«Немного болезненно», — добавил.
«И безопасно».
Именно в безопасность данного метода девушка не верила. Разве выкидыш — не патологическое состояние, разве проходит подобное вмешательство без последствий? Существуют ли гарантии, что Настя избежит осложнений? Единственная, кому Настя могла доверять в этом вопросе — Вилена, но именно от неё и приходилось скрывать своё положение.
Оставался Ник, он врач… Только что ей сказать, как? Ник неспроста уточнял по поводу беременности Насти при последней личной встрече, это могло означать только одно — детей он не хотел, вообще или от девятнадцатилетней девчонки, но не хотел.
Они разговаривали по телефону, время от времени переписывались, мало и нечасто. Если верить, выходило, что на смене у Ника не было времени писать, а между сменами он спал. Похоже на правду, но Настя и этому не верила, сама себе она напоминала запутавшегося в трёх соснах, перепуганного до смерти розового слона.
Всё-таки, выпить или нет злосчастную таблетку? Рискнуть или пойти на вакуумный аборт? О хирургическом Настя думать боялась. Почему в школе вбивают бесконечные, чаще всего ненужные знания, а простых вещей не объясняют? Отчего Настя должна довериться незнакомому врачу или гуглу, пестрящему рекламными статейками о безопасности, а то и оздоровительном эффекте медикаментозного аборта.
— Сидишь? — Стёпа появился на кухне в своей квартире, где Настя гипнотизировала взглядом таблетку, и сел напротив, откидываясь на спинку стула.
— Сижу, — она вздохнула, борясь со слезами.
— Ты хорошо подумала? — он покрутил в руках препарат, небольшая таблеточка казалась ещё меньше в мужских руках. — Может, родишь?
— С ума сошёл? — Настя посмотрела на Стёпочку.
— Да вроде нет, не выгонят же тебя из дома. Ты не из малообеспеченной, маргинальной семьи. Отец, конечно, не подарок, но человек не бедный и не злой, мама тем более ничего не скажет, главное — не аборт.
— Много ты знаешь про отца, — фыркнула девушка.
— Боюсь, побольше тебя знаю, — Стёпа криво улыбнулся. — К тебе его загулы отношения не имеют, понимаешь? Ты в любом случае его дочь, а он, — Степан показал рукой на живот Насти, — внук или внучка.
— Не хочу я ребёнка! — на взводе воскликнула Настя и упала головой в стол, ударяясь лбом.
— Не хочешь и не хочешь, моё дело сторона… Счастливому папаше тоже не сказала, как я понимаю?
— Нет, — фыркнула Настя.
— Зря…
— По-моему, это не твоё дело.
— А, по-моему, ты, Настён, херню творишь, если не сказать грубее, — Стёпа встал и быстрым движением, Настя не успела сообразить, как это произошло, выбросил таблетку в окно. Просто открыл фрамугу и вышвырнул на улицу Настины сомнения, тут же порождая новые, вкупе с поднявшейся волной очередных страхов.
— Ты обалдел?!
— Насть, если бы хотела выпить — выпила, к тому же не верю я во всё это… Вдруг кровотечение откроется? Мать сожрёт и меня, и тебя.
— Если так боишься, нечего было помощь предлагать!
— За тебя боюсь, дурная. Слушай, подруга Влада вроде врач?
— Хирург-уролог.
— Обратись к ней.
— К урологу? Очень смешно, — Настя прошлась по кухне, переставила чайник, несколько чашек, сдвинула чахлый цветок в горшке на подоконнике. Движения были хаотичные, рваные, бесцельные, лишь бы занять руки, отвлечь мысли.
— Хоть проктолог. Она врач, значит, знакома с другими врачами. Поговори с ней, она тебя к нормальному гинекологу пристроит, хотя бы без последствий выскоблят.
— Словечко какое…
— Какое есть, — ухмыльнулся Степан, сразу превратившись в Стёпочку.
— Ладно…
Обращаться к Надежде было не лучшим решением, неловко, мучительно стыдно. Но Степан прав, Надя могла договориться с хорошим врачом, которому Настя смогла бы довериться. Конечно, Влад сразу узнает о случившемся, Настя и подумать боялась об этом, и всё же из двух зол выбирала меньшее. Возможное осуждение брата предпочтительнее угрозы кровотечения или любых других последствий аборта, вплоть до бесплодия.
Это сейчас Настя не хотела ребёнка, а потенциально она себя не мыслила без семьи и детей. Когда-нибудь, в будущем, Настя была в этом уверена, ей захочется выйти замуж и родить ребёнка, а то и двух. Несмотря на разницу в возрасте, девушка чувствовала особую близость с Владом и его любовь, хотелось такого же для своих детей. Когда-нибудь потом… Не сейчас. Даже если с личной жизнью не сложится, отказываться от детей Насте казалось глупым.
— Приезжай, лучше сегодня, я дежурю, — отчеканила Надя в трубку телефона. — Разберёмся, что там у тебя, — и тут же отвлеклась, а потом Настя услышала гудки.
Она посмотрела на часы. В Москву, по самым оптимистичным подсчётам, она попадёт часа через четыре, и по самой столице добираться не меньше двух часов. К вечеру, почти к ночи, будет у Нади, и если всё сложится удачно, утром проблема решится.
— Ну что? — спросил Стёпа.
— Сказала, сегодня ждёт, — Настя растерянно огляделась в поисках своей сумки, которую захватила утром, направляясь сначала в кабинет гинеколога, а потом к Степану, соврав папе, что поживёт несколько дней на даче у Лены.
Папа явно вздохнул с облегчением, узнав, что Насти несколько дней не будет дома. Последние дни он жил в напряжении, не зная, что придёт в голову дочери, сдаст ли она жене его небольшую интрижку или продолжит молчать.
— Я отвезу, — Стёпа почесал затылок. — Собирайся, успеем проскочить пробки.
— Не надо.
— Ой, не начинай, — он отмахнулся. — Всё равно не работаю, — Степан сжал губы, посмотрел в окно, неопределённо кивая, будто вёл внутренний диалог и сам с собой соглашался.
— Девушке бы внимание уделил.
У Стёпочки была девушка, они встречались уже больше года. Отец с Виленой время от времени заговаривали о возможной предстоящей свадьбе, подсчитывая грядущие расходы, однако Настя была уверена, предстоящему событию были рады. Настя видела несколько раз девушку Стёпы — симпатичная, худенькая, с короткой стрижкой-ёжиком, рядом серёжек, пирсингом в носу и на брови, татуировками на руках и ногах, с дерзкой улыбкой на пухлых губах. Настя немного завидовала ей, она вряд ли решилась бы на татуировки или пирсинг, слишком консервативной уродилась, к тому же трусихой.
— Нет у меня девушки, — Стёпа прищурился. — Была, да вся вышла.
— Поругались?
— Я бы не назвал это «поругались», — прохрипел Стёпа, словно ему с трудом давались слова, закашлялся и залпом выпил стакан минеральной воды, стоявшей на столе.
— Что случилось? — вроде и понимала Настя, что не стоит спрашивать, а промолчать не смогла.
— Такая же умная как ты оказалась. Сделала аборт, меня не спросила, всё сама решила.
— Можно подумать, ты ребёнка хотел.
— Нет, Насть, не хотел, она это знала. Только мне и подумать не дали, понимаешь? Любые решения принимаются сообща, а вышло — я пустое место для неё. Моё мнение ничего не значит, его не то что учитывать не обязательно, им даже интересоваться не стоит. Сама решила, сама сделала, пусть и дальше одна живёт, — Стёпа стремительно вышел из кухни, давая понять, что разговаривать на эту тему больше не станет. Настя вздохнула и поплелась за сумкой.
Надо же, Стёпе бывает горько, он не только лгун и мошенник, он живой человек, со своими взглядами на жизнь, обидами, болью… Интересно, что скажет Ник, когда узнает о поступке Насти? В том, что ему станет известно, у неё сомнений не было. Стоит Наде рассказать Владу, как тот тут же сообщит Нику, а то и обвинит во всех смертных грехах. Может, стоит сказать Наде, что ребёнок не от Ника? Она могла забеременеть накануне поездки… Неделя туда, несколько дней сюда…
У Насти не было серьёзных отношений с Ником, несмотря на его слова в машине, она сомневалась в их будущем и настоящем. Слишком наигранными выглядели слова Ника, почти высокопарными, им было сложно верить, да и вообще, верить. «Поверишь в любовь»…
— А если бы случайная девушка от тебя забеременела? — спросила Настя Стёпу уже в машине, на выезде из города.
— В каком смысле «случайная»?
— Только секс… всего неделю, а потом ничего быть не может.
— Если бы случайная, я бы тем более хотел знать, — усмехнулся Стёпочка. — Убедиться, что избавилась от ребёнка, сюрпризы в виде алиментов мне сто лет не упали.
— Ясно.
— Хватит резину тянуть, говори куда ехать, расскажешь своему парню, потом отвезу в больницу, если понадобится.
— Я не могу…
— Чудная ты, если смогла переспать, значит, и сказать сможешь, — он улыбнулся. — Где твой парень живёт?
— В Жуковском.
— Город, что ли? Отлично, почти по пути, — Стёпа развернулся и поехал в обратную сторону.
Девушка была благодарна, что он не стал задавать лишних вопросов.
Ник был на дежурстве, Настя это знала, немного сомневалась, как и во всех его словах и действиях, но самой себе признавалась — это нервное. Слишком многое свалилось на неё в последние дни, её психика, похоже, не справлялась, а может, чудили гормоны.
Она набрала несколько раз Ника, трубку он не брал, а позже и вовсе сбросил вызов. Хотелось плакать, но Настя твёрдо решила про себя — она найдёт Ника и всё ему скажет. Каков бы ни был ответ мужчины — она его услышит.
— Сейчас приду, — Стёпа вышел и отправился к проходной, о чём-то долго разговаривал с охранником, махнул Насте рукой, подзывая. Она сбросила очередной звонок Нику, на который он тоже не ответил, и пошла к Степану.
— Как зовут твоего разлюбезного? — спросил Стёпочка.
— Кононов Никодим Игнатьевич, — отрапортовала Настя охраннику.
— Никодим Игнатьевич так Никодим Игнатьевич… — пробурчал хмурый охранник в чёрной форме. — Реаниматолог, что ли?
— Да, — Настя кивнула.
— Сейчас узнаю, — охранник раздражённо вздохнул и отправился на пост, шаркая ногами. Да… с такой охраной МЧС под надёжной защитой…
Настя осталась стоять, растерянно смотря по сторонам. Ничего примечательного вокруг она не видела, какие-то строения из серо-синих панелей, деревья, газоны, пешеходные дорожки. Никакого флёра героизма, того, что ожидает увидеть рядовой гражданин при упоминании отряда «Центроспас» или аэромобильного госпиталя.
Через несколько минут появился Ник, запыхавшийся, в костюме хирурга зелёного цвета, с растрёпанными волосами, растерянно смотрящий на Настю.
— Стасенька, что случилось? — он вскользь поцеловал Настю у виска, коротко прижал к себе, Настя почувствовала запах каких-то лекарств, перебивающий аромат привычного парфюма, всего, к чему привыкла девушка и с чем ассоциировала Ника.
— Нам надо поговорить, — пробурчала она, не зная, как быстро и чётко сформулировать всего два слова: «Я беременна».
— Ты для этого проехала больше сотни километров? Поговорить?
— Это… важно.
Настя растерялась. Вид Ника в костюме врача выбил и без того зыбкую почву из-под ног, земля пошатывалась, небо кружилось. Ник не был привычным Ником, мужчиной, с которым она жила в доме на берегу Телецкого озера. Он был чужим, более нервным, более старшим, отстранённым, ещё более чужим, чем при недавней встрече, когда Настя рассматривала дорогостоящие солнечные очки и брендовый спортивный пиджак. Ей не было места в жизни тридцатидвухлетнего мужчины. Или ему в Настиной жизни… Состоявшийся мужчина и девушка, полная комплексов и противоречий, не знающая, что она хочет на самом деле, никем не представляющая себя в будущем.
— Говори, — коротко отозвался Ник, посмотрев на часы, краем сознания Настя отметила отнюдь не бюджетную марку наручных часов, вспомнила, кто отец Ника, и нервно вздохнула.
— Я… так получилось…
В это время зазвонил телефон Ника, знакомый рингтон разрезал тишину окружающего вечера и запах скошенной травы.
— Никодим Игнатьевич, тебе особое приглашение нужно? — раздался громкий женский голос из динамиков.
— Иду, — отрезал Ник и вопросительно посмотрел на Настю.
— Потом, — Настя постаралась беззаботно улыбнуться.
— Я освобожусь через… час примерно, может, два, дождись меня, — он поцеловал Настю в лоб. — Обязательно дождись, можешь здесь, а можно пройти туда, — он махнул рукой в сторону синего здания. — На первом этаже. Если ничего экстренного не случится, у нас будет время.
— Ладно, — кивнула Настя, глупо улыбаясь.
Глава 27
Проводив долгим взглядом Ника, она побежала к выходу, проскочила через турникет, запрыгнула в автомобиль Степана и зажмурила глаза.
— В Москву, — быстро сказала Настя.
— Как скажешь, — Стёпа пожал плечами и вывернул с дорожки на проезжую часть.
Девушка долго смотрела в зеркало заднего вида, даже когда серо-синие здания скрылись из вида, мысленно прося прощения у Ника. Отчего она чувствовала свою вину, поступая правильно, Настя не могла понять, да и не пыталась. Закрыв глаза, она откинулась на сиденье и сосредоточилась на том, чтобы не зареветь в голос.
Надя вышла в приёмный покой, как и договаривались предварительно, взяла документы Насти и сама занялась бюрократическими процедурами. Стёпа уехал, как только убедился, что Настя в надёжных руках, и она осталась один на один со своим решением, мыслями, страхами, иррациональным чувством вины.
Она подписывала бумаги, сдавала анализы, отвечала на вопросы дежурного врача, поднялась на отделение гинекологии, на пятый этаж. Приветливая медсестра сказала номер палаты, оказавшейся двухместной, без соседки. И, наконец, уставшая, девушка уселась на кровать, смотря в окно, где вдали покачивались деревья в свете фонарей на фоне темнеющего неба.
Пришла Надя, бледная и, как показалось Насте, похудевшая. Надя всегда была стройной, едва ли полнее Настиных сорока девяти килограммов, а сейчас выглядела ещё худее, почти прозрачной, измождённой, как после продолжительной, тяжёлой болезни.
— Молодец, что позвонила, — Надя тепло улыбнулась. — А Ник знает?
— Я не от Ника… беременна, — Насте было одинаково сложно произнести и то, и другое слово. «Ник» и «беременна».
— Ну да, ну да, — Надя полистала папку с историей болезни Насти, внимательно изучила выписку УЗИ и результаты анализов.
— Владу не говори, пожалуйста, — прося, проскулила Настя.
— Федеральный закон, статья тринадцать триста двадцать три, соблюдение врачебной тайны, — успокаивающе ответила Надя, погладив Настю по руке.
— Не скажешь?
— Не скажу, да и вряд ли возможность представится, — Надин голосок сорвался, она едва не расплакалась.
— Вы поругались?
— Расстались, правильнее сказать.
— Из-за того, что он не хочет жениться? Надя, все мужчины не хотят жениться, бегут от ЗАГСа, как чёрт от ладана!
— Тебе-то откуда знать? — Надя тепло улыбнулась, смотря на Настю.
— Оттуда! — горячо закивала Настя. — Оттуда! Это всем известно. Но ведь можно и так жить, десять лет жили, что сейчас изменилось?
— Всё изменилось, — Надя отвернулась. — Ты просто молодая ещё, не понимаешь, я тоже в двадцать не понимала, а сейчас надёжности хочу, гарантий, детей хочу в законном браке, без процедуры усыновления, без клейма матери-одиночки. Нормально хочу, по-людски, а он не хочет.
— Так и сказал, что не хочет? — Насте стало нестерпимо больно слышать подобное о своём брате. Влад всегда был особенным для неё, честным, добрым, справедливым, любящим. А он оказался сыном Александра Веселова, ни больше и ни меньше.
— Прямо не сказал, — Надя вздохнула и встала. — Я пойду, Настюша, сейчас к тебе подойдёт врач, завтра с утра решится, что делать, когда и как. Но ты бы подумала ещё… Тебе есть куда пойти, Влад устроит к себе, декретные будешь получать, папа поможет, да и мачеха в стороне не останется. Всякое случается, а сделанного не воротишь. О последствиях тебе лечащий врач расскажет, я просто по-дружески прошу, подумай. До завтрашнего утра у тебя время есть.
Врач действительно пришёл, долго расспрашивал Настю, она отвечала, внимательно выслушала всё, что он сказал о потенциальном вреде, фертильном возрасте, женском здоровье. Он не говорил ничего лишнего, не уговаривал её, не настаивал, просто выполнял свою работу, а Настя с каждым произносимым словом чувствовала себя неуверенней, ещё растеряннее и несчастнее.