- А какое прозвище у Регины? - поинтересовалась я. Из чистого любопытства, интересно же.
- Жасмин, - улыбнулся Денис, - в этом году тайное голосование по сказочным принцессам. Высокая рыжуля, которая художественно стреножила на входе нашего элитного «жеребца» – Ариэль.
Артем Демидович молча взял за шкирку Дениса, вытащил его в коридор и хлопнул за собой дверью.
- Уф, - сказал все это время молчащий и пытающийся слиться с полосатыми обоями Николя, - нас не дисквалифицировали – это плюс. Но так разозлить директора конкурса… шеф нам не простит.
Я по своей энергичности часто попадала в ситуацию несправедливости. Мальчишки-друзья во дворе разбивали окна, а ругали меня: «Хорошие девочки дома сидят, а не во дворах хулиганят, носятся, окна бьют приличным людям».
Писала, рисовала школьную стенгазету четыре года подряд и только в выпускном классе узнала, что учительница по труду все это время получала за газету премии на конкурсах районо. Надо ли упоминать, что эта дама ничем мне не помогала, даже не подходила.
В нашей семье за все привыкли ругать меня: падала ли ваза или ломался замок. Потому что маленькой – я была отчаянной хулиганкой и к этому все привыкли.
Отправляя меня в университет, Фира сказала только одно: не приучай людей все на себя взваливать – потом не отучишь. И ездить на себе не приучай.
Это как в анекдоте:
- Доктор, что делать? На мне все ездят.
- Милая, седло сними.
Вот и сейчас. Где-то точно была загвоздка, пресловутое седло. Я не понимала какой-то особенности конкурса, которую понимали все, кроме меня. Если так пойдет дальше, я стану классическим мальчиком для битья. В общем, хватит непонимания и ожиданий, что "само прояснится". Пора переходить к допросам.
- Николя, скажи мне прямо, дорогой друг, почему, когда другие топтались по ногам Артема, это было нормально. А когда я честно залезла на руки и прекратила этот балаган, мне - минус десять очков?
Стилист выдвигал ящики трюмо, изучая их вместительность и был очень занят. Комнату мне выделили огромную, очень белую и романтично дополненную декором а-ля Прованс: нежно-сиреневые и салатные оттенки, аксессуары, милые детальки. Никогда не была романтичной натурой, но я же девочка, как устоять против букетиков. Поэтому место временного проживания мне очень понравилось.
Николя же все эти красоты абсолютно не трогали, он деловито обследовал ящики, распаковывал бьюти-саквояжи и, бурча, переносил вазочки-статуэточки на подоконник.
- Драгоценная моя, просто следуй правилам.
- Ау, я задала конкретный вопрос. Ответь, пожалуйста, развернуто и аргументированно, это в наших общих интересах, иначе в другой ситуации, не поняв причины, я опять оступлюсь. И на этом не только мое, но и твое присутствие на конкурсе завершится. Тебе это надо?
Страус поднял напомаженную голову и несколько раз задумчиво моргнул, взвешивая довод. Убеждать, как и втираться в доверие, я умела. Это часть моей будущей работы, вот и приходилось постоянно оттачивать мастерство. Лапшу вешать я не любитель.
Скорее – профессионал.
- Ладно, покажу один раз, - с сомнением произнес Николя, - но обычно люди не могут изменить себя. Это где-то здесь и здесь. Заложено изначально.
Он постучал пальцем себя по лбу и грудине.
- Смотри! – на покрывало кровати лег планшет. – Ты хотела решить ситуацию, помочь Артему? Ты вообще, звезда моя, говоришь и делаешь все для результата, ищешь быстрых решений.
Я насторожилась.
- Даа. А нужно как?
Николя хохотнул.
- В этом конкурсе важно не что ДЕЛАЕШЬ, и даже не что ПОЛУЧАЕТСЯ, а как это ВЫГЛЯДИТ. - Он зашел в Интернет и быстро что-то набрал в поиске. - Смотри. Это ты повисла на Артеме.
Ого, как быстро работают мои коллеги по перу. На странице конкурса в разделе «Новости и слухи» красовалась фотография с прямо-таки дворцовой композицией. В проеме парадной двери возвышался Артем Демидович Полунин, удерживающий вцепившуюся в него фигурку. Лица ноши не было видно, зато четко получилось удивленное выражение лица директора и две руки, хватко поддерживающие за ягодицы.
А далее в кадр попала лестница и кусок двора с эффектно замершими многочисленными зрителями. Лица – огонь. Весь спектр от негодования до слез.
И здесь же неизвестный папарацци разместил вторую фотографию. Рыженькая Ариэль с невинной улыбкой протягивает ножку в холл, изящно двумя пальчиками прихватив лацкан Артема. На повернутое к зрителям лицо падает свет, подчеркивая высокие скулы и нежность губ. Красавица, достойная конкурса красоты "Мисс Бриллиант".
Н-да.
Я потянулась почесать затылок и замерла под укоризненным взглядом страуса.
Добавила я скандальности мероприятию, он прав. Надо как-то избавляться от порывистости в привычках, все-таки уже не подросток. Мою задумчивость прервал напористый стук в дверь.
- Да? – сказал Николя.
Как оказалось, к нам вернулся Артем Полунин. Опять весь с иголочки, как и не было тех встрепанных волос на фотографии, сейчас они лежали волосок к волоску.
- Николя, можешь нас оставить на одну минуту? – теплым баритоном проговорил директор. И продолжил, когда мой стилист дипломатично вышел из комнаты: - Я совсем коротко. К сожалению, моя репутация не позволяет ни мешать, ни помогать вашему, Александра, успеху на конкурсе. Но я очень прошу – проиграйте сразу. И на работу у Дениса рассчитывать не нужно. Это будет в ваших же интересах.
Он сцепил ладони. Потом разжал их, еле заметно встряхнув в воздухе.
- А после конкурса поговорим.
И, не дождавшись реакции от слишком ошеломленной меня, просто вышел.
Я фигею с этих предложений смешнее цирка. То он меня рекомендует Игорю как конкурсантку, разрешая впрыгнуть в последний вагон, то вдруг пытается выкинуть по ходу движения.
- Ну как? – осторожно спросил вернувшийся Николя.
- Все нормально, - я растянула губы в подобие улыбки, - рабочие моменты.
Мое сердце громко стучало, губы плотно сжались. Давно меня так не обижали, без объяснений, четко, холодно. Он правда думает, что я убегу в светлую даль, оставшись в истории конкурса как «спина прыгнувшей девушки»?
Но – расстроил, шельма, чтоб его все подряд пометили, не только божественные силы. Прям на гордости потоптался и аппетит девушке отбил. Хм. И завтрак был давно.
- Николя, у тебя есть шоколадка? Кстати, далеко тут столовая?
- Какая тебе шоколадка, пухленькая моя? Нам пора выходить на первую репетицию по общегрупповому танцу, а ты до сих пор на кровати сидишь.
Я оглянулась. Действительно, так и сижу столбиком на кровати. Это при моей-то непоседливости.
- Николя, прекращай копаться и бурчать. Лучше скажи, можешь меня сделать красивой в экспресс-режиме, по-быстренькому?
Страус медленно повернулся и по-птичьи повернул голову. Длинные пальцы переплелись в замок. Узкий приталенный пиджак с множеством мелких пуговичек подчеркивали скеле… изящность моего «нянюшки», сейчас изогнувшегося большим знаком вопроса.
- Ты серьезно? Не будешь вопить как утром перед отъездом: «Не лезь ко мне, у меня аллергия на косметику»?
Я почесала затылок и грустно сказала:
- Не пили меня взглядом, это последний раз, дай начесаться, палач, может я так мозг массирую, - села на стул перед трюмо. - Мастер, с этого момента отдаюсь в ваши волшебные руки. Только не очень ярко, пожалуйста. Утренний нежно-розовый. И без стрелок. Во-первых, во время танцев чрезмерный макияж может потечь. Во-вторых, сегодня репетиция и надо приберечь все секреты на будущее. В-третьих, я уже выделилась. Надо быть доброй и дать шанс другим девушкам.
- Отдается она, как же, - пробурчал страус. С обеих сторон лица легли прохладные руки, зафиксировав меня ровно. – Сплошные ценные указания. Да у меня и мысли не было стрелки рисовать. Это к тренировочному костюму-то…
Пока мне на лице рисовали здоровую сияющую кожу и большие глаза, я думала о предложении Артема. Мало что в этом мире могло меня так тронуть буквально за живое. Шантаж в этом «трогательном» списке стабильно присутствовал. Я старалась держаться, но внутри все клокотало.
Меня. Взбесил. Полунин.
В конкурсе не участвуй, на работу не выходи, после мероприятия поговорим. Шикарное предложение. Сколько аргументов, уважения, деликатности по отношению к девичьей чувствительности! Барчук, привык распоряжаться.
- Саша, ты бубнишь и надуваешься.
Я пришла в себя и посмотрела в зеркало. Вау. Очень свежо, ярко, прекрасные линии. Особенно удивил нос, я его поломала лет в десять, а сейчас ему вернули идеальную ровность.
- Николя… Ты волшебник!
Страус порозовел. И стеснительно погладил меня по плечу.
- Сашенька, ты такая красивая, что тебя проявлять одно удовольствие.
- Дашь мне за это конфетку? Я видела у тебя в машине.
- Одевай-ка, сладкая моя, спортивный костюм и марш на танцы, - стилист сделал вид, что не услышал моей просьбы. - Ты занималась танцами профессионально или в любительских студиях? Может быть спорт? Как у тебя с растяжкой?
Я поплелась переодеваться в гардеробную комнату. И уже оттуда, мудро отгородившись дверью, крикнула:
- Три года шахматного кружка в младших классах можно посчитать за спорт? (11)
В комнате что-то громко упало и разбилось.
(11) Шахматы – официально признаны видом спорта с 1999 года Международным Олимпийским комитетом. Признаются спортом более чем в ста государствах.
Глава 7. Время любит счет
Как-то Хая наблюдала за отдыхающим после прогулки Прокурором. Брат лежал на кровати, пускал пузыри и выглядел довольным собой и миром.
- Мама, - спросила Хая, - ему ведь пять месяцев?
- Да, - ответила мама.
Выглядящая моложе своих лет она таки давно прошла период юности, очень уставала с малышом и радовалась любой передышке. В роддоме, по ее словам, маму записали в "старородящие", впрочем, как и соседку по палате, молодую женщину двадцати восьми лет. Понравиться роддому вообще не просто. Одна юна, вторая - слишком в возрасте, третья - не подходяще болеет для родов, у четвертой - подозрительно пусто в медкарте, значит, плохо обследовалась. Вечно девушки не вовремя и не в форме к ним приходят со своей идеей размножаться.
Мама рассматривала пятый поход за ребенком как отличное приключение, детей она воспринимала как дар, заботилась как могла, а воспитание поручала судьбе и обстоятельствам, кстати, они неплохо справлялись. Во всяком случае, мы с сестрами росли, не напрягая вечно занятую маму.
Хая, надо отдать ей должное, старалась помогать с братом. Но у продвинутого подростка были свои взгляды на "выращивание" юной поросли Бузиковых.
- В интернете написано, что в пять месяцев дети должны переворачиваться, - обвиняюще сообщила она, почесав Прокурору пузо.
Брат издал: "Хе-хе-хе", улыбаясь деснами, украшенными одним залихвацки торчащим первым зубом.
- Должны? Может быть. Но твой брат не переворачивается, - философски ответила мама.
- Как ты можешь быть такой спокойной, ма? Ой. А я? Я переворачивалась?
- А ты - да. Ты его намного худее была и активнее.
- А Саня?
- Не помню. Но она вообще ранняя была, быстро заползала и забегала. Фира за ней по всей квартире носилась, как за щенком туда-сюда.
Хая укоризненно посмотрела на Прокурора, который подводил своей тормознутостью в целом талантливую семью.
- А давайте мы его научим?
- Учи, - пожала плечами мама.
В итоге сестра неделю возилась с братом вечерами, объясняя и показывая на личном примере как надо переворачиваться на бок.
Прокурор оказался благодарным учеником и в итоге таки перевернулся, чем очень порадовал настойчивую Хаю.
На следующий день мама поймала ее на лоджии, «наставница» подергивала росток коллекционного гибискуса, держа за краешки крошечные листочки, ласково вытягивая их вверх и аргументированно уговаривая "быстрее расти, малыш". В итоге мамин вожделенный «Ночной Бегун» (12) скончался, так и не став большим.
Я к чему веду. Кого-то можно научить, замотивировать и даже заставить, а некоторых за листья лучше не дергать.
Всю жизнь я училась тому, что хотела сама. К четвертому курсу университета я неплохо складывала рифмы, показывала фокусы, пела скабрезные куплеты, играла в преферанс и Варкрафт.
Трясти задницей перед зрителями или даже тискаться в паре под музыку моя полумальчишечья натура не считала интересным занятием.
И в распахнутые двери бального зала я зашла с очень плохим предчувствием, но не менее сильной решимостью справиться. Тем более кое-какие козыри в рукавах имелись.
- И, наконец-то, нас осчастливила своим появлением ПОСЛЕДНЯЯ участница, - заявил небольшого роста изящный молодой человек, недовольно дернув чубом, - становитесь теперь, милочка, в хвост коллективу.
Не сразу понимая, что он от меня хочет, я быстро осмотрелась. Зал поражал своими размерами, белой лепниной и потрясающе детальными изображениями танцующих людей, парадно одетых в парики и старинные наряды.
Слева и справа от сцены стояли участницы, как в очереди, в затылок одна за другой. С одной стороны очередь на глазок была немного короче, и я поспешила туда. В ряд таких же спортивных костюмов.
Хореограф довольно кивнул и начал тонким, манерным голосом рассказывать диспозицию. Оказалось, нашей с девочками задачей было выходить на сцену, поизгибаться там, помотать руками и даже трогать соседок, хорошо хоть за плечи, это я могу.
Уже двинувшись на счет, я обнаружила, что весь первый зрительский ряд был занят. Там сидели дорого одетые люди, все с небольшими записными книжечками, они то строчили в них, то тихо переговаривались между собой. Присутствовали и Агата Вадимовна с молодым спутником-родственником, и Сухоревский, и еще человек двадцать других.
Спонсорский ряд, значит. Присматриваются.
Я специально останавливала внимание на многих, с интересом их рассматривая. Слишком жадно спонсоры следили за взглядами конкурсанток. Как грифы, внимательно и пристально они отслеживали наиболее слабых на память девушек, забывших про дополнительное условие конкурса и сейчас вовсю строивших глазки своим покровителям.
За небольшим столом прямо в центре первого ряда сидел Артем Полунин, равнодушно разглядывающий наше шествие. Он единственный знал всю подноготную, включая закрытую информацию: какая девушка пришла от какого спонсора. Поэтому, наверное, только он ничего не записывал, крутил в пальцах ручку.
- Смотрим на зрителей, улыбаемся! – кричал хореограф. – Ты! Как тебя? Илона? Хватит кривиться. Тебе в туалет надо? Нет? Тогда дай мне лицо! Веселее!
Золотоволосая Илона никак не могла совладать с испугом, искажающим ее милое личико. А темненькая Клава, с великолепной фигурой, но грубо слепленными чертами, вообще была похожа на робота.
Зато, когда началось обучение танцевальным движениям, справлялись все, кроме меня.
- Бревно, - орал на меня диктатор с простым милым именем Казимир, - тебе не должно ничего мешать, почему ж ты так плохо танцуешь? (13)
На меня сыпалась и сыпалась критика, хотя все движения я запомнила одной из первых. Просто повторить нормально не могла.
Артем уже улыбался не скрываясь, спонсоры переглядывались и качали головами, остальные девушки сияли. Бедный Николя не смог сидеть как остальные сопровождающие в глубине зала, а выбежал в проход и нервно заламывал руки.
- Все, ничего я с ней сделать не могу, бревно есть бревно, - выдохся Казимир, - повторяем весь танец с начала. Потом перерыв до вечера. Обеда не будет, у большинства, девочки, лишний вес.
Я невольно застонала, вызвав понимающие жалостные переглядывания. Мы встали, как и в начале, в две очереди и прошли весь танец. К концу действа хореограф стоял памятником, а спонсоры даже не моргали. Я единственная повторила все движения, плохо, конечно, но не сбиваясь, четко, в идеальный такт. Да, я не умею танцевать, но во мне с детства живут часы. Я могу сказать точное время хоть ночью буди, до секунды.
Поэтому пришлось поступить просто, я разделила танец на движения и вписала их в ритм музыки.