— Как его звали?
— Меркурий.
— Я помню его, — встрепенулась девушка, действительно вспомнив того жеребца.
Отец часто брал ее с собой на работу после того, как мать ушла из дома, и разрешал ей наблюдать за лошадьми, кормить их, гладить. Меркурия он любил по-особенному — всегда тщательно убирал его стойло, приносил свежее сено, воду, чистил до блеска.
В памяти всплыл и его владелец — шустрый белобрысый подросток, который только-только учился верховой езде.
— На последних соревнованиях он получил травму и я забрал его к нам на дачу — там отчим устроил небольшую конюшню и загон. И как раз сейчас я ищу тренера для него. Удивительное совпадение, не правда ли?
— Тренера для Меркурия? — Вася переспросила. — Я не знала, что он был травмирован. Подумала, что его просто забрали в домашнюю конюшню из-за возраста. Мне очень жаль.
— Он действительно уже старичок, но до последнего участвовал в скачках. У него был разрыв сухожилий, потом долгий период пролиферации. Теперь нужно постепенно возвращать его к жизни. Мой тренер уволился, и я давно ищу человека, которому мог бы доверить Меркурия. Думаю, вы как раз такой человек. К тому же, ваш отец очень его любил — уверен, он бы одобрил мое предложение вам.
— Возможно, — кивнула Вася, с трудом удерживая улыбку. — Вот только…., — девушка закусила губу и замолчала, всматриваясь Кириллу прямо в глаза.
— Только что? — Он убрал от носа грелку со льдом и замер в ожидании решения.
— Дайте слово, что ваше предложение исходит действительно от вас.
— Не понял? — Мужчина удивленно приподнял бровь.
— Я имею в виду, что вас об этом не просили, — сказала Вася и густо покраснела, чувствуя, что сморозила глупость.
Кирилл расплылся в улыбке, заставив ее смутиться еще сильнее. Он прекрасно понял, что она имела в виду.
— Если вы о том, не просил ли меня об этом Тимур, то мой ответ — нет. Более того, если вы не разрешите, я не расскажу ему о том, что вы начали работать у меня.
Девушка выдохнула с облегчением. Именно об этом она и собиралась попросить своего нового работодателя. Ей стало спокойно и легко на душе от того, что они так хорошо понимают друг друга. Она с надеждой подумала о том, что они поладят и в других вопросах.
— Хорошо, — наконец, выговорила она.
— По рукам? — мужчина протянул ей раскрытую ладонь.
— По рукам, — пожала ее девушка.
Глава 11
Жаркое июльское солнце скользило по оголенным плечам золотыми лучами. Вася пониже опустила козырек бейсболки, чтобы спрятать от яркого света бледный нос. Меркурий шел по загону плавно, уверенно, и даже почти не спотыкался и не приседал на больную ногу. Девушка шла рядом, поглаживая его массивную лоснящуюся спину, задумавшись о чем-то свое.
Дача Кирилла Голованова находилась за городом, в хвойном лесу. С другого конца имения находилось небольшое озеро, в котором отчим ее нового работодателя — Михаил Степанович — разводил мальков. Сам он бывал здесь редко, когда нужно было провести «переговоры» с партнерами по бизнесу. Благо, для этих целей в имении, скромно именуемом Кириллом «дачей», было все необходимое: большой хозяйский дом из бруса в три этажа, гостевой одноэтажный домик для прислуги, бассейн в два с половиной метра глубиной, беседка для барбекю, баня, конюшня и даже голубятня, за которой присматривал дядя Гриша — или Григорий Петрович, житель ближайшего к фазенде поселка, который был у Головановых и за птичника, и за банщика, и за конюха. Из прислуги в гостевом домике проживали экономка тетя Люба с дочкой Татьяной — смазливой барышней девятнадцати лет, которая училась в городе в финансовом колледже, а в свободное время помогала по хозяйству.
Добираться до фазенды было непросто — электричка ходила только до поселка, а от него еще километров пять нужно было топать по лесной дороге. Поэтому на службе у Головановых был еще шофер — Дмитрий, молодой парень, который жил в том же поселке, что и дядя Гриша и возил его с утра на работу, а вечером — обратно. Теперь его пассажиром стала и Вася, которую Димка каждое утро забирал со станции.
Несмотря на отдаленность ее нового места работы, она не жаловалась. Кирилл оказался на редкость хорошим начальником — приезжал раз в неделю с ветеринаром, спрашивал, нужно ли что-то его подопечному, исправно выдавал зарплату за неделю, потом помогал ей с жеребцом на вечерней тренировке. Ни разу не услышала она от него злого слова и не увидела недовольного взгляда, что нередко случалось с Валетом.
Напротив, не обращая внимания на ее протесты, ее новый патрон приказал кормить ее два раза в день — обедом и ужином, а тетя Люба с радостью старалась для нее приготовить что-то вкусненькое, потому как для самих хозяев готовить приходилось крайне редко, и она откровенно скучала от безделья.
— Я вычту стоимость питания из твоей зарплаты, — сдался в один из вечеров Кирилл, поняв, что добиться согласия от девушки другим путем не выйдет, — ты сама видишь, в какой глуши твое рабочее место — здесь нет ни буфета, ни столовой, чтобы ты могла выйти на обед. А до дома ты с голоду ноги протянешь.
— Я могу привозить еду с собой, — не сдавалась Вася.
— Не глупи, — Кирилл, постучал в окно кухни, которое выходило на задний двор, где и состоялся этот разговор, — теть Люб, успела уже как следует познакомиться с Василисой? — спросил он, когда женщина выглянула наружу.
— Еще бы, — улыбнулась она, — как не познакомиться. Меркуша от нее в восторге, — экономка с улыбкой посмотрела на девушку и, как ей показалось, даже подмигнула.
— Как думаешь, положен такому тренеру обед и ужин?
Вася не смогла сдержаться и улыбнулась — беседа хозяина и прислуги проходила так легко и непринужденно, что человек посторонний принял бы их за племянника и тетушку. Это лишний раз подчеркнуло, что она приняла верное решение, согласившись поработать на Кирилла. Было ясно, как божий день, что человек этот совсем не чета Королеву — добрый, работящий, заботливый. Еще и умный — о его адвокатской конторе в городе не знал только ленивый. Среди его клиентов можно было найти немало знаменитостей. Васе нравилось, что своего положения он добился сам — выучившись и упорно работая, не опираясь на деньги семьи. Полная противоположность его другу-разгильдяю.
— Думаю, что если мы не накормим такого тренера, то получим от Меркуши копытом в лоб, — отшутилась тетя Люба.
Со следующего дня она сама приходила за Васей на конюшню и приглашала к столу.
— Дочка, сколько тебе годков? — спросила как-то тетя Люба за обедом.
— Двадцать шесть, — ответила девушка.
— Семья есть? Родители?
Вася опустила голову и начала копаться в тарелке с еще дымящимся пловом.
— Ой, прости ты меня, глупую. Ляпнула, не подумав. Давай я тебе чайку поставлю. С мятой в жару хорошо освежает.
Женщина резко встала с места и засуетилась у плиты, а Васе стало неловко. В конце концов, откуда ей было знать, что мать их бросила, сбежав с любовником, а отца уже нет в живых.
— Папа умер восемь лет назад, — заговорила она, — молодой еще был, сорок четыре года всего. Врачи говорили, что какой-то тромб оторвался. Он конюхом работал в клубе, где Меркурий раньше находился.
— Как жаль, — отозвалась экономка, — и правда, молодой какой. Господь забирает лучших. Что тут скажешь, — женщина тяжело вздохнула. — А мама?
— Про нее совсем говорить не хочется, — отмахнулась Вася, а потом, поняв вдруг, что это прозвучало уж как-то совсем грубо, поправилась: — Потому как ничего хорошего о ней сказать не могу.
— Поняла я, поняла, — закивала тетя Люба, наливая в чашку кипяток. — Да ты не бойся меня, дочка. Я тебе зла не пожелаю. Видно же, что ты девушка хорошая, честная, трудолюбивая. Вон как за Меркушей смотришь — он уже и на поправку с тобой пошел. А прошлый был тренер — так тот и прикрикнет на него, и по спине мог огреть. Вот какой был. Так я это все Кириллу рассказала — он его и выгнал.
— Правильно сделали, — ответила Вася, принимая из рук экономки чашку с ароматным чаем.
— А тебе замуж пора, — продолжила женщина, — можно уже. И возраст подходящий. Вот, Кирилл наш — завидный жених. Вот такую бы ему девушку. А то все светлые львицы какие-то вьются вокруг него. Так и хотят охомутать. Это все шалопай этот, Королев — он его во все тяжкие тянет. А тот и идет, привык с детства с ним и в огонь, и в воду.
— Светские львицы, — поправила тетю Любу Вася, не сдержав смешок.
— Да какая разница — светские, не светские. Один черт — брови нарисуют, губы какой-то гадостью накачают, юбка разве что трусы прикрывает. Тьфу на них, — женщина сморщилась и сделала вид, что плюет на пол.
– И это — щелкают сами себя все время, щелк, щелк этими телефонами, губы вытянут уточкой — и тетя Люба продемонстрировала, как именно «светские львицы» вытягивают губы. — Я своей по губам даю, если вижу, как она себя так щелкает. А что поделать? Мода такая.
Эта сцена еще больше позабавила Васю.
— Селфи, — прокомментировала она, — это когда сам себя фотографируешь.
— Ага, точно — оно самое.
— Значит, Кирилл здесь с подругами и друзьями отдыхает? — спросила Вася, не сумев побороть любопытства.
— Да с какими подругами? Бог с тобой. Это не Кирилл, это Степаныч привозил сюда этих моделек, у него из рой целый, как никак свое агентство держит. А Кирилл здесь разве что с Тимуром бывает — попарятся вдвоем, в бассейне поплавают, могут порыбачить потом на озере. На ночь водочки графинчик усидят и по койкам.
— А кто же тогда вокруг них вьется? — осторожно продолжила Вася.
— Да что ж я — телевизор не смотрю, что ли, или журналы не читаю? Бывает, всплывет какая история про клубы эти ночные, или рестораны — там с девушками вышли, тут вошли. Они с Тимуром не разлей вода. Отец его — Андрей Иванович, — хороший человек, я тебе скажу. Не то, что наш…. Имению этому уже лет двадцать. Я тут уж одиннадцать лет работаю. Застала еще матушку Кирилла — Варвару Сергеевну. Золотая была женщина, я тебе так скажу. Царство ей небесное. Да довел ее наш, Степаныч-то….А как не стало ее — то отец Тимура тут, да тут, и сам Тимур тоже — поддержали Никитку, не оставили. Я тебе так скажу — Андрей Иванович за ним лучше отца родного тогда смотрел. И до сих пор смотрит. А со своим вот не может справиться с тех пор, как супруга умерла. Тимур тогда с катушек слетел, до сих пор никак его не могут угомонить.
Тут тетя Люба губу закусила, поняв, что сболтнула лишнего. А у Васи появилось ой как много поводов для раздумья.
Об этом всем она и размышляла, выгуливая Меркурия по загону, как вдруг слух уловил звук работающего автомобильного двигателя.
Девушка встрепенулась и посмотрела на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут седьмого. Она с силой стукнула себя ладонью по голове.
— Вот же растяпа. Все витаю в облаках. Неужели Димка уехал?
Девушка развернула лошадь и повела ее к конюшне, мысленно повторяя, как заклинание — «только бы не уехал».
Привязав жеребца и проверив, что кормушка у него полна, Вася пулей подлетела к заднему выходу из дома и зашла на кухню.
— Теть Люб, это не Димка уехал?
— Димка, — невозмутимо ответила женщина, помешивая какое-то варево на плите. От кастрюли исходил божественный запах специй и мяса. — Я манты делаю, наш Кирилл любит, — добавила она, повернув к Васе голову и загадочно подмигнув.
— А как это он без меня уехал? Мне теперь как до станции добираться? Да еще и вечером одной по лесу? Позвоните-ка ему, пусть вернется. Наверное, недалеко еще уехал.
Тетя Люба скуксилась, обтерла руку о фартук и достала из кармана домашний радиотелефон.
— Дим, вернись-ка, Василису забыли, — скомандовала она в трубку, после чего закачала головой и заохала: — Да ты что? Ну, надо же. М-да, ничего не поделаешь. Меняй тогда. Как поменяешь — возвращайся за нашей красавицей.
— Что такое? — испуганно спросила девушка, как только экономка положила трубку.
— Колесо проколол, а запаски нет. Пошли с Григорием в деревню за подмогой. Говорит, будет буксировать машину до автосервиса или эвакуатор вызывать, или в поселке у знакомых поищет запаску. Вытащил ее из багажника, чтоб место не занимала. А оно вон как вышло….
— Да кто же из багажника запаску просто так вытаскивает? — рассердилась Вася, нутром чувствуя во всем этом подвох.
— Да ты не переживай, — женщина отложила в сторонку поварешку и подошла к ней, приобнимая за плечи и усаживая за стол. — Сядь, успокойся, поешь. Как-никак — сделает. А если и не сделает сегодня — то тут останешься. Чего попусту хоромам пропадать? Посидим с тобой вечерком, почаевничаем. Кирилл приехать обещал — ему компанию составишь.
Ласковый убаюкивающий тон тети Любы, как гипноз, подействовал на девушку. Она послушно села и уставилась в окно, пропустив мимо ушей факт возможного прибытия хозяина с ночевкой. Неожиданно с крючка над плитой сорвалась шумовка, с грохотом ударившись о плитку на полу, и Вася словно вышла из забытья.
— Нет, я пешком пойду до станции, пока светло. Не могу спать в чужом доме. Не обижайтесь, теть Люб.
Девушка резко встала и уже направилась к выходу, как вдруг услышала за спиной:
— Да погоди ты. Кирилл уже едет. Он тебя тогда до станции подбросит, раз тебе тут не по душе.
Последние слова экономка сказала с такой интонацией, что сомнений не осталось — упорство Васи обидело ее. Девушка остановилась, раздумывая — что же сделать.
— Я бы тебя, как родную разместила — на перине пуховой, спала бы, как младенец. Но раз уж мы тебе не угодили, — продолжила давить тетя Люба на кнопку совести, но девушка перебила ее.
— Не обижайтесь, пожалуйста, — Василиса обернулась и с теплом посмотрела на нее. — Непривычно мне ночевать вне дома. Я не хотела вас обидеть.
— Раз не хотела — сядь и сиди, — выдала она тоном, не терпящим возражений. — Кирилл тебя отвезет.
Вася послушно кивнула и вернулась за стол. И вдруг до ушей донесся задорный мужской смех. Причем, смех принадлежал двум разным людям. К своему ужасу, Вася узнала обоих.
Глава 12
В ушах гудело так, будто где-то прямо над макушкой пролетел реактивный самолет. Пальцы на ногах вытанцовывали тарантеллу под столом. Казалось, все ее мышцы напряглись и вытянулись по стойке «смирно». Девушка то привставала со стула, то садилась обратно. В мыслях творилась настоящая истерика. Вариантов действий было несколько: убежать в конюшню, а оттуда пешком до станции; остаться на месте и встретить хозяина с гостем, как ни в чем не бывало, после чего попросить его отвезти ее на станцию; выйти навстречу «врагу» с улыбкой на лице и сообщить, что она как раз уходит.
Пока Вася металась на стуле, не зная, что предпринять, голоса стали ближе, а потом вдруг стихли, отдалились.
— Что это? — Она не вытерпела и подошла окну, осторожно отодвинув тюль, чтобы выглянуть на улицу. Там было пусто. — Куда они делись?
— Кто? Ребята? — переспросила тетя Люба.
— Ну, да. Кирилл и кто там еще с ним? — Вася закусила губу, осознавая, что чересчур выдает свои чувства.
— А, Тима, скорее всего, — отмахнулась женщина. — Выгляну, может, на террасу к бассейну пошли, Гриша туда утром садовую мебель таскал. Наверное, Кирилл попросил.
Тетя Люба сняла фартук, повесила его на крючок, сполоснула руки и вышла на улицу. Вася села за стол, сама не замечая, как начала тарабанить по столешнице пальцами. Стул под ней будто иголками нашпиговали. Ужасно хотелось выйти на улицу и самой посмотреть, что там происходит. Время застыло, казалось, стрелка часов вовсе не движется вперед. Когда вернулась кухарка, девушка уже нарезала по комнате круги.
— Плохие новости, — со странной улыбкой заявила женщина, в руках у которой оказался увесистый пакет с продуктами.
— Почему? — спросила Вася.
— Ребята решили посидеть у бассейна, опрокинуть по стаканчику перед ужином. Я у Кирилла покупки забрала.
— По стаканчику чего? — на лице у Васи появилось разочарование.
— Ну, чего-чего? — тетя Люба пожала плечами. — Я в сортах коньяка не разбираюсь, но на столе у них что-то крепкое, коричневое.