***
— …Все здесь? — спросил Ревик монотонным голосом. — Мы можем начинать?
Джон сидел в одном из кресел с высокими спинками, возле антикварного стола — и то, и другое было сделано из какой-то массивной тёмной древесины. Балидор сидел через два места слева от него. Врег сидел напротив Ревика, в другом конце узкой столовой. Джораг сидел прямо напротив Джона.
Теперь они всегда сидели на одних и тех же местах.
Такое чувство, будто они поселились в этой проклятой комнате.
Сам стол, наверное, остался с прошлых времён, учитывая, что в этом доме жили какие-то миллионеры. Теперь полированная поверхность покрылась подпалинами — наверное, от трубок для наркотиков и сигарет, которые курили тусовавшиеся здесь воры и мародёры.
Врег прочистил горло.
Звук привлёк внимание Джона, но он поймал себя на том, что избегает почти чёрных глаз огромного видящего. Вместо этого он сосредоточился на Ревике. Он наблюдал, как худое тело элерианца с жёсткими мышцами превратилось в практически вертикальную линию, когда он усаживался во главе стола.
И всё же элерианцу он тоже не смотрел в глаза.
Несмотря на то, что Джон сказал Балидору, прошлой ночью Ревик был пьян.
Слишком пьян, как выяснилось.
В этом опьянении он как-то добрался до комнаты Джона. Джон понятия не имел, подслушал ли кто-то в конструкции разговор, который последовал за поздним визитом Ревика, но он очень надеялся, что никто ничего не слышал. Он особенно надеялся, что Балидор ничего не уловил, поскольку видящий из Адипана, похоже, слышал вообще всё — и уж тем более он надеялся, что это пропустил Врег.
Чёрт, он никому не хотел объяснять этот разговор или то, что последовало за ним. И особенно заново обсуждать это с Ревиком.
Если честно, Джон рассчитывал, что Ревик был слишком пьян и ничего не вспомнит.
Джон отвернулся, краем глаза заметив, что Врег смотрит на него, приподняв брови.
Несмотря на беглость этого взгляда, от него не скрылась холодность, жившая в его глазах.
Выдохнув, Джон вновь начал украдкой наблюдать за Ревиком — может, чтобы не смотреть на Врега. Он замечал, что Ревик опять стал меньше есть, но явно не меньше времени проводил в импровизированном спортзале здания. Джон также знал, что элерианец бегал каждое утро, часто задолго до рассвета. Иногда он бегал по самому Аламо-сквер, но ещё чаще добегал до поворота и направлялся в парк Золотые Ворота.
По словам Джакса, который часто сидел на станции и из соображений безопасности следил за передвижениями «босса», Ревик нередко добегал до самого океана и потом направлялся по побережью вплоть до моста Золотые Ворота.
Сам Джон лично не тренировался с ним в зоне для спаррингов, но он знал, что Ревик бросал там вызовы другим видящим в попытке привести себя в форму и перенять новые техники боя.
Пока что только Джораг, Врег, Юми, Ниила и Балидор принимали его вызов на полурегулярной основе, хотя Джон подслушал, как Торек говорит, что тоже несколько раз дрался с ним, как и Мэйгар, и Чандрэ. Некоторые более наглые видящие из числа новых рекрутов тоже пробовали, но насколько известно Джону, никому не хватило дурости пытаться больше одного раза.
И всё же многие видящие уходили с такого поединка со сломанными костями, включая одну разбитую скулу, сломанную руку у Джорага, и как минимум одну вывихнутую челюсть. Ревик едва оправился от того, что тот мудак-садист Дитрини сделал с ним в Нью-Йорке, иначе травмы, наверное, были бы серьёзнее.
Джон заметил, что элерианец как будто лишь на базовом уровне осознаёт их присутствие.
По правде говоря, он задавался вопросом, насколько Ревик вообще присутствует в этой комнате. Его прозрачные глаза смотрели куда-то сквозь них, почти так, словно он разговаривал с кем-то в Барьере. В последнее время большая часть его сознания как будто существовала на другом уровне, где ничто по-настоящему не трогало его и не нарушало его сосредоточенность.
После того, как все заняли свои места, и стихло всё шуршание, ёрзанье стульями, кружками и всем остальным, в тускло освещённой комнате воцарилась тишина.
Врег прочистил горло, положив татуированную ладонь на стол.
— Laoban, — начал он, обращаясь к Ревику. — Всё готово для связи. Мы подготовили Эл… — увидев, как взгляд Ревика метнулся к нему, Врег запнулся и поправился: — Мост готова, сэр. Мы опробовали методы усиления, которые ты предложил. Мы готовы протестировать первый из них, используя те Барьерные записи, которые ты запросил.
Ревик кивнул, но его лицо говорило, что он опять находится где-то не здесь.
Вновь повернувшись к ним лицом, он посмотрел сначала на Врега, затем на Балидора, и наконец на Юми.
— Вы определили, понадобится ли мне подключаться к вайрам? — спросил он. — Это хоть сколько-нибудь усилит мою способность резонировать с ней?
В этот раз заговорил Балидор.
— Мы протестировали это, Прославленный Меч. Это не лучшая идея.
— Объясни, — произнёс Ревик по-прежнему пустым голосом.
Балидор испустил вздох, обведя взглядом собравшихся перед тем, как ответить более сдержанным тоном.
— Это попросту не стоит риска, Прославленный Меч.
Джон заметил, что Балидор использовал официальный титул Ревика (даже дважды) вопреки жёсткой бескомпромиссности, звучавшей в голосе видящего из Адипана. А может, как раз из-за неё.
— …Это едва ли поможет, — добавил Балидор. — Это подвергнет тебя значительному риску во многих отношениях. Также высока вероятность, что это навредит ей. Как минимум за счёт того, что ты окажешься слишком близко к определённым её частям, травмированным тем, что… — как и Врег, Балидор на мгновение запнулся на имени. — Что то существо, Война, сделала с ней, Прославленный Меч. Мы все согласны, что это неприемлемый риск.
— В каком смысле неприемлемый? — переспросил Ревик, остановив взгляд своих бледных глаз на видящем из Адипана.
— Неприемлемый в том смысле, что мы можем потерять тебя, — прямо сказал Врег, привлекая взгляд Ревика к противоположной стороне стола. — То есть, мы не можем позволить себе потерять и тебя тоже, laoban. И всё равно маловероятно, что это произведёт тот эффект, который ты хочешь получить.
— Насколько маловероятно? — произнёс Ревик.
Даже Джон слегка заскрежетал зубами, хотя понимал, что это просто натура Ревика.
Элерианец не спорил. Он просто не хотел выслушивать субъективные мнения. Он не хотел выслушивать их страхи или эмоциональные реакции. Он хотел фактов. Он хотел фактов вплоть до последней тысячной доли, если такое возможно.
Джон знал, что Ревик в таком состоянии не желал даже советов, если только он не просил их прямым текстом. Балидор знал это. Врег знал это даже лучше Балидора. Врег дольше всех из них работал с Ревиком, и он лучше всех остальных понимал, как работает мозг элерианца.
— Мы провели обширные тесты на восьми разных конфигурациях стимуляции вайрами, — сказал Врег, заговорив в манере военного доклада, словно услышал мысли Джона. — Одна из них незначительно увеличила резонанс на период нескольких часов, но только тогда, когда стимулируемый субъект подвергался этому резонансу несколько раз, и на опасно высоких настройках. К тому времени субъект уже развивал предварительную зависимость от вайров…
— Вы учитывали aleimi-отличия элерианцев? — спросил Ревик.
— Да, — тут же сказал Врег. — Мы учли это, насколько нам позволяли способности. Постепенный подход по-прежнему не обеспечивал ощутимого резонанса, несмотря на многочисленные попытки. Каждый раз мы были вынуждены усиливать сигнал до опасного уровня, и это означает, что мы не сумели ни капли улучшить резонанс так, чтобы не подсаживать пользователя на вайры, — его голос зазвучал жёстче. — И я переломаю все машины, laoban, но не дам тебе это сделать.
Повернув голову, Ревик уставился на него.
На мгновение его глаза сверкнули безошибочно узнаваемой холодной злостью.
Джон вздрогнул от этого взгляда, но это выражение исчезло спустя секунду после того, как его заметил Джон.
Отведя взгляд, Ревик кивнул с нейтральным лицом. Он положил свои длинные пальцы на стол и приподнимал их лишь для того, чтобы неопределённым жестом указать сначала в направлении Врега, потом в сторону Балидора. Во всех этих движениях Джон не видел ни капли согласия с позицией Врега.
— Другие варианты? — спросил Ревик, и его голос звучал таким же мёртвым, как и прежде.
В этот раз уже Юми прочистила горло.
Перед тем как заговорить, она взглянула на Ниилу — последняя вошла в комнату так, что Джон её даже не заметил и тем более не почувствовал своим светом. Будучи одной из первых Повстанцев, Ниила обладала нехилыми навыками разведчика, хотя Джон не знал её точного ранга. Она скрывалась за такими многогранными щитами, что иногда напоминала какого-то ниндзя, и Джон часто ловил себя на том, что едва не врезался в неё в коридорах.
Временами Джону казалось, что Ниила обладает какой-то аурой а-ля «молодая Тарси».
Тарси, которая была лидером Адипана до Балидора, была отнюдь не мягким тёплым облачком улыбающегося сердца, каким Джон помнил Вэша, возглавлявшего духовную и правительственную власть видящих. Тарси выглядела и ощущалась именно такой, какой она была — пи*дец какой опасной. Тарси в первую и главную очередь была военным командиром и разведчиком с высоким рангом.
Джон так и не понял, как подступиться к Тарси, в отличие от Вэша.
Возможно, по схожим причинам он также не знал, как говорить с Ниилой.
Элли всегда была наиболее приближенной к Тарси, даже ближе Ревика — ну, если не считать, может, Балидора и, конечно же, самого Вэша. Даже у Балидора с этой древней видящей были, скорее, отношения учителя и ученика, а не какая-то настоящая дружба.
— …У нас появилась другая идея, — сказала Юми, согнув пальцы на поверхности массивного стола. — Мы подумали, что ты захочешь попробовать сначала это, laoban.
Ревик посмотрел на неё, взглядом побуждая её продолжать.
— Мы подумали, что, может, Джону стоит отправиться с тобой, — Юми покосилась на Джона, бросив на него слегка виноватый взгляд. — Учитывая, что они с Элли были близки, а также он находился рядом с ней в другие периоды её жизни… — она умолкла, взглянув обратно на Ревика. — Ну, мы подумали, что сообща вы можете охватить большую часть её жизни. Этой жизни, во всяком случае.
Юми сглотнула, увидев непроницаемое выражение на лице Ревика.
— И ещё Касс… Война, Прославленный Меч, — добавила она, и на мгновение в её глазах полыхнула злость. — У Джона есть длительные отношения и с ней тоже. Мы подумали, что это может стать преимуществом. Ну… в обоих вопросах, сэр. И для резонанса, и для получения информации.
Лицо Ревика оставалось таким же непроницаемым, когда его взгляд метнулся к Джону.
Джон ощутил, как какая-то его часть коченеет, и постарался не выпрыгнуть из шкуры вон, и не заорать «НЕТ!» очень громким и неуместным голосом.
Но он не собирался высказываться на эту тему — не сейчас.
Может, вообще никогда.
Как и Мэйгар, Джон, возможно, готов был сделать всё что угодно, и неважно, что он чувствовал по поводу своей роли в этой ситуации. Может, он очень даже готов был вытерпеть то, что Ревику сейчас хотелось вывалить на него. В те же несколько секунд вспомнив прошлую ночь, Джон почувствовал, как к коже приливает тепло, и совсем забыл, что Ревик всё ещё смотрит ему в лицо.
— Ладно, — сказал Ревик, отводя взгляд. — Ещё что-нибудь?
Он посмотрел на Юми, затем на Врега, прищурив свои бесцветные глаза.
— Нет, Прославленный Меч, — сказала Ниила, удивив Джона тем, что именно она ответила на этот вопрос.
Ревик лишь кивнул всё с тем же непроницаемым выражением.
Воцарилось очередное молчание.
Затем Ревик плавно поднялся на ноги, двигаясь с этой своей странной кошачьей грацией, так отличавшейся от манеры передвижения Врега, но на удивление схожей с ней.
Прошла буквально секунда, и остальные тоже встали, чтобы последовать за ним.
Глава 6
Звук тишины
Джон наблюдал, как Ревик устраивает своё тело на кофейно-коричневом кожаном кресле.
Они буквально сделали это «место для прыжков», как называли его другие видящие, из старого кресла.
Джон продолжал наблюдать за лицом Ревика, пока двое других видящих, Гаренше и Локи, пристёгивали его холщовыми ремнями с органикой, беззвучно начиная свою работу через считанные секунды после того, как Ревик расположил своё длинное тело на потёртой коже кресла.
На протяжении всего процесса в бесцветных глазах Ревика жило всё то же отсутствующее выражение.
Он терпел оказание помощи от других, как будто не присутствуя здесь, хотя Джон видел, как он вносил незначительные правки во всё, что содержало сенсорные панели, в том числе и ту, что располагалась в центре его груди и на горле.
Джон знал, что на последней панели имелся сдерживающий ремень на тот случай, если он содрогнётся во время прыжка, или у него случится паническая реакция, и он попытается высвободиться. Опасность удушения делала более практичным применение электродов, которые Джон видел на креслах старого образца в Сиртауне, но Балидор сказал ему, что эти новые ремни работали лучше.
Джон помнил, как видел эти старые места для прыжков, когда все они ещё находились в Нью-Йорке. Он видел схемы прежних конфигураций в исследовательских сюжетах, которые он смотрел с Врегом, изучая непосредственную работу разведчиков.
Он также помнил, как закончился данный урок.
Это случилось после свадьбы Ревика и Элли.
Они с Врегом в тот момент уже встречались, хотя Джон ещё не признавался в этом самому себе. Он убеждал себя, что это всего лишь секс или только утешение. Он рассказывал себе бесчисленное множество дерьмовых сказочек, лишь бы не задумываться об этом слишком часто или слишком глубоко.
В любом случае, в тот день они тоже в итоге очутились на полу медиа-комнаты.
Большая часть их «практических сессий» в те недели заканчивалась именно так — Джон терял контроль над своим светом и притягивал другого мужчину, или Врег прямым текстом просил его о…
Оборвав эту мысль, Джон вытолкнул воспоминание из своей головы.
Он избавился от данного образа, но всё же это вызвало нежеланную ленту тошнотворной боли, в кои-то веки не связанной с Ревиком.
Отвлекая себя (или хотя бы пытаясь), Джон обвёл взглядом комнату, которая содержала ту же разнообразную мешанину объектов, текстиля и фурнитуры, что и в остальном доме. Богатая, современная обивка и драпировки покрывали диваны, кресла и окна, создавая готическую атмосферу, но поистине дорогую её версию, а не то, что некоторые его друзья привыкли культивировать в своих переделанных викторианских квартирах в дни до апокалипсиса.
Большая часть последних состояла из подержанных находок с улицы, гаражных распродаж или секонд-хендов в викторианском духе, которые были так распространены в Сан-Франциско.
Здесь же массивные кроваво-красные бархатные шторы блокировали большую часть солнечного света, лившегося через укреплённые против штормов окна, которые, вопреки покрову облаков, по-прежнему могли отражать немалое количество света от скрытого солнца. Обои с бордовыми и кремовыми полосками покрывали стены и встроенные книжные шкафы из орехового дерева, которые до сих пор занимала чрезвычайно дорогая библиотека, оставшаяся от предыдущих хозяев.
Рядом с мониторами, которые тянулись от стены до стены и часто от пола до потолка и стоили, наверное, добрых двадцать тысяч долларов за штуку, Джон видел, кажется, настоящие и наверняка абсурдно дорогие антикварные оригиналы картин.
Теперь, когда видящие завладели этим местом, их высокотехнологичные гаджеты, нелегальные органически модифицированные компоненты и оружие добавлялись к этой смеси, валялись на декоративных столиках, книжных полках и даже лежали на полу у одной из четырёх высоких стен с вычурными плинтусами и канделябрами.