— То есть, все дело в ее внешнем виде? Однако же, когда ты заставил ее одеть шмотки Лады, выглядела она вполне сносно. Я же видел снимок в газете. Не отрицай.
Королев пожал плечами и спрятал руки в карманы шортов, чтобы скрыть, как ладони сами собой сжались в кулаки. Неизвестно почему, но его раздражало то, как говорил о Васе Кирилл. Его злило доброе отношение товарища к ней, его желание ей помочь, вообще — его участие в ее судьбе.
— Сносно, — кивнул Тимур, — но до моего уровня ей далеко. Как ты себе это представляешь — я беру ее с собой на ужин, а она снимает с себя туфли, заваливаясь в ресторан босиком. Или еще лучше — прямо в своем любимом спортивном костюме придет. Она, видимо, в нем даже спит.
Кирилл ухмыльнулся. От него не скрылось напряженное лицо товарища и спрятанные в карманах руки. Он слишком хорошо его знал, чтобы поверить в небрежность, с которой были сказаны эти слова. И уж тем более не поверил он иронии Тимура.
— Тогда почему ты злишься? Ты получил свою дозу адреналина, взбесил Ладу, поругался с отцом.
— Я злюсь не на то, что она работает у тебя, а на то, что ты это скрыл от меня. Не надо было делать из меня дурака. Ну, да ладно. Не будем больше спорить. В конце концов, нам есть чем еще заняться. Я проучу тебя. Как насчет пари?
Тимур заставил себя улыбнуться, после чего, наконец, достал из кармана руку и протянул ее другу. Тот с удовольствием ее пожал, после чего крепко обнял друга.
— Опять ты за свое? Не можешь без эпатажа? Что будем делать?
— Заплыв в бассейне — в одежде и обуви, как есть. Туда и обратно. На скорость.
Кирилл по-отечески тяжело вздохнул, но улыбнулся. В этом и был весь Королев. Ему, как воздух было нужно действо, шоу, соревнование. Казалось, что только так он мог почувствовать жизнь. Или же, он просто прятался за этим образом, чтобы никому не дать возможности прикоснуться к нему настоящему. Каким он был настоящим, Кирилл хорошо помнил. Все изменилось пять лет назад, когда не стало Анастасии Павловны. Мама Тимура сгорела за полгода от рака. Не помогли ни связи, ни деньги. Ее возили в лучшие клиники на приемы к лучшим онкологам, из Сибири вызывали шаманов и травников, пробовали голодание и закаливание — все, что только мог предложить этот мир умирающему человеку, на счетах которого числятся большие деньги. Но не зря говорят — здоровье не купишь. Ее не стало в день рождения Тимура, и он решил, что умер вместе с ней. С тех пор, лучшего друга, как подменили. Казалось, он каждый день доказывал себе, что живет, но делал это весьма странным образом.
Кирилл кивнул, понимая, что отказаться от предложения никак не выйдет.
— Хорошо. На что спорим?
— Если я выиграю, ты позволишь мне обольстить Василия. Не будешь мешать.
— Нет, даже не проси, — строго возразил Голованов. — Я не позволю тебе играть с ее чувствами и жизнью. Это уже чересчур. Ты заходишь слишком далеко. Имей совесть, в конце концов. Что тебе сделала эта девчонка? Тебя злит, что она бортанула бабника всея Руси? Не можешь пережить поражение? Нет. Мой ответ нет. Даже не думай. На этом пути ты увидишь меня.
— Э-э-эй, друг, притормози с обвинениями. Я не собираюсь тащить ее в постель. К тому же, ты даже не послушал, что получишь в случае выигрыша! — Возмутился Королев и в его голосе послышался подвох. Кирилл пытливо посмотрел в его глазах — там читалась уверенность, будто Тимур и не сомневался в успехе затеи.
— Что такого ты можешь мне предложить, чтобы я поступился своей совестью? Брось. Глупая и жестокая затея. Я не позволю. Даже не думай. Найди себе другую жертву.
Мужчина развернулся и пошел обратно на веранду, даже не собираясь слушать дальше бредовые идеи товарища, но окрик Тимура заставил его обернуться и замереть:
— Я выкуплю последнюю уцелевшую картину твоей матери. Это твой последний шанс, имей в виду.
Кирилл шумно сглотнул. Сердце в груди больно защемило. После пожара в студии все, что осталось у него от мамы — ее картина, которую она продала на благотворительном аукционе. Много лет он пытался выкупить ее у нового владельца, но тот ни в какую не соглашался. В голове тут же начали роиться сомнения — как его друг-разгильдяй сможет сделать то, что он сам не может сделать вот уже много лет?
— Как? Как ты сделаешь это, скажи на милость, если даже я не могу ее выкупить, как бы не пытался? — спросил он, но голос подвел и дрогнул. — Не шути такими вещами, такую шутку даже я не пойму. Тем более я.
— Ты серьезно думаешь, что я могу так пошутить с тобой? — Королев развел руками. — Не до такой же степени, друг! Я, может быть, не самый лучший товарищ, но не свинья. Ты меня знаешь.
Кирилл застыл, просверливая товарища недоверчивым взглядом. Он знал его. Знал много лет, знал, на какие фокусы он способен, но подобных подлостей припомнить не мог, как ни старался. Королев всегда держал слово.
— Допустим, — начал Кирилл издалека, — но я соглашусь только при одном условии. Ты скажешь мне, зачем тебе это. Скажешь правду.
Тимур улыбнулся и одобрительно кивнул головой.
— Не вопрос. Скажу. Чем быстрее бегает лань, тем ценнее она для льва. Я не могу пройти мимо такого экземпляра. И не могу подарить его тебе. Этот образец должен пополнить мою коллекцию. Говорю начистоту, чтобы у тебя не было потом ко мне вопросов.
— Не можешь подарить мне? — Голованов сдвинул брови. — То есть, признаешь, что ревнуешь?
— Ревную, но не ее к тебе. А твой успех. Может быть, ты гораздо более успешный бизнесмен, но герой-любовник тут я. Даже не думай отнимать у меня мою славу.
— Какую же ты несешь чушь, — Кирилл сморщился, — ревнуешь мой успех…. Так я тебе и поверил. Она тебе нравится, признай это — и дело с концом. Может, человека из тебя, наконец, сделает.
— Отбросим сантименты, — отмахнулся Королев, уходя от ответа. — По рукам?
Голованов задумался. Совесть металась меж двух огней, но чаша весов все больше склонялась в опасную сторону. Ему было жаль Василису, но еще больше он жалел себя. Эта картина была дорога ему так же, как и сама жизнь. И если Королев действительно добудет ее для него, то придется поступиться моралью.
— Я не дам тебе выиграть, — Кирилл нахмурился и подошел к бассейну. — А если и выиграешь, то пообещаешь мне, как мужик, что не станешь ломать ей жизнь и тащить в постель. И кстати, уж не знаю, что ты там придумаешь, но я душу из тебя вытрясу, если ты не вернешь мне мамину картину.
— Окей, — засмеялся Тимур. — Все будет исполнено в лучшем виде — и обещание, и картина. Прошу на стартовую позицию, партнер!
Глава 14
Вася не помнила, сколько она просидела вот так — на краешке постели, подпирая ладонями подбородок. Все занемело, но мыслями она была настолько далеко, что не ощущала этого. Что-то внутри перевернулось, загорелось, расплескав тепло по венам. Она и сама не могла понять, почему с ней все это происходит. В голове набатом звучал вопрос Кирилла: «Девчонка тебя зацепила, что ли?».
Если его лучший друг почувствовал неладное, заподозрил, задал вполне прямой вопрос, то значит, там действительно не все так однозначно. Но разве такое может быть? Разве это не сон? И если не сон — как поверить в это? Поверить в чувства Королева было совершенно невозможно. И даже если предположить, что он умеет чувствовать, то еще более невероятным казалось, что испытывает он эти самые чувства к ней — пацанке с большой дороги, которая и сама себя никак полюбить не может.
Она не обращала внимания на крики и громкий смех за окном, на плеск воды, полностью погрузившись в свои мысли.
На улице уже давно стемнело, сквозь прозрачную шторку в комнату лился мягкий свет от уличного фонаря, а она все никак не могла прийти в себя.
В коридоре послышались неровные тяжелые шаги, это вывело девушку из оцепенения. Она тихонько встала и подошла к двери, чтобы послушать, что там происходит. Тот, кто передвигался по холлу, судя по всему, был не очень трезв. Шаги то убыстрялись, то замирали, потом слышался тяжелый выдох, бессвязное бормотание, и вновь все повторялось. Через пару минут Вася услышала громкий стук, словно что-то упало.
Она вспомнила, что сказала тетя Люба — напротив комната Кирилла. Если это он упал, то она должна ему помочь, иначе это будет не по-людски. С другой стороны, в такой час девушке уже неприлично выходить из комнаты, тем более совершенно ясно, что Кирилл изрядно набрался виски. Если это, конечно, был Кирилл.
Любопытство раздирало. Вася замерла у двери, вцепившись пальцами в ручку и закусив губу. В эту минуту ей ужасно хотелось, чтобы в двери был глазок. Ее раздирали сомнения, но в итоге человечность взяла верх и она вышла в коридор.
Под дверью напротив сидел Королев. Вокруг него образовалась лужа. Вода стекала прямо с одежды. Мокрые волосы прилипли к щекам, с длинной челки капала вода. Рубашка была расстегнута, открывая взору красивые мышцы груди. В холодном свете ночника он казался бледным, но ужасно привлекательным. Вася невольно сглотнула, почувствовав, как становятся дыбом волоски на руках.
Королев сидел, прикрыв глаза, и улыбался, напевая под нос какую-то песенку.
Первой реакцией девушки был побег обратно к себе в спальню, но на пороге что-то задержало ее. Она на мгновение остановилась и прислушалась:
— Василиса-а-а-а — краса, дли-и-и-иная коса-а-а-а, — донеслось пьяное бормотание Тимура, которое очень отдаленно напоминало пение.
Мороз пошел по коже. Вася обернулась и посмотрела на мужчину еще раз. После услышанного ей почему-то захотелось сесть с ним рядом и послушать, что он «споет» дальше. Вася тряхнула плечами, сбивая с себя налет его очарования.
— Приди в себя, глупая овечка, — прошептала она, осторожно делая шаг в сторону Королева.
Неожиданно мужчина поднял голову и открыл глаза. На губах заиграла довольная улыбка. Сердце у Васи сжалось до размеров булавки, а потом вновь раскрылось, как парашют. Кровь ударила в виски. Она невольно схватилась рукой за грудь, пытаясь успокоить сердцебиение. Сбежать теперь точно не получится.
— Василий, — сказал Тимур так, будто смаковал каждую букву, — это ты по ночам по коридору бродишь? Или мне это кажется?
Язык у него немного заплетался, но выглядел он настолько мило и комично, что девушка едва не начала улыбаться во все тридцать два зуба.
— Я не брожу, — ощетинилась она, горделиво вздернув подбородок. — Я услышала шум и подумала, что Кириллу нужна моя помощь.
— Кириллу? — Тимур с удивлением поднял бровь. — И давно вы с патроном так близки, что называете друг друга на ты и по имени?
— К чему ты клонишь? — фыркнула Вася. — Лучше вставай и иди спать. Душ, судя по всему, ты уже принял.
— О — о — о, да у нас тут капитан Врунгель собственной персоной! — Королев устало поднял руки и несколько раз похлопал в ладоши. — Какие будут еще приказы? Поднять якорь? Отдать швартовые?
— Тут еще и пьяный матрос в довесок, — съязвила Вася, — как тебя угораздило упасть в бассейн? Слишком много рома выпил? Или это ты так удачно порыбачил на озере? Не удивительно. Удивительно было бы, если бы ты на самом деле поймал рыбу.
— А-а-а, — протянул Королев, грозя ей пальцем, как ребенку, — какая ты хитрая. Откуда ты знаешь, что я поймал очень крупную рыбу? Кто тебе рассказал? Или патрон тебе все доложил? Я ему покажу! Это наш с ним секрет!
— Что ты несешь? — фыркнула Вася, подходя к нему ближе. В нос ударило винное амбре. Она поморщилась, а в носу защекотало, захотелось чихнуть.
Мысленно отругав себя за излишнее человеколюбие, она обхватила мужчину обеими руками за предплечье и потянула на себя.
— Я помогу тебе встать, но после этого ты отправишься баиньки, — пояснила она ему.
Мужчина шумно выдохнул и вцепился в ее руку, второй рукой отталкиваясь от пола. Спустя пару минут мучений ему удалось встать. Он обнял Василису, словно закадычный армейский товарищ, уложив мокрую голову на плечо. Васе с каждой минутой все труднее становилось справляться с охватившим ее волнением и противоречивыми чувствами.
Еще ни один мужчина не был к ней так близок с тех пор, как… Она вздрогнула всем телом, вспомнив студию, и едва не сбросила с себя в порыве эмоций обездвиженного Королева. Она несколько раз мысленно повторила, что в таком состоянии он вряд ли причинит ей вред, после чего смогла успокоиться.
Толкнув ногой дверь в его спальню, она помогла ему войти внутрь и довела до кровати. Королев плюхнулся на постель, словно мешок с цементом. Он раскидал в стороны руки и прикрыл глаза.
— Ты так и будешь спать? Мокрым? — спросила Василиса, не сдержав любопытства, после чего легонько стукнула себя по лбу. Опять с ее языка слетают компрометирующие вопросы. И почему только она не может держать его за зубами, когда рядом оказывается этот тип?
Королев улыбнулся, как мартовский кот, после чего приподнялся на локтях и пронзил ее таким взглядом, от которого у нее внутренности в животе завязались тугим узлом. Он бесцеремонно буравил ее глазами, скользя взглядом то вверх, то вниз. Вася благодарила бога за темное время суток и противоположную от бассейна часть дома, в которой располагалась его спальня. В его окно не проникал свет от фонарей, только луна проделала узкую дорожку по полу. Мужчина не видел, как пылает ее лицо.
— Как видишь, я немного не в состоянии раздеться. Может быть, ты поможешь?
— Ни за что на свете! — ответила девушка. — Я думала, в тебе есть немного вежливости и такта, все-таки достойная семья, достойные родители. Но нет. Только пошлость и хамство. Вот, что у тебя внутри. Спи мокрым. Мне то что?
Она повернулась и направилась к двери, но голос Тимура остановил ее:
— Тогда что ты делаешь у меня в спальне на ночь глядя, а? Если тебе все равно, что ты здесь забыла? Что заставило тебя помочь мне встать и добраться до кровати? Только не говори, что ты ошиблась, приняв меня за Кирилла. Ты прекрасно видела, что это я, и все же подошла. И не надо мне тут заливать про человечность. Оставь это бла-бла-бла для своего патрона. Он любит такое. Ты любишь меня, понятно? Любишь…. Ты без ума от меня, Василий….
Мужчина, устав от своей тирады, плюхнулся обратно на кровать и продолжил бормотать себе под нос, засыпая:
— Недотрога, видите ли.… Это я-то хам и пошляк? Мы еще посмотрим, еще увидим…, еще посмотрим….
Вася застыла в дверях, не смея сделать и шага. Ей казалось, что если она шевельнется, то у нее случится сердечный приступ. Комок стоял в горле, а за грудину будто насыпали штук двадцать булыжников. Он застал ее врасплох, вспорол ее, словно мясник, достав наружу все тайное и сокровенное, да так, что она теперь не знала, как с этим жить. Как жить с вывернутой наизнанку душой?
Она осторожно обернулась, дрожа от страха, как тростинка на ветру. Королев заснул. Он тихонько похрапывал, повернув голову на бок. От сердца немного отлегло. Раз заснул, значит, на самом деле чертовски пьян. А раз пьян, то не знает, что говорит. Логические размышления успокоили ее.
Вася нахмурилась, вспомнив, что он по-прежнему лежит в мокрой одежде. Неведомая сила вновь понесла ее к нему. Не зная, что творит, она подошла к кровати и осторожно сняла с него ботинок, после чего мужчина громко вздохнул и перевернулся на бок.
Она отпрыгнула от него, как от огня, и пулей выбежала в коридор. Нескольких секунд хватило, чтобы принять решение. Возвращаться к нему было слишком опасно, и уж тем более самой его раздевать. Пусть даже спящего. Идти к Кириллу тоже казалось плохой затеей, ведь если пьян его друг, сам он тоже вряд ли в состоянии помочь. Вася спустилась вниз и вышла во двор. Свет в домике кухарки еще горел.
«Слава богу» — подумала она.
Девушка почти бегом добралась до дома и постучала в дверь.
— Василиса, дочка, что случилось? Тебе что-то нужно? — испуганно затараторила тетя Люба, запахивая халат.
— Там…Тимур. Мокрый. Так и лег спать в хозяйской спальне. Вы бы помогли ему раздеться, а то простудится. Мне нельзя, не так поймут.
Вася выпалила это, словно отвечала параграф на экзамене, после чего, не дождавшись ответа, убежала обратно в дом.
Не помня себя, она добралась до своей комнаты, закрыла дверь на ключ и плюхнулась на кровать.