— Заходи быстрее! — поторопила она его. И он сам понял, почему поторопила — механическая стена уже задвигàлась сама по себе, даже и не остановившись перед этим, как полагается. Но Рич проскочил-таки в сужающуюся щель, и исчез во тьме (как и сама тьма при появлении света), после того как стена сомкнулась с таким несоизмеримым удовольствием, словно чувствовала себя какой-нибудь громадной каменной дверью соответствующего склепа… А чем эта тьма для Ричарда не склеп?
«А может, здесь кое-что поинтереснее склепа?» — задумался бы он, приди ему в голову навязчивая идея о склепе.
— Шагай смелее, — послышался её взбадривающий голосок. — Не обессудь конечно, что вокруг, как… как в гробу под памятником, но так было задумано ещё до нас с тобой. Но ты не бойся, скоро придём куда надо.
— А куда надо? — тут же спросил Рич, опередив продолжение её речи. — И кому надо?
— Туда, где тебя ожидает сюрприз, — отвечала она ему по порядку. — И думаю, что надо это не только тебе.
— Знаешь, — заметил он ей, неуверенными шажками продвигаясь вперёд, — а ты мне чем-то напоминаешь нашу учительницу.
— А сколько ей? — поинтересовался у него голос.
— Ну, годков двадцать я б ей наверное дал. Только у вас одна деталь: от обеих ни хрена не добьёшься до тех пор, пока сами всё не расскажете; когда в этом уже пропадает необходимость.
— А я думаю, она не пропадёт, — возразил голос, — необходимость эта, если перед этим заинтриговать как следует.
— Ну вот я и сморю на тебя; только и умеешь заинтриговывать. — Голосом он походил на затюканного и потому осторожного подчинённого, отчитывающегося в своих грехах перед психованным начальником, как перед обыкновенным священником, всего несколько секунд назад смутно напоминавшего собой самого дьявола.
— А это тоже надо уметь, ведь не каждому дано.
— Да! — вспомнил он вдруг, — я тебя всё спросить хотел. А что там за народец такой? Что-то на ваших непохоже.
— А до тебя так и не дошло?.. Просто это новое общество, новая среда. До этого они были разрознены… ну и, естественно, уединены ото всего окружающего. Дошло?
— Ну ты так бы и сказала, что это все потерянные, да затерянные, что обратились в вашу корпорацию.
— Вот именно. Кстати, не такие уж они потерянные. Там есть знаешь какие общительные? Просто… Ну, как тебе это объяснить? Ты ведь и сам наверно должен знать, что такое одиночество… просто оно как бы создаёт в человеке отчуждённость от всего мира. Ты ведь был когда-нибудь страшно одинок.
— Нет, я никогда не был страшно одинок, — ответил он. — Я почти всегда был кошмарно одинок. — И усмехнулся: — Это, можно сказать, было принципом моей жизни: уединиться от всех своих товарищей, залезть на чердак… и опять перечитать эту дурацкую книжку с детскими сказками, которую я наверно сам же и накропал… Вот так я и стал застенчивым.
— У них почти то же самое. Одиночество порождает закомплексованность. Например, ты ни с кем не общаешься, потому что тебе хочется сбежать на свой чердак, но ты уверен, что ты можешь общаться, а подойти познакомиться с кем-то боишься, думаешь: «как же это так? С незнакомым человеком… Да я ведь его не знаю…», и всё такое. У тебя появляется чувство неловкости; мол, как это будет выглядеть со стороны? Другим словом, неуверенность в себе. После тебе уже начинает казаться, что ты вроде как становишься ничтожеством; боишься выйти на улицу, и вообще тебе кажется, что, если ты и сможешь с кем-нибудь общаться, то продлится это недолго: ты успеешь сказать от силы только несколько фраз, или слов… если вообще не букв. И с каждым днём ты в этом уверен становишься всё больше и больше.
Ричард слушал её с удовольствием. Ещё бы не послушать историю своей собственной жизни! С возможным продолжением.
— Некоторые с помощью такого способа сходят с ума… и начинают думать, что «ничего страшного, если я погибну в каком-нибудь несчастном случае»… Спустя некоторое время у них в голове возникает ещё одна идейка: «ничего страшного не случится, если я…»
— Ну не так быстро, — перебил её Рич. — Это же всё постепенно приходит. Начинают с травы, продолжают более тяжёлой наркотой… ну, а заканчивают, как все. Только, что странно, «завершение» очень быстро надвигается, и надвигается оно именно тогда, когда тебе кажется, что неплохо было бы бросить всё это дело и пожить по нормальному, как когда-то в далёком прошлом, когда это ещё не началось и у тебя всё прекрасно. — Он хотел ещё что-то добавить, но вдали забрезжил свет.
Пятая глава
Новая Среда
Ричарду, или кому другому, перед тем как лицезреть Новую Среду, не грех было подумать такую вещь: «у этих ребят будет на лицах переписан комплекс неполноценности. Их будет много, но лица будут одинаковые; этакое «стадо баранов», пастухом которых является Закомплексованность. Она одна — одно ЛИЦО на всех — будет затравленно смотреть на меня глазами толпы. Вот такая картина. Но разве это проблема? ЧМО нигде не останется надолго — его всюду гонят; гонение происходит двумя способами: либо выгоняется этот бес из тела, либо тело вместе с бесом. Ну, не водить же в церковь каждого в отдельности, на сеансы по экзорцизму? Но вот нам по душе первый из способов».
Однако же Ричи глубоко ошибся. В том плане, что никакого «стада баранов» он не увидел. Комплекс неполноценности был, но… Всё оказалось далеко не так, как до этого вообразил себе Ричард. Несомненно, каждый человек был закомплексован, но закомплексован по-своему. В каждом было заложено что-то своё. И, похоже, это своё Очень Трудно было бы при желании обменять на чужое. Конечно, Ричард это заметил не сразу. Но…
Но, если б у Ричарда был дневник, то вот, что в нём было бы записано по поводу всех этих ребят:
Встреча первая: Если с ними найти общий язык, общую тему, в общем что-то общее, и как следует разговориться, то ребята они ничего!
Вторая встреча: Кажется, что-то общее у нас уже есть. Этот общение; это дружба. Они приятные люди! Мне нравится общаться с ними!
Третья встреча: Вот какую вещь я заметил по ходу общения: В общей компании, как следует познакомившись друг с другом, они оказались в бесчисленное количество раз счастливее тех, кому завидовали прежде. Как мне самому кажется, сверхъестественное счастье и внезапное расставание со своими сумасшедшими комплексами, обязано оставить за собой некоторые следы…
Следующая встреча: СЛЕДЫ: Исключительно все (а каждый составлял собой нечто особенное — следствие жуткой юности), начали открывать в себе что-то новое (а ведь ни единое живое существо не знает всех своих возможностей); у кого-то обнаружилось, что его интеллектуальный уровень несколько превышает его прежний потолок (тот потолок, который он сам — но ни в коем случае не окружающие — мог установить внутри собственной головы).
Следующие встречи: СЛЕДЫ: Исключительно у всех обнаружился небывалый сдвиг — назовём его сверхъестественный сдвиг (только не по фазе, а наоборот). За одним лишь исключением, которое составляла Джеклин… Этой толстушке показалось, что энергия в ней просто-таки сходит с ума — не хочется ни есть ни спать, а только выбрасывать из себя лишнюю энергию, пока она не разорвала её в невидимые клочья (подобное явление можно заметить за счастливым человеком, переполненным новых идей).
И что самое главное можно сказать о некоторых ребятах (что ведут они себя хлестче, чем живые?..): утверждение Джулии, что некоторые из участников Новой Среды якобы прибыли на место мёртвыми, кажется фантастичным.
* * *
— Я думал, эта штука произошла только с Джеклин, — отчитывался Ричард перед Джулией, — но представь себе, как эпидемия охватывает всех, кто находился неподалёку от заражённого. То же самое началось со всеми членами Новой Среды. Но хочу тебе признаться, что это только начало… Те, кто начинал чувствовать себя несколько умнее прежнего, позже открывали в себе ещё кое-что…
— Ну и как же далеко заходил их разум? — не терпелось Джулии услышать от Рика то, о чём ей хотелось всегда мечтать.
— Просто они открывали в себе такую проницательность, что казалось начинают сходить с ума от всевозможных видений и галлюцинаций («болезнь» эта называется ясновиденьем).
Часть вторая
Кровожадные мутанты
Шестая глава
Ричарда укусили
1
В этот вечер Ричарду неожиданно позвонила Джулия, так что он с непривычки засуетился — наверно что-то важное его ждало… Она говорила с ним по телефону как-то медленно и странно.
Он уже собрался уходить, как кто-то легонько — робко — ткнул его в плечо пальцем.
Это был Норман Макджеффри, пятнадцатилетний рыженький толстячок с вечно испуганными глазками. Он в общем-то много Ричарду Морру говорить не собирался, тем более задерживать его, но никто не знал, что обстоятельства повернутся именно таким образом…
— О, Норм! — как-то деланно обрадовался Дик, тут же пожав ему руку, — ну как жизнь? — Он старался с каждым поддерживать такие отношения, будто лучше друга у него не было. Но… толстяк этот не брататься к нему подошёл.
— Ричи, ты знаешь, — медленно, как будто раздумывая над каждым словом, произнёс он, — по-моему, я нашёл именно её.
— Кого? — переспросил Ричи, как не расслышал.
— Штуку одну, — сказал ему рыжий.
Вообще, Нормана этого нашли на дне моря с двадцатикилограммовым куском рельса, привязанным к шее… Выглядел он пробывшим под водой несколько минут. Потом его вернули к жизни, долго выкачивая из его объёмистого тела морскую воду. Никто бы так и не узнал, каким образом его занесло на десятиметровую глубину с огромным куском чугуна, если б к нему не подошла Джулия… Оказывается, как впрочем и все ему подобные, он с детства был чудаковатым и над ним все смеялись. А однажды он привёз домой огромную гипсовую статую какой-то «афродиты» (родителям он с трудом объяснил, что эта статуя является вроде как его талисманом, потому что родителей своих он знал — никому ничего те рассказывать не будут). Но откуда он мог ожидать неподалёку от своего дома кучу одноклассников и ещё бог знает кого; что все они пришли послушать Норми, как ему понравилась его первая женщина: поздравить его с тем, что он наконец-то стал мужчиной и поимел «каменную леди». Покуда Норм знал своих одноклассников, то, если и разговаривал с ними, то только для того, чтоб отвечать на их дурацкие вопросы, чтоб выкручиваться из глупых ситуаций (хотя он и не припоминал ни одной, из которой когда-либо выкрутился). И этот их разговор был последним, потому что из этой ситуации Норман Макджеффри выход нашёл.
— Симпатичная хоть штука? — полюбопытствовал Дик.
— Только ты никому не говори, — произнёс толстячок голосом подростка, решившего поведать своему другу о том, как он через дверную скважину наблюдал за своей старшей сестрой, принимавшей душ. — Я это рассказываю только тебе, потому что ребята могут надо мной начать смеяться. А это хуже некуда. Я с ними только познакомился, и они…
— Так что за штуку ты, Норм, нашёл? — спросил его Ричард.
— Статую, — ответил тот.
— Ты нашёл свой талисман?! — не верил своим ушам Дик, конечно, в показной форме.
— Понимаешь, — откровенничал с ним рыжий, — я это никому не говорил, но тебе наверно скажу. Потому что я знаю, что ты не предаёшь друзей… Итак, статуя эта для меня конкретно не совсем талисманом является. Я бы сказал, что для меня она… вроде как… божество. Понимаешь?.. Вообще, я не знаю, та ли это статуя, с которой судьба однажды заставила меня расстаться. Честное слово, не знаю. Я просто чувствую.
— То есть, ты как бы чувствуешь, что статуя эта именно та — твоя статуя; или сродни ей? — попытался Ричард вникнуть в суть разговора.
— Да, что-то в этом роде, — согласился он с ним. — Просто, когда я прохожу мимо того места, я всё сильнее и сильнее начинаю понимать, что это не просто она, а… больше, чем ОНА.
— А где хоть это место находится?
— Я не знаю, как тебе описать это, — говорил Норман. — Я могу только проводить тебя туда.
— И ты хочешь привезти её оттуда?
— Да.
— Отлично. Снарядим несколько ребят, и не скажем им ничего из того, что статуя эта каким-то образом связана с тобой. Как тебе такой вариант?
— Честно говоря, не очень. Они могут узнать, что статуя эта — статуя моего Божества.
— Да как они узнают?
— Я не могу объяснить, как, но уверен, что узнают. Понимаешь, Ричард, я обратился к тебе только потому, что думал, что мы сможем сходить туда вдвоём и управиться — вдвоём. Я уже нашёл место, куда её поместить. Только делать это надо втайне от остальных, иначе ничего не получится. Может даже случиться ужасное…
— Ну, конечно, — не спорил с ним Дик. — Это ведь, можно сказать, твой личный Бог. Мы принесём с тобой его. Я согласен. Когда пойдём?
— Сейчас, ты сможешь? — как можно аккуратнее спросил его Норм.
— Сейчас? — задумался Рич, вспоминая, что же он забыл. А забыл он про звонок Джулии. Забыл начисто, как будто этот робкий и стыдливый Макджеффри просто загипнотизировал его. — Ладно, идём, — решился он. Всё равно этим поздним вечером ничем таким особенным заниматься не пришлось бы, как он считал.
— Слушай, Норм, а что у вас вообще за секта такая? А то Джулия не хочет мне ничего рассказывать.
— Да ты так до сих пор и не догадался? — рассмеялся Норм с излюбленным паясничаньем многих высокомерных неудачников.
— Да она мозг мне напрочь запудрила. Ну, в общем, я хотел в себе разобраться… Ну, как бы промыть головной мозг, то есть, чтобы можно было взглянуть на вещи свежими глазами. Но, в общем, ты сам понимаешь — я только ещё сильнее запутался.
— Если ты собрался мне помочь, то, так и быть, я открою тебе этот «их странный секретик».
— А почему «их»? Ты что, больше уже не с нами?
— Да в нашей секте мало кто «с нами». Каждый сам по себе. Ну, у слабохарактерных людей всегда так.
— Ну ладно, не томи.
— Ну, короче, ваша секта — это самая проклятая секта, какую только можно себе вообразить.
— Как понять, самая прòклятая?
— А ты представь себе мир, в котором лузеры размножаются как кролики? Что самое забавное, им это очень легко это удаётся — плодиться и размножаться, им никто не может ставить палки в колёса, мешать крутить друг с дружкой шуры-муры, так как закон на их говняной стороне. Понял?
— Если честно, то не очень.
— А ты взгляни на ситуацию с глобальной точки зрения и сразу же всё поймёшь.
— С глобальной? А это как?
— Ну, представь себе, что планета Земля в очень скором времени будет перенаселена разными недотёпами, всеми этими ленивыми мальчиками и девочками, которые не хотят работать, а хотят только развлекаться. Ну, грубо говоря, перепихиваться друг с дружкой. Как ты думаешь, что получится в конце?
— Да фиг его знает. Ты же начал мне объяснять, а не я. Ты и говори, что получится.
— Зомбиапокалипсис. Светопреставление. Все люди поголовно будут зомбированы, сильные и выносливые люди перестанут рождаться, потому что их место заполонят одни бездари и лентяи. У них будут рождаться только одни сексуально озабоченные слабоумные детишки, которым всё очень легко дозволено…
— И что, это цель всей нашей секты? Довести планету до светопреставления… То есть, сделать так, чтобы люди превратились в дикарей и попереубивали друг друга?
— Ну, дак а я тебе про что говорю!.. — опять захихикал своим насмешливым и подленьким смехом этот Норми.
2
Он сидел в такой странной позе, как будто справлял большую нужду, но забыл портки спустить перед этим, и сидел прямо на асфальте.
— Рик, — подошла к нему Джулия, — что случилось?
— Да ничего не случилось, — подскочил он с места, как ошпаренный, — всё в ажуре. А чего ты всполошилась?