— У меня нет презерватива, — ответил он напряженным голосом.
Мое сердце разбилось. У меня тоже не было, я не планировала заниматься сексом с кем-либо в этой поездке, особенно с Алеком. Я собиралась сказать ему, что это знак, что мы не должны делать этого, когда он внезапно направил свой член к моему входу.
— Я успею выйти, — произнес он, прежде чем войти в меня.
Я закричала от удовольствия и от ощущения того, как он наполнил меня. Алек закатил глаза, прежде чем немного выйти и снова повторил свои предыдущие действия.
— Боже мой, — застонал он. — Так чертовски хорошо.
Я абсолютно согласна.
Установив ритм, он опустился на локти, приближаясь ко мне.
— Тебе нравится?
Он это серьезно?
— Да! — произнесла я, шире раздвинув для него ноги.
Он заставил меня снова вскрикнуть, войдя в меня еще жестче, чем раньше.
Это было невероятно, чертовски невероятно.
— Я не могу этого вынести, не... — закричала я, когда он снова сделал это.
Казалось, с каждым разом он применял еще больше усилий, заставляя меня стонать и кричать. Я чувствовала, что нужно попытаться отодвинуться от него, потому что он заставлял меня чувствовать настолько интенсивное удовольствие, что я не могла вынести этого. Но, в то же время, я заставила себя оставаться на месте, чтобы это могло продлиться вечно.
— Хорошая девочка, — промурлыкал Алек, укусив меня за нижнюю губу.
Я начала задыхаться, когда теплое чувство стало закручиваться вокруг моего центра.
— Сейчас, — произнесла я, закричав, когда меня накрыли удовольствие и экстаз.
Я почувствовала, как мои руки упали обратно на матрас, когда Алек коснулся моих плеч. Я открыла глаза, и он улыбнулся мне.
— Просыпайся, котенок.
Выпучив глаза, я посмотрела на него в замешательстве, и его образ начал расплываться. Я зажмурилась.
— Проснись, котенок!
Я снова открыла глаза, почувствовав пульсацию между ног и футболку, пропитанную потом. Я мгновенно села и огляделась. На своей стороне кровати Алек тоже сел.
— Ты кричала во сне и много двигалась, — зевнул он.
Я почувствовала, что краснею.
— Я думал, что ты проснулась, потому что говорила мое имя и... почему твое лицо такое красное? — спросил он, потирая глаза, чтобы прогнать сон.
Я почувствовала, что краснею еще больше и спрыгнула с кровати.
— Никаких причин, просто здесь жарко, — солгала я.
На мгновение он уставился на меня, потом посмотрел на мои дрожащие колени, прежде чем поднять взгляд к моему лицу. Я посмотрела на себя, и чуть не умерла, когда увидела, что внутренняя поверхность моих бедер была влажная.
— Это пот! — выпалила я.
Алек смотрел на меня еще несколько секунд, прежде чем улыбка растянулась на его лице. Это была самая самодовольная улыбка, которую я когда-либо видела.
— Прекрати, черт возьми, улыбаться. Это всего лишь пот!
Даже его зубы стало видно, из-за того, как широко он улыбался.
— Тебе снился я, не так ли? Ты кричала мое имя, и это разбудило меня. Ты задыхалась и...
— Заткнись! — закричала я и побежала в ванную.
Я хотела умереть, или чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.
— Мы вместе кончили, или ты успела первая? — спросил он сквозь грохочущий смех.
Я схватила полотенце и закричала в него.
Я была так расстроена, что хотелось плакать.
Какого хрена со мной случилось? Почему мне снился Алек? Я знала, что он мне нравится. Но черт возьми, я ненавидела этого ублюдка. Теперь, когда он узнал, что мне снятся сны о нем, он будет самодовольно вести себя до конца этой поездки, а, возможно, и до конца жизни.
Я села на пол и закрыла лицо руками, пытаясь придумать какое-нибудь другое объяснение, что угодно.
— Я позвоню в обслуживание номеров, пусть пришлют кого-нибудь, чтобы сменили простыни! — прокричал Алек по ту сторону двери.
Я снова закричала в полотенце, а он рассмеялся и пропел:
— Я так счастлив.
А вот я нет... я была чертовски далека от этого.
Я закрыла глаза и вздохнула, услышав, как где-то в номере играл рингтон моего телефона. Я не хотела иметь дело с Эйдин, но мне нужно было узнать, в порядке ли Шторм, поэтому я села на кровати, прислушиваясь к звуку, и направилась к шкафу.
— Шторм в порядке? — спросила я, как только ответила на звонок.
— Это Шторм. Эйдин мертва, потому что я съел ее.
Я улыбнулась.
— Уверена, она это заслужила.
— Корова, — пробормотала Эйдин, — как ты узнала, что это я?
Я вздохнула.
— Потому что ты единственная, кто звонит мне.
— Детка, это довольно жалко.
Я фыркнула.
— Расскажи мне об этом.
Эйдин хмыкнула.
— Итак, как там Багамы? Надеюсь, у вас там идет гребаный дождь, так же, как и у нас?
Я повернула голову, чтобы посмотреть в окно, и увидела потрясающий вид на голубой океан и синее небо.
— Надейся дальше, не похоже, что в скором времени он вообще возможен, только тепло и солнце.
— Я ненавижу тебя.
— Не завидуй.
Эйдин вздохнула. — Завидовать тому, что ты в раю со сказочным принцем? Чему тут завидовать?
Я застонала при упоминании об Алеке и почувствовала, как мои щеки краснеют из-за того, как он смеялся надо мной. Нет, ни за что, бл*дь. Мы не станем обсуждаем этого ублюдка. И думать о нем не хочу.
— Пожалуйста, давай не будем говорить об Алеке Слэйтере? Расскажи мне о моем малыше, он скучает по мне?
— Не знаю, я спрошу у Шторма позже, если он вообще захочет поговорить со мной.
Я хмыкнула. — Острячка.
— Мы уже знаем это, так что давай пропустим эту всем известную информацию, и ты расскажешь мне, почему мы не можем поговорить об Алеке сексуальном-как-грех Слэйтере?
Она не помогала, совсем не помогала.
— Эйдин, — заныла я.
— Не Эйдинкай мне, рассказывай... Если только ты не убила его, тогда я не хочу знать. Я не смогу прикрыть тебя, если буду знать, что ты это сделала.
Я нахмурилась, убрала телефон и покачала головой.
— Вау.
Послышался громкий вздох Эйдин, прежде чем она произнесла:
— О, Боже! Ты не отрицаешь, что убила его! Забудь, что я говорила раньше, рассказывай!
Я не могла не посмеяться над ней. Она была такой драматичной и сумасшедшей, что это было просто смешно.
— Я никого не убивала. Алек в полном порядке и в том же состоянии, в каком и был, когда покинул Ирландию... Хотя прямо сейчас, возможно, он немного счастливее.
— Почему это он счастливее? И кроме этого, позволь сказать, как я счастлива, что ты не убила его, это было бы ужасной трагедией для всего женского населения планеты.
Матерь Божья.
— Ты ненормальная.
Эйдин фыркнула.
— Нормальность переоценивают, теперь отвечай на мой вопрос. Почему он счастливее? Ты трахалась с ним?
Какого черта?
— Нет! Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?
Наступила долгая пауза.
— Потому что я знаю, что он тебя привлекает, даже если ты не хочешь этого признавать. Ты борешься с желанием прыгнуть к нему в постель и заняться сексом, потому что, боишься на следующее утро почувствовать себя использованной.
Я посмотрела вниз на свои трясущиеся коленки и вздохнула:
— Я настолько предсказуема?
— Для меня? Да. Для Алека - нет.
Я выдохнула.
— Слава Богу, хотя бы за это. Я не справлюсь с ним, если он будет знать, что я хочу его, особенно после того, что произошло этим утром.
Я вслух призналась Эйдин, что мне нравится Алек, и даже если бы я захотела, пути назад не было, потому что она этого не забудет.
— Если ты сейчас же не расскажешь, что случилось, я проберусь через телефон и отшлепаю тебя, сучка.
Я сглотнула и закрыла глаза.
— Это так неловко.
— Это же ты, Кила, с тобой всегда случается что-то неловкое.
Я фыркнула.
— Спасибо большое, черт возьми.
Эйдин рассмеялась в ожидании моей кошмарной истории.
— Мне приснился грязный сон об Алеке, и он знает об этом, — выпалила я и закрыла глаза.
Мгновение стояла тишина, а затем в трубке раздался свист.
— Тебе приснился мокрый сон? Так держать, детка. Юху! Киле снятся грязные сны. Г-р-я-з-н-ы-е сны о...
— Эйдин, пожалуйста! Ты не помогаешь!
— О, прекрати! Это весело, где твое чувство юмора?!
Я застонала.
— Я не могу. Просто не могу найти в этом ничего смешного. Он знает, что у меня был грязный сон о нем. Он знает, и он смеялся надо мной!
Эйдин прекратила смеяться.
— Он смеялся над тобой или над твоей реакцией на грязный сон о нем?
Я открыла рот, чтобы ответить, но закрыла, задумавшись над ее вопросом.
— Так я и думала. Ты предположила, что он посмеялся над тобой, и все испортила.
Я нахмурилась.
— Ты говоришь так, будто я делаю все, чтобы его оттолкнуть...
— Ты ничего не делала, кроме как отталкивала его с того самого момента, как встретила. Ты забыла, что именно он делает тебе одолжение? Ему не обязательно быть там, Кила. Он не обязан иметь с тобой ничего общего, и все же он там. Позволь ему немного расслабиться. Знаю, ты опасаешься, что он хочет только трахнуть тебя, но, по крайней мере, он признает, что хочет тебя, вместо того чтобы действовать за твоей спиной и тобой воспользоваться. А еще, я уверена, что все эти разговоры, это его способ сказать, что он заинтересован в тебе.
Я нахмурилась.
— Ненавижу, когда ты права.
— Конечно, ненавидишь, никто не любит ошибаться.
Я вздохнула.
— Отлично, следующий вопрос — твое влечение.
Я закатила глаза.
— Ненавижу Алека.
— Тебя привлекает его внешность, но, возможно, он не нравится тебе, как человек.
— Это так поверхностно, нравиться кому-то из-за внешности.
Эйдин фыркнула.
— Тогда большая часть населения Земли недалекая, потому что большую часть времени то, что в первую очередь привлекает людей друг к другу — это их внешность.
Зная, что она права, я пробормотала:
— Наверное.
Она мечтательно вздохнула.
— Он был хорош?
Я ахнула. — Это же был сон, и на самом деле, это был кошмар.
Эйдин расхохоталась.
— Это был сон, а не кошмар. Мне снилось много снов об Алеке...
— Он не был рядом с тобой, когда тебе снилось такое.
— Вот почему ты бесишься? Потому что думаешь, что он знает, что тебе приснилось...
— Он на самом деле знает. Он посмеялся надо мной, когда увидел... — я прервалась, застонав.
— Разве мы уже не обсуждали это? Откуда ты знаешь, что он не посмеялся над твоей реакцией?
— Он видел... доказательства.
Я поморщилась, закрыв лицо свободной рукой.
Эйдин на секунду притихла, а затем рассмеялась.
— Ты кончила? Словно действительность прорвалась сквозь сон? Черт, да тебе буквально приснился мокрый сон.
— Это не смешно! — закричала я. — Мне приснился секс-сон с Алеком, что в этом смешного?
— Это совсем не смешно. Ничего смешного нет в том, что я трахаюсь во сне, а не в реальной жизни, — прозвучал его голос.
На мгновение я закрыла глаза, прежде чем повернуть голову и посмотреть в сторону двери. Алек стоял на входе с пакетом в одной руке и букетом цветов в другой.
— Эти цветы — извинение за то, что ты смеялся надо мной? — с любопытством спросила я.
— Нет, они должны украсить комнату, потому что в ней витает темная аура благодаря тому, что твои трусики волнуются из-за подобной глупости.
— Не смей говорить о моих трусиках, долбаный придурок. Не смей, мать твою! — ответила я, заставляя Алека и Эйдин разразиться смехом.
Я хотела застрелить их обоих.
Отвернувшись от Алека, я сосредоточилась на своем телефоне.
— Ты не должна смеяться вместе с ним, ты мой друг, поддержи меня!
— Нет, потому что он прав. Твои трусики волнуются из-за глупостей.
Я сузила глаза и громко вздохнула.
— Хорошо, может быть, они и волнуются, но по очень важной причине!
Я чувствовала, что совершила самый страшный грех.
Алек фыркнул.
— Тебе приснился грязный сон, большое дело.
Я отключила телефон, прерывая смех Эйдин и нырнула под одеяло, мечтая умереть. Смех Алека последовал за мной, и я попыталась заткнуть уши пальцами, чтобы заставить его исчезнуть, но это не помогало.
Затем он прыгнул на кровать и перенес часть своего веса на меня.
— Свали с меня, ты весишь тонну! — пожаловалась я.
Алек улегся рядом со мной.
— Слушай, я знаю, ты смущена из-за того, что случилось этим утром, но у меня есть кое-что, чтобы подбодрить тебя.
Любопытство взяло надо мной верх, поэтому я медленно выглянула из-под укрытия. Алек посмотрел на меня и ухмыльнулся, когда поднял вверх пакет, который был у него, когда он вошел в комнату.
Я уставилась на него.
— Что ты мне купил? Машину времени?
Он фыркнул.
— Нет, просто кое-что, что поможет тебе почувствовать себя лучше, — произнес он, вручая мне пакет.
Я взяла его, заглянула внутрь и улыбнулась, когда увидела коробку конфет.
— Спасибо, но я на диете и не могу есть...
Алек поднял руку и покачал головой.
— Нет, я принес тебе эти конфеты в качестве подношения мира, и ты возьмешь их, и съешь, и они тебе понравятся.
Кем он себя возомнил?
— А если я этого не сделаю?
Он ухмыльнулся.
— Если ты этого не сделаешь до того, как твоя мама окажется здесь, я расскажу ей, что у тебя был мокрый сон обо мне, и ты испортила наши простыни.
— Ублюдок! — закричала я, кинувшись на него с кулаками.
Алек схватил меня и засмеялся, упав на кровать и потянув за собой. Я изо всех сил пыталась от него отделаться, сев на него верхом. Он подмигнул мне, указывая на наше положение тел.
— Это тебе о чем-то напоминает? Может быть, какой-то определенный сон?
— Нет, потому что во сне ты был сверху, — я распахнула глаза в ужасе от того, что только что сказала. — Заткнись нахрен, Алек.
Он рассмеялся, когда я скатилась с него.
— Я ненавижу тебя, — произнесла я в подушку.
Он обнял меня.
— Неправда. Я могу тебе не нравиться, но ты меня не ненавидишь. В конце концов, мы друзья, а друзья не должны ссориться, как мы.
— Друзья, да?
Я вздохнула, сдаваясь.
— Хорошо, мы друзья. Теперь ты отстанешь от нас?
— Нас?
Я закатила глаза. — Меня.
— Но ты сказала нас.
— Нас также означает меня.
Алек наклонился ко мне.
— Знаешь, что? Я живу в Ирландии уже три года, и ирландцы все еще ставят меня в тупик, когда говорят определенные вещи.
Я пожала плечами.
— Видно тебя все устраивает, раз ты все еще живешь там.
— Даже если бы мне не нравились местные жители, я бы все равно там жил.
Я подняла брови.
— Почему?
— Там, где моя семья, мой дом... Еще мне очень нравится природа.
Я усмехнулась.
— Мне тоже, там красиво.
— Ты красивая.
Я вспылила.
— Прекрати это.
— Что прекратить? — Алек улыбнулся, посылая мне «трахни меня» взгляд.
— Это! Перестань пытаться соблазнить меня.
Он моргнул и рассмеялся.
— Прости, я даже не подозревал, что соблазняю тебя.
— Может быть, это потому, что ты флиртуешь с людьми так часто, что это стало твоей второй натурой так же, как и дыхание — ты делаешь это и даже не замечаешь.
— Это навык.
— Это заноза в заднице, вот что это такое.
Он пошевелил бровями. — Я знаю, что еще может стать занозой в твоей заднице...
— Алек, клянусь Богом, если ты закончишь это предложение, я засуну свою ногу так далеко в твою задницу, что тебе понадобится хирург, чтобы вытащить ее.
Он в оцепенении уставился на меня, а затем пробормотал:
— Ты еще более изобретательна со своими угрозами, чем Брона.
Я улыбнулась про себя.
— Мне жаль, что я угрожаю тебе, и раз я здесь, прости что я такая сука. Почему бы нам не начать сначала? Привет! Я — Кила Дейли, приятно познакомиться.