— Почему? — заинтересовался Христас.
— Из-за несчастного случая накануне с мэтром Геллером, — ответила я.
— Как раз получается все очень логично. Вы не находите? Флоранс переволновалась за венальца, ведь они ехали совсем близко. Ее лошадь могла поддаться примеру и тоже обезуметь. Поводов для переживаний вполне достаточно. Не удивительно, если она решила воспользоваться советом старого друга, к тому же целителя и принять капли, — заинтересовано смотрел на меня собеседник.
Все выглядит логично, только есть обстоятельства, раскрывающие события с другой стороны. И ведь не могу рассказать о дротике, попавшем в лошадь консула! Запланированное убийство сорвалось из-за чистейшей случайности. Не споткнись животное о корень, сейчас мы бы уже оплакивали смерть венальца, а так же готовились к войне с бывшими союзниками.
В свете этих обстоятельств смерть от передозировки успокоительного метрессы Кавье уже не выглядит случайностью. Как раз наоборот, тот, кто пытался убить мэтра Геллера, удачно справился с устранением свидетельницы. Ведь если мэтр Броссар узнал от венальца об обстоятельствах покушения, то и сама метресса Кавье могла не только обо всем знать, но и увидеть стрелявшего из засады.
О, богиня! Как я не подумала об этом вчера? Ее нужно было допросить, задать множество вопросов, чтобы прояснить случившееся. А я! Только и смотрела на разыгрываемое представление и отмечала про себя неестественность ее реакции. Может быть, она не просто так пыталась привлечь к себе внимание? Вдруг она опасалась за свою жизнь и пыталась заинтересовать как можно больше свидетелей? Да уж. Лавры «самой недогадливой ворожеи» будут мне в пору. Это же надо было позволить себе поддаться негативным чувствам к несчастной. Подумаешь, переживала о дне, проведенном с мэтром Броссаром. У нас нет никаких отношений, и никогда не будет. А вот из-за моей невнимательности погиб важный свидетель. Наставник тоже хорош! Неужели не мог догадаться поговорить с ней? Ведь он пытался стать доверительным лицом. Панталоны и чулки с нее снимал ради этого. И получается, не доглядел?
Мне срочно надо поговорить с мэтром Броссаром!
— Совсем позабыла, — вернувшись в реальность, повернулась к собеседнику, терпеливо ожидающему моих слов. — Кто станет наследником мэтра Филиппа?
— Мэтра Филиппа? — кажется, сегодня побила все рекорды по вопросам, удивляющих Христаса.
— Именно. Ведь он умер богатым человеком, как мне показалось. Или я не права, и у него не было состояния? — выбившейся локон из прически хлестнул по щеке.
Внимательно наблюдая за реакцией священника, убрала завиток за ухо. Мужчина как раз пытался продлить время для обдумывания ответа, а потому внимательно проследил за моим движением руки.
— В обществе неприлично говорить о деньгах, — попытался уйти от темы Христас.
— В самом деле. И все же. У мэтра Филиппа есть наследники? — пусть только попробует схитрить!
Аристократы предпочитают не распространяться о капиталах. Они считают деньги неприличной темой для разговоров. Но это не означает, что они их не волнуют. Как часто говаривал мэтр Одилон: «деньги и любовь — главные мотивы для убийства». Предположить наличие страсти у мужчины приличного возраста можно, но это вряд ли вероятно. А вот желающих получить богатое наследство, ускорив переход мэтра Филиппа в чертоги богини, могу предположить с легкостью. Так что меня замечаниями о неприличности темы денег не смутить. Да и выросла я не в аристократичной семье.
— Я лишь знаю о существовании завещания, — промедлив сколько возможно, решился ответить слуга богини. — На меня как на его доверенное лицо и как на священника возложена обязанность проследить за выполнением воли покойного. Предугадывая ваш вопрос, пытливая метресса, отвечу — имя наследника мне не известно. Документ хранится у королевского судьи, запечатанный магией.
— Вы можете запросить об имени, указанном в завещании? Ведь вы должны проследить за исполнением. У вас должны быть подобные полномочия, — отставать от священника не собралась, пока не получу необходимые ответы.
И так слишком многое упустили за последние несколько дней. Не нужно все время думать о потерянных чувствах, когда на корабле происходят подозрительные события!
— Уважаемая метресса Атталья, заверяю вас, никто не может настаивать на раскрытии имени наследника. Даже ваш покорный слуга, — широко улыбнулся в ответ хитрый лис.
Покорный. Ну, конечно! Покорность и Христас — два совершенно несовместимые понятия.
— Я всего лишь обращусь к королевскому судье, предоставляю письменное распоряжение мэтра Филиппа, где я указан как наблюдатель за выполнением воли покойного, и после этого узнаю обо всех подробностях. Сделать это я смогу, только вернувшись обратно домой, — от вежливого тона, каким отчитывал меня лысый священник, сводило зубы.
Хотелось сплюнуть на палубу и растереть его заверения в покорности и почтительности. Большего его слова не стоили. В какой-то неуловимый миг из обаятельного и мудрого собеседника Христас превратился в скучного светского зануду, прячущего истинные чувства и мысли за вежливой маской.
— В столицу? — уточнила я.
А то королевство большое. Попробуй угадать, в каком из городов хранится завещание!
— Вы просто великолепны в своей настойчивости! — рассмеялся от всей души лысый мужчина, сбросив маску.
— Вы не ответили, — сердито напомнила ему.
— Я и не обязан, — он вежливо поклонился, заканчивая разговор.
— Но со смертью мэтра Филиппа тоже не все ясно! — крикнула ему вдогонку. — Яд стоял рядом с ним на столике, и на теле образовались характерные отметины. Разве невыясненные причины позволят озвучить завещание?
В ответ священник улыбнулся и направился прочь.
Что ж за день сегодня такой? Крохи информации не складываются в общую картину. А ведь точно знаю, две смерти произошли не случайно! Как и два покушения на мэтра Геллера и на Эдит. Мэтр Броссар наверняка разделил бы со мной сомнения, только где его искать? Да еще надо найти место для разговора, не привлекая внимания.
Попытаться вновь поговорить Эдит и заставить работать на благо расследования? То есть попросить подругу пойти со мной в помещение для слуг и вызвать наставника. Но она была категорична в отказе. Ведь она не сможет лишь позвать и уйти, а я обязательно начну обсуждать трагические происшествия. Придется отправляться на поиски самой. Даже к Жилю за помощью не обратишься, не вызывая подозрений. Молодой человек уже видел ворожея в моей каюте, а теперь розыски стюарда консула женой одного из команды дипломата могут вызвать подозрения. И до обеда как назло ещё прилично времени.
В прошлый раз удалось найти наставника достаточно быстро. Стоило лишь заглянуть на кухню. Но тогда нас было двое, а теперь придется самой называть мэтра Броссара по имени.
Суета слуг в помещениях, не предназначенных для пассажиров, сбивала с толку. Официанты, горничные и стюарды хорошо ориентировались в узких переходах и коридорах, а на меня бросали любопытные либо сердитые взгляды. Я в своем летящем платье смотрела нелепо, словно залетевшая к пчелам бабочка. Яркий наряд привлекал внимание тружеников, занятых обслуживанием богатых путешественников.
— Мэтр Броссар! — испугано окликнула, заметив знакомую фигуру.
Мужчина нес перед собой поднос с посудой и направлялся в противоположную сторону. Он услышал и остановился, зато я стала объектом всеобщего внимания. Действительно! Ведь к обслуге никто не обращается по фамилии!
— Эмири! — судорожно оглянувшись, поправилась и выкрикнула громче.
— Метресса Атталья, я могу чем-то помочь? — шагнул ко мне представительного вида мужчина в служебном фраке.
Кажется, я видела его в столовой, когда официанты обслуживали столики. Нам его не представляли, ведь он не относиться к старшему командному составу. Да и не было необходимости узнавать его имя.
— Пожалуй, — ответила мужчине, видимо занимающего здесь руководящую должность. — Мне бы хотелось холодного лимонада.
— Сейчас вам принесут в каюту, — коротко кивнув, отозвался он. — Не было необходимости спускать сюда. У вас есть кнопка для вызова стюарда.
— Я знаю. Просто прогуливалась по палубе и подумала так будет удобней озвучить просьбу, чем из каюты, — улыбнулась представительному мэтру и поспешила к выходу.
Надеюсь, мэтр Броссар правильно понял мой визит в служебные помещения и вскоре смогу поговорить с ним. Хотя, если распорядитель решит придерживаться правил, то пришлет ко мне Жиля.
В каюте меня ожидала тишина и прохлада. Я остановилась у иллюминатора и задумчиво уставила на синие волны за бортом. Они плескались, бились о преграду и с шипением расползались по сторонам. Из-за этого расследования я почти не замечала романтики путешествия. Бедный Этьен, ему тоже приходится непросто. Все время пребывая рядом с консулом, он находится на работе. Впрочем, наставник подробно объяснил важность миссии дипломатов на корабле.
— Ваш лимонад, метресса Атталья, — вежливо произнес Жиль, входя в каюту после отданного мной разрешения.
— Ты не встречал моего мужа? Он все ещё у мэтра Геллера? — спросила его, не особо рассчитывая на ответ.
— Нет, метресса Атталья. Я все время находился рядом с камбузом, — откланялся молодой человек и вышел из каюты.
Вот теперь я знаю, как называется помещение, где готовят для путешественников еду. Могла бы раньше поинтересоваться у мэтра Броссара, а не заглядывать в его темные глаза с глупыми ожиданиями.
— Клер? — крадучись вошел наставник, едва услышал разрешение войти. — Что-то случилось?
— Много и всего, — строго посмотрела на ворожея. — Вы вообще думаете охранять консула?
— Именно этим и занимаюсь, — мне достался внимательный взгляд. — Ты сегодня просто чудо как хороша.
От искренних слов, неожиданно произнесенных, почувствовала как сердце бешено застучало в груди. Щеки потеплели, а дыхание замерло. Неужели он заметил мои старания? Ведь я именно для него старалась, когда прихорашивалась. Но его не было утром в столовой, и я опечалилась этим обстоятельством.
— Я хотела с вами поговорить не об этом, — смутилась, но постаралась не показать вида.
— Сад был получить от тебя сегодня послание, — он улыбнулся, и я невольно ответила ему тем же.
Но почему в жизни не может быть все просто? Зачем постоянно возникающие сложности? Как же хотелось подойти к нему, положить руки на плечи и замереть в ожидании поцелуя. А потом полностью отдаться во власть его страсти.
Нет, этому не суждено сбыться. Нужно взять себя в руки и перестать мечтать!
— Я знаю, что произошло с «кавалерами» Эдит, — сделав над собой усилие, произнесла я. — Их выкинули за борт в ту же ночь.
ГЛАВА 20
— Клер, о чем ты говоришь? — озадаченно спросил мэтр Броссар, останавливаясь посередине каюты.
— На эту мысль, как ни странно, навела Эдит, — призналась я. — Она не хочет слышать ни об убийствах, ни о покушениях и несчастных случая, но она обратила мое внимание на окурки сигар. Наверняка, она просто старалась от меня избавиться, чтобы я ей не рассказывала о своих подозрениях…
— Может, объяснишь свою мысль нормально, а не будешь вываливать разрозненные факты? — остановил меня наставник. — Иначе я не успеваю за ходом твоих высказываний.
— Хорошо, — глубоко вздохнув, согласилась я ним.
Слишком много разрозненных моментов отрылось сегодня. Причем интуитивно догадывалась о связи между ними, но выстроить их в логическую цепочку не получалось. Именно это заставляло волноваться и перескакивать с одного предположения на другое.
— Начнем с Эдит, — внес предложение ворожей, — Какое она ко всему этому имеет отношение?
— Никакого, — искренне заверила его, но затем исправилась. — То есть о покушении на нее не надо забывать.
— Клер, говори проще, — обреченно произнес мэтр Броссар.
— Я стараюсь, — мрачно взглянула на него. — Ее замечание о сигарах и о пропаже без вести метрессы Кавье заставили задуматься о судьбе тех двоих.
— Стоп! — потребовал ворожей. — Кавье отравилась успокоительными каплями и никуда не пропадала. Ее тело спустили в трюм, чтобы сохранить до остановки в Корта-каре, где его передадут местным властям с официальным документом о причинах смерти, подписанным капитаном, для захоронения.
— Действительно? — рассеяно переспросила.
— Хочешь в этом убедиться?
— Смотреть на живую метрессу Кавье не доставляло удовольствия, а уж на ее труп увольте, — запротестовала я.
— Надо же, а я уж думал, ты решишь усомниться и в ее смерти и побежишь осматривать умершую, — насмешливо протянул мэтр Броссар.
— В ее смерти нет никакой загадки, — отмахнулась на его слова. — Ее отравили успокоительной настойкой.
— В самом деле? — ворожей все в том же тоне поинтересовался наставник. — Твоя версия отличается от официальной.
— Мэтр Броссар, но вы-то не верите в самоубийство? Метресса Кавье любила жизнь и не собиралась покидать этот мир. — воззвала к его рассудительности.
— Считается смерть по неосторожности, — поправил он меня.
— Это было убийство, — твердо произнесла. — И я даже знаю мотив.
— Та-ак, Клер, если сейчас окажется, что Бланкар был тем, кто oтправил ее в чертоги богини… — нехорошим тоном протянул ворожей.
— Именно он! — для верности кивнула головой.
— Если твоя версия построена на прописанных им каплях… — он не закончил фразу, ожидая от меня опровержения или подтверждения.
— Вообще-то, на окурке сигары. Точнее на отрезанном кончике, — с достоинством ответила и гордо вздернула носик.
— Богиня, дай мне терпения! — взмолился наставник. — Клер, говори проще!
— Я сама точность, — отрезала ему. — Сегодня разговаривала с Христасом. Его первым позвали к умершей, а чуть позже мэтра Бланкара.
— Меня туда не пропустили, — мрачно заметил ворожей.
— Меня тоже, — согласилась с ним. — Первые сведения о ее смерти мне рассказал один из старших офицеров. Он как раз изложил официальную версию. А вот потом мне удалось пообщаться со священником.
— И? — нетерпеливо поторопил наставник.
— Да, метресса Кавье умерла от успокоительных капель, но в каюте Христас заметил целую сигару c отрезанным кончиком, как будто кто-то собирался ее закурить.
— Кавье не курила, — понимающе кивнул ворожей.
— Вот именно! — торжествующе согласилась с ним. — Христас высказал мысль, мол Флоранс склонна к порочным деяниям и курение могло входить в длинный список предосудительных привычек. Но я абсолютно уверена. Сигара принадлежала кому-то другому. Неизвестный находился в ее каюте в тот момент, когда она пила прописанные капли и собирался закурить. Но что-то его отвлекло, и он оставил в стороне сигару. А что как не смерть метрессы Кавье могло переключить внимание? В таком случае злоумышленник позабыл о компрометирующей вещице.
Мои логические выводы не имели слабых мест. Все четко, правильно и прямолинейно.
— Ты говорила о мотиве, — напомнил ворожей, усаживаясь в кресло.
Я продолжала стоять у иллюминатора с видом триумфатора, произнесшего обличающую речь.
— Предполагаю, она видела того, кто выпустил дротик в лошадь консула, — с чувством собственного достоинства озвучила сделанный мной вывод.
— Вот как?! — насмешливо переспросил наставник. — Тогда отчего она не рассказала об этом никому? Кавье не могла не понимать, чем грозит молчание.
— Есть у меня одна идея, — нерешительно сказала, неуверенно поглядывая на мэтра Броссара.
— Клер, ты сегодня просто фонтанируешь версия. Выкладывай! — развеселился ворожей.
— Метресса Кавье могла промолчать только в том случае, если не опасалась за свою жизнь, — осторожно перевела дыхание, подготавливая собеседника. — Получается, это мог быть кто-то, кого она очень хорошо знала и доверяла.