— Поздравляем!
Я обняла всех девушек, потом братьев.
— Могу я теперь называть тебя сестренкой, раз уж ты будешь моей невесткой? — спросил меня Нико.
— Ты можешь называть меня как хочешь.
Нико усмехнулся и как только открыл рот, чтобы ответить, Брона влепила ему подзатыльник.
— Я не собирался ничего говорить!
Брона ухмыльнулась. — Тебе же лучше.
Он заворчал себе под нос, затем схватил Брону за задницу и притянул ее на стул рядом с собой.
Я посмеялась над ними, а потом посмотрела на свое кольцо. Оно было прекрасно.
— Тебе нравится? — спросила Эйдин, оказавшись рядом со мной.
— Я его обожаю.
— Хорошо, потому что я помогала его выбирать.
Я толкнула ее.
— Ты такая проныра.
Она ухмыльнулась и обняла меня.
— Ты же в курсе, что станешь моей подружкой невесты?
Эйдин начала взволнованно подпрыгивать, также, как и Брона с Бранной, когда я попросила их тоже стать моими подружками.
— Тебе гораздо проще, — сказал мне Алек, когда через несколько минут я обнаружила его в домашнем тренажерном зале.
— Почему?
— Мне придется выбирать шафера из четверых братьев. Неважно, кого я выберу, ублюдок будет тыкать этим в лицо оставшимся троим.
Я усмехнулась.
— Вы братья, этого следует ожидать.
Он вздохнул и поцеловал меня в макушку, когда я обняла его.
— Я нервничаю из-за сегодняшней встречи с твоей мамой. Как ты думаешь, она воспримет новость о помолвке?
Я пожала плечами.
— Мне все равно, что она подумает, мы счастливы, и это все, что имеет значение.
Я наклонилась, чтобы поцеловать его, когда внезапно Эйдин почтила нас своим присутствием.
— У меня к тебе разговор, Слэйтер.
Алек оторвался от меня, посмотрел на Эйдин и ухмыльнулся.
— Что за разговор?
— «Не-обижай-мою-подругу-или-я-убью-тебя» разговор.
Он кивнул. — А, этот.
Я фыркнула.
— Ты мне нравишься, Алек, ты хороший парень, но, если ты когда-нибудь обидишь мою подругу, я так сильно ударю тебя между ног, что тебе придется доставать свои яйца из зубов целую неделю. Я достаточно ясно выразилась?
На мгновение Алек уставился на Эйдин широко открытыми глазами, затем моргнул и прошептал:
— Мне только что угрожал лепрекон?
Я кивнула.
Да, да, так и было.
Алек повернулся к Эйдин и нерешительно улыбнулся.
— Кристально ясно, красавица.
Она усмехнулась.
— Лесть не сработает со мной, голубые глазки. Запомни это.
— Как насчет шоколада... это сработает? — спросил Алек.
Эйдин замерла, а затем пробормотала:
— «Дэйри Милк» с карамелью (прим. пер. — бренд молочного шоколада производства «Cadbury plc» — британская компания по производству кондитерских изделий).
Я рассмеялась.
— Значит, он может обижать меня, как только ты получишь от него шоколадку?
— Но это «Дэйри Милк» с карамелью... этот шоколад изумительный. Этим шоколадом можно закончить мировую войну.
Я покачала головой и рассмеялась.
Эйдин нахмурилась. — Я плохой друг.
— Иди, помоги Бранне с ужином, сумасшедшая.
Эйдин широко улыбнулась и гордой походкой отправилась на кухню.
— Она сводит Кейна с ума.
— Только потому, что он хочет ее и не может получить.
Алек рассмеялся. — Это точно.
Я улыбнулась, и он вздохнул. — Знаешь, что?
— Что?
— Я люблю тебя до Нептуна и обратно.
Мое сердце растаяло, и я рассмеялась.
— Ты хотел сказать, что любишь меня до Луны и обратно?
Алек покачал головой.
— Нет, Нептун — самая дальняя планета от Земли в нашей Солнечной системе, так что, чем больше расстояние, тем больше моя любовь.
Ох, вау.
Я поддразнила его. — Я думала, Плутон самая дальняя планета от Солнца?
Алек снова покачал головой.
— Плутон больше не планета; это карликовая планета, это означает что он ни планета, ни спутник.
— Откуда ты это знаешь? — пробормотала я.
Он обнял меня и посмотрел в мои глаза полные слез.
— Я говорил тебе, что смотрю канал «Дискавери».
— Я так возбуждена прямо сейчас, — заявила я, заставляя его рассмеяться.
Я не шутила. Наклонилась и поцеловала его.
Боже, мне так повезло.
Когда наш поцелуй прервался, я произнесла:
— Я тоже люблю тебя до Нептуна и обратно.
Алек заулыбался и ответил:
— Хорошо, от моей будущей жены я меньшего и не ожидаю.
Жена.
— Черт возьми, мы собираемся пожениться.
— Ага, и раз у нас все происходит в серьезной спешке — я имею в виду, что мы все делаем впопыхах — как насчет того, чтобы залететь сегодня вечером?
Я разразилась смехом.
— Притормози, Ромео, давай сначала свыкнемся с мыслью о свадьбе. О детях подумаем позже... гораздо позже.
Алек пожал плечами.
— Хорошо, что мы вечно будем вместе.
— Алек, Кила... ужин!
Он шлепнул меня по заднице.
— Пойдем, а то ее настроение меняется за секунды.
Я усмехнулась и отправилась в след за Алеком на кухню. Я села рядом с ним и подмигнула Кейну, который сидел по другую сторону от меня. Все замолчали и замерли, словно статуи, все, кроме Эйдин, которая потянулась за картофельным пюре.
— Первая! — закричали все, отчего мы с Эйдин подскочили от неожиданности.
— Что? — спросила я.
— Эйдин потянулась к еде первая, так что она должна произнести молитву.
Ох, класс!
Эйдин застонала.
— Это нечестно, я не знала об этом правиле!
— Произнеси уже молитву, пожалуйста, — умолял Нико, уставившись на изобилие еды на столе.
— Хорошо.
Все взялись за руки и наклонили головы вниз.
— Привет, Боже, это я... Эйдин Коллинз. Знаю, мы не разговаривали, с тех пор, как ты забрал у меня маму, когда я была маленькой девочкой. Братья Слэйтеры заставляют меня помолиться, чтобы мы смогли уже наконец-то поесть. Я не хочу показаться грубой, поэтому делаю это. Надеюсь у меня неплохо получается, но я понятия не имею, что еще тебе сказать... О, знаю, благослови этот дом и всех в нем. Благодарю. Аминь.
— Аминь, — ответил хор голосов.
Я прикрыла свой рот рукой, чтобы сдержать смех.
Первыми не выдержали Алек и Кейн, рассмеявшись вслух, остальные последовали их примеру.
— Надеюсь, ты не ведешь утренние молитвы в своем классе? — рассмеялся Алек.
Она закатила глаза.
— На самом деле, я каждый раз выбираю ученика, который мог сделать это за меня.
— Слава Богу, — пробормотал Кейн.
Эйдин метнула в него свирепый взгляд и прорычала:
— Именно поэтому я веду себя с тобой, как сука!
— Поэтому? У тебя есть целый список причин? — забавляясь, спросил Кейн.
Взгляд Эйдин дрогнул.
— Да, в этом списке целых две причины. Первая – ты чертовски глупый. Вторая – смотри номер один!
Я разразилась смехом.
— С твоей стороны это было грубо, — произнес Кейн и покачал головой.
Мы все засмеялись и принялись за еду, которую для нас приготовила Бранна, и позвольте мне сказать, все было очень вкусно. На протяжении всего ужина мы разговаривали на легкие и нейтральные темы, и никто не упоминал о событиях прошлой недели. И это не могло не сделать меня еще счастливее.
— Это было потрясающе, Бран. Спасибо, — сказал Нико, улыбнувшись.
Затем он откинулся на спинку стула, судя по всему, объевшись. Он подловил меня, когда я наблюдала за ним, поэтому подмигнул и послал воздушный поцелуй. Я рассмеялась.
— Оставь девушку в покое, она не хочет, чтобы твоя мерзкая задница посылала ей воздушные поцелуи, — заметила Брона.
Он посмотрел на нее и ухмыльнулся.
— Каждая девушка мечтает о том, чтобы моя сексуальная задница посылала ей воздушные поцелуи.
Брона закатила глаза. — Вот как?
— Ага.
— Очень жаль, что всем этим девушкам не приходится иметь с тобой дело, когда ты ведешь себя, как большой ребенок.
Нико фыркнул.
— Они бы с радостью захотели иметь со мной дело, если бы узнали, как я без посторонней помощи отлично справляюсь с твоей отпадной задницей.
О нет, он не сказал этого.
— Нико, ублюдок, никогда не говори, что у девушки большая задница. Ты, бл*дь, серьезно? — сорвалась я (прим. пер. — phat — отпадная, fat — толстая; различия в произношении в американском и английском языках).
Все мужчины посмотрели на меня и застонали.
— Отпадная задница — это хорошо! — заявили они в унисон.
— Что? В какой это Вселенной говорить, что у кого-то жирная задница, это хорошо?..
— Алек! Разберись со своей женщиной и объясни ей. Я не смогу пройти через это снова, ушли годы на то, чтобы убедить Брону, что я ее не оскорбляю. Я расплачусь, если мне вновь придется пройти через это.
— Я объясню позже, — пробормотал Алек, наблюдая за парочкой, сидящей напротив нас.
Брона повернулась к Нико и уставилась на него.
— Раз, два, три, четыре, пять... — она закрыла глаза.
— Доминик покидает комнату, — пробормотал Райдер.
Нико резко вскочил и выбежал из комнаты.
— Девять, десять. — Брона перестала считать и открыла глаза.
Она выдохнула и произнесла:
— Я собираюсь побегать на беговой дорожке.
Когда Брона покинула кухню, я посмотрела на Алека и увидела, как он трет лицо руками.
— Что это было?
Он убрал руки и вздохнул.
— Это были Доминик и Брона, котенок.
Я приподняла брови. — Их так легко вывести из себя.
— Ты не знаешь и половины.
— Они никогда не думали записаться на курсы по управлению...
— Брона начинает занятия на следующей неделе, — перебила меня Бранна.
Я кивнула.
— Это хорошо для нее.
— Ага, но Боже помоги тому классу, когда ураган по имени Брона появится там, — пробормотал Райдер.
— Я слышала это!
У Райдер округлились глаза, и он крикнул:
— Я просто шучу.
Я посмеялась и взглянула на Кейна, заметив, что он почти ничего не съел.
— Как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел на меня уставшим взглядом и улыбнулся.
— Хорошо.
Я нахмурилась, на что он просто усмехнулся.
— Это просто грипп, все будет в порядке.
— Прошло почти три недели, это не чертов грипп. Тебе нужно обратиться в больницу, — разбушевалась Бранна.
Ого! Он настолько болен?
— Бран, все пройдет...
— Ты не врач, так что не пытайся успокоить меня, Кейн.
Он вздохнул.
— Если тебе станет легче, на этой неделе я схожу на осмотр, хорошо?
— Я пойду с тобой, — ответила Бранна, уставившись на него.
— О, ради всего святого, — пробормотал Кейн.
— Хорошо, хорошо.
Все усмехнулись. Но, все же, когда я снова посмотрела на него, у меня возникло странное предчувствие. Надеюсь, с ним все будет в порядке, и это просто грипп.
Алек обнял меня за плечи и ухмыльнулся, привлекая мое внимание.
— Добро пожаловать в семью, котенок.
— Нам нужно найти жилье побольше, — пробормотал Алек, пока я вытирала кухонный стол.
Мы оба находились на кухне и, пока убирались, столкнулись друг с другом около десятка раз. Я вздохнула.
— Знаю, это раздражает, но мы сможем начать поиски только после того, как я найду новую работу. Все еще не могу поверить, что меня уволили из-за того, что я пропустила всего один день. Почему они вообще захотели, чтобы я выходила? Чтобы распугать всех покупателей своим разбитым лицом?
Алек нахмурился.
— Почему тебе просто не сосредоточиться на писательстве и не зарабатывать на этом деньги?
Я рассмеялась.
— Потому что мне нужен реальный доход, чтобы мы не в чем не нуждались. Вот почему.
— Кила, ты же знаешь, что у меня много денег... правда?
Я взглянула на него.
— Да?
Он кивнул. — Если хочешь, мы прямо завтра можем купить нам новую квартиру.
Мои глаза округлились.
— У тебя так много денег?
— Я неплохо зарабатывал, работая на Марко. И к тому же предпочитал откладывать деньги, а не тратить. Сейчас на моем банковском счете около четырех миллионов евро.
В моей руке было чистящее средство, и когда Алек произнес эту огромную цифру, мой палец непроизвольно дернулся и нажал на распыление.
Черт!
— Почему ты живешь с братьями, если у тебя так много денег?
Он пожал плечами.
— У каждого из нас есть свои накопления... но раньше мы никогда не жили раздельно. На это не было причин, пока не появились Брона, Бранна и ты. Мы с братьями очень близки, мы вместе выросли.
Я нахмурилась. — Знаю, детка.
Он улыбнулся.
— Тогда решено, в ближайшее время мы купим дом, предпочтительно в Аптоне, и тогда ты сможешь сосредоточиться на написании собственной книги.
Я лишь улыбнулась, потому что не доверяла себе.
— Что не так? — спросил Алек.
Я пожала плечами.
— Скажи мне, котенок.
Я вздохнула.
— Всю свою жизнь я сама о себе заботилась, не принимая помощи ни от дяди, ни от матери. Не думаю, что будет правильно позволить тебе купить дом...
— Мои деньги — твои деньги. Мы помолвлены, Кила. Что мое — твое, а твое — мое.
Я вздохнула.
— Наверное... но все равно это кажется странным.
— Так кажется, потому что наши отношения развиваются очень стремительно. Но мы привыкнем, просто дай нам время.
Я кивнула.
Алек в ответ улыбнулся.
— Итак, твоя книга... когда я смогу ее прочитать?
Я ахнула. — Ты не станешь ее читать.
— Почему? — спросил Алек с обидой в голосе.
Я покраснела.
— Потому что я не хочу, чтобы ты читал... грязные сцены.
Он ухмыльнулся.
— Котенок, я уверен, что написанные тобой сцены не будут ничем отличаться от того, что мы проделываем в постели…и не только.
— Именно поэтому ты не будешь читать об этом.
Алек хмыкнул.
— Не срывай из-за этого свои штанишки.
— Я не жестокий человек, Алек. Бог свидетель, что это не так, но клянусь, если ты еще раз назовешь трусики гребаными штанишками, я задушу тебя своими стрингами!
Алек покачал головой и рассмеялся.
— Да ладно, ты знаешь, как я люблю книги. Тем более твою я буду читать не как твой парень, а как бета-чтец.
Я рассмеялась.
— Ты имел в виду бета-читатель?
— Если это то, как называются твои подруги Есси и Мэри, которым ты дала свои рукописи, то да, именно так.
Я застонала.
— Я только недавно закончила первый вариант, и даже не знаю, собираюсь ли решиться на издательство…
— Почему нет? — перебил меня Алек.
— Вдруг она никому не понравится?
Алек выгнул бровь.
— Ты имеешь в виду читателей или людей, которых ты знаешь, например, твою маму?
Я кивнула.
— Она захлопнет ее, при первой же грязной сцене, она не любит непристойные книги.
— Что значит непристойные?
Я пожала плечами. — Книги, в которых есть эротика. Секс.
— Но в твоей книге также есть и романтика, а секс — это часть романтики.
Я рассмеялась.
— Не для моей матери.
— Детка, я имею в виду, что самое лучшее решение в этой ситуации — это послать твою маму. Если ты хочешь издать книгу о сексе и любви, то, бл*дь, сделай это. К черту всех, кто отрицательно относится к этой идее. Они не одобряют твои мечты, потому что у них нет собственных. Сделай это в первую очередь для себя, а не для кого-то еще. Понимаешь?
Я почувствовала, как сильно стучит мое сердце. Я люблю его за то, что он так сильно верит в меня.
— Я услышала тебя, правда, но что, если я недостаточно хороша? Что если это невозможно? Просто написать книгу недостаточно. Чертова линия, которую мне нужно пересечь, чтобы самостоятельно опубликоваться, может быть невидимой. Я вижу ее, но не могу добраться. Это чертовски тяжело.
Алек положил свои руки мне на плечи.
— Те, кто видит невидимое, могут сделать то, что кажется невозможным.