.
Немного озадачивало поведение мэтра Бланкара. Зачем ему игнорировать подругу со школьных времен, намерено показывать равнодушие к ее проблемам (пусть и наигранным), но в тоже время приходить ночью? При этом приготовить сигару, не закурить ее и не забрать с собой, а оставить, словно кидая тень на образ почившей метрессы Кавье? Или именно это он задумывал? Но тогда какое отношение он имел к пропавшим молодым мэтрам, пытавшимся отравить Эдит? Возникающие вопросы все больше запутывали. Мне необходимо пообщаться с наставником. Рассуждая вслух, нам удавалось делать правильные выводы.
— Думаю, смерть метрессы Кавье вызовет вопросы, — задумчиво произнесла, рассматривая море вдали.