Ледяное сердце короля
Пролог.
Девушка поправила локоны, разгладила складки на юбке, и еще раз посмотрела на свое отражение в маленькое карманное зеркальце — притягательное лицо с кошачьим разрезом глаз, плавные изгибы широких черных бровей, едва тронутые тушью пушистые ресницы, высокие скулы, пухлые губы.
Отражение пугало ее и манило одновременно. Удивительно было видеть себя такой — взрослой, цветущей, соблазнительной.
Отец, будь он жив, увидев ее в таком виде, наверняка бы запер в комнате на неделю.
Она любила говорить с ним перед сном, с упоением слушала его размышления и наставления. Такими правильными и простыми были его мысли об ее девичьей жизни, что она всегда поражалась, как он, простой конюх, может столько знать о женской душе. Он рассуждал, что вокруг полно девушек, главной заботой которых являются распродажи дизайнерских шмоток и социальные сети, что происходит подмена ценностей, что женщины разучились любить. Отец рассказывал, как изо дня в день видит их высокомерные лица у себя в клубе. Он посмеивался над их глупостями, будть то обуть на тренировку обувь на шпильке, или приехать в мини-юбке и с салонной прической, которая после первого же круга рысью превращалась в пакли.
Иногда он брал ее с собой на конюшню, в клуб. Она видела всех этих кокеток — богатеньких дочерей своих богатых родителей — и тоже посмеивалась над ними, смотря на все глазами отца. Она смотрела на мир его глазами, потому что больше некому было рассказать ей о нем. Вспоминать о матери совсем не хотелось.
Папа…. Мысль об отце заставила ее нахмуриться, подбородок задрожал от подступавших слез. Девушка глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки. Сейчас не время и не место предаваться унынию и печали. Она пришла сюда за другим. Теперь ей нужно быть сильной, такой, как учил ее отец — не бояться трудностей, смотреть жизни в лицо, бороться и никогда не сдаваться.
Еще совсем недавно она была ребенком, девочкой, играющей в куклы и даже не задумывавшейся о том, красива она или нет. Но сегодня ей пришлось посмотреть на себя другими глазами. Этот кастинг — последний шанс спасти отчий дом, и поэтому ей нужно быть красивой.
Убедившись, что с внешностью все в порядке, она осмотрелась вокруг.
Помещение, в котором проходили съемки, больше напоминало заброшенный завод, нежели действующий бизнес-центр. Модно слово «лофт» она услышала несколько дней назад во время беседы с менеджером, который пригласил ее на пробы. После разговора она первым делом полезла в интернет, чтобы понять, что же это за новое пространство, которое обозвали красивым иностранным словом.
На проходной у сверкающего металлом и зеркалами лифта сидел охранник — крепкий мужчина лет сорока, лоб которого бороздили глубокие морщины. Со скучающим видом он разгадывал кроссворд.
— Мне нужно на кастинг, — пояснила она ему цель прихода.
— Лифт у вас перед глазами, седьмой этаж. Администратор вас встретит в холле. — Не удосужившись оторвать глаза от своего развлечения, он нажал на какую-то кнопку, и вертушка, преграждающая проход к лифту, загорелась зеленым цветом.
Добравшись до нужного этажа, девушка прислушалась. Гробовая тишина заполнила пространство. Она даже не сразу заметила в дальнем конце отделанного декоративным кирпичом коридора стол и сидящего за ним молодого человека. Перед ним лежало несколько папок с бумагами и фотографиями. Он с нескрываемым интересом рассматривал снимки. Странным также показалось, что в коридоре кроме этого юноши никого нет. Судя по всему, других претенденток на эту вакансию не осталось. Длинный ряд металлических кресел у стены пустовал.
Девушка подошла к молодому человеку и прокашлялась, заставив его поднять на нее глаза.
— Я последняя? — робко спросила она. — А где остальные?
— Да, последняя. Остальные уже отработали, — на последней фразе он как-то загадочно улыбнулся, а в его взгляде проскочило что-то опасное. Девушка невольно начала мять руки. Что-то в его поведении заставляло ее нервничать. — За углом налево. Кабинет 15А. Там есть вывеска «Съемки! Не входить». Не ошибетесь.
Заметив, как она зажалась и испуганно начала озираться по сторонам, он поспешил исправить ситуацию.
— Да не волнуйтесь вы так. От этого еще никто не умер. Обычный кастинг. Вы впервые?
— Угу.
— Расслабьтесь, просто расслабьтесь и будьте собой. Слушайте фотографа и кастинг-директора, и делайте, что они просят. Не нужно отсебятины. Удачи!
— Спасибо.
Она покрепче сжала в ладони ручку сумочки и быстрым шагом направилась в указанном направлении.
С каждой секундой росло ощущение тревоги. Девушка замерла перед указанной дверью — за ней звучало несколько мужских голосов и, судя по тону, их обладатели были навеселе.
«Будь, что будет. Иного выбора нет» — мысленно сказала она себе, и открыла дверь.
— Можно?
На нее уставилось три пары глаз.
— Номер? — спросил, видимо, главный, который важно сидел на раскладном стуле перед установленным на штативе монитором. Взгляд зацепился за снимок, застывший на экране монитора — почти полностью обнаженная девушка в откровенной позе.
Сердце громко ухнуло. Захотелось немедленно развернуться и убежать, она застыла на месте, погрузившись в какой-то транс, но мужской голос заставил ее вернуться к действительности:
— Какой ваш номер?
— Семнадцатый, — выпалила она, принявшись рыться в сумочке в поисках распечатанного письма с вышеназванным номером.
Мужчина достал из папки на коленях лист бумаги и принялся рассматривать его, медленно скользя указательным пальцем вниз.
— Василиса Матвеева?
— Да.
— Вам уже исполнилось восемнадцать?
— Да, два месяца назад.
— Отлично. Вадим, дай ей подписать согласие и договор.
Вадим — худенький и длинный парень лет двадцати пяти, — расположившийся рядом с кастинг-директором за низеньким журнальным столиком, достал из папки два бланка, заполненных каким-то текстом, и разложил их перед собой.
— Подойдите, распишитесь.
Василиса кивнула. Она склонилась над текстом, решив предварительно почитать, под чем подписывается, как вдруг услышала за спиной голос третьего — фотографа, судя по тому, что в руках он держал массивную камеру, объектив которой был в два раза больше корпуса. Мужчина сидел на высоком барном стуле чуть поодаль, весь в окружении осветительных приборов.
— Девушка, читать это нужно было на сайте, когда заявку подавали. Вы у нас последняя, студия арендована еще на полчаса. Если хотите участвовать — тогда подписывайтесь, и скорее начнем. Если нет — до свидания, спасибо, что пришли. У меня нет времени, ей-Богу. Через час у меня съемки в другом месте. Я и так опаздываю.
— Хорошо, — Вася кивнула, и быстрым росчерком оставила подпись сначала на одном, а затем на втором бланке. — Тогда начнем.
— Проходите к ширме, переодевайтесь.
Он взглядом указал на ширму в углу комнаты.
— Переодеваться? — удивленно переспросила девушка. — Но зачем?
— У нас пробы для чего? — устало спросил у нее главный.
— Для каталога одежды, — ответила девушка.
— Вот и переодевайтесь в эту одежду! — раздраженно ответил мужчина. — Достали эти малолетки! Если боитесь или стесняетесь — сидите дома и уроки учите! А раз пришла — значит делай, что говорят!
— Но я думала, что сегодня только пробы — в своей одежде. Я думала, что полноценные съемки будут уже после того, как вы определитесь с моделью.
— Индюк на заборе тоже думал, милочка, — съязвил патрон, — Для того, чтобы выбрать модель, мы должны понимать, как на нее сядет одежда из каталога.
— Хорошо, — сдалась Вася.
Она посмотрела на дверь, и в голове проскочила мимолетная мысль о побеге. Что-то в этом кастинге было не так. Но в памяти всплыла утренняя картина — два судебных пристава на пороге отцовского дома, и ее подпись под извещением о необходимости в трехдневный срок оплатить долг банку, либо освободить помещение.
Она поставила сумочку на стул и прошла за ширму. Там на длинной стойке висело несколько комплектов нижнего белья довольно откровенного фасона.
— А где одежда? — спросила девушка, — здесь только белье. Белье тоже должно быть из каталога? Неужели нельзя в своем?
— А белье это что — не одежда? — с издевкой переспросил главный. — Больше в меню ничего нет.
Все трое засмеялись. До Васи начал доходить смысл происходящего. Внутри, словно цунами, начала расти волна негодования и стыда.
— Я не буду это делать, — она вышла из-за ширмы и направилась к двери, — прошу меня извинить. Я зря потратила ваше и свое время. Я все неправильно поняла.
— Ты подписала договор и согласие, милочка. Отказ от съемок повлечет последствия, так что, давай, не робей. Нам через полчаса студию освобождать. Время идет, а ты все никак не решишься.
— Да как вы смеете! — Васю распирало от злости. — Подсунули мне какие-то бумажки, и теперь думаете, что я разденусь?
— Разденешься, — устало ответил кастинг-директор, после чего зевнул. — Вадим, дай договор сюда. Я зачитаю нашей строптивой лани ее права.
Помощник протянул ему бумагу. Мужчина прокашлялся, надел очки в золотой оправе и начал читать вслух:
— Пункт первый, раздел «Обязанности сторон»: модель обязана провести съемки для каталога нижнего белья согласно концепции съемок. Имеется в виду: одежда, обувь, прическа и макияж, согласно требованиям кастинг-директора, а также позы и стойки. Количество снимков — не менее ста. Пункт четвертый, раздел «Ответственность сторон»: модель обязана выплатить неустойку в случае отказа от съемок в одностороннем порядке. Размер неустойки: десять тысяч долларов.
— Что?! — у девушки от шока перехватило дыхание.
— Десять штукарей выкладывай и можешь топать туда, откуда пришла, — главный противно улыбнулся, — или же шагом марш за ширму, и приступим к съемкам.
— Но я же не модель, я всего лишь пришла на пробы! Как вы могли мне подсунуть такое?! Вы обманом заполучили мою подпись, не дали ознакомиться с документом, оказывали давление при подписании! Это незаконно!
— Девочка, мне очень жаль твоих моральных принципов, но факт остается фактом. Все модели подписывают это, чтобы у нас потом не было головной боли, если та, что победит в отборе, вдруг решит взбрыкнуть. Всего лишь — мера предосторожности. Можешь попробовать оспорить договор в суде. Но неустойку до судебного решения выплатить все равно придется. Ну, что? Рискнешь?
Вася сжала кулаки и стиснула зубы. Слезы уже застилали глаза. Она решительно прошагала обратно за ширму, быстро стащила с себя одежду и надела первые попавшиеся трусики и бюстгальтер, который едва сдерживал грудь. Гнев и обида душили ее. Абсурд всего происходящего не укладывался в голове. Как она могла попасть в такую глупую ловушку? Что теперь с ней будет? Как она сможет смотреть на свое отражение в зеркале? Как она сможет пойти на могилу отца и рассказать об этом позоре?
— Готова? — окликнул ее главный.
— Да, — сквозь зубы выдавила она.
— Тогда выходи.
Озираясь по сторонам, как загнанная гончими лань, она встала перед камерой, прикрыв руками грудь. Ее трясло, зуб на зуб не попадал. К горлу подкатывали волны тошноты.
Волосы каскадом ниспадали на плечи, она, как могла, расправила их таким образом, чтобы открытым остался только живот. Но все равно чувствовала себя голой, беспомощной под их масляными похотливыми взглядами. Лицо заливалось то алым румянцем, то бледнело, будто она увидела саму смерть на пороге.
— Вадим, лицо в кадре блестит, немного пудры! — Скомандовал фотограф, и Вадим тут же подлетел к девушке с кисточкой и пудреницей в руках. От его влажного близкого дыхания ей стало дурно, перед глазами замаячили звездочки.
— Скорее, пожалуйста, — взмолилась она, едва не плача, — я хочу, чтобы этот кошмар как можно быстрее закончился.
— Вот теперь наша девочка готова! — отчитался мужчина. — Можем начинать!
Глава 1
Жеребец фыркнул, тряхнул головой так, что в воздух изящно поднялась его лоснящаяся грива, а затем опустил морду и пару раз ударил копытом о землю. Вася похлопала его по спине. Скребница во второй руке уже была полна шерсти.
— Ну, все, все. Потерпи еще чуть-чуть, сейчас я тебя еще причешу, — она достала из кармана кусочек рафинада и поднесла к губам лошади. Спустя секунду сахар исчез, а манеж оглушило довольное ржание.
Девушка достала из мешочка на поясе жесткую щетку и принялась массировать туловище жеребца, убирая остатки пыли и грязи.
— Агат хороший, умный, — приговаривала она, не заметив, как сзади кто-то подошел.
— Сейчас начнется шоу. Когда я проходила мимо пульта охраны, слышала, как они открывали ворота нашему плейбою и его свите, — прозвучал недовольный голос Дашки, — Агат готов?
Вася обернулась на голос подруги и кивнула.
— Готов, почти. Осталось только гриву причесать.
— Я не понимаю, почему ты сама все это делаешь? Это работа конюха, а не инструктора.
— Я люблю лошадей, — отмахнулась девушка. — И… Агата люблю. Мне не сложно.
— Ага, любишь…, - подруга ухмыльнулась, — особенно этого красавчика, — она почесала жеребца за ухом, получив в ответ довольное «фыр». — Интересно, почему бы это?
Лицо Васи залилось краской, и она поспешила перейти на другую сторону, чтобы Дашка не видела этих перемен. Та в ответ лишь слегка качнула головой.
Неожиданно слух уловил движение на манеже. Где-то в отдалении, у входа на зрительский балкон, раздался заразительный смех. Она невольно покосилась в ту сторону. Сердце привычно заколотилось, в животе мышцы завязались в морской узел.
— К твоим ногам приходили владельцы нескольких клубов, директор Школы федерации конного спорта — все уговаривали поработать на них, но ты упорно вцепилась в это место, — продолжала пытать подруга. — Я бы на твоем месте бежала отсюда, и не оглядывалась. Ты могла бы тренировать чемпионов, но нет, застряла в этом концлагере, где работников за людей не держат. Мы все тут второго сорта. Нет, я, конечно, понимаю, — элитный клуб, и все такое. Но для кого он элитный? Уж точно не для нас.
Вместо ответа Вася быстро спрятала щетку и скребницу обратно в мешочек, поправила выбившийся из-под кепки вьющийся черный волос и передала поводья подруге.
— Здесь работал мой отец, — девушка опустила глаза, чтобы Дашка не увидела, как они заблестели, — возьми, передашь его Королеву, мне пора бежать. Пропущу последнюю электричку в город.
Девушка застегнула гимнастерку, опустила пониже на лицо козырек любимой бейсболки, и поторопилась к выходу в административное здание, оставив подругу с жеребцом.
Краем глаза она заметила, что из конюшни выводят еще трех лошадей — наверняка для кукол Королева и его дружков. Кровь закипела внутри. Хотелось поскорее выйти на свежий воздух, подышать глубоко-глубоко, и успокоить разбушевавшееся сердце.
Василиса ускорила шаг, стараясь смотреть только себе под ноги. «Лишь бы успеть, лишь бы не столкнуться», — бормотала она себе под нос, зажмурив глаза. Знакомый смех звучал уже где-то очень близко.
Через мгновение острая боль пронзила плечо. Что-то тяжелое ударилось об нее, и она по инерции отскочила назад.
— Прошу прощения, друг, — все внутри нее сжалось при звуках его голоса, — надеюсь, все в порядке?
Вася заставила себя поднять на обладателя голоса глаза. Он смотрел на нее, приподняв уголки рта в ироничной улыбке, но в глазах читалось искреннее сочувствие. Плечо противно ныло после удара.
— Никаких проблем, — отмахнулась она, поспешив поскорее убраться с манежа.
Перед глазами встало его лицо — немного грубый овал, острый и гладко выбритый подбородок, длинный прямой нос, янтарные глаза под широкими линиями иссиня-черных бровей, первые мелкие морщинки вокруг глаз.
— Ненавижу, — прошипела девушка, плюхнувшись на деревянную лавку в раздевалке. — Напыщенный индюк.
Она стянула с головы бейсболку, и на плечи каскадом упали волосы.