— Пожалуйста…
Пока её невыносимое желание не осуществилось, принося ослепляющий жар, тягучую, долгую боль, горечь от неясной, глухой тоски и сладость от слов: «Потерпи немного, Стася, потерпи». И движения, за которыми она и не пыталась угнаться, только держалась, принимая в себя, принимая себя и отдавая.
Настя была настолько оглушена, что оргазм после оргазма Ника, от его языка, прошёл будто мимо неё, не с ней. Она смотрела, как мужчина тревожно всматривается в её лицо, как вытирает следы, как одевает её обратно, кутая в спальный мешок, хотя, кажется, у неё находятся силы поспорить. Он уговаривал её заснуть, гладил по голове, целовал в висок, лоб и макушку, совсем не эротично, пока девушка не уснула, уткнувшись носом в грудь Ника.
Глава 13
Проснуться Насте не давала головная боль, даже во сне безбожно давило на виски и лоб, затылок налился свинцом. Она пыталась открыть тяжёлые глаза, поводить ими под закрытыми веками, но и это получалось с трудом и болью, простреливающей в виски.
С трудом справившись с собой, Настя огляделась. Стоял день, свет проникал сквозь ткань и через приоткрытую «дверь» палатки. Дождя не было слышно, да и видно, сквозь прорезь просматривалось ярко-синее, без единого облака, небо. Ника рядом не было, что не удивило, но всё равно разочаровало Настю.
Она помнила всё о сегодняшней ночи и в то же время ничего, ей хотелось увидеть Ника, убедиться, что всё произошедшее не сон, не воспалённое от холода и страха воображение. Девушка пошевелилась, немного ныли ноги, самую малость живот, горели щёки, и, даже не видя, она могла с уверенностью сказать, что губы у неё припухшие, как обветренные, а на самом деле зацелованные. Настя улыбнулась и выбралась на улицу.
Не осталось никаких следов вчерашнего дождя, солнце стояло высоко и палило жарко. Трава, деревья, кустарники поблизости, палатки — всё просохло, только тропа и земля, не покрытая травой, всё ещё были похожи на месиво из грязи. Вещи, оставшиеся вчера на улице, висели на верёвке и тоже почти высохли. Никаких, абсолютно никаких следов произошедшего.
— Стась, ты чего такая помятая? — услышала она голос Влада, тот развалился рядом со своей палаткой с сырой тряпкой на лбу.
— Голова болит, — прохрипела Настя и покачнулась. Пришлось усесться на ближайший раскладной стул.
— Ты же не пила.
— Нет, но всё равно плохо.
— Ясно, — Влад со стоном закрыл глаза.
— Может, угорела? — появившаяся Надя, в отличие от своего любимого, выглядела бодрой, готовой ко встрече с новыми приключениями. — Свечи, конечно, хорошо согревают, но в палатке опасны. Как это Ник додумался?
Настя помимо воли вспыхнула, вспомнив всё, что происходило при свете «опасных свечей». Надя внимательно оглядела Настю, снизу-вверх и обратно, мотнула головой, как щенок и поджала губы.
— Я сильно замёрзла, — тихо ответила Настя и уставилась на свои руки и ноги в носках Ника, только чтобы не встречаться с Наденькой взглядом. Смешно, но носки Ника, тёплые и мягкие, были совсем не мужской расцветки, дымчато-серые с весёленькими зелёными листиками, присмотревшись, Настя поняла — запрещёнными. Она улыбнулась ещё раз.
— Видно, — всё, чем прокомментировала Надя ответ Насти и отправилась на кухню, Влад в это время трагически стонал и просил «бульончика».
Больше никого не было видно, где они, Настя не могла предположить, да и который час, она догадывалась лишь примерно. Полдень или чуть больше, если верить солнцу. Голова продолжала трещать, добавилась ломота в теле, ногах, руках и животе, головокружение и лёгкая тошнота.
Настя опустилась рядом с Владом. Он подтянул на себя девушку и устроил на своей груди, ворча, мол, и без мелких плохо, хочется умереть и вообще, но руку с плеча не убрал, укрыл своей курткой, лежавшей рядом. Они не были сильно близки с братом, сказывалась разница в возрасте, да и жил он уже больше десяти лет отдельно, навещая только по выходным, праздникам и иногда забирая на каникулы. Но всё-таки он был родным человеком, а Настя была настолько разбита, растеряна и отвратительно себя чувствовала, что ей хотелось внимания от близкого. Лучше от Ника, но где он… и получит ли она это внимание — вопрос открытый.
— Какая-то ты бледная, зелёная даже, — проворчал Влад. — Может, правда — угорела или заболела?
— Спала плохо, — пискнула Настя, надеясь, что звучит достаточно убедительно.
— Немудрено, — заворчал Влад, заворочался, устраиваясь удобней. — Поспи.
— Мы никуда не пойдём сегодня?
— Нет, — мученически протянул Влад.
— А где все? — хотелось узнать, где Ник, но Настя безумно боялась выдать себя, понимала, что стыдиться ей нечего и некого, но боялась.
— Кто где, — всё, что ответил Влад.
С этой исчерпывающей информацией Настя провалилась в сон, даже сквозь морок и плотно зажмуренные веки чувствуя солнечные лучи, нещадно палившие ей на лицо. Боль была уже не только в голове, но и во всём теле, и почему-то холод, несмотря на жар на щеках.
Проснувшись, она нашла себя там же, где уснула, Влад сидел за столом и уплетал «бульончик», Настя содрогнулась, представляя адскую смесь из воды, тушёнки и бульонных кубиков. Всё-таки Вилена, при всём неоднозначном отношении к ней Насти, сделала одно хорошее дело — отучила Анастасию Веселову от полуфабрикатов, лапши быстрого приготовления, бульонных кубиков и прочих «смесей на второе», которыми кормил её папа, грозя испортить желудок ребёнку, пока Вилена не вошла в их жизнь.
С трудом разлепив глаза, Настя огляделась, в этот раз все были на месте, кроме Дрона, у него всё-таки не отпуск, а трудовые будни. Настя выкопалась из-под спального мешка Нади — её укрыли, пока она спала. Встала на ноги, её здорово повело, едва не отправив в штопор.
— Э! Эй, — воскликнул Егор. — Ты чего?
— Переспала, — проворчала Настя, чувствуя себя ещё хуже, чем несколькими часами раньше.
Неимоверными усилиями она справилась с утренними делами, умылась, почистила зубы, трясясь от холода или ещё чего-то непонятного, и вернулась к палаткам. На переодевание в свою одежду сил не хватило, Настя шлёпнулась рядом с Егором и протянула руку к кружке с чаем, которую тот подал.
— Ну, невестушка, и напугала ты нас вчера, — сказал Егор со смехом. — Мы уже собирались спасательную операцию организовывать.
— Чего же не организовали? — попыталась фыркнуть Настя, получился совсем жалобный писк.
— Ник подал сигнал, что всё нормально.
— Как Чингачкук — Большой Змей, — захихикала Милана, сидевшая рядом, как у себя дома. С ней же была Марина, они довольно и победно улыбались, смотря на окружающих едва ли не свысока. Если бы Настя чувствовала себя чуточку лучше, то обязательно удивилась бы поведению девушек, сейчас же ей не было никакого дела до мотивов толстушки и её подруги.
— Никушка у нас герой, — загоготал Егор. — Фонарь включил над лагерем. Ты бы, Стаська, ни в жизнь не догадалась, да и Ник бы не отсиживался, не найдя тебя, глупую, так что все сразу поняли — выловил и доставил в безопасность.
— Угу… — всё, что ответила Настя, невольно сжимаясь от взгляда Ника. Он всё это время молчал. Все говорили, что-то обсуждали, смеялись, комментировали, а Ник молчал, иногда бросая обеспокоенный взгляд на Настю.
— Я вообще не понимаю, как можно так себя вести? — вдруг заявила Марина, громко, с претензией. — Можно подумать, всем больше заняться нечем, как вылавливать какую-то малолетку по кустам!
— Да что ты? — Влад нагнулся, сидя на стуле, уткнулся локтями в коленки, а лицо обхватил ладонями, уместив, как в подставку.
— Да что я? — Марина злобно посмотрела на Влада. — Какой надо быть недалёкой, чтобы рвануть в такую погоду на улицу?! Это не Москва, между прочим. Обиды свои пусть в другом месте показывает.
— Ты разваливайся меньше, — вставил Егор. — Вообще, я тоже в первый момент подумал, что ты причавкиваешь у Никушки, а Настя — девушка молодая, невинная, ей на такие непотребства смотреть ни к чему.
— Так пусть не смотрит! — взвилась Марина, Милана хихикнула и кивнула. — Её вообще не касается, что мы делаем с Ником, а что нет!
— Я как бы ничего с тобой и не делаю, уважаемая, — в раздражении кинул Ник и посмотрел на Настю. Той бы обидеться на Ника, Марину, Алтай, но было так плохо, что, пожалуй, начни Марина сейчас у Ника «причавкивать», Настя бы просто уснула рядышком, и всё.
— Правда, что ли?
— Кривда, что ли, — Ник скрипнул зубами. — Марина, я предельно ясно выразился: «Нет, не заинтересован». Мне не интересны ни ты, ни твои предложения.
— А… — Марина моргала, уставившись на Ника. — Да как ты смеешь?!
— Ты мне выбора не оставила, прости. Ни намёков, ни игнора, ни прямого отказа ты не понимаешь. Говорю прямо: меня не интересуют навязчивые, недалёкие дамочки, с манерами портовых грузчиков, мнящие себя королевами. Так понятней?
— То есть, тебя интересуют истеричные недалёкие малолетки? — подорвавшись на месте, завопила Марина.
— То есть, скорее уж я поимею в жопу Гошку, чем притронусь к тебе, — прошипел Ник.
— Какая честь! — Егор наигранно схватился за ягодицы и заржал, как конь.
Настя нахмурилась, с трудом погасив рвотные позывы.
«Зачем? Зачем, так орать?» — хотелось ей спросить, но она только закрыла глаза и отвернулась. Голова, как же болела голова, невыносимо.
— Ты, ты, ты… — бледная, покрытая пугающими красными пятнами Марина проверещала оскорбление, удивившее видавший виды горный Алтай.
— Марина, — подал спокойный и пугающе холодный голос Влад, Настя, аж глаза открыла от неожиданности. — Ты вещички собери и отправляйся к себе.
— Это на каком основании?
— На основании того, дорогуша, что ты здесь никто, звать тебя никак, пользы от тебя никакой, а шума и грязи много.
— А ты, прямо, «кто»?
— А я «прямо кто». За стоянку здесь заплатил я, за снарягу — тоже я. Стул, на котором ты сидишь, купил я, даже за печенье, которое ты жрёшь, тоже я платил. И за свои деньги я хочу видеть тех, кто, как минимум, в состоянии себя адекватно вести и приятен хотя бы одному из нас, как максимум — интересен мне лично. Ты не подходишь не под одну из этих категорий, так что проваливай.
— А алкоголик этот подходит? — Марина ткнула пальцем на индифферентно молчавшего Зелёного. — Или похотливый дружок, подкатывающий яйца к твоей недалёкой сестричке? — она показала на Ника.
— Бери рюкзак и иди, — всё, что ответил Влад.
Марина потопталась, собираясь ещё что-то ответить, потом схватила рюкзак и отправилась через поле к палаточному городку, где у них с подругой была арендована палатка. Ноги её разъезжались по грязи, голова возмущённо тряслась, руки болтались во все стороны, как лыжные палки у впервые вставшего на лыжню школьника.
Влад отхлебнул бульон и мечтательно закатил глаза.
— Надюшка, волшебница моя, как я тебя люблю, сокровище моё.
— Как ты, Веселов, всё-таки… — неопределённо отозвалась Надя.
— А мы чего сидим? — обратился Егор к Милане.
— Чего?
— Догоняй подружку-то, — Егор усмехнулся.
— Вернуть?
— На хер она тут сдалась, как и ты, собственно. Собирай вещички и иди с богом.
— Егор?!
— Вы вроде собирались на перевал Кара-Тюрек, в долину Кучерлы? Вот и идите.
— Что я сделала-то? — Милана надулась.
— Ничего, — Егор пожал плечами. — Давай без разборок, голова болит после вчерашнего, Стаська — так вообще посинела вся… Иди уже, — раздражаясь, повторил Егор и подтолкнул Милану.
Через несколько минут Милана ушла вслед за Мариной, никто из мужчин не посмотрел в её сторону, Егор налил себе добавки бульона и с аппетитом ел, словно ничего не произошло.
— Зачем ты так? — Настя поморщилась от звука собственного голоса, он звучал в голове гудящим набатом.
— Не придавай значения, невестушка, и запомни — мужчины не уважают тех, кто сразу соглашается. Пользуют и выкидывают. Правда, женщины точно так же: попользовала, получила, что хотела, и слилась. Если хочешь нормальных отношений — не поступай так. Ясно?
— Куда уж яснее, — отозвалась Надя, а не Настя.
Настя прилегла прямо там, где сидела, положив под голову куртку Влада, с которой обнималась всё это время.
Рука Ника на лбу казалась ледяной, Настя попыталась отпрянуть, ничего не получилось.
— Твою мать! — крикнул Ник. — Зуева, градусник есть?
— Есть, — всполошилась Надя и ринулась в палатку.
— Ого! — Влад потрогал лоб Насти. — Тридцать восемь, не меньше.
— Больше, — уверенно заявил Ник. — Стася, посмотри на меня, — он чем-то посветил в глаза Насте, послушал пульс, недовольно хмурясь, заставил открыть рот и тут же заматерился отборно, витиевато и громко.
— Что делать? — Влад уставился на градусник, показывающий тридцать девять и семь. — Что делать-то?
— Лечить, — Настя услышала спокойный голос Зелёного. — От ангины в наше время не умирают, а вот от неправильного лечения и осложнений…
— Если ты сейчас скажешь, что её страховка не покрывает вызов санитарной авиации, лечить её уже не придётся, — жёстко отрезал Ник, обращаясь к Владу.
— Согласовывать надо.
— Так согласовывай! — рявкнул уже бегущему вниз, к спасателям, Владу, там была возможность связаться с миром.
— Зуева, тащи сюда свои закрома, — проговорил Ник, снимая с Насти одежду, протирая влажной тряпкой. — Зашибись, девчата пляшут по четыре штуки в ряд, — ругался Ник, пока Настя засыпала, просыпалась от того, что в неё чего-то вливают, заставляют выпить, проглотить, разжевать. От холода, жара, криков — кто-то ругался, — а потом от того, что её трясло и сводило ноги судорогой, кажется, это было больно, но точно Настя не ответила бы.
Видела она и врачей, почему-то не в белых халатах, а в синих костюмах, как у фельдшеров скорой помощи. Её спрашивали про аллергию, перенесённые ранее заболевания, она вздрагивала от холодящей акустической головки стетоскопа и покорно открывала рот.
В какой-то момент, видимо, Надины «закрома» подействовали, Насте стало лучше, она даже попыталась спорить и отказывалась улетать в больницу, ей попросту стало страшно, в незнакомом регионе, одной.
— Я с тобой, — уверенно сказал Влад.
— И я, — тут же добавила Наденька.
— Господа хорошие, это вам не такси и не тройка с бубенцами, — в раздражении заявил один из врачей. — Одного возьму, родственника. Всё.
— Лети, — отступила Надя на пару шагов.
— Надюшка, — Влад явно растерялся. Он не мог отправить сестру одну, но и свою драгоценность, Надюшку, тоже не мог оставить. Вот так, посередине Аккемской долины и отпуска, который они планировали не один год, и который, наконец, сложился.
— Веселов, не глупи! — Надя нахмурилась. — Что произойдёт? Поболтаюсь тут с Ником, с Зелёным, правда, что? В долину Кучерлы сходим, потом вернёмся пешочком, а нет, там закажем с Егором вертолёт, да, Егор?
— Не вопрос, — друг детства Влада ободряюще улыбнулся и обнял Надю. — Влад, не бойся, присмотрим мы за твоим сокровищем.
— Хорошо, — Влад кивнул. Он уже собирался, когда Ник подошёл к одному из врачей и о чём-то долго говорил, потом согласно кивнул и махнул рукой Владу.
В вертолёт в итоге забрался Ник, Надя сунула ему в руки бирюзовый рюкзак Насти с болтающимся Кузьмой, заскочивший Влад поцеловал сестру в щёку, прижал к себе и горячо извинился, пихая ей в руку пластиковую банковскую карту и наличку.
— Вернёмся в Москву, отвезу тебя на Сейшелы, Бали, Сан-Франциско, в Диснеленд, куда скажешь.
— Всё, папаша, идите, — крикнул тот же хмурый фельдшер. — Сначала тащат детей за сто вёрст клещей кормить, а потом нам покоя нет. Пристегни мальчонку, — обратился он к Нику, рядом с которым сидел перепуганный мальчик лет семи с ногой в лангете. Ник легко успокоил малыша и справился с ремнями безопасности.
— А где мать? — будничным тоном спросил Ник.
— С остальными детьми осталась, — махнул рукой фельдшер вниз, где оставалась Аккемская долина, долина Семи озёр, белоснежная Белуха, показавшаяся из тумана за все дни всего несколько раз, и что-то ещё: сердце ли Насти, её невинность, разочарование в людях, детство или просто запах перегара утром, хлюпающие звуки из соседних палаток, счастливый смех Надюши и флегматичность вечно спокойного Зелёного.