Алек улыбнулся и взял мою руку, поднес ее ко рту и, поцеловав мои костяшки, ответил:
— Приятно познакомиться, Кила Дейли. Я — Алек Слэйтер.
Я вздохнула.
— Итак, Алек, как ты любишь проводить свободное время? Только приличные занятия, пожалуйста.
Он улыбнулся, покачал головой и ответил:
— Я люблю животных. Когда я возвращаюсь домой, то помогаю местным приютам, которыми управляет DSPCA (прим. пер. — Dublin Society for Prevention of Cruetly to Animals — Дублинское общество по предотвращению жестокого обращения с животными). У них очень ограничены финансовые средства, поэтому они всегда рады добровольцам. Но больше, чем жертвовать деньги, я люблю уделять им свое время. Это то, что мне действительно по душе. Что насчет тебя, как развлекаешься ты? В свою очередь ты можешь дать максимально откровенный ответ.
Я хотела посмеяться над последним предложением, но не сделала этого, потому что была слишком занята, осознавая услышанное. Алек добровольно работал в приютах для животных, и ему это нравилось.
И это только добавляло ему привлекательности.
— Эм, мне нравится писать. Это не так круто, как волонтерство, но...
— Не делай этого, не принижай то, чем тебе нравится заниматься. Даже не сравнивай то, что ты любишь делать, с каким-либо другим занятием. Это твой выбор, поэтому ты должна поставить его на первое место.
Я моргнула и уставилась на него.
— Что? — спросил Алек.
Я прочистила горло и ответила:
— Раньше никто кроме Эйдин, не был со мной таким прямолинейным.
Он пожал плечами. — Проведи немного времени со мной, и ты увидишь, насколько я могу быть прямым, котенок.
Я подняла брови.
— Это было очередное соблазнение? Не могу определить.
Алек усмехнулся.
— Неважно, давай вернемся к тебе, и тому, что ты любишь писать.
Я почувствовала, как мои щеки внезапно раскраснелись из-за моего откровения. Я уже собиралась уйти от разговора, когда он наклонился и поднял мое лицо за подбородок.
— Даже не думай об этом, котенок. Ты начала этот разговор и, учитывая это, — мы его закончим.
— Ты должен понимать, что это очень щекотливая тема для меня, только Эйдин знает, что я пишу, а теперь и ты. Я еще не привыкла к тебе...
— Я пытаюсь немного приблизиться к тебе, чтобы ты привыкла ко мне. Чем больше мы говорим, тем быстрее это происходит. Ты говоришь, я слушаю. Расскажи мне о своем увлечении.
Я нахмурила брови и спросила:
— Ты серьезно? Ты правда хочешь поговорить и послушать меня?
Алек нахмурился.
— Почему это так шокирует тебя? Люди общаются каждый день.
— С тех пор, как мы встретились, ты говоришь только о сексе. И честно говоря, мне трудно понять, насколько ты серьезен прямо сейчас.
Он улыбнулся.
— Ты меня не знаешь, котенок. Ты всего лишь знаешь, чего я хочу от тебя. Но меня ты совсем не знаешь.
Я почувствовала, что он бросает мне вызов.
— Ну, может быть, я хочу узнать тебя получше. Может быть, я хочу проникнуть в твой разум и разобраться в тебе. Хочу понять тебя.
Алек протянул руку к моему лицу и провел кончиками пальцев по моей щеке.
— Ты сойдешь с ума, пытаясь понять меня, котенок.
— Не будь со мной загадочным, ты больше нравишься мне, когда прямолинеен.
Он убрал руку и засмеялся.
— Мне нравится твоя честность, котенок, никогда не теряй этого.
— Я и не собиралась.
— Хорошо. Пойдем, мы можем закончить этот разговор позже, я хочу выйти.
— И что мы будем делать?
Алек стащил меня с кровати, поставив на ноги и обнял.
— Теперь, когда мы друзья, давай пойдем и сделаем прически.
Я отодвинулась и уставилась на него.
Он улыбнулся.
— Тебя нужно намочить и высушить.
Я закатила глаза, посмотрев на Небеса. Если я не убью его к концу этой поездки, я поверю, что чудеса действительно существуют.
— Я сделала прическу, потому что ты в течение часа доставал меня, но татуировку я делать не буду, и ты не сможешь меня заставить.
В десятый раз за тридцать секунд Алек застонал вслух.
— Последний раз повторяю, татуировку буду делать я, а ты просто молча посидишь вон там. Много времени это не займет...
— Нет, ты не оставишь меня одну. Что, если один из татуировщиков подумает, что я хочу что-то набить себе, и заставит меня это сделать?
Алек потер глаза обеими руками, прежде чем сосредоточиться на мне.
— Милая, не думаю, что кто-то сможет заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь, даже если попытается.
— Неважно, я пойду с тобой.
Он снова застонал, но вместо того, чтобы спорить, взял меня за руку и переплел наши пальцы.
— Тогда пойдем.
Победа! Я прижалась к нему, когда мы подошли к ресепшен в тату-салоне. Ладно, это был не совсем ресепшн, но это определенно было то место, куда подходят, когда хотят поговорить с главным. Таким человеком оказался чернокожий мужчина ростом около ста восьмидесяти сантиметров, весь покрытый татуировками.
— Чем могу помочь, чувак? — спросил Бог Чернил у Алека.
Я улыбнулась тому, что он сказал «чувак» вместо «мужик».
Совершенно очевидно, почему я назвала парня Богом Чернил.
Он. Потрясающий!
— Думаю, хочу закончить рукав. Остался небольшой участок кожи на трицепсе, который я хочу заполнить.
Бог Чернил кивнул.
— Давай посмотрим, с чем предстоит поработать.
Я заметила, что из-за багамского акцента он проглатывает окончания в некоторых словах, и мне это понравилось, потому что я сама так разговаривала. Алек повиновался ему, обнажив руку, и попытался вытащить ее из моей, но, когда я не отпустила, он рассмеялся и поцеловал меня в макушку.
— Я верну ее тебе через секунду, обещаю.
Я покраснела от смущения, когда Бог Чернил усмехнулся и попытался скрыть это кашлем. Отпустив руку Алека, я осталась рядом с ним, пока он снимал футболку. Оказавшись с голой грудью, он согнул руку в локте и поднял ее вверх, показывая не забитый участок кожи. Бог Чернил осмотрел его несколько раз и кивнул.
— Сорок минут, максимум. У тебя есть идея для рисунка?
Алек кивнул, засунул руку в карман своих шорт, вытащил телефон, провел пальцем по экрану и показал что-то Богу Чернил. Тот, ничего не сказав, положил телефон на стол, приложил просвечивающуюся бумагу и начал рисовать.
Мне стало скучно, поэтому я повернулась, чтобы осмотреться вокруг, и заметила огромную стену, заполненную эскизами татуировок. Я направилась к ней, пробегаясь взглядом по сотням красивых дизайнов. И улыбнулась, когда легкий ветерок коснулся моей спины, прямо перед тем, как ко мне прижалось тело.
— Увидела что-то интересное? — спросил Алек, коснувшись моего уха губами и поцеловав его.
Я вздрогнула, заставив его усмехнуться.
Откашлявшись, я ответила:
— Мне много чего понравилось, они великолепны.
— Тогда почему бы тебе не набить что-нибудь?
— Потому что татуировку я не смогу вернуть через пару дней, если передумаю. Тут не работает принцип тридцатидневной гарантии.
Алек развернул меня лицом к себе.
— Так ты одна из тех цыпочек, которые на все вещи хранят чеки?
Существуют ли женщины, которые не делают этого?
— Конечно, я бы не доверяла тому, кто не хранит чеки на свои покупки.
Он закусил нижнюю губу.
— Я не храню.
Я фыркнула.
— Теперь ты встречаешься со мной милый, и это изменится.
На лице Алека растянулась улыбка, когда он поднял руку и убрал выбившуюся прядь волос с моего лица.
— Ты мне нравишься, котенок.
Я улыбнулась.
— Я тебе не верю.
— Это правда. Я тебя обожаю. Это даже больше, чем нравишься.
Я закатила глаза.
— Ты не можешь брать миленькие фразы из интернета и пытаться выдать их за свои.
Он ахнул.
— Я бы никогда так не сделал! Я сам это придумал...
— Ты лжешь, я видела картинку с маленькими пингвинами и этой фразой.
Алек хмыкнул.
— Ладно, неважно. Я увидел это на Фейсбуке, но это мило и соответствует тому, что я чувствую к тебе.
— А я чувствую чушь собачью.
— Ты знаешь, что я серьезно.
— Нет, я тебе не верю, — прошептала я.
Он приподнял бровь.
— Ты хочешь, чтобы я убедил тебя?
— Не думаю, что ты сможешь меня убедить.
Я что, флиртую?
— Ты так думаешь?
— Ох, я это знаю.
Да, я точно флиртую.
— Тебе не стоит бросать мне вызов, малышка, — произнес Алек низким, угрожающим голосом, который я посчитала не устрашающим, а сексуальным.
— Или что? — спросила я, не теряя с ним зрительного контакта.
— Я приму вызов и удостоверюсь, что выполнил обещание по максимуму своих возможностей.
Я сглотнула.
— Докажи...
Его рот оказался на моем, прежде чем я смогла закончить свое предложение.
Алек и раньше целовал меня, но это были легкие поцелуи и в основном раздражали меня. Но этот поцелуй был совсем другим. Я чувствовала это не только губами, но и другими частями своего тела.
— Алек, остановись, — пробормотала я ему в рот.
Он поднес руки к моему лицу, удерживая на месте, и еще глубже поцеловал меня, лаская своим языком мой. Я сжала его голые бицепсы, не совсем понимая для чего — чтобы он не отрывался от меня или наоборот, чтобы остановился.
Я почувствовала, как он отстранился и легонько укусил меня за нижнюю губу. Что оказалось толчком, который нужен был мне, чтобы вернуться на землю, потому что после этого поцелуя я парила в небесах.
— Кила? — прошептал Алек.
Мои глаза все еще были закрыты, когда я пробормотала в ответ:
— Мне не нравится слово «остановись», но мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя.
Я моргнула, открыв глаза, и сквозь оцепенение улыбнулась.
— Ты действительно хорошо целуешься.
Алек рассмеялся и поцеловал меня в лоб.
— Котенок, ты понятия не имеешь, что еще я могу. Просто подожди, пока я не отведу тебя в наш номер.
Я моргнула и фыркнула на его дерзость.
— Ты хорошо целуешься, очень хорошо, но не думай, что этого будет достаточно, чтобы затащить меня в постель.
Он подмигнул мне.
— Мы итак спим в одной кровати.
Я игриво ударила его по плечу.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Алек усмехнулся. — Да, знаю, и уже принял этот вызов. И как ты только что поняла, я очень хорошо справляюсь с поставленными передо мной задачами.
Я приподняла бровь.
— И с какой ты только что справился?
— Я убедил тебя, что ты мне нравишься.
Убедил?
Я закатила глаза.
— Ты убедил меня только в том, что ты хорошо целуешься, а не в том, что я тебе нравлюсь.
— Я притворяюсь твоим парнем без гарантий получить от этого выгоду. Поверь мне, котенок, ты мне нравишься. Ты мне сильно нравишься, помнишь?
Я застонала.
— Ты не должен говорить такие вещи.
— Почему?
Он серьезно?
— Потому что это слишком мило, вот почему.
Алек улыбнулся.
— Да? Что же, это правда.
Я была осторожна, мне хотелось верить, что кто-то вроде Алека может хотя бы отдаленно симпатизировать кому-то вроде меня. Но я не верила, потому что мои разум и сердце не позволяли мне этого сделать.
— Ага, конечно, Ромео.
Он нахмурился.
— Зачем ты это делаешь?
— Что?
— Делаешь вид, будто то, что я говорю тебе, это чушь собачья! Я очень честный человек, Кила. Если я говорю, что ты мне нравишься, значит ты мне чертовски нравишься!
Я подпрыгнула от испуга и отступила на шаг, а мои глаза наполнились слезами.
— Почему ты на меня кричишь?
— Потому что мне не нравится, что ты думаешь, будто я играю с тобой. Я бы не говорил тебе этого, если бы это было не так.
Прищурившись, я не позволила своим слезам упасть.
— Ты не играешь со мной? Разве не ты говорил мне, что пока ты здесь, все это не романтика, а только для того, чтобы трахнуть меня?
Алек сжал челюсть и посмотрел на меня.
— Говорил, но это было до того, как я узнал тебя.
— Ты не знаешь меня, Алек, ты провел со мной всего несколько долбаных дней.
— Разве нескольких дней недостаточно, чтобы узнать кого-то? Я уже знаю тебя, котенок. Ты капризна по утрам и иногда по вечерам. Ты мочишь свою зубную щетку после того, как намазала пасту, что кстати, странно. Для взрослой девушки тебе слишком сильно нравится группа «One Direction», а их песня «Little Things» твоя любимая. Я знаю это, потому что ты слушаешь ее чаще остальных. Ты хочешь похудеть, но любишь вкусно поесть, поэтому не сильно придерживаешься диеты, на которой сидишь. «Улица Коронации» и «Жители Ист-Энда» — твои любимые сериалы, и я знаю это, потому что ты установила свой «Sky box» на запись всех эпизодов, которые пропустишь, пока мы здесь. Ты любишь Шторма, как мать любит своего ребенка, и ты терпеть не можешь, когда Эйдин обзывает его. Но ты любишь ее, как сестру, и дорожишь ее дружбой. Я изучил тебя Кила, я знаю тебя.
На мгновение я уставилась на него, прежде чем ответить:
— Знание моей привычной жизни, не означает, что ты знаешь меня, как человека.
— Мне знакомы не только твои привычки. Конечно, может, я и не знаю, сколько у тебя двоюродных братьев, девичью фамилию твоей матери или с кем был твой первый поцелуй, но я знаю те мелочи, что делают тебя той, кем ты являешься. Ты грызешь ногти, когда нервничаешь, разговариваешь сама с собой, когда думаешь, что никто не слышит. Сочиняешь свои собственные тексты, когда поешь песни, которые не знаешь, и можешь легко расплакаться, когда кто-то кричит на тебя.
Я моргнула, все еще пытаясь сдержать слезы.
— Это не так.
— Ты самый упрямый человек на планете.
— Нет, это ты, — пробормотала я, а потом вздохнула.
Я собиралась заплакать.
Я на самом деле была готова расплакаться в тату-салоне, потому что Алек перечислил все то дерьмо, что знает обо мне, о чем я не догадывалась.
Я была разбита, абсолютно разбита.
— Почему ты расстроена?
— Потому что сейчас ты очень далеко зашел со всем этим «нравишься» разговором. Мы можем поговорить об этом в другой раз?
Алек посмотрел на меня и кивнул.
— О’кей.
— Спасибо.
— Ты и твоя девушка закончили, чувак? — спросил Бог Чернил.
Я покраснела от смущения и быстро вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Да, братан, мы в порядке, — ответил Алек, затем развернулся и направился к нему.
Я молча последовала за ним, делая все возможное, чтобы ни на кого не смотреть, вместо этого оглядываясь по сторонам. Я посмотрела через плечо, когда дверь салона открылась, и вошли четыре девушки. Самой старшей из которых было около двадцати.
Я отошла от Алека и направилась к большому дивану. Мне не очень интересно было слушать, как они разрабатывают дизайн будущей татуировки. Усевшись на мягкие подушки, я застонала, потому что мне стало очень комфортно.
— Посмотрите на него.
Я повернула голову и приподняла брови.
Взгляды всех четырех девушек были направлены на Алека, и именно в этот момент я поняла, что он все еще с голым торсом. Я прищурилась и скрестила руки на груди.
— Он такой накачанный, — прошептала одна из девушек.
— Накачанный не то слово, он чертовски потрясающий, — прошептала другая, а затем захихикала.
Я закатила глаза.
Конечно же, они скорее всего англичанки. Думаю, они из Лондона, учитывая их акцент. Что совсем не подняло мне настроение, потому что они были не только очень красивыми, но их и акцент был действительно классным и приятным на слух.
Когда Алек и Бог Чернил закончили обсуждать будущую татуировку, он повернулся в поисках меня, но обнаружив девушек на том месте, где раньше стояла я, улыбнулся. Это была не соблазняющая, а вежливая улыбка.
— Привет, дамы.
— Хей, — пропели в унисон четыре голоса.
Чертовы сучки.
— Вы не видели мою девушку? — спросил Алек.